Тепло октября

Сегодняшнее утро было гораздо холоднее предыдущих, что для середины осени было непривычно. Солнца не было видно за густыми облаками, однако это не помешало утреннему свету пробиться в спальню, освещая лица двух спящих возлюбленных, утомлённых после вчерашнего свидания, растянувшегося вплоть до самой ночи. После пары минут усердной борьбы с просочившимся лучом, Рохан, чей сон оказался достаточно неглубоким, распахнул глаза и лениво потянулся, с недовольным выражением лица встречая утро. Бесшумно зевая, тот опустил взгляд на смятую простыню, внимательно прослеживая взглядом очертания фигуры Джоске. Будучи спящим, Хигашиката не походил на самого себя: из проворного малолетнего лжеца он превращался в олицетворение красоты, которую воспевали прежде творцы Древней Греции. Невольно для себя Кишибе улыбнулся, любуясь тихо бормотавшем во сне что-то старшеклассником, однако, увидев, что стрелка часов медленно близилась к одиннадцати, решил, что сна парню было достаточно. — Джоске, вставай, — наклонившись над ухом, сладко прошептал мангака, на что школьник недовольно пробубнил что-то под нос. — Хигашиката-а-а, скоро обед, не вынуждай меня будить тебя другими способами. — Не хочу, Рохан-сенсей… — зарываясь носом в подушку, лениво отвечал Джоске. — Я не выспался… Кишибе нахмурился, услышав такой ответ, и стал потряхивать юношу за плечо, стараясь расшевелить сонную тушу. — Хигашиката, я считаю до трёх, — строго произнёс художник, начиная злиться. — Раз. Но старшеклассник лишь недовольно помотал головой, тяжело вздыхая и не оборачиваясь к возлюбленному. — Два. Рохан погладил Джоске по руке, спускаясь ниже к торсу, параллельно наслаждаясь теплом чужого тела, хотя по-прежнему раздражаясь тем, что его балбес оказался таким ленивым. От прикосновения мангаки по телу Хигашикаты мурашки побежали по коже, но тот продолжал упрямиться, без конца бубня что-то вроде: «не встану, даже не пытайтесь». — Три. На парня устрашающая тройка эффекта должного не произвела, и Кишибе заметил краем глаза, как уголки его губ дёрнулись в издевательской улыбке. Это стало последней каплей для Рохана, решительно отстранившегося от старшеклассника и поспешившего уйти из комнаты. Джоске усмехнулся громче, услышав, как дверь захлопнулась, и устроился уютнее на широкой кровати возлюбленного, прижимая к груди мягкую подушку. Оставаться с ночёвкой в доме мангаки, в котором ему прежде рады не были, было особой радостью для Хигашикаты. Мало того, что спальня была просторной и уютной, а кровать — максимально удобной, словно бы она создавалась прямо под фигуру юноши, так ещё и рядом под боком всегда рядом был художник, придававший особую уютную и нежную атмосферу каждому утру, что разделяла пара. Именно с мыслями о большой любви к Рохану Джоске вновь стал проваливаться в сон, но вмиг вернулся в реальность, почувствовав на своём лице прохладу воды, и подскочил, удивленно хлопая ресницами. Теперь уже его очередь была возмущаться, пока довольный своей выходкой Кишибе, гордо задрал подбородок. — Рохан-сенсей, за что? — обиженно протянул юноша, потирая веки. — Доброе утро, — с насмешкой произнёс мангака, отставляя стакан на тумбочку. — А говоришь не выспался: посмотри, как бодро выглядишь! Джоске молча поднялся с кровати и потянулся, пока, воспользовавшись случаем, чтобы парень и не подумал лечь обратно, Рохан стал заправлять постель. Через пару минут, окончательно смирившись с утратой, Хигашиката подошёл к возлюбленному со спины и обнял его, укладывая подбородок на его плечо и тоскливо зевнув. — А вы мне, между прочим, снились… — Правда? Даже во сне от меня тебе спасения нет? — А сон хороший был… — не обращая внимания на слова Кишибе, старшеклассник прикрыл глаза. — Мы там с вами обнимались, вы ещё такой тёплый были… — И что? Разве тебе в жизни моего тепла не хватает? — хмыкнул мангака в ответ, поглаживая руки парня, обвившие его талию. — Ну, в жизни я только пока холод получаю, — слегка улыбнулся Джоске, пока одинокая капля воды стекла по его распущенным волосам и упала на пол, растворяясь где-то под ногами обнимающейся пары.