Тепло октября

— Давно я у тебя не ночевал… — потягиваясь, зевнул Джоске, и присел на подлокотник того кресла, где расположился Рохан. Тот согласно кивнул, скрывая улыбку, которая могла бы потешить самолюбие и без того зарвавшегося школьника. Джоске и Рохан и впрямь долгое время не навещали друг друга: ещё недели две назад пара разругалась в пух и прах, предпочитая не видеться и игнорировать случайные встречи на улицах, радуясь любой возможности скрыться от возлюбленного в работе или учёбе. Впрочем, на место злости пришло вскоре сожаление, и Хигашиката, уже через пару одиноких ночей, проведённых не в кровати Кишибе, а в своей постели, в материнском доме, решил пойти на примирение с художником, который ровно с такой же мыслью встретил юношу на пороге своего дома и, тем не менее, не поспешил дать однозначного ответа, сохраняя невозмутимый вид. За год с лишним Джоске научился понимать это выражение, отчего не возмущался и чему не удивлялся: таким был, можно сказать, его «испытательный срок», провалить который ему ещё никогда не удавалось. Да и вряд ли удастся. — Что… будем делать? — поинтересовался старшеклассник, заглядывая за плечо парня, который старательно выводил линии в своём альбоме, отдалённо напоминающие человеческие фигуры. — Не всё же время ты собрался рисовать, Рохан? — Если у тебя есть предложения поинтереснее, то я жду, — Кишибе хмыкнул, не отрывая взгляда от рисунков. Хигашиката промолчал и наклонился ниже, внимательно наблюдая за процессом рисования фигур, однако Рохан тут же захлопнул скетчбук у лица любопытного парня, откладывая его в сторону и складывая руки на коленях, и стал ждать дальнейших действий от Джоске, который похлопав ресницами, усмехнулся. — Ну, что мы можем делать… — вслух стал рассуждать юноша, уводя взгляд куда-то в сторону. — Время уже почти двенадцать. Спать бы пойти. — Если просто собрался помять мне простыню, надо было просто сказать, Хигашиката, — фыркнул художник. — Тогда бы я тебя обратно домой послал. — Зачем так жестоко? — горько пробубнил старшеклассник, потерев затылок. — Ночь же на дворе, а ночью спать положено… — Ну прям ребёнок, — улыбнулся Рохан, устраиваясь на кресле так, чтобы столкнуться лицом к лицу с сидевшим рядом Джоске, и с вызовом посмотрел ему в глаза. — Я уж думал, что принесёшь со своими извинениями что-нибудь интересное… Хигашиката невольно улыбнулся, наблюдая за флиртом Кишибе, и прикусил губу. Признавать это было стыдно и неловко даже самому себе, но юноша, разумеется, скучал не только по разговорам и свиданиям со своим возлюбленным, но и чему-то более интимному, а потому, несколько сменив положение, чтобы немного нависать над мангакой, с тихим и немного кокетливым тоном вновь обратился к Рохану. — И что интересное у тебя сейчас на уме? В ответ художник потёр подбородок, а затем, словно бы догадавшись о том, к чему его намёки вели, стал медленно сокращать расстояние между их с Хигашикатой, который тут же победно усмехнулся, губами. Затем Кишибе остановился в паре миллиметров от долгожданного поцелуя и глухо прошептал: — Я хочу кофе. — Что? — Сделай мне кофе, Хигашиката. Джоске удивлённо и непонимающе уставился на возлюбленного, пару секунд просто не отвечая, из-за чего Рохан залился громким смехом, вогнавшим юношу в краску. — Кто пьёт на ночь кофе, блин? — Хигашиката поднялся с кресла, тяжело вздыхая, пока мангака, самодовольно улыбаясь, медленно подошёл к нему и мягко погладил по плечу. — Я пью, мне это спать не мешает. Вот одну кружку завари мне, и пойдём спать. — Ага, — кивнул Джоске, а затем, слегка смутившись, поинтересовался. — Только спать, да? Больше ничего? — Возможно, — многозначительно пожав плечами, ответил Кишибе, и прошёл на кухню, следом за ним шёл и юноша, уже улыбавшийся и готовый сделать самый лучший кофе своему не менее хитрому, чем он сам, возлюбленному.