Штормовой Предел, март, 347 г. от З. Э.
Лучшее пробуждение — это пробуждение в окружение множества женщин. Так считал будущий молодой лорд Штормового Предела, в то время, когда обнажённые девушки ласкали его подтянутое тело, а одна из них пристроила свой рот между его ног. Он готов был растратить всё своё богатство, лишь бы так начинался каждый его день. Не было ничего в мире прекраснее, чем несколько упругих грудей в широких ладонях и обжигающие языки на его губах. Ради подобных ощущений и стоило с нетерпением ждать своего взросления. Стеффон властно положил руку на голову девушки, которая творила невероятные вещи своим ртом, заставляя тем самым ускориться. По нескольким тонким лучам солнца, которые проникали в комнату, пропитанную развратом, он понял, что уже наступило утро. Баратеону следовало уже вернуться в замок, чтобы не заставлять мать в очередной раз смотреть на него с неким осуждением, а среди прибывших гостей прекратить всякого рода слухи. Надавив на голову девушки ещё сильнее он наконец-то прикрыл глаза и растворился в накрывшем его оргазме. Не будь у Стеффона никаких обязательств на сегодня, то он мог бы остаться здесь ещё на несколько суток. Собственно, в последнее время парень редко появлялся в замке, предпочитая развлекать себя женщинами. Он был крайне доволен тем, что родители находились в столице, а кузен занимался всеми теми делами, которые присуще лордам. Баратеон был предоставлен сам себе, несмотря на нескольких надзирателей, исполняющие роли наставников и учителей. Когда волна удовольствия немного поутихла, Стеффон с неохотой встал с постели и надел на себя разбросанную одежду. Сегодня его кровать будет согревать одна женщина, что очень удручало. Совершенно неопытная, да ещё и девственная Алирия Эстермонт. Баратеон погладил каждую девушку по щеке, прощаясь на несколько дней. — Вы все просто великолепны, — промурлыкал юноша. Он не забыл оставить полный мешочек с монетами, прежде чем покинуть бордель. В замке с самого рассвета царила непривычная суета. Все готовились к предстоящей свадьбе и пиру, поэтому не особо обратили внимание на Стеффона, который вальяжно вышагивал по коридорам с довольной улыбкой и полностью растрёпанным видом. От бессонной ночи разыгрался зверский аппетит, поэтому юноша, вместо того, чтобы улизнуть в свою комнату и привести себя в добросовестный вид, сразу направился в столовую. Рассчитывать на то, что там никого не будет, было бы глупо. Его семья практически в полном составе (если не считать Ширею, которая из-за беременности осталась в столице) восседала за большим столом. Стоило Стеффону вступить в зал, как постукивание ложек и вилок прекратилось и всеобщее внимание досталось его персоне. Ренли, по своему обыкновению, попытался незаметно улыбнуться, вероятно вспомнив себя молодого. Орис не особо удивился, привыкшей к такому поведению кузена. А вот Аша, хоть и натянула на лицо улыбку, готова была уже как-то сострить. — Доброе утро, — весело приветствовал всех Стеффон. Он чмокнул мать в щёку, а отца и кузена просто похлопал по плечу. Быстро ухватив со стола аппетитную куриную ножку, он плюхнулся на свободный стул. — От тебя воняет шлюхами, — сказала очевидную вещь Аша. — Матушка, мы же завтракаем, — попытался отшутиться юный Баратеон. Съев держащее в руке мясо, он наложил себе в тарелку всевозможные блюда и с диким аппетитом стал всё уплетать. — Надеюсь, ты не забыл какой сегодня день? — Как такое забудешь, маменька. Сегодня я женюсь на ядовитой красавице Алирии, которую вы с моим любимым отцом выбрали мне в жёны. — Он откусил сочное красное яблоко и развалился на стуле, раскинув руки в стороны. Эстермонт была и правда довольно красивой девушкой, чего нельзя сказать о характере. Высокомерная и заносчивая, она отталкивала от себя, стоило только её непослушному ротику открыться. Стеффон не перечил выбору родителей. Пусть его жена была бы хоть уродиной или настоящей ведьмой, никакого значения это не имело. Утолить свои желания он всегда мог в местном борделе. — Моя русалка, не злись. Наш сын провёл последнюю свободную ночь с предстательницами незавидной работы, что в этом такого? В молодости и я был не прочь… — Ренли замолчал, как только словил на себе взгляд жены, который не предвещал ничего хорошего. — Не утруждайся, муж мой. О твоей молодости здесь известно всем. — Аша отложила в сторону столовые приборы и отодвинула тарелку. — Приведи себя в порядок, Стеффон. Церемония состоится в полдень. И избавься от этой улыбки, будто бы ты отымел всех женщин в Семи Королевствах. — Всех не получится. Женщины постарше не в моём вкусе, — пошутил юноша. Аша уже встала из-за стола и приготовилась уходить. — Правда? А я то уже думала, что ты сын своего отца, — Баратеон усмехнулась и оставила троих мужчин наедине, чтобы те вдоволь наговорились о женщинах «незавидной работы».***
Церемонию бракосочетания проводили в местной септе по всем канонам веры в Семерых. Народу было не так много, но из-за небольшого помещения, казалось, что свободного места совсем не осталось. Оба юноши — Стеффон и Орис — уже томились в ожидание своих невест. Каждый пребывал в своих мыслях. Отношение Стеффона к своей наречённой уже было известно. Она привлекала его только внешне, чего уже было достаточно для продолжения рода. Всё-таки, как считал юноша, иметь симпатичную жену куда приятнее, чем если бы она была горбатой и кривозубой. На этом достоинства Эстермонт заканчивались. Орис был совершенно другим. Он с детства был куда спокойнее своего кузена, а недавняя смерть отца и матери заставили его очень быстро повзрослеть. Пока Стеффон наслаждался положением наследника, Орис уже управлял своим небольшим замком. Он видел будущую жену несколько раз, и пока многие утверждали, что она невзрачная и таких уродин ещё стоит поискать, юноша находил её безумно милой. Лорд Скалы Дюррана был очарован своей наречённой и с нетерпением ждал, когда они смогут начать самостоятельную жизнь в дали от столичного шума и неугомонного хаоса Штормового Предела. Ренли, стоящий недалеко от своего сына, гордился своим выбором, как только две девушки оказались в септе. Скромная и кроткая Лейна, как нельзя подходила Орису. Сегодня девушка отдала выбор цветам Баратеонов в знак того, что она также, как и её жених, жаждала поскорее вступить с ним в брак. Её платье было жёлтого цвета с золотой вышивкой на подоле, чёрным поясом и такими же чёрными оторочками на лифе. Важная и гордая Алирия была лучшей кандидатурой для Стеффона. Она вполне была способна усмирить Баратеона и заставить отказаться от того образа жизни, который сейчас вёл юноша. В отличие от Лейны, Алирия осталась неизменна своим любимым цветам. Воздушное платье цвета весенней травы с открытым декольте делало Эстермонт королевой сегодняшнего дня. На фоне Редвин она точно выигрывала и это ещё больше повышало самооценку Стеффона. Он привык быть лучшим во всём, и хоть с Орисом никогда открыто не соревновался, но был рад осознавать, что его невеста куда краше. Бракосочетание прошло в привычных традициях. Две пары обменялись стандартными клятвами и септон объявил, что отныне Стеффон Баратеон и Алирия Эстермонт, Орис Баратеон и Лейна Редвин связаны узами брака. Больше всех радовались родители, а гости с нетерпением ждали наступления пира. Застолье не заставило себя долго ждать, все переместились из септы в замок, где музыканты уже стали исполнять радостные песни, а от изобилия угощений разбегались глаза. В нынешних условиях организовать такой праздник было очень затратным. Именно по этой причине свадьбу сыграли сразу для двоих юношей, чтобы не растрачивать деньги на два торжества. Ренли очень быстро опрокинул несколько бокалов арборского вина и незаметно для своей жены переместился к лорду Редвину, с которым и провёл весь оставшийся вечер. С Норманом изначально отношения установились очень тёплые и даже дружеские, чего нельзя сказать о лорде Эстермонте. Владетель замка Нефрит был куда более строгих правил и не жаловал такое веселье, поэтому отказывался от вина и занимался тем, что наблюдал за своей красавицей дочкой. — Твоя дочь, как янтарь, — громко проговорил Ренли своему новому собутыльнику. Из-за шума и музыки слышать друг друга было крайне сложно, приходилось повышать тон разговора. — Мои глаза радуются, когда я вижу, как она улыбается, — добродушно проговорил Редвин. Лейна и правда была сегодня самой лучезарной из всех. Все свои танцы она отдавала только новоиспечённому мужу, и лишь изредка принимала приглашение других мужчин. — Выпьем за то, чтобы наши дети всегда так улыбались, — предложил Баратеон. Он и сам впервые за долгое время почувствовал себя свободным. Наконец-то мужчина был дома, в окружение приятных людей, которые искренне веселились и пили за будущее двух молодых лордов и их жён. — Не опускай бокал, мой друг. До дна за то, что наши семьи наконец-то породнились, — торжественно объявил Редвин. Они чокнулись и осушили бокалы за несколько секунды. Слуги только и успевали, что подливать двум лордам вина. Такими резвыми темпами, оба уже в первый час пира успели хорошо захмелеть. — Жаль, что здесь нет моего верного друга и брата Родрика. Клянусь всеми Богами он бы тебе понравился. — Тогда нужно и за него выпить! — Согласен. За Родрика! — Последовал звон бокалов и мужчины с радостью обняли друг друга. Аша, сидевшая не так далеко от этой парочки, поняла, что если речь уже зашла о её брате, то к концу торжества Баратеона можно будет выносить вперёд ногами, так как он сам будет не в состояние дойти до комнаты. Она не хотела вмешиваться в эту идиллию, так как понимала, что Ренли было необходимо хорошенько отдохнуть, тем более после всех потрясений, что выпали на долю их семьи. Женщина не позволила себе подумать о Мии, иначе бы просто не смогла вынести всех этих счастливых улыбок. Когда женщина повернула голову в другую сторону, то обнаружила Алирию, сидевшую в полном одиночестве и перебирающую складки своего платья. Нахождение в столице точно повлияло на девушку, так как вся её манера поведения очень напоминала Ширею. Она гордо держалась на протяжении всего праздника и не отразила на лице ни единой неловкости от того, что её муж уделял куда больше внимания симпатичным служанкам. Вот и сейчас Стеффон откровенно болтал с прислугой, а девушки в ответ звонко хихикали и смущённо отводили взгляды от молодого обольстителя. Аша хлебнула прохладного вина и стремительно направилась в сторону сына, чтобы напомнить о его сегодняшней роли. Она не хотела осуждать его и не стремилась призывать к верности только одной женщине. О мужской натуре ей было известно многое, поэтому поучение не входило в её планы. Аша схватила сына за руку и оттащила от щебечущих служанок, заставив их заняться работой, а не болтовней. Она поборола своё нежелание танцевать с кем-либо и утянула Стеффона в центр зала, чтобы не привлекать слишком много внимания. — Что за спектакли ты устраиваешь? — строго проговорила Баратеон, пока сын пытался подстроиться под ритм музыки и неумелые движения своей матери. — Всего лишь рассказывал этим милым дамам забавную историю, — как ни в чём не бывало ответил Стеффон. — Всего лишь? Какой ты милый мальчик. Развлекаешь прислугу своим болтливым языком. Кто бы ещё до такого додумался? — Маменька, вы решили провести для меня воспитательную беседу? — Слушай сюда, не любитель женщин постарше, — она сильнее ухватила его за локти, пока на лице играла радостная улыбка. — Ты сейчас вернёшься к своей жене и будешь рассказывать эти удивительные истории ей до конца вечера. Если отойдёшь от неё хоть на шаг без уважительной причины, я останусь здесь и буду каждый день читать тебе родительские нотации. Я ясно объяснила? — Более чем, — согласился Стеффон. — Ты и отца так шантажируешь? — Для твоего отца у меня есть другое оружие, — она многозначительно подёргала бровями. — Не продолжай. Я не хочу знать как вы трахаетесь. — За такое грубое выражение он получил сильный щипок по руке. — К жене! Живо! — Стеффон почтительно поцеловал матери костяшки пальцев и в момент превратился в идеального супруга, который души не чает в своей молодой жене. Угроза Аши была слабоватой, но всё-таки Баратеон не жаждал, чтобы кто-то из родителей оставался в Штормовом Пределе и контролировал каждый его шаг. А если учесть, что женщина больше не занимала никакой должности в совете, то она вполне могла остаться, чтобы докучать своему сыну. Алирия сразу расцвела, дождавшись наконец-то внимания от мужа, а Аша довольная собой решила заняться ещё одним Баратеоном, который уже не стеснялся выражаться и собрал вокруг себя достаточно мужчин. Её забавляло состояние Ренли, но нужно было прекращаться эту попокойку, чтобы она ненароком не превратилась в большую драку или того хуже. — А вот и моя прелестная и самая восхитительная жена, — объявил Баратеон всем вокруг. — За жену! — подхватил Редвин. Это стало последним бокалом Ренли. Аша прильнула к супругу и обняла его за плечи, словно всё вокруг её устраивало. — Если позволите, милорды, то я украду своего дражайшего супруга у вас. — Все не были против. Стоило им отойти, и за столом снова прозвучал очередной тост и раздался звон бокалов. Баратеон немного пошатнулся, не ожидая того, что ноги стали такими ватными, а пол под ногами забавно начал изгибаться. Он недовольно нахмурился, когда заметил, что Аша повела его к выходу из зала, а затем, очевидно, направилась в их комнату. — Мы ушли слишком рано, любовь моя, — пробурчал мужчина. — Твоя любовь на грани того, чтобы врезать тебе в глаз, поэтому просто переставляй ногами и молчи. — Я помню, — Ренли засмеялся до того, как рассказал о причине своего веселья. — В детстве ты правда дала мне в глаз. Я тогда сказал Родрику, что ты будешь моей. — Если бы я знала, чем всё закончится, то и пальцем тебя не тронула. — Наконец-то они добрались до покоев. Аша втолкнула мужа внутрь и захлопнула дверь. Он мог ворчать сколько угодно, но завтра определённо поблагодарит женщину, что вовремя увела его. Перепить на таких праздниках было легче лёгкого, а вот последствия потом ещё очень долго мучили. — Ты злишься из-за Стеффона? — заплетающим языком спросил Баратеон. — Брось, он молодой парень. С возвратом это пройдёт. У меня же прошло. — Не болтай, а раздевайся, — приказала Аша. Для Ренли в нынешнем состоянии это было практически призывом для того, чтобы заняться страстным сексом. — Так бы сразу и сказала, — довольно пробормотал мужчина, ухватившись за завязки на штанах. — Утонувший Бог, где же я так оступилась! Сапоги, Баратеон, сапоги снимай! — Она толкнула его на кровать, не дав стянуть штаны. Ей пришлось опуститься перед ним на колени и самой стянуть кожаную обувь. Ренли слабо контролировал своё тело, его голова стала перевешивать всё остальное, поэтому она болталась из стороны в сторону. Когда Аша закончила с обувью, она с облегчением выдохнула и присела рядом с мужем. Тот сразу склонил голову ей на плечо и уткнулся губами в шею. — Нет в этом мире никого прекраснее тебя. — Не пытайся взять меня своими комплиментами. — Я сейчас не подкатываю, искренне говорю. Влюбился в тебя как идиот ещё тогда, когда первый раз увидел. — Он вдохнул её запах и слабо поцеловал в шею, не открывая глаз. Если бы смог пересилить свою слабость и поднять голову, то заметил бы как Аша покраснела. — В восемь лет? — А что нельзя влюбиться в восемь лет? Ты как настоящая русалка выпрыгнула на мой берег, и всё. Пффффф… я улетел. — Ренли приоткрыл один глаз и улыбка его стала ещё шире, как у довольного кота. — Только попробуй что-то сказать, — угрожающе проговорила Аша. Она знала его лучше себя самой и подозревала, что он еле сдерживался, чтобы пошутить над её красными щёчками. — Я люблю тебя, — прошептал Ренли. — В пекло тебя, Баратеон! — С этими словами она ухватила его за подбородок и прильнула своими горячими губами.