Королевская Гавань, январь, 363 г. от З. Э.
Распущенные серебристые волосы трепетались на сильном ветру, спутываясь и сбиваясь в колтуны. На краю обрыва было неспокойно, несмотря на солнечную погоду, где-то вдалеке уже собирались тучи, оттого море сильно вздымалось вверх. Такое же настроение было и у принцессы, которая молча смотрела вдаль и кидала мелкие камешки в водную пучину. Порой ей самой хотелось броситься вниз, чтобы остудить себя прохладным морем и на время забыться. Она может бы и рискнула на такую опасную авантюру, если бы не многочисленные скалы. Прыгни девушка вниз, то с большей долей вероятности просто разбилась, оставив после себя алое пятно крови. Юноша, что сидел рядом, периодически поглядывал на подругу и пытался заговорить, но слова, что складывались в голове, были неуместными. Ему и самому было непросто. Это было последнее, что они когда-либо делают вдвоём. Последний раз он сидит здесь, в их тайном месте. В замке уже проходили последние приготовления перед отъездом и через несколько часов Сайман оставит позади шумную столицу. Парню было куда сложнее, нежели принцессе. Он терял не только подругу, но и брата с сестрой. Кто знает, увидит ли он ещё когда-то свою семью? Для Элоизы жениха ещё не нашли, но это было лишь вопросом времени. А вот Эдварда десница отправил не куда-нибудь, а на остров Тарт. Так сложились обстоятельства, что все эти годы, после смерти лорда Сельвина, островом правили очень дальние родственники, в силу того, что у лорда Тарта была лишь одна наследница, но та отдала свою жизнь на служение в Королевской Гвардии. Теперь пресеклась и ветвь тех самых дальних родственников и Тайвин посчитал это отличной возможностью. Как-никак, а Эдвард был праправнуком Сельвина Тарта и на данный момент являлся одним из наследников, за исключением Саймана, которому предстояло возглавить Рогов Холм, и Томаса, который отказался от земель, да и явно не потянул бы такой большой остров. Десница позаботился обо всём и нашёл невесту для Эдварда из дома Баклеров, тем самым немного успокоив штормовых лордов, некоторые из которых не сильно радовались присутствию Ланнистеров. — Всё ведь не так плохо. У тебя теперь есть дракон, сможешь прилетать ко мне, — ободряюще заговорил Сайман и всё ждал, когда Висенья на него посмотрит. Но она упорно продолжала кидать камни вниз, наблюдая за их падением. — Не смогу, — тихо ответила девушка. — Кто тебя остановит? Ты же немного ненормальная, — попытался пошутить юноша. В ответ он получил только грустный взгляд голубых глаз. — Сай, — практически шепотом произнесла принцесса. — Ты знаешь, что я не буду прилетать к тебе. У тебя будет жена, ей вряд ли такое понравится. — Ты ей понравишься и она будет рада твоим визитам, — не унимался Ланнистер, пытаясь верить в то, что говорит. — На её месте я бы возненавидела ту, что не отлипает от мужа. Сай, ты же знаешь, что говорят о нас. И если я буду летать к тебе, то мы только подтвердим поганые слухи. — С каких пор тебя стали волновать слухи? — Она не стала отвечать на этот вопрос, а снова развернулась лицом к бескрайнему морю. Ей хотелось быть честной с ним, но чистая правда пугала и будоражила одновременно. Принцесса запрещала себе разбрасываться чувствами, тем более что для них было слишком поздно. — Ничего больше не будет. Никаких встреч, писем. Не смей мне писать, слышишь? — Висенья сглотнула комок слёз. Она была вынуждена оттолкнуть его, а заодно и себя. Сайман был прав, она ненормальная и вполне могла наплевать на всё, прилетать к нему когда душе угодно. Но при мысли, что всегда придётся сталкиваться с тем, что он женатый человек и больше ей не принадлежит, становилось дурно. Так принцесса будет мучиться постоянно, даже получая короткие встречи, да и Сайман будет страдать. — Ты хотела бы, чтобы всё было иначе? Чтобы я стал твоим мужем? — набравшись смелости произнёс юноша и развернул девушку к себе. — Я не желаю принадлежать никакому мужчине. Даже тебе. Пожалуйста, давай не будем ничего портить. — Если ты так хочешь. — Сайман не стал усложнять их отношения. Может Таргариен была права, его признание только разобьёт сердце обоим. К чему сейчас говорить о том, что он давно перестал видеть в ней подругу? Или что он только и думал, как бы её поцеловать сейчас? Висенья словно чувствовала его намерения, поэтому поднялась на ноги и стряхнула с себя пыль и прилипшие травинки. У неё ещё будет время как следует поплакать и пожалеть о том, что всё не сложилось иначе. — Нам пора? — уточнила она. Ланнистер молча поднялся и пошёл за ней, запечатывая в памяти это место. Своим привычным маршрутом они вернулись в замок и как раз вовремя. Десница уже думал, что племянник сбежал. Тайвина бы это не сильно удивило, но осадок бы определённо остался, ведь он вложил в детей в Уильяма довольно многое. Прощание получилось довольно скомканным из-за множества любопытных глаз. Однако Висенья всё-таки нарушила этикет и обняла друга, плевав на правила. Для пущего скандала она поцеловала его в щёку и пожелала удачи. Хотелось бы ей добавить, чтобы Ланнистер написал, как доберётся, но ранее она уже чётко обозначила, что переписки между ними не будет. Принцесса стояла до последнего и смотрела, как близкий человек садится на коня и скрывается за толстыми воротами. На неё нашла минутная глупость, и девушка хотела было оседлать Балериона и сопроводить Саймана до самого Рогова Холма. Она бы может так и поступила, но внутренние терзания оказались куда сильнее. Чтобы не давать людям ещё больше поводов для сплетен, Висенья побыстрее добралась до своей комнаты и там-то позволила излиться своему горю. Она плакала долго и громко, швыряя предметы, которые попадались под руку. Сейчас она практически ничем не отличалась от отца, который был любителем устроить подобный дебош и превратить комнату в груду хлама. На пике своих стенаний принцесса не рассчитала силу броска и разбила зеркало. То всё посыпалось на пол, сопровождая это громкими звуками. — Ваше высочество, у вас всё хорошо? — раздался из-за двери голос сира Мутона. Когда Висенья не ответила ему, он в самом деле испугался, потому и отворил дверь, чтобы взглянуть краем глаза. Девушка обречённо стояла возле осколков и продолжала плакать, но уже не так громко. Силы заканчивались, а вместе с ними и слёзы. — Мне позвать прислугу, чтобы она всё убрала? Не хватало, чтобы вы поранились, — заботливо сказал гвардеец. Он молча наблюдал, как Таргариен медленно подходит к нему и от бессилия прижимается к твёрдой груди, закованной в доспехи. Мутон постарался по-отечески погладить её по спине и успокоить. В своём роде она и правда стала ему очень близка за столько лет. Чего только не пережил сир Осмонд, защищая принцессу. По иронии он дал девочке куда больше родного отца. — Что я буду без него делать? — хриплым голосом спросила Висенья, постепенно успокаиваясь от поглаживаний мужской руки. — Спрашиваете так будто он единственный мужчина на земле, — усмехнулся гвардеец. И он когда-то был мальчишкой, влюблённый в девушку. Все эти чувства были знакомы, потому он прекрасно понимал принцессу и знал, что это не самая страшная боль, её можно пережить. Таргариен задрала голову и слишком странно посмотрела на сира Мутона. Она так сильно расстроилась из-за отъезда Саймана, что стала воспринимать слова окружающих как-то слишком буквально. Сейчас она явственно уличила некий интерес к себе со стороны сира Осмонда. В голове закрутились вопросы. Почему нет? Почему бы и не он? Девушка приподнялась на цыпочки и внезапно поцеловала гвардейца, словно ища в нём какое-то спасение. Она не смогла ничего сказать Сайману и подарить свои губы, но желание в ней всё ещё кипело. Сир Мутон стал красной тряпкой и совсем не волновало, что мужчина был в несколько раз старше девушки. Осмонд быстро отстранил от себя принцессу и шокированным глазами посмотрел на неё. — Ваше высочество, вам нужно отдохнуть. Не совершайте ошибок. — Может я этого хочу? Хочу вас. Мутону в самом деле стало не по себе. Он никогда не думал о Висенье в таком ключе, да и клятва, принесённая в прошлом, давила на плечи. Мужчина был слишком верен своей службе, а принцесса в какой-то степени заменила дочь, которой у него никогда не было и не будет. — Принцесса, уже завтра вам будет очень стыдно. Вы расстроены и не ведаете, что делаете. — Ему вдруг хотелось добавить, чтобы она не совершила такую же ошибку, как мать, но вовремя сдержался. Она не знала по какой истинной причине была казнена Ширея, а вот сир Мутон прекрасно всё помнил. — Я пришлю слуг для уборки. А вам лучше просто лечь спать. Он вежливо ей поклонился и вышел из покоев, переваривая происходящее. Сир Осмонод искренне надеялся, что это лишь из-за скачущего настроения. Завтра Висенья будет стыдливо опускать глаза и позабудет о словах, что произнесла.***
В столицу часто приезжали лорды разных земель по личным или государственным делам и компанию им составляли их сыновья, в большинстве случаев. Потому в Красном замке то и дело появлялись новые лица, а местные дети обзаводились новыми знакомыми. Это было даже полезно, так как замковые обитатели быстро уставали друг от друга и всегда было неплохо пообщаться или поиграть с новоприбывшими. Сыновья Тайвина пусть и были разными, но оба успешно заводили новые знакомства, только используя для этого противоположные методы. Для Николаса важно было только подурачиться и он всегда без прелюдий предлагал мальчишкам вступить в шуточный бой или избить ноги от бесконечного бега по замку. Мартин же предпочитал заинтересовывать другими играми, а его фирменный фокус с монетой всегда работал безотказно. Всё сложилось так, что когда в Королевскую Гавань приехал лорд Леффорд со своим младшим сыном, Мартин не мог не обратить внимание на меч, что висел у приезжего мальчишки. Интересовала его вовсе не длина и не сила оружия, и даже не красивая резная рукоять, а три ярких изумруда, что украшали эфес. Тогда-то наследник Утёса Кастерли решил получить эти камни во что бы то ни стало и не важно каким путём получится это сделать. Ланнистеры никогда не нуждались в чем-то, тут скорее сказывался характер Мартина. Он был чрезмерно расчётливым для своих одиннадцати лет и постоянно искал способы одурачить кого-нибудь. Пока все вокруг воспринимали это как шутку, мальчик не сидел на месте и погружался в изучении необычных тем. Чего стоило удивление Шарры, когда она обнаружила, что сын читает книгу не про славных рыцарей, а про стекло и металл. Мартину было интересно знать насколько люди дураки и какое чувство испытывает человек, когда собственным трудом получает вознаграждение. Все драгоценности ему доставались от родителей и это была слишком лёгкая добыча, а мальчик не хотел привыкать к такому. — Что это у тебя тут такое, Ланнистер? — поинтересовался Леффорд, прогуливаясь с другими мальчишками. Не даром Мартин выбрал такое место, которое было видно со всех сторон. Это была небольшая беседка в саду с лавочками и круглым столиком. На столе были разложены три стакана и один небольшой камень. — Всего лишь игра. Но к моему разочарованию никто не может выиграть у меня, — пожал плечами Мартин. Он специально сделал акцент на том, что никто не может выиграть. Это отлично действовало на таких глупеньких мальчиков, как Джордж Леффорд. — И в чём суть? — заинтересовался мальчишка. — Правила довольно простые. Я прячу камень под один из стаканов и быстро их перемешиваю между собой. Твоя задача просто угадать, где камень. — И всего-то? — усмехнулся Джордж, усаживаюсь на лавочку. Снова одно слово заставило так быстро купиться на уловку. Это Мартин и понял за свои короткие годы жизни, что сказать можно что угодно, главное правильно расставить акценты и привлечь внимание человека на то, что было выгодно тебе самому. — Только я не играю ни с кем просто так. Нужна ставка. Что ты можешь мне предложить? Только теперь Леффорд заметил, что возле Мартина лежали всякие предметы и даже деньги. На самом деле всё это принадлежало Ланнистеру, но для создания нужной обстановки потребовалось обозначить, что всё это он выиграл. — А чего ты хочешь? — Ну… твой меч, например, — заявил Мартин. Джордж тут же замялся. Он не готов был жертвовать подаренным мечом, иначе отец с него шкуру спустит. Ланнистер уловил эту неуверенность и добавил: — Не волнуйся, я дам тебе потом отыграться. — Ладно, давай. — Сначала меч. А то вдруг сбежишь, — усмехнулся Мартин. Только когда он получил вознаграждение началась игра. Всего было три попытки и это Ланнистер сразу обозначил, чтобы не было никакого недопонимания. Остальные мальчики сбились в кучу в ожидание чего-то нового и интересного. Мартин напоказ всем положил камень под стакан и закрутил руками так быстро, что у всех пошла кругом голова. Первая попытка была безуспешно проиграна и бедный Джордж насупился. Вторая попытка также провалилась и проигрыш был предрешён, но Мартин соблюдал свои же правила и дал Леффорду попытать счастье в третий раз, но и тогда ничего не вышло. — Ты обманщик! Наверное вытащил камень, пока никто не видел! — завопил Джордж. К этому Ланнистер был более чем готов, он поднял крайний левый стакан и показал, что камешек лежит на месте, просто стоило быть более внимательным. — Прости, друг, но сегодня не твой день, — довольно проговорил Мартин. — Ты сказал, что я смогу отыграться! — Ну разумеется, завтра жду тебя здесь же. За меч не переживай, лучше потренируй свою внимательность. — Окрылённый успехом Ланнистер прихватил меч и все остальные принесённые вещи и вприпрыжку отправился к себе. Мальчик молился, чтобы ему не попались на пути родители, им будет нелегко объяснить откуда он достал такой меч. Всё прошло более, чем гладко и Мартин быстро прошмыгнул в комнату, надеясь никого там не застать. Назло Николас, каким-то образом был здесь, хотя в такое время он постоянно где-то носился. — Что это у тебя? Меч? Дай посмотреть! — золотоволосый мальчик подпрыгнул на месте и подбежал к брату. — Это отец подарил? Я тоже хочу! — Это не подарок, — отрезал его брат и молчаливо прошёл к столу. — Ты куда-то собирался? — Что ты опять затеял, Мартин? — прищурился Николас. — Какой смысл рассказывать, ты всё равно не поймёшь. Лучше скажи, мама у себя? — Она с Дженной, чего-то там снова выбирают для свадьбы. Скука смертная, — демонстративно зевнул младший Ланнистер. Мартин специально спросил про мать, так как с отцом всё было ясно. Он с утра до ночи был слишком занят государственными делами, а вот Шарра могла проведать сыновей в любой момент. Мальчик дождался когда его неугомонный брат отстанет от него и убежит резвиться. Времени было крайне мало и право на ошибку просто не существовало. Ланнистер выглянул за дверь, осматривая коридор. — Если кто-то появится постучите тихо в дверь три раза, — наказал он гвардейцам и незаметно сунул каждому по серебряной монете для пущей уверенности. Теперь нужно было применить все вычитанные знания. Мальчик не понимал как управиться за несколько часов, ведь с одним только стеклом он провозился много дней. Ему чудом удалось окрасить его в зелёный цвет, хоть это было совсем непросто. Один раз Мартин практически попался за таким занятием. Его поддельные камни лежали в мешочке и ждали своего момента, который наконец-то настал. Сложнее всего было изъять настоящие изумруды. Дело требовало полного сосредоточения и умений, которых у Мартина не было. Все знания основывались на паре книжек и единственном наблюдении за кузнецом, которого он застал в городе при прогулке с братом, сёстрами и матерью. Может мальчик ничего и не умел, зато голова у него работала как надо. Точечная работа принесла первые результаты спустя несколько часов. Все изумруды были вытащены. Дальше в ход пошёл огонь, небольшой сплав металла и те самые стёкла, окрашенные в зелёный цвет. Они были бледнее, чем настоящие изумруды, но Мартин думал, что такой болван как Джордж точно ничего не заметит. Формой они тоже немного отличались, пришлось местами доработать стёклышки. Он вставил их в предназначенные места и залил отверстия жидким металлом, чтобы стёкла не отвалились при первой возможности. Вышло немного кривовато, но для первой работы Мартин считал, что получилось отлично. Главное, чтобы стёкла выдержали несколько несчастных дней, пока Леффорды не покинут столицу. А дальше Ланнистеру было всё равно, если поддельные изумруды вывалятся или вовсе разобьются. На следующий день Мартин выполнил обещание и поджидал Джорджа в том же месте. Он мог бы снова его одурачить, но решил пойти другим путём. Если он позволит выиграть Леффорду, он будет считать, что дело и правда в неком везение и расчётливости. Мальчишка никогда в жизни не догадается, что игрой управлял один лишь Мартин и только он решал когда человеку выиграть, а когда проиграть. Людям следовало давать ощущать вкус победы, чтобы в следующий раз поиметь их в два раза больше. Радости Джорджа не было предела, когда он угадал два раза подряд, но на третий всё же проиграл. Так или иначе побед было больше и Мартин с наигранным разочарование отдал меч обратно. Леффорд, конечно же, распетушился настолько, что стал возносить свою победу до уровня реальной победы в серьёзной битве. Ланнистеру оставалось только посмеяться, ведь настоящие изумруды были у него. Они стали первым вложением в будущее Мартина, звонко ударившись о дно пустой шкатулки.***
В комнате у старшей дочери десницы царила приятная домашняя атмосфера: мерно горели свечи, так как уже вечерело, медленно колыхались шторы от ветра и звучала тихая песня, которую напевала Дженна. Она не спеша вышивала свой свадебный плащ, а её подруга рылась в собственной шкатулке с украшениями, чтобы подобрать на завтра что-нибудь утончённое. Иногда Хейли заглядывала за спину Ланнистер, чтобы смотреть, что у неё получается. — Как же это будет красиво, — мечтательно проговорила Крейн. Казалось, она ждала королевской свадьбы больше, чем свою собственную. К слову, отец ещё не подобрал ей жениха. Все надежды были на Оскара Талли, но тот оказался помолвлен и крупная рыба сорвалась с крючка мастера над монетой. — Ещё каких-то одиннадцать лун и ты станешь принцессой, можешь себе представить? — Я предпочитаю не думать об этом, — тихо ответила Дженна, лихо орудуя иголкой и золотой ниткой. — Так я тебе и поверила. Будто бы не помню, как ты чуть ли не плакала от восторга увидев свадебное платье. Ланнистер толкнула подругу локтём и та повалилась на подушки, издавая смешок. Они могли бы дальше шутить друг на другом, но в дверь постучали. Дженна оставила своё вышивание и выглянула за дверь. Сир Коннингтон собственной персоной сиял в своём белом плаще, склонив голову. — Миледи, письмо, — он передал свернутый пополам листок и передал девушке. — Мне приказано дождаться ответа. — Дженна кивнула ему и закрыла дверь. — Что там? Это от принца? — спохватилась Хейли и подобрав юбки подбежала к подруге. — Он хочет встретиться, — холодно ответила Ланнистер, прочитав послание. Принц ждал её в тронном зале, словно не нашлось никакого другого места. — Боги, Дженна, если ты и сейчас не пойдёшь, я лично свяжу тебя и доставлю к нему! — заявила Крейн. Ей казалось, что подруга уже достаточно наказала своего наречённого. Он предпринимал уже не одну попытку, но все они сразу же отвергались, разбиваясь о ледяную стену, которую соорудила Ланнистер. — Хватит его изводить! Иначе ты так до свадьбы и не узнаешь причину его поведения. Иди! — Уже поздно, как я пойду? — Что значит как? Тебя вызывает сам принц! Твой отец, если узнает, поступит как я — свяжет и доставит к Его высочеству. — Думаешь, уже пора простить его? — Пора было два приглашения назад, а сейчас всё уже горит чёрным пламенем! Только переоденься. Я помогу, — Хейли кинулась к сундуку с нарядами и достала, без удивления, красное платье с открытыми плечами. — Не смотри так, красный тебе идёт. И не потому что ты — Ланнистер. — Девушка помогла подруге привести волосы в порядок и ко всему прочему смочила её шею, руки и ложбинку между грудей ароматным маслом. — В самом деле, Хейли, я же не сейчас выхожу замуж! — Молчи и иди к своему благоверному, — она буквально вытолкнула Дженну за дверь, не давая шанса вернуться. Сир Коннингтон терпеливо ждал, таков был его долг. Даже если бы леди не вышла, ему бы пришлось простоять тут до утра, не сомкнув глаз. Дженна опустила глаза в пол и последовала за гвардейцем, а за ней сразу же потянулись её охранники из гвардии Ланнистеров. Час и правда был поздний и уже никто не гулял, все давно проводили время за ужинами или давно уложились в мягких кроватях. Путь оказался неблизким и, дойдя до тронного зала, девушка столкнулась с ещё одним гвардейцем, который сторожил вход. Он поклонился ей и не спеша открыл дверь. В зале было темнее, чем ожидала Дженна. Свет от свечей был какой-то слабы и создавал спокойную обстановку. Деймон ждал её возле подножия трона и сразу же повернулся как только услышал звук открывающейся двери. Юноша готовился к худшему, что сир Коннингтон принесёт ему отрицательный ответ, поэтому, увидев Дженну, Таргариен моргнул несколько раз, дабы убедиться в реальности происходящего. Она словно подготовилась к торжеству, настолько была красива, что принц затаил дыхание и безотрывно наблюдал, как она приближалась. По всем правилам девушка сделала реверанс, а затем подняла на него лисьи глаза, пробивая насквозь. — Здравствуй, — полушепотом заговорил Деймон. Он боялся повышать тон, как будто эта магическая атмосфера вокруг могла разрушится. — Здравствуй, — ответила Дженна. Она нервничала, это было заметно по рукам, которые она сцепила в замок, но постоянно крутила в разные стороны. Какие-то привычки совсем не изменились и принц слабо улыбнулся, находя в стоящей рядом девушке знакомые черты. — Очень красиво… выглядишь, — запнулся Таргариен. Всё это время они смотрели друг другу в глаза и это был самый длительный зрительный контакт со времени приезда Деймона. Наконец-то он мог рассмотреть её лицо как следует. Её глаза всегда казались чёрными, но сейчас он уловил в них золотые отливы, а длинные ресницы ещё ярче подчёркивали взгляд. Принц указал на ступеньки и они практически одновременно присели, поджимая ноги. Таргариен не думал, что будет так волноваться, но мысли о том, что они здесь совершенно одни, как-то будоражили. Он с лёгкостью мог протянуть руку и коснуться её открытой кожи, мог сделать что-то большее, если бы такое было возможно. Молчание между ними сильно затянулось и оба стали ёрзать на месте. — Ты же не молчать меня позвал? — сдалась Дженна. Принца обрадовало, что она заговорила и обратилась к нему на «ты». — Нет. Пытаюсь правильно подобрать слова, — юноша замолчал ненадолго. — Прости меня. Я поступил очень некрасиво с тобой и мне стыдно. Это недостойный поступок, как для принца, так и для мужчины. — Дело было в женщине? Ты влюбился и побоялся мне об этом сказать? — спросила Ланнистер от чего Деймон округлил глаза. Воистину женщины могли придумать такие вещи, что язык становился тяжёлым, неспособный говорить дальше. — Что? Нет, конечно, — чуть громче, чем обычно ответил принц. Он вздохнул и понял, что нужно сказать как есть. — Это глупость и она не стоила моего молчания, правда. — Юноша устроился поудобнее и развернулся к Дженне, чтобы говорить всё в лицо, без утайки. — Не знаю было ли у тебя такое же чувство… Однажды я проснулся как будто другим человеком. В тот день от тебя пришло письмо и при его прочтение мне стало не по себе. Ну знаешь, словно наши письма перестали быть детскими… Я чувствовал как изменилась ты и как изменился я, и это произошло в одну секунду. Мы писали друг другу всякие глупости, как мальчик и девочка, что дружили и играли вместе. А потом эти глупости стали уже несмешными, потому что слова принадлежали девушке и парню. Я испугался этого чувства, сидел и не знал, что тебе ответить. Мне было страшно, что и ты увидишь в моих словах что-то большее, чем обычный детский трёп. Я… — Деймон сглотнул. — Я боялся влюбиться в тебя, Дженна, — на одном дыхание произнёс парень. — Поэтому посчитал, что лучше всё прекратить, пока мы не разрушили то, что было. Вряд ли бы ты хотела получать письма от влюблённого идиота, — он улыбнулся и рассчитывал получить ответную улыбку девушки, но та приросла к собственному месту и смотрела испуганным взглядом. — Вот и вся правда. Глупая правда. Дженна молча смотрела на него и не запомнила ничего кроме «Я боялся влюбиться в тебя». Неужели влюбиться в неё было так ужасно? А потом до неё стал доходить смысл всего сказанного. Их дружба была чем-то ценным и нерушимым. Они дружили не потому что это кто-то навязывал, а потому что им было хорошо друг с другом, несмотря на небольшую разницу в возрасте, которая раньше была очень ощутимой. И если бы кто-то из них стал испытывать что-то большее, то дружба бы закончилась. Не было никаких гарантий, что любовь станет взаимной, а молча любить человека и не получать чувства взамен сродни самым страшным пыткам. Деймон уберёг и себя и её от разбитого сердца. Только что же делать Дженне, которая сейчас дрожала от взгляда принца и не понимала саму себя? — Скажешь что-нибудь? — спросил Деймон, поняв, что молчание снова затянулось. — Я понимаю тебя. — Значит… я прощён? — Нечего прощать, — прошептала девушка. Она первая подалась вперёд и обняла его со всей силы. Теперь он был куда больше и шире её. Деймон обнял Дженну в ответ и уткнулся в волосы от которых пахло сладкими ягодами. — Я очень скучала. — И я, — коротко ответил принц. Они отстранились друг от друга, широко и в тоже время смущённо улыбаясь. Таргариен оставил одну руку на её плече и стал мерно поглаживать, стараясь не предавать значения мягкой женской коже. — В любом случае, мы же всегда знали, что рано или поздно поженимся и нам придётся… — девушка попыталась объяснить всё глазами. — Тебя это очень волнует? — рука продолжала ласкать плечо Дженны, а пальцы уже зацепились за чёрные волосы. — Если честно, то да. Раньше было проще. Но сейчас… мы же знаем всё… в смысле, что происходит между новобрачными. — Нам не обязательно это делать. — Деймон всего на мгновение представил Дженну без этого платья в своей кровати и щёки предательски вспыхнули. — Обязательно. Или ты знаешь другой способ появления наследников? — Значит, тебя тревожит, что нам нужно сделать это ради… общего… потомства? — Потомства? — Дженна хихикнула. — Я ведь сейчас снова обижусь. Потомство, — повторила она и скривилась от такого слова. Деймон уже во всю накручивал её локон себе на палец и безотрывно смотрел на невесту, любуясь её живой красотой. — Извини, мне жутко неловко обсуждать с тобой такое. — Это видно. Ты весь красный, — девушка шутливо погладила его по щеке. Она старалась делать вид, что не замечает никаких поглаживаний, хотя давно бы могла убрать его руку. — Предлагаю поговорить о наших супружеских обязанностях позже. Клянусь, сейчас сгорю от стыда. — Деймон поджал губы и свободной рукой дотронулся до своего лица. Оно и правда горело — то ли здесь было так жарко, то ли всё дело было в Дженне, которая сводила с ума одной только улыбкой. Девушка поднялась на ноги из-за чего немного расстроила принца, он уже вошёл во вкус, поглаживая её руку. Она резко стукнула его по плечу и отбежала в сторону. — Ты водишь. — Что? Нет! Нет, Дженна! — Но она уже не слушала его, а бежала вперёд, огибая колонны. Это была их детская привычка — в самых неожиданных ситуациях просто начинать играть в догонялки. Деймон подскочил с места и погнался за Ланнистер, удивляясь её проворству, а ведь она была в длинном платье. Дженна убежала в другую сторону зала и спряталась за колонной, прикрыв рот рукой, чтобы не выдать себя громким дыханием и смехом. Она стояла смирно, боясь пошевелиться. Прислушавшись к звукам, Ланнистер набралась смелости выглянуть и сразу же попала в ловушку Деймона. Он схватил её и заключил в овод своих рук, притянув к себе. Запыхавшиеся они смотрели друг на друга и чувствовали притяжение. Дженне было приятно прижиматься к нему, а Деймон наслаждался теплотой её тела. Принц допустил огромную ошибку взглянув на губы, которые избегал всё это время. Он уже представил, как бы коснулся их сначала невесомо, а потом позволил бы себе большее, скользнув языком внутрь её рта. — Уже поздно, — сказал девушка, резко возвращая принца с небес на землю. Он неохотно отпустил её и был рад, что краснота на лице объяснялась их недавним бегом. — Да, пора идти. Я хоть и принц, но, думаю, твоего отца это не остановит, если я не верну тебя вовремя. — Он знает, что я здесь? — Я решил не рисковать и пообещал, что не задержу тебя до ночи. Они вышли из зала и прошли длинный коридор, после которого пришлось разминуться. Когда-то их путь будет вести в одни покои, а пока Дженна всё ещё оставалась Ланнистер и приличия требовали вернуться к себе. — Доброй ночи, — сказал Деймон и поцеловал её руку. — Доброй ночи. Не успели они отойти друг от друга более чем на десять шагов, как Дженна обернулась и позвала его: — Деймон! Мы кое-что забыли! — Она подбежала к нему и протянула правую руку с вытянутым мизинцем. — Ты ещё помнишь? — удивился принц и протянул свою руку, сцепив их мизинцы. Это был их немой знак примирения. Случалось, что они ругались в детстве, потому и придумали такой жест. — Мир? — Мир. — Она улыбнулась ему. Пара разошлась, каждая пребывая в своих мыслях. Оба боялись влюбиться и не получить взаимный ответ на чувства, и оба поняли, что полностью пропали.