И вспыхнет пламя. Игра Королей

Февраль 346 г. от З.Э. Жизнь в Красном замке постепенно стала входить в прежнее русло, если можно было так сказать. Стены вокруг были такими же, как и всегда, а вот люди совершенно другие. Изменилось лицо Королевской гвардии, лицо многочисленной прислуги, Малого совета и лицо правителя. Поэтому сложно говорить о чём-то прежнем, когда мир поддался изменениям. Для Ширеи всё это не было настолько важным, в какой-то степени она даже радовалась переменам. Медленно память о покойной королеве выветривалась и девушка старалась заполнить эти пустые пробелы собой и Бейлоном. Всем стоило уже начать принимать новую монаршую семью и перестать сравнивать Лианну с Бейлоном или Лианну с Ширеей. Новоиспечённая королева с удовольствием устраивала небольшие обеды и чаепития для тех, кто ещё не покинул Королевскую Гавань. Так она отвлекалась от двухмесячных событий, что произошли с ней. До сих пор Ширея запрещала себе думать о дочери и вспоминать день её рождения, так как он не доставил ей никакого счастья. Она честно пыталась изменить своё мышление, заставить себя переосмыслить произошедшее, но всё было тщетно. Девушке было стыдно заглядывать в детскую, словно маленькая принцесса внезапно могла заговорить и осудить свою мать за то, что та за два месяца так и не пришла к ней. Масло в огонь добавляло отражение в зеркале. Для Ширеи это было хуже смерти — смотреть на себя и понимать, что прежняя красота оставила её. Грудь стала излишне большой из-за появившегося молока, талия далеко не такая тонкая, как прежде, живот всё ещё не мог до конца уйти, кожа на лице потускнела, а волосы и вовсе стали часто выпадать. Если бы кто-то знал, как королева ненавидела саму себя за такую внешность. Она слишком усердно пыталась вернуть свою красоту. Девушка наказывала себя и отказывалась от завтраков и ужинов, позволяла только обедать, а если получалось немного согрешить вечером и съесть неположенный кусочек печенья или жирного мяса, то всё это оказывалось в её ночном горшке. Идя после очередного небольшого мероприятия, где королева со лживой улыбкой рассказывала дамам, как это прекрасно быть матерью, она ещё до того, как свернула в нужный коридор, услышала неистовый плач. За прошедшие два месяца после родов Ширее, конечно, доводилось быть свидетельницей криков маленькой принцессы, но сегодня она разрывалась пуще прежнего. Девушка со спокойным лицом прошла мимо детской и уверенно зашагала к своей комнате, однако Висенья закричала ещё громче, будто бы её разрезали на кусочки. — Почему она так плачет? Мы платим нянькам не для того, чтобы она так кричала! — королева развернулась и посмотрела на своих фрейлин. Те только пожали плечами. Откуда им было знать, они постоянно были возле Ширеи, а так как она не приходила к дочери, то и Алирия с Лейной не видели младенца. Королева прищёлкнула языком и без стука ворвалась в детскую. Кормилица ходила из стороны в сторону и качала принцессу, пытаясь утешить её. Несколько нянек бегали вокруг непонятно с какой целью. — Она что голодна, Патриция? — спросила Ширея у кормилицы. — Ваше величество, я её покормила совсем недавно, но спать она не хочет. Не могу понять, в чём причина, — жалобно проговорила кормилица. Она не хотела нарваться на гнев своей королевы, тем более что та достойно ей платила. — Вы все совершенно негодные! — выкрикнула Ширея. Она забрала дочь из рук кормилицы, точно не зная, как правильно держать младенцев. — Все вон! Живо! — Няньки, кормилицы и фрейлины опустили головы и попятились к выходу. Когда дверь за ними захлопнулась, на королеву обрушилась паника. Она посмотрела на ребёнка, который уже весь покраснел от перенапряжения, и что-то произошло в этот момент. Ширея взглянула на дочь как-то по-особенному. Она была ещё такой маленькой и беспомощной, а также совершенно одинокой. Ни мать, ни отец не приходили к ней, делая вид, что девочки просто не существует. Но разве это её вина? Висенья резко успокоилась, словно её плач был призывом. Теперь она получила чего хотела, ведь материнские руки не могли сравниться ни с какой кормилицей. Королева аккуратно провела ладонью по красным щёчкам и вытерла слёзы, тогда как у самой глаза были на мокром месте. — Прости меня, — прошептала она и прижала дочь как можно ближе к себе. Какая разница, был бы ли это мальчик или девочка? Главное, что это её ребёнок, родная кровь, ради которой девушка могла отдать собственную жизнь. — Мне очень жаль, очень-очень жаль, — Ширея всхлипнула. Маленькая принцесса внимательно смотрела на мать. Может королеве показалось, а может и правда было так, но глаза у девочки будто бы начинали приобретать ту голубизну Баратеонов. Зато волосы, бесспорно, достались ей от отца, хотя всё ещё могло измениться. Ширея устроилась на удобном кресле и стала медленно покачиваться из стороны в сторону. Висенье более чем нравился такой монотонный ритм, она стала хлопать ресницами, пока совсем не уснула, довольная наконец-то оказаться рядом с матерью. У самой королевы сердце затрепетало, а плечи освободились от собственных страхов и обвинений. Она жалела только об одном — что не пришла к дочери раньше.

***

Спустя несколько дней Ширея почувствовала себя гораздо лучше. Материнство окрасило её кожу в привычный персиковый цвет, глаза заблестели, а недостатки фигуры стали восприниматься куда спокойнее, чем раньше. На фоне такого настроения королева решила посетить своего супруга, посчитав, что прошло уже достаточно времени со смерти его матери и пора бы прекращать упиваться до беспамятства. Девушка выбрала самое изящное платье, а фрейлины помогли ей с причёской и подбором украшений. Ширея снова светилась изяществом и красотой и надеялась, что Бейлон заметит её старания. Признаться, она истосковалась по мужу, да и пришло время снова вернуться к бессонным ночам, чтобы поскорее воспроизвести на свет принца или очередную принцессу. Королева застала Бейлона за своим уже привычным занятием — распитием вина. Никому это не нравилось, но все молчали, чтобы не попасть под взрывной и непредсказуемый характер короля. — Муж мой, — Ширея изящно сделала реверанс и с хитрой улыбкой приподняла голову. Она верила в то, что сможет отвлечь Бейлона от всех мрачных мыслей и он наконец-то оставит запасы вина Красного замка в покое. — Не было возможности выразить тебе благодарность за имя для нашей дочери, оно безумно красивое, — ласково произнесла девушка. Она знала, что нужно несколько раз похвалить короля и он соизволит взглянуть на неё. Пока Бейлон только читал какую-то книгу и продолжал опустошать бутылку с красным напитком. — И было бы так чудесно, если бы ты взглянул на неё. Знаю, ты ждал наследника, но у нас ведь ещё будет много шансов… — на этих словах Ширея обогнула стол и прильнула к супругу сзади, обняв его за плечи. Бейлон неожиданно передёрнулся и скинул её руки с себя. — Уйди, — тихо произнёс король. Таким раздражённым она его никогда прежде не видела. Король выпил достаточно вина, чтобы без зазрения совести проявить грубость, если потребуется. — Бейлон, — позвала девушка. Она немного согнула ноги, чтобы быть с ним на одном уровне, и взяла его лицо в свои ладони. — Уже поздно. Может, найдётся более интересное занятие, чем чтение? — Её губы невесомо дотронулись до его губ и запечатлели на них лёгкий поцелуй. Таргариен прикрыл глаза и сглотнул. Он надеялся больше не чувствовать этой тошнотворной сладости. Когда король открыл глаза, он столкнулся с её небесно-голубыми глазами, и внутри него всё вскипело. Бейлон грубо оторвал её руки от своего лица, резко встал и припечатал девушку к ближайшей стене. Это была далеко не страсть, а самая настоящая злость. Пальцы Таргариена сомкнулись на этой тонкой шее и Ширея закашлялась. В глазах девушки вспыхнул страх и непонимание того, что происходит с её мужем. — У тебя не получится заменить её! — Напор руки стал сильнее. Девушка тяжело задышала. — О ком ты? — она и правда не понимала, но внутри всё перевернулось от осознания, что Бейлон проводил время с другой женщиной. — Можешь выглядеть как она, но тебе никогда ей не стать! Я любил её больше собственной жизни! Любил всеми способами, везде… даже возле этой стены, — сквозь зубы процедил король, продолжая душить супругу. — А ты… ты лишь наряженная кукла, неспособная понять меня! Мия… — И тогда до Ширеи дошёл весь смысл сказанного. Мия. Вот почему она так радовалась, когда говорила ей, что останется здесь после свадьбы с Гарольдом. Объяснялись все её ночные похождения. Тогда королева думала, что сестра сбегает в город и не придавала этому значения. Ненависть к сестре забурлила в девушке с новой силой. Как так получалось, что даже будучи мёртвой она продолжала портить ей жизнь? На глазах навернулись слёзы от такого предательства и от нехватки воздуха. — Ты трахал мою сестру пока я пыталась обелить твой образ в глазах людей? Пока я носила твоего ребёнка? — прошипела девушка. Злоба на сестру начала передаваться и Бейлону. — Замолчи! — король ударил кулаком по стене и ослабил хватку. — Трахать можно только тебя, а её я любил! Ты способна думать только о себе, а до меня тебе никогда не было дела, лишь до моего статуса! — Алкоголь заставлял язык говорить всю правду. — Разве ты позволял помогать тебе? Ты пресекал все мои попытки! Зато с этой дикаркой позволял себе кувыркаться, где ты там сказал? Даже возле этой стены? — Не будь Ширея хорошо воспитана, то плюнула бы ему в лицо. Бессовестный предатель, который решил прикрыться своим одиночеством. Бейлона ещё больше вывели из себя её слова и он опять ухватился за горло девушки. — Не смей так говорить о ней! — А то что? — с вызовом спросила Ширея. — А то я убью тебя! Убью! УБЬЮ! — Король три раза ударил по стене, всеми силами сдерживаясь, чтобы не попасть кулаком по лицу жены. Где-то внутри в нём ещё теплились частички разума и он смог направить злость на прохладный камень стены, а не на безупречную кожу королевы. Слёзы уже сами по себе начали скатываться по щекам Ширеи. Она чувствовала себя оскорблённой и униженной, а ещё глупой, потому что не увидела раньше всего этого обмана. Знал ли Тайвин? Конечно знал, однако почему-то не сказал. — Ты — чудовище! — выкрикнула королева и попыталась замахнуться на мужа, чтобы ударить по лицу, но он остановил её и выгнул руку, опуская её и заводя за спину девушки. Ширея пискнула от боли. — Пошла вон! — излишне спокойным тоном проговорил Бейлон и выпустил Баратеон из своих пут. Она не стала задерживаться и что-либо ещё говорить. Практически бегом Ширея пересекла комнату и вылетела в коридор. Если бы гвардейцы имели право говорить, когда им вздумается, то наверняка бы спросили, что же произошло. Но они стояли, словно статуи, и один только Алан немного дрогнул на месте. Они все слышали крики и ругань, поэтому не сильно удивились состоянию королевы. Ширея на слабых ногах дошла до своей комнаты. Ей бы хотелось проверить принцессу и провести с ней немного времени, но сейчас у неё было только одно желание — залить всю подушку слезами, которые медленно вытекали из её глаз. Основной поток девушка сдерживала и ждала момента, когда останется одна. Схватившись за ручку двери, она повернула голову в сторону Талли. — Скажите, сир Алан, разве я недостойна любви? — Вопрос заставил гвардейца немного смутиться. Он привык видеть Ширею во всём своём великолепии, очень гордую и немного самовлюблённую. Сейчас же королева была слабой женщиной, которую ранили не один раз, но долг обязывал сохранять лицо. — Вы достойны всех звёзд на небе, Ваше величество. — Алан сразу отвернулся и вперил взгляд в стенку напротив. Ему безумно хотелось увидеть, как отреагировала Ширея на его слова, но юноша услышал только щелчок двери. Эта ночь выдалась беспокойной для всех. Талли приходилось слушать тихие всхлипы королевы, в соседней комнате слишком часто плакала принцесса, а король и вовсе не мог нормально уснуть. Выпитый алкоголь в этот раз никак не хотел давать нужный эффект. Король вертелся на своей большой кровати, а глаза всё не закрывались. Он не чувствовал никакой вины перед супругой. В нём уже давно кипели сказанные слова, и вот, наконец-то, терпению пришёл конец. Стало даже немного проще, теперь не нужно было любезничать перед Ширеей. Бейлон перевернулся с одного бока на другой и его глаза замерли на пылающем огне камина. В нём на стальной палке висел небольшой котёл, в котором хранилось яйцо, подаренное сестрой в день свадьбы. Таргариен уже давно забыл о нём, но сегодня, стоило только посмотреть на огонь, как взгляд сам по себе не хотел отрываться. Котёл будто бы шевелился под натиском языков пламени, а может это пьяное воображение играло с Бейлоном злую шутку. Он всё-таки встал, чтобы убедиться, что это алкоголь заставляет предметы шевелиться. Споткнувшись о сапоги, король чуть не упал, но вовремя успел ухватиться за кровать. Таргариен подошёл к камину и опустился на колени. Его пьяная голова вполне могла заставить взять яйцо голыми руками. Так он и поступил, пока раскалённый котёл не обжёг короля, оставив красный след на пальцах. Пришлось взять первую попавшуюся тряпку. С ней дело пошло более удачно, котёл удалось снять и поставить на пол. Бейлон закрыл и снова открыл глаза, отгоняя пьяный бред. Кажется, яйцо правда шевелилось, а треск исходил вовсе не от поленьев. Скорлупа, если её можно было так называть, как будто накалилась и начала расходиться в разные стороны. Появление дракона не заставило себя долго ждать. Только малыш освободился от своих оков, как тут же выпрыгнул из котла и упал как раз на обожжённую ладонь Бейлона. Дракон был красный, как кровь, а само тельце, пусть ещё очень маленькое, обещало стать массивным. — Неужели я настолько пьян? — спросил себя король. В это время дракон мотал головой, будто бы осматриваясь. Он попытался зарычать, но вышло так слабенько, что Бейлон не удержался от смешка. — И как же тебя назвать? Я в последнее время стал часто кого-то называть. — Мией его точно не назвать. Снова Таргариен улыбнулся от своей мысли. В таком состоянии он вполне мог назвать дракона в честь погибшей любви. — Когда-то был Чёрный Ужас, не хочешь быть Красным Ужасом? — Дракону точно не понравилась эта идея, так как он сильно цапнул короля за палец. — Арексес. — Такое имя дракон одобрил, и он выпустил дым из ноздрей. Теперь Бейлону было с кем поговорить в свои бессонные ночи. Рождение нового дракона напомнило королю о Балерионе. Его до сих пор не могли найти. Стоило решить эту проблему. Впрочем, об этом Бейлон подумает завтра.