Тепло октября

Джоске и Рохан были противоположностями, диаметрально отличаясь от друга не только характерами, но и вкусами и предпочтениями. И хотя первоначально такой дуэт казался несовместимым, оба сумели преодолеть слепую ненависть (впрочем, правильнее будет сказать, что её преодолел именно Кишибе, ведь о силе его неприязни можно было догадаться при одном лишь взгляде парня на Хигашикату) и развить отношения, приводя их к относительно гармоничной и страстной любви, о которой и вообразить прежде было трудно. Именно такие мысли посетили голову старшеклассника, пока тот сидел на кухне дома мангаки, глядя на окно, по стеклу которого медленно и тоскливо стекали капли дождя. По правде говоря, Джоске осень не любил. От слова совсем. Юноша считал это время года слишком печальным и холодным; ему не нравились пасмурные дни, затянутое облаками небо и холодный ветер; вся атмосфера заставляла Хигашикату чувствовать некий упадок сил и тоску, которую летом не встретить нигде. Однако осень обожал его возлюбленный — Кишибе обожал сидеть дома, наслаждаться теплом пледа, а не солнечных лучей, работать, наблюдая за окном дождь, а не кричавших школьников. Вдобавок, как говорил художник, осень настраивала его на необходимый творческий лад, чего, в свою очередь, Джоске не понимал и не смог бы понять, будучи от искусства настолько же далёким, насколько Рохан был далёк от понятия скромности. — Рохан-сенсей, — прерывая умиротворяющую тишину, подал голос Хигашиката, заставляя мангаку с интересом уставиться на него — только сейчас школьник заметил, что Кишибе пил кофе, который тот просто терпеть не мог, чему незаметно для себя усмехнулся. — А почему вы любите осень? — В каком смысле? — подперев голову ладонью, Рохан сделал очередной глоток напитка, после отставив кружку на стол. — Ну, в том смысле… — задумчиво потёр шею Джоске, отводя взгляд. — Просто никак понять не могу, что в ней хорошего. За окном дождь, сыро, холодно, не погуляешь… — Ты мыслишь, как ребёнок, Хигашиката, — усмехнулся художник в ответ, а после, помолчав с минуту, добавил. — В каждом времени года есть свои прелести, отличающие их друг от друга. Важно уметь найти их, насладиться ими, а потом уже делать выводы, есть ли, как ты сказал, что-то хорошее в нём. Юноша постучал пальцами по столу, тихо вздыхая. Искать прелести, насладиться ими… Возможно, сейчас самое время заняться этим, ведь дождь до конца дня точно не закончится, а занять себя чем-нибудь стоило бы, чтобы не заскучать в тишине окончательно. И помочь ему в этом Рохан просто обязан: именно он заинтриговал школьника и заставил его задуматься о красках в серые дни. — А что вам осенью делать нравится? — То же, что и всегда, Джоске: рисовать. Но, конечно, есть кое-что ещё, хотя не обещаю, что тебя это заинтересует…

***

Через полчаса Хигашиката сидел уже на заднем дворе, укутанный в тёплый шарф и надевший самый уютный свитер, что у него был. Подперев голову, он внимательно вслушивался в беспрестанный стук капель по крыше, задумчиво созерцая половицы, а после переключая своё внимание на покачивающееся на ветру дерево. «Зябко и неуютно, --пронеслось в голове Джоске, — и где обещанное Роханом тепло?» Стоило юноше подумать о возлюбленном, как он появился в дверях с двумя чашками, от которых исходил густой пар и приятный пряный запах, заставивший старшеклассника обернуться и улыбнуться. Хигашиката привык видеть Кишибе в лёгких, порой экстравагантных и открытых нарядах, но даже в широком одеянии художник выглядел очень привлекательно и великолепно. Поправив движением головы чёлку, Рохан сел рядом с Джоске, протягивая ему напиток и закидывая ему ноги на колени. — Горячий шоколад, — поспешил ответить на будущий вопрос юноши мангака. — сам готовил по рецепту бабушки. В этот раз получилось даже вкуснее, чем обычно. Старшеклассник кивнул, созерцая содержимое кружки прежде, чем сделать глоток. Приятное тепло согрело его горло, а сладкое послевкусие заставило его невольно и удовлетворённо промычать. — Это… вкусно! Почему вы раньше не готовили его, Рохан-сенсей? — Потому что его лучше пить именно в такую погоду, — спокойно ответил Кишибе, следом за парнем делая глоток. — Одна из тех прелестей, о которых вы говорили? — улыбка расползалась по лицу юноши, и он положил ладонь на голень Рохана, поглаживая её. — Можно сказать и так. А теперь помолчи и слушай. Мангака опустил голову на плечо возлюбленного и тихо, почти беззвучно вздохнул. От этого действия тепло разлилось уже не в глотке, а где-то в груди, в сердце, мигом согревая тела двух сидевших на террасе парней. Джоске счастливо улыбнулся и прикрыл глаза, прислушиваясь к окружающей среде. Дождь ослабил свой напор, и его звук вмиг перестал быть неприятным и раздражающим; отдалённый гул машины не заставлял вздрагивать и не был помехой для отдыха; листья, гонимые ветром, шуршали под его напором, и Хигашиката наслаждался этим шелестом, услаждавшим его слух и умиротворяющим его сознание. Юноша теснее прижался к Кишибе, который, после очередного глотка горячего шоколада, положил свободную руку на его плечо, стискивая между пальцев складки свитера. Кровь прилила уже к щекам, и лицо перестало холодеть на ветру, отчего Джоске расслабился окончательно. — Люблю вас, — еле-еле шевеля губами, нежно прошептал школьник, изнеженный и согревшийся. — И я тебя, ДжоДжо, — с непривычной в его голосе ласке тихо ответил Рохан, отчего горячая кружка перестала обжигать ладонь, а сердце забилось быстрее. Хигашиката и Кишибе почти одновременно повернули головы, сталкиваясь взглядами, полными искренних и пылких чувств. Джоске подался вперёд первым, инициируя поцелуй, вкус которого был сладок и отдалённо напоминал пряный вкус горячего шоколада. Нехотя отстраняясь, однако досыта наслаждаясь друг другом, возлюбленные вновь сосредоточились на звуках окружения, а старшеклассник крепко задумался. Осень всё-таки может быть тёплой и солнечной, приятной и интересной, если проводить её с правильными людьми. — «Искать прелести во всём проще, — тут же вздохнул Хигашиката, сдерживаясь, чтобы не озвучить мысли вслух и не нарушить тишину, — если главная прелесть сидит так близко,» — румянец от этих мыслей стал несколько ярче не только у Джоске, но и у Рохана, словно бы тот всё это время читал его сознание и без своих способностей.