Под кожей искры

Санс и правда с интересом смотрел в окно. Звезды видно было слабо, но хорошо был виден лунный диск. — Сколько мы уже едем? — он спросил, не отрываясь. Еве нравилось мельком цепляться краем глаза за его силуэт, он больше не казался грустным. — Уже часа полтора. Думаю, еще через полчасика доедем. — Мне нравится процесс. — Ну, всю красоту ты не проспал. — Хех, — он пожал плечами, но теперь Еве казалось, что за каждым его ленивым движением могло таиться что-то нервное. — Санс, — начала она, полная решимости поговорить. Но с подбором слов и нуждой следить за дорогой пришли паузы. Она надеялась, что ее не будут торопить. — Я подумала… Я бы хотела поговорить позже о том, что с тобой происходит. Не в ключе что ты чувствуешь, а в ключе как ты чувствуешь. — Мне не нравятся эти темы, — выдохнул он. — Я понимаю, — Ева нахмурилась. — Я не хочу давить, и все такое. Но я бы хотела попытаться тебя понять, и, может быть, как-то помочь. Поддержать тебя, в конце концов. Мне не нравится, что я просто стою… и смотрю. — Я не думаю, что мне можно как-то помочь, — тихо прилетело в ответ. — Ты все еще жив. Значит можно пытаться, — это была ее логика жизни. — Не будешь пытаться — одной удачи не хватит. — Я… пока не готов делиться. Она быстро отвела взгляд с дороги, не позволяя себе рассматривать скелета слишком долго. Он смотрел прямо, поза была не слишком расслабленной, руки почти сцеплены в замке: большие пальцы гладили друг друга. Ну, это не было состояние парализованности, которое она увидела в начале поездки. — Я буду ждать. Рада, что ты просто говоришь… знаешь, вместо молчания. Продолжай так же, хорошо? Но не молчи. Он вздохнул, и звуки тяжело выходили, словно он совсем не был во всем этом уверен: — …постараюсь, — краем глаз она видела, как он неуверенно улыбнулся ей. — Этого достаточно, — она ободряюще улыбнулась в ответ, тоже чувствуя себя не в своей тарелке. Но если она хотела помогать, то он должен был дать ей информацию. Но в идеале эту помощь попросить, конечно. Они свернули на проселочную дорогу, и асфальт остался позади, открывая неравномерную по цветам, размерам и формам последовательность заборов и оградок в основном двухэтажных домов. — Уже приехали? — Почти-почти, — ее веселило, как он спрашивает ее об этом почти как дите. На очередном повороте она завернула и через несколько домов припарковалась у ворот. — Сейчас откроемся и заедем, и будем отдыхать, — протянула она изнеможденно. — Устала? Хорошо бы тебе размять косточки, хехе. — Не только мне, ты спал мертвым сном, — она издала что-то между смешком и фырканьем. — Эй, скелет не обязательно должен быть мертвым, он просто на редкость ленивый. Ева сделала вид, что вздыхает, скрывая смех, открывая дверь и скользя к облезшим краской воротам. Нужно было извернуться и подлезть рукой в небольшой зазор, чтобы ослабить, а затем открутить гайку с крупного болта. Это был, конечно, запредельный уровень безопасности, но эй, у соседей вместо ворот и забора была сеточка по пояс. Это со стороны еще выглядело солидно. Ева начала что-то подозревать, когда гайка показалась ей ослабленной. Но прежде всего не мешало бы заехать внутрь и посвободнее вздохнуть. С переднего сидения достаточно ярко, несмотря даже на фары машины, светили два маленьких огонька в виде зрачков. Они таинственно двигались, наблюдая за ее траекторией движения. У других это вызвало бы как минимум интерес. Ворота были открыты и проезд на местечко свободно. На участке вокруг повсюду были уже облезлые, но все еще создающие помехи взору кусты жасмина, смородины, где-то вдали качались деревья бесплодной в этом году яблони. Здесь было качественно холоднее, чем в городе, нагреваемым большим количеством машин и сохраняющим тепло плотной застройкой. Двухэтажный дом тоже не хвастался яркостью выцветшей летом от палящего солнца краской. — Тут нет людей, верно? — уточняя, он все равно натянул капюшон. — Не должно быть… — пространно и настороженно донеслось от нее. — В смысле? — У меня предчувствие нехорошее. Санс напрягся. Сталкиваться с враждебно настроенными людьми не входило в его планы. Ева закрыла машину, вздыхая и медленно двигаясь по протоптанной дорожке рядом с домом, направляясь к главному входу со стороны сада в глубине участка, осматриваясь. Что-то неприятно хрустнуло под ногой, сверкая под светом телефонного фонарика. — Постой, — притормозила она скелета. — Тут стекло, — она посмотрела вверх, туда, где фундамент дома перерастал в жилую зону, затем окна. Те были разбиты. — Оу, — Санс проследил за ее взглядом. — Видимо, воришки пробрались. — И часто такое? — Раз в два-три года. С этим ничего не поделать. — У некоторых из нас было принято оставлять немного монет и еды для нуждающихся. Было так спокойно, что мы не закрывали двери, — он с сожалением смотрел на осколки. — У нас иной культурный контекст, — изрекла Ева. — Проходи аккуратно. — Я срежу путь, — донеслось спереди. Девушка вздрогнула. — Предупреждать хорошо бы заранее, а не опосля! — Хехехе. Эй, — повернув голову влево, он, видимо, заметил вход, — с дверью тоже не все впорядке. — Замечательно, — подняла брови она, проходя через осколки и подходя к нему, чтобы оценить ситуацию. Дверь была взломана и не закрывалась. Санс отметил спокойную реакцию. Было похоже, что Ева в принципе была совсем не агрессивным человеком. Это его радовало. Пока убирала осколки и придумывала временное решение для окон в виде пленки со скотчем, она рассказывала, что не была здесь уже больше двух лет, что были другие проблемы, много работы. Радовало, что дальше летней веранды воры не пробрались. Видимо, не было инструментов для взлома замков толстой двери во внутреннюю часть дома, чуть более утепленную. Но, впрочем, ничего ценного тут все равно не хранилось (она сказала, что тут была такая записка еще с прошлого раза, на ее удивление, Сансу вообще не показалось странным такое), воры ушли довольные, потому что унесли сервиз и немного долгохранящейся еды. Что характерно, коньяк не тронули. Она утерла взмокший лоб и посмотрела на него с забавой. Но потом ее выражение лица пропустило правду, что ее мучила: — Извини, что тут такой беспорядок. — О чем ты, ты еще не была в моей комнате, — он подмигнул. — Я бы ничего не сказала, — девушка расслабилась, слегка качая головой. Но у нее действительно были высокие стандарты чистоты. Видимо, не от того, что ей просто так самой захотелось. И кто посмел корить ее за беспорядок? Теперь Ева вообще не выглядела расстроенной. Включен свет, деревянный пол, покрытый темной краской и уже потерявшим блеск лаком, скрипел под ногами, когда они вносили нужные пакеты. Она разжигала спичкой газовую конфорку, напевая какую-то безвкусную песню на аниме тематику. Вроде аниме ей тоже нравится, они бы сошлись с Альфис. Санс постарался сконцентрироваться на разогреве своей магической еды и сервировке стола остатками тарелок. Было непривычно работать руками, раньше он всегда занимался этими вещами посредством магии, перенося предметы прямо на их место, только подпитывая этим свою лень. Что уж там, вся его магия развивалась с целью упрощать ему жизнь. Они сели за круглый стол с грязноватой скатертью. Тот стоял у стены, а им, сидящим друг напротив друга, досталось по окну, открывающим вид на пустое и заросшее пространство, которое раньше было садом. Только несчастные кусты еще и пытались выжить, утопая в густой траве и сорняках. Небо прояснилось, и теперь даже можно было увидеть яркую полярную звезду и еще несколько сверкающих точек. Санс нашел эту обстановку романтичной, хотя даже не было свечей. Очень теплые посиделки, пусть из деревянных рам и поддувало. В углу висели несколько средних размеров икон — Санс считал человеческие религии занимательными, но только в культурном плане. Вряд ли бы хоть какая-то церковь приняла наличие у людей души в том виде, в каком она существовала в столкновении с монстром. Об этом, в принципе, не следовало волноваться, абсолютное большинство людей вряд ли когда-нибудь встретят Санса. На столе между окнами лежала стопка старых календарей с какими-то советами по выращиванию разных цветов и растений, с отметками о положении луны, рассветами и закатами. Но сами календари были старыми и последняя страница показывала на февраль три года назад. На стене было приколото расписание электричек, в котором Санс ничего не понимал. На подоконнике нашла себе место банка из-под кофе в качестве пепельницы. Ничто из этого не указывало на то, что Еве хоть что-то тут принадлежало. Еда прибавляла энергии. Скелет редко вставлял шутки, Ева молчала, делая вид, что пережевывает, но на самом деле усердно придумывая ответ. Ей было далеко до Санса, но тот очень ценил старание. — Здесь совсем нет людей, кроме нас? — Ты имеешь в виду участок или вообще деревню? — Ну, судя по ограждению, участок приватен. — Ага. Люди есть, но их немного. Мало кто зимует здесь, — объяснила она. — Отсутствие отопления не позволяет. — Оу. — Тебе не холодно? — Ну, если бы меня это волновало, я бы не ходил в шортах, верно? — Чувствуешь, но это не приносит дискомфорт? — Агасики. — Люди могут насмерть замерзнуть при плюс восемь, — настало время неожиданных фактов о ее расе. Санс не был уверен, как реагировать на такое. Кроме того, ему все еще была непривычна система измерения. Потребовалось время, чтобы перевести это в фаренгейты. — Мы такие разные, — выдохнул он. — Вы можете с одним намерением убить любого монстра, но и сами умираете так легко. — Сильная душа, слабое тело. А с вами наоборот. — Очень грубо говоря, — он поднял то, что она бы назвала бровью. — Сколько вообще живут монстры? Сколько тебе лет? — она наконец доела, прикладывая к губам салфетку. Санс ел достаточно быстро, так что уже минут пять просто смотрел в окно и поддерживал беседу. — Мой вид — около трехста лет. За всех не скажу. — Ты мог бы застать моих праправнуков. А годиков-то тебе сколько? — Не думай об этом, — он встал из-за стола, пожимая плечами и относя посуду в раковину — свою и ее. Вода была только холодная, так что из какой-то странной заботы о ее руках он решил справиться сам, хотя дома частенько тянул с посудой до тех пор, пока Ева, ворча, сама не помоет. Но это было в выходные. В будни скудное количество чистых тарелок и сковородок кончалось, и мыть все же приходилось ему. Надо же, он уже считал то место домом. — Ха, почему? — Не думаю, что ты ко мне будешь относиться так же, как прежде, если я тебе скажу. — Нет, я просто буду называть тебя дедом, если ты старше шестидесяти. — А самой-то сколько? — Пусть тогда тоже останется тайной, — она ухмыльнулась, чуть-чуть отклоняясь вбок, покачиваясь на стуле. Санс двигался медленно, но это не выглядело так, будто ему непривычно заниматься хозяйством. Она с умилением смотрела, как он справляется с посудой. Скелет вытер руки и вопросительно поднял надбровные дуги в немом вопросе: — И что дальше? — Уже два, — она глянула на телефон. — Пора бы и спать, — потянулась, подходя к пакетам с бельем и подушками. Одеяла должны были быть где-то в этом доме. Они прошли несколько дверей прежде, чем завернуть на лестницу на второй этаж. — А что в тех комнатах? — Они не мои. Дом вообще разделен юридически, но делать перестановку дорого… — она пожала плечами, говоря так, будто не заинтересована в сказанном. — Но они уже закрыли дачный сезон, — заверила после. На втором этаже маленький коридор разделял пространство на две комнаты. — Выбирай любую. — Ну, сначала нужно осмотреться, раз мне оказана честь. — Как желаешь, — она прошла направо в ту, где дверь была закрыта. В другой комнате тоже была дверь, но не похоже, что, будучи открытой, она вообще могла двигаться с места. В общем-то, оказалось, что имелись в виду не комнаты. Вторая вообще не имела кровати и, казалось, не была пригодна для проживания, потому что была холоднее и в целом подрабатывала складом для всяких вещей. Газеты на полу, детский уголок с лестницей и турниками, пыльные маты. На стене в рамочках висели вышитые крестиком пейзажи и картины с котами. Санс не был уверен, кто этим занимался. На обратной стороне тонкой деревянной стены коридора он нашел смешную конструкцию-лесенку из трех рамок с фотографиями, связанных зелеными лентами. Два фото — с маленькой девочкой, она везде улыбалась, на одном из снимков прижимая большого, по сравнению с собой, кота снежного цвета. На третьей была семейная фотография. Молодая женщина и мужчина чуть старше. У всех людей на фото были знакомые Сансу черты лица. Почему-то эти фотографии были забыты тут, соседствуя с хламом из разнообразной бульварной литературы и строительным материалом. Санс вернулся в другую комнату, предвкушая самый любимый вид выбора, который он делал ежедневно: где бы поспать. Одна кровать больше второй, сон обещался быть очень комфортным. — Выбираю самую большую, — он упал спиной на пленку, закрывающую матрас, и поднял тем самым всю накопившуюся за годы пыль. — Хехехе, смотри, я в беспорядке, — хотя она бы вряд ли поняла игру смыслов с английского языка. — Мда, твоя стихия, — все это время она аккуратно стягивала защитный слой с другой кровати. Отнесла ее в ту самую комнату, где скелет уже побывал. — Тебе хорошо бы встать, чтобы я могла застелить кровать. — Еще пять минут, — он открыл глаз, наблюдая за нависшей девушкой. Она уже сняла куртку и ботинки, и теперь осталась в свитере. Выглядело мягко. При входе Санс видел тапочки в сломанном комоде у входа, которые были на ней. Пожалуй, ему тоже следовало найти там что-нибудь. Не то, чтобы он долго возился, но когда он пришел, работа бурно кипела. Ева была настоящим мастером в смене белья. Там, где Санс запутывался, бросая простыню так, чтобы она хотя бы лежала, у Евы даже одеяло само влетало в пододеяльник без всякой магии. — Ты теоретически мог бы собрать всю пыль в комнате с помощью торнадо и отправить это в окно? — она почесала подбородок, глядя на него до смешного вопросительно. Интересный способ уборки, подумал Санс: — Это не совсем так не работает. — Очень жаль, — она сделала вид, будто это очень ее разочаровало. Ева откуда-то пригнала огромную батарею-обогреватель, оставляя ее прямо посередине комнаты, чтобы она была равноудалена от обеих кроватей. Из уже похудевших пакетов доставалась сменная одежда для них обоих. Сансу все еще казалось странным, что с началом проживания с девушкой он начал менять одежду чаще, чем когда-либо делал это в подземелье. А ведь там он время от времени снимал и надевал белый халат, и вообще в такие моменты старался выглядеть чуть более презентабельно, чем обычно. Он смотрел на стопку вещей и думал, что ему это не особо нужно. — Мог бы ты отвернуться? — он удивленно смотрел, как она неуверенно завязывает волосы в неаккуратный пучок и ее лицо меняет цвет на более розовый. Это было редкой картиной. — Не думал, что ты меня стесняешься, — он пожал плечами, но подсобрал свои конечности так, чтобы сесть к ней спиной. — Мне не сложно. — Спасибо. Он вдруг задался вопросом, почему она смущалась. Она была спокойна и сосредоточена, когда смывала с его костей кетчуп и остатки пыли в ванной теплым душем. Ему казалось, что нагота для нее не была проблемой, хотя рассуждая об этом сегодня: он никогда не видел на ней недостатка одежды. Более того, для людей интимным считались именно разные части тела, а не души и манипуляции с последними. Санса поразила мысль, что она могла бы считать его потенциальным сексуальным партнером. — Хотя знаешь, это не честно. Ты мои кости видела насквозь, — он постарался оттянуть смысл на каламбур. И она повелась: — А ты видел мою душу. — Хочешь сказать, что это равноценно? — Ты был в плохом состоянии, — она шуршала одеждой и чертыхалась, когда справлялась с бюстгалтером, — тогда я не думала об этом, как о чем-то пошлом. Что-то похожее на медицинскую процедуру. «Тогда» означало, что сейчас ей не будет так казаться. Его магия странно завибрировала, когда он продолжил развивать эту мысль. Пришлось надеть капюшон, чтобы скрыть свое смущение. — Я закончила! — Ага, да, — он занял себя телефоном, чтобы выглядеть естественно. — Что будем делать завтра? — Чинить дверь, — мученически вспомнила она, но потом пошли более приятные дела. — Жарить шашлык. — Шашлык? — Коронное блюдо всех дачников, как мне кажется, — она с капелькой гордости откинула край одеяла, чтобы лечь. Это не давало слишком много информации, но в конце концов, у него все еще был интернет. На ней была пижама, которую Санс обычно не видел. Рубашка и штаны серого цвета сидели на ней слишком свободно, были велики. Уличные вещи лежали на стуле, белый лифчик, о предназначении которого он лишь догадывался, был перекинут через спинку. — Тогда я тоже переоденусь, — он сделал вид, что отворачивается, но на самом деле внимательно смотрел, будет ли она бросать взгляд. Она была смущена, но не оглянулась. Почему-то это подтверждало его предположение. Было очень неожиданно воспринимать их возможные отношения не просто как романтическо-дружеские, а романтическо-сексуальные. Он никогда прежде не думал, что монстр может встречаться с человеком. Но, было похоже, что Ева думала об этом задолго до него. Это и смущало. Они пожелали друг другу спокойной ночи, Санс, щелкнув пальцами, выключил свет.