И я тебя тоже

Свой тридцатый день рождения Мисти ждет с особым предвкушением. Несмотря на обилие собственных шуточек про старение, она рада предстоящему празднику: ведь это ее первый день рождения, который она встретит вместе с любимым человеком. Однако, буря приходит среди ясного неба, откуда не ждали: накануне Корделия сообщает о срочной поездке Хэнка по работе, куда он намеревается взять с собой ее и Тэрри. Тщательно выстраиваемый все эти дни мир Мисти рушится в одночасье словно карточный домик. На смену сладостному предвкушению приходит горькое разочарование. — Значит, уезжаешь с ним? — наверное, впервые за все время их тайных встреч обида Мисти видна так отчетливо. — Мисти, я и сама не хочу никуда ехать… — Так не езжай. Вот она, разница между ними как есть. В мире Мисти все так легко и просто, Мисти просто не может взять в толк, что еще может быть кроме собственных «хочу» или «не хочу», а хочет Мисти всего и сразу, а именно сейчас — Корделию на своем празднике. Обстоятельства говорят иное — что ж, значит, подстраиваться должны обстоятельства, а не она или Корделия (она ведь хочет, хочет остаться с ней!) — Боюсь, Хэнк не поймет, если я останусь. Снова все упирается в ее мужа… Пока Корделия с ним, оно всегда так и будет — стоило ли ожидать чего-то иного? Пока Корделия с ним, Мисти нет смысла планировать всерьез и надолго что-то совместное (и ждать, что она будет только ее). Мисти понимает, насколько глупо и по-детски сейчас выглядит ее обида, понимает, что в тридцать пора бы стать чуточку серьезнее и рассудительнее, но чувства вновь берут верх над разумом. — Делай, что хочешь, — с нарочитой небрежностью бросает она, крепче сжимая подушку. — Что бы ты хотела на свой день рождения, родная? — Корделия изо всех сил старается сгладить острые углы, Корделия, как и всегда, берет на себя роль заботливого и ответственного взрослого. Мисти трогает ее нежность и обходительность, и оттого лишь тяжело, что она не знает, как в полной мере это показать. Одно лишь ей ясно наверняка — кидаться напускными детскими обидками уже явно не стоит. — Мне бы на день рождения хватило тебя одной, — и в этих нескольких словах — буквально все, что она чувствует. Корделия садится ближе и обнимает ее вместе с подушкой, целует в висок, и они просто сидят так вот молча какое-то время. Мисти любит и потому прощает снова и снова — ибо ну как ей не простить, когда эти карие глаза вновь смотрят на нее с такой бесконечной любовью и нежностью? Мисти готова принять неизбежное и, как обычно, смиряется. *** Праздник — в самом разгаре, ведьмы одна за другой поздравляют Мисти, и ей, конечно, безусловно, приятно каждое поздравление, да вот только… Вот только словно не хватает существенной части ее души. И чем глубже вечер, чем темнее за окном, тем сильнее непреодолимая тоска в ее душе. Корделии нет, Корделия не осталась… И от этого — словно камень на сердце. Мисти остается одна в своей комнате, раскладывая подарки от подруг, когда вдруг чьи-то руки закрывают ей глаза. — Мэдди, не смешно! — Мисти убирает руки с лица, после первого лишь прикосновения поняв, что это вовсе не Мэдисон. Эти ладони она узнает из тысячи. — Мисс Корделия? Разве ты не должна была уехать? — Хэнк уехал с Тэрри без меня, — на губах Корделии играет ее фирменная теплая улыбка. — Я сослалась на большую занятость в Академии. Конечно, я буду очень скучать по Тэрри, но они вернутся через три дня. Я подумала, что просто не могу оставить тебя одну в такой день. И кстати, здесь все ранние альбомы Стиви Никс, — она протягивает девушке красиво упакованный диск. — С днем рождения, родная! Не проходит и секунды, как ее уже крепко обнимают и зацеловывают ее лицо, утыкаясь в плечо. Мисти хочется обнимать ее и обнимать, внутри у Мисти все буквально ликует, танцует и поет все песни разом из репертуара Fleetwood Mac. Что есть счастье, если не такие вот моменты? — Ты лучшая, лучшая, лучшая!!! — Если честно, родная, в жизни бы не дала тебе тридцать! — Что поделать — старею… — Ну, тогда я в мои почти сорок вообще ветхая старушка! — Корделия смеется. — А по тебе не скажешь, — Мисти бегло целует ее в нос. — Выглядишь не старше двадцати пяти. — Ты ведь у нас вроде не любишь дешевую лесть. — Вовсе не лесть — лишь попытка сделать приятное той, кого люблю. — Будем считать, что попытка удалась. — Будем считать это моей благодарностью. И в этот момент Мисти может с полной уверенностью сказать, что не было еще в ее жизни лучшего дня рождения, чем этот.