И я тебя тоже

Разгоряченное от любви девичье сердце готово вот-вот вырваться из груди всякий раз, стоит только Корделии просто пройти мимо, а уж что творится в юной душе, когда Корделия улыбается ей, когда разговаривает с ней с такой теплотой и нежностью! О, Мисти готова все отдать за те краткие мгновения, когда ей просто позволено быть рядом. (Ничего не требуя взамен). Они занимаются вместе в оранжерее каждый день, Корделия хвалит Мисти за успехи и не ругает за промахи, и любовь расцветает с каждым разом все сильнее где-то между грудью и животом. Мисти до сих пор не может взять в толк, отчего Корделия, такая прекрасная, благородная, идеальная — выделяет ее, Мисти, среди прочих учениц, отдавая ей с самого начала особое предпочтение. Но раз уж Корделия видит в ней потенциал и считает ее талантливой ведьмой, то она будет стараться в полную силу, с еще большей отдачей, чем прежде. Она сделает все, чтобы только Корделия ею гордилась. И самой большой наградой ей будет служить этот теплый, ласковый свет в больших карих глазах. Они разговаривают обо всем на свете — Корделия рассказывает Мисти забавные моменты из раннего детства Тэрри, когда та только училась ходить и говорить, Мисти же вспоминает свою некогда беззаботную жизнь в каджунской деревне и после — на болотах. Корделия — крайне приятный собеседник и внимательный слушатель, девушка чувствует, что ей действительно интересно слушать о ее жизни, и оттого пламя в душе разгорается все сильнее. Как-то раз Корделия застает Мисти в оранжерее перед занятиями, делающую некоторые наброски в своем стареньком потрепанном скетчбуке. — Ты красиво рисуешь, — замечает Корделия с улыбкой. — Это аллигатор? — Решила освежить в памяти родные болота, — Мисти абсолютно искренне улыбается в ответ, Мисти приятно слышать от любимого человека похвалу ее успехам в любимом деле. — Рисование помогает мне отпустить лишние мысли, расслабиться. — А я вот всегда мечтала о художнике, который нарисовал бы мой портрет, — признается Корделия. — Всегда было интересно увидеть себя глазами другого человека. — Хотите, я нарисую? — неожиданно для самой себя, предлагает Мисти. Сердце в груди отбивает бешеные такты. Еще пару дней назад она о таком и мечтать не смела. — Я была бы безумно рада! — на губах Корделии играет та самая улыбка, что подкашивает ноги Мисти вот уже почти год. — Сегодня в гостиной после наших занятий, договорились? — Идет. А этот день определенно обещает быть, пожалуй, лучшим днем в жизни Мисти Дэй, если только в последний момент ничего не сорвется. *** — Ну что, мисс Корделия, вы готовы остаться увековеченной на моем полотне? — Мисти смеется, Мисти говорит с ней так свободно, как, наверное, не говорила никогда. Корделия явно к ней расположена, Корделии она приятна — и это придает невероятных сил. — Твоим полотном будет лист из скетчбука? — Корделия смеется в ответ. — Чем богаты. — Тоже неплохо. Что ж, начинай! Мисти сосредоточенно водит по листу бумаги простым карандашом, нанося первые штрихи, и впервые чувствует, что волнуется во время занятия, которое раньше давалось ей настолько идеально даже с закрытыми глазами, что о волнении не могло идти и речи. Но тут другое — тут Корделия. И если она что-то сделает не так, если испортит портрет, то… Нет, даже думать об этом не хочется. — Мне уже не терпится увидеть себя твоими глазами, — Корделия улыбается, как и обычно, прикусывая нижнюю губу. — Если будете вертеться и разговаривать, мисс Корделия, то ничего не выйдет, — мягко делает ей замечание художница, не отрывая карандаша от бумаги. — Посидите спокойно, хорошо? — Как скажешь. Мисти четко очерчивает овал лица, скулы, большие глаза и мягкие губы, что получаются более чем отражающими лицо сидящей перед ней женщины. Корделия сидит перед ней, послушно замерев и почти затаив дыхание, и Мисти становится смешно оттого, что Корделии, такой деятельной и энергичной, так сложно усидеть даже пять минут без движения и без улыбки. Когда портрет наконец готов, Мисти с чувством выполненного долга торжественно презентует его уставшей натурщице. — Лучше не говорите ничего, мисс Корделия, — Мисти вновь тушуется и краснеет, словно нашкодившее дитя. — Тебе честно сказать? — молвит Корделия, взяв в руки лист бумаги и внимательно разглядывая каждую его деталь. — Это просто потрясающе! Я посмотрела на себя другими глазами… Мисти, тебе нужно всерьез подумать о карьере художника! Столько приятных слов от Корделии сразу — и почти что уже убитое волнением сердечко Мисти вмиг воскресает, выплясывая джигу-дрыгу. К щекам приливает здоровый румянец, на лице расцветает счастливая улыбка. — Я так рада, что вам нравится! — а так хочется сказать сейчас совсем другое! — Сохраню его как талисман, — Корделия бережно прижимает лист к груди. — Мисти, я собираюсь пойти покурить, пока есть время до занятий с девочками… Хочешь со мной? Постоим, поболтаем. — Только я ведь не курю, — Мисти вновь краснеет от прилившего смущения. — Ну, значит, просто постоишь рядом. Что скажешь? — Хорошо, мисс Корделия. Корделия накидывает осеннее пальто, нащупывает в кармане пачку сигарет, и они вместе направляются на улицу. А день и впрямь обещает быть лучшим — теперь Мисти ни капли в этом не сомневается.