just lovers (like we were supposed to be)

— А я тебе говорил, — Сириус лениво подбирает ботинки Питера и смахивает их с пути. Разглядывая карту, разложенную на кровати перед ним, Джеймс хмурится и проводит рукой по волосам. — Ты мне и правда говорил. Сириус, он такой грубиян. Почему он такой грубиян? — Думаю, это из-за окружения. Слишком много хреновых людей вокруг. Начинаешь впитывать это, как губка, — пожав плечами, отвечает Сириус. — Так что, ты, получается, сдаёшься? Приятель, я же сказал, что могу помочь и побыть твоим ненастоящим парнем. — Спасибо, но теперь это дело принципа, — бубнит Джеймс, с нахмуренными бровями он складывает часть карты, чтобы разглядеть сквозь кучу сбившихся вместе имён хоть что-нибудь. — Я стану ненастоящим парнем твоего младшего брата, даже если это будет стоить мне жизни. Эй, какие сладости он любит? — М-м, сейчас уже не уверен. Если те же, что и в девять лет, тогда летучие шипучки. Ему нравилось взлетать после них. Он всегда был неравнодушен к полётам, — тихо, мягко говорит Сириус. Он перебирается поближе, начиная перекладывать книги на тумбочке Джеймса. — Летучие шипучки, летучие шипучки, летучие шипучки, — повторяет Джеймс себе под нос, чтобы не забыть купить несколько в следующий поход в Хогсмид. Мгновение спустя до него доходит всё остальное, и Джеймс охает, потянувшись за картой, чтобы развернуть её и внимательно осмотреть ту часть, о которой он сначала даже не подумал. — О, вот ты где. Великолепно. Сириус, ты великолепен. — И не говори, — взглянув на него, дразнится Сириус, пока сам подвигается, чтобы поправить сбившуюся наволочку на подушке Римуса. Он вскидывает брови, когда Джеймс вскакивает со своей кровати и начинает торопливо собираться. — Уходишь? Уже поздно. Скоро отбой, и Римус с Питером вот-вот завалятся сюда. — Знаю, знаю, — быстро отвечает Джеймс. — Я осторожно. А если и не осторожно, то, ну, одной отработкой больше, какая разница? Сириус фыркает и салютует: — И то верно. Удачи с Регом, ага? Внутренний стержень у него нехилый, так что готовься, легко не будет. К сожалению, это наследственная черта Блэков. — С тобой я как-то семь лет справлялся, Сириус, значит и тут справлюсь, — Джеймс отвечает с непонятно откуда взявшейся уверенностью. — Я стану экспертом по Братьям Блэк, запомни мои слова. — По одному — уже, остался ещё один, — довольно говорит Сириус. Усмехнувшись ему, Джеймс заканчивает собираться и вылетает из комнаты. В гостиной он почти сбивает с ног Мэри, извиняется, нагибается, чтобы оставить поцелуй на её щеке, и припускает снова, пока Мэри кидает ему в спину, что он, нахрен, сумасшедший — и, ну, правда в этом действительно есть. Снаружи замка так холодно, что Джеймс вынужден остановиться и применить утепляющее заклинание, но из-за этой маленькой заминки он ничего не теряет. Он добирается до поля как раз в тот момент, когда команда Слизерина идёт обратно, и среди них отчётливо не хватает одного игрока. Они игнорируют Джеймса, и он игнорирует их в ответ, но он в целом бежит слишком быстро, чтобы придать этому хоть какое-то значение. Регулус, долбанный наркоман, всё ещё летает даже несмотря на то, что время тренировки Слизерна уже закончилось. Если что, у него остаётся, может, полчаса перед тем, как ему нужно будет спуститься и вернуться в гостиную, чтобы успеть до отбоя. Ему, что, не холодно? Наверняка холодно, и он всё же продолжает кружиться по полю так, словно ему больше нечем заняться. Мерлин, ему и правда нравится летать, да? По крайней мере, тут они с Джеймсом схожи — он тоже любит полёты. Долго выдохнув, выпуская перед собой большое облако пара, Джеймс засовывает руки в карманы и, заметив, что забыл свою метлу в комнате, сматывается в сторону школьных, — как знал, что в спешке что-то забыл. Школьные мётлы не самые лучшие, но сейчас и они подойдут. Ему просто нужно оказаться в воздухе. — Снова ты, — со вздохом говорит Регулус пять минут спустя, стоит Джеймсу всё-таки взлететь и тут же присоединиться к Регулусу в наворачивании кругов по полю. — Снова я, — ухмыляясь, подтверждает Джеймс. Глаза Регулуса блестят, а щёки поддёрнуты розовизной из-за холода, его волосы мягко растрёпаны ветром. — Рад тебя здесь встретить. — Поттер, это не случайная встреча. Ты буквально притащился и подлетел сюда, чтобы мне докучать, — невпечатлённо говорит ему Регулус. — Джеймс. Почему бы тебе не звать меня Джеймсом? — Почему бы тебе не свалить? Цокнув, Джеймс аккуратно склоняет метлу, чтобы подлететь ближе, стараясь не врезаться в Регулуса. — Я свалю… чуть позже. Но сначала, я тут подумал. — Правда, что ли? Понимаю, для тебя это наверняка тяжело, но я-то тут при чём? — Знаешь, мог бы и не грубить. В общем, я тут подумал о том, почему ты сказал «нет». — О, будет весело, — Регулус медленно останавливается, зависнув в воздухе. Он слегка отклоняется назад на своей метле, крепко сжимая древко бёдрами, и складывает руки на груди. — Давай. — Хорошо, у меня есть ещё один список, — заявляет Джеймс. Регулус склоняет голову. — У, причина не одна? — Да, определённо. — Интересно. Продолжай. — Так, — Джеймс прочищает горло. — Значит, во-первых, ты беспокоишься о том, что может подумать Сириус. — Боги, да я погляжу, ты начал с козырей? — голос Регулуса пропитан сарказмом. — Ты шутишь? Почему меня должно волновать, что думает Сириус? — Э-э, он твой брат? — И? — И я его лучший друг. — И? Джеймс поджимает губы. — Ну, это может стать… проблемой. Для тебя, имею в виду. Потому что мы с ним близки, а ты будешь понарошку со мной встречаться, но позволь мне тебя успокоить. — Я всегда беспокоен, не был спокоен ни разу в жизни, и, что бы ты ни сказал, ничего не изменится, но, прошу, продолжай; хочу, чтобы было, над чем позже посмеяться. — Как я уже говорил, Сириус всё знает, и он считает, что идея хорошая. Какие бы сомнения по поводу Сириуса ты ни испытывал, откинь их в сторону. Он полностью поддерживает наши отношения. — Нет у нас никаких… — И я обещаю, что не буду заниматься этой фигнёй, мол, я вижу в тебе только младшего брата Сириуса, а не отдельную личность; попрошу от тебя, конечно, то же самое — чтобы ты видел во мне больше, чем красавца-лучшего друга Сириуса. — Настоящий красавец среди вас — Римус Люпин, — и глазом не моргнув, сообщает ему Регулус. — Я… — Джеймс открывает и закрывает рот. — Знаешь, вообще-то, справедливо. А я тогда кто? — Настоящая заноза. — Я тебе ещё понравлюсь. А Питер? Регулус замолкает, потом говорит: — Терпимый. — От тебя это прям комплимент. — Я в курсе. — Ну да, верно… оу, ты просто… улетел, — Джеймс не сдерживает вздоха, пока смотрит, как Регулус продолжает наворачивать круг. Покачав головой, Джеймс склоняется вперёд, чтобы его догнать. — Тебе не холодно? — Я привык, — всё, что отвечает Регулус. — Тебе, наверное, очень нравится летать, — размышляет Джеймс. — Нет, я так много летаю, потому что для меня это пытка, — закатив глаза, отвечает Регулус. Джеймс ничего не может поделать: он не сдерживает усмешки. Серьёзно, Регулус временами просто охренительно смешной. — Знаешь, ты зверски хорош на поле во время игры. Не знал, что ты занимаешься этим и на досуге. — Летаю? — Угу. — Это умиротворяет, — тихо говорит Регулус, отклоняясь на метле, чтобы снова остановиться. На мгновение он крутит головой, оглядываясь, его подбородок слегка приподнят, ветер треплет его волосы. Он выглядит так, словно мог бы быть на одном из постеров о квиддиче, таком, вокруг которого обычно собираются и хихикают девчонки. — Приятно быть не на земле. Кажется, будто так ты меньше привязан к остальному миру. Словно существуешь где-то не здесь. — Могу представить, ага, — задумчиво соглашается Джеймс, медленно оглядываясь, стараясь увидеть мир таким, каким его видит Регулус. В сумерках живописно возвышается замок, пока Запретный лес скрывается в тёмном уголке, и Чёрное озеро, оправдывая своё имя, топит сияние в чернеющей глубине. — И, ладно, вид отсюда чудесный. — Точно, — мягко отвечает Регулус, и Джеймс оборачивается к нему. Оказывается, Регулус смотрит прямо на него, но только на одно мгновение; он внезапно поворачивает и ныряет прямо вниз, к земле, вынуждая Джеймса застонать и последовать за ним. Чёрт возьми, почему он всё время бежит? — Не мог бы ты оставаться на одном месте? — недовольно спрашивает Джеймс, как только оказывается на земле. Регулус уже шагает в сторону замка. — У меня есть дела, Поттер. — Джеймс. Я Джеймс. Почему ты, блин, не зовёшь меня… — Ты что, крадёшь эту метлу? — как ни в чём не бывало прерывает его Регулус, слегка отклоняя голову, чтобы глянуть на него и приподнять бровь. Джеймс опускает взгляд на метлу в его руке. Он утащил её с собой в сторону замка, пока пытался угнаться за Регулусом. — Бля. Э-э, ты меня ждать не станешь, да? — Повезёт в следующий раз, — губы Регулуса дёргаются в улыбке, и он отворачивается, удаляясь. — Или нет. Предпочтительнее. — Ты жестокий и необычный, Регулус Блэк, и мы не закончили! — кричит Джеймс ему вслед. — Мы продолжим это обсуждение! — Доброй ночи, Джеймс, — громко отвечает Регулус. — Доброй… эй, ты назвал меня… ты ушёл, — Джеймс отвечает спонтанно, одно за другим, глубоко вздыхает и разворачивается, чтобы отнести метлу прежде, чем вернуться в замок. На пути в свою гостиную Джеймс получает отработку, но, по правде, ему думается, что оно того стоило. В следующий раз Джеймс застаёт Регулуса сидящим на одной из открытых стен рядом с внутренним двором удивительно приятным, несмотря на метель прошедшей ночью, полуднем. Всё вокруг прелестно сверкает, пока свет, отражаясь от кристаллов, нагревает накрывшее землю белое одеяло. Регулус облокачивается на арку, прижимаясь к ней спиной и выпрямив перед собой сложенные друг на друга ноги. На его коленях лежит книга, но голова повёрнута в сторону двора, где суетятся кучки студентов. Шагающий с Марлин, Лили и Питером Джеймс замедляется, пока не останавливается полностью, и отстаёт на несколько шагов, нахмурив брови. Он рассеяно бормочет: — Эй, ребята, вы идите. Я позже вас догоню, хорошо? Не дожидаясь ответа, он поворачивает и торопливо вышагивает в сторону Регулуса. Сидя под каменной аркой, он остаётся едва ли не полностью незамеченным, и почему-то Джеймс почти уверен, что ему нравится это уединение. Поначалу Регулус не замечает Джеймса, поэтому у него оказывается достаточно времени, чтобы вытянуть руку, забрать книгу из его расслабленной хватки, развернуть и поглядеть на обложку. «Сонеты колдуна». Название вынуждает Джеймса вскинуть брови, и он поднимает взгляд, замечая, как насупился Регулус. — Тебе никогда никто не говорил не трогать то, что тебе не принадлежит? — резко спрашивает Регулус, подавшись вперёд, выдернув книгу из рук Джеймса и с хлопком её закрывая. — Технически, она не принадлежит и тебе, — парирует Джеймс, его губы расплываются в широкой усмешке. — Она моя. Ты, воришка. Ты украл её из домашней библиотеки. — Очевидно, я собираюсь её вернуть. Это не считается за кражу. Я её просто позаимствовал, — отвечает Регулус в свою защиту, прижимая книгу поближе к себе. — И то, что она из вашей домашней библиотеки, ещё не значит, что она твоя; на самом деле, эта книга принадлежит твоим маме и папе, и я точно знаю, что они были бы не против. Джеймс посмеивается и, дотянувшись, открывает обложку спереди, постучав пальцем по мелко написанным инициалам, Дж. Ф. П. — Вообще-то, чтоб ты знал, она действительно моя. — Ты читаешь? — Ох, отвянь. Да, я читаю. — Поэзию? — скептично спрашивает Регулус. — По собственному желанию? — Ты засранец, — говорит ему Джеймс, сдерживая смех, пока снова вытягивает руку и берёт книгу. Регулус, пускай и не выглядит особенно довольным, но всё же отпускает её. — Расслабься, я отдам. Погоди, я найду мой любимый сонет. — Дай угадаю, тот, что про квиддич? — Откровенно говоря, про квиддич — на втором месте. А, вот и он. Регулус моргает. — Ты собираешься… — Тс-с, — Джеймс поднимает палец и прочищает горло. — Послушай. — Я… «Моя любовь к тебе не знает границ, Мой мир отражается в моих глазах, У ручья слышно лишь пение птиц, Оставлен тобой я, вздыхая в слезах. Потерян я в твоём шторме навеки, Даже когда это лишь пара капель, Вид твоих губ для меня сродни неге,  Сражён я тобой, моё сердце — предатель. В пропасти я безответной любви, Уверен, от страсти моей не сбежать, Парю в небесах, надо мною лишь ты, Касание призрачных губ — мне подстать; И стану я эхом в моём вечном сне,  Принадлежишь миру, а хотелось — лишь мне». — Ты ведь в курсе, что это сонет про то, что его автор безответно влюблён? — спрашивает Регулус, слегка склонив голову. — Да, я в курсе, — бормочет Джеймс, — но есть в этом что-то трогательное, разве нет? Любить, не требуя ничего взамен, — разве это не самая чистая форма любви? По мне, он прекрасен. — Он грустный, — брови Регулуса нахмурены. — Несчастная любовь — это грустно. Её смысл — заставить тебя грустить, ты, болван. — Ты что, только что назвал меня болваном? — беспомощно и довольно улыбаясь, Джеймс не сдерживает вырвавшийся смешок. — Ой, заткнись, — закатив глаза и фыркнув, Регулус вырывает книгу. — Что тебе вообще надо? — Ну, теперь я хочу узнать твой любимый, — Джеймс показывает на книгу. — Я ещё не прочитал все, пока что не могу выбрать какой-то один. — Тогда какой твой любимый из тех, что ты прочёл? — Никакой, — просто отвечает Регулус. Джеймс цокает и опирается на арку, напротив Регулуса, рядом с его ногами, оглядывая его с любопытством. — Хорошо, ладно. И чем же ты занят, сидя тут в полном одиночестве? — Наблюдаю за людьми. — Просто… наблюдаешь за ними? — Да, — отвечает ему Регулус. — Зачем? — озадаченно хмурится Джеймс. Регулус проводит пальцем по краю книги, и это маленькое движение на мгновение привлекает внимание Джеймса, но он возвращает взгляд, когда Регулус говорит: — Иди сюда. — Что такое? — чтобы было лучше видно, Регулус аккуратно придвигает его за локоть, и Джеймс вскидывает брови, пригнувшись ближе. Регулус глядит на всех во дворе, так что Джеймс делает то же самое. — На что я должен смотреть? — Видишь тех девчонок, там, около фонтана? — Э-э, ну, да. — Всем троим нравится один и тот же парень, но им, очевидно, не плевать на их дружбу, потому что никто из них не упоминает о своей симпатии. Этот парень играет во взрывающиеся карты со своими друзьями на мощённой дорожке. Он даже не знает об их существовании, — объясняет Регулус, свободной рукой указывая на каждого, о ком он говорит. — Ох, — Джеймс проглатывает резкий вздох. — Бомба замедленного действия. Регулус хмыкает в уклончивом согласии. — Вон там, видишь, парень и девушка, учатся вместе? — Ага. — Они нравятся друг другу, но оба слишком стесняются, чтобы хоть что-то предпринять. Недавно они соприкоснулись пальцами, держась за книгу, и парень, бедняга, покраснел с ног до головы, но девушка слишком увлечённо сдерживала улыбку, чтобы заметить. — Оу-у, это прям очаровательно. — Вообще-то, тошнотворно, но как скажешь. Вон там, в углу, паренёк любит рисовать, но стесняется. Каждый раз, когда кто-то проходит мимо, он прикрывает рисунки. — Чего там можно стесняться? — Либо он не очень хорошо рисует, либо переживает, что над ним будут смеяться. И то, и то одинаково вероятно. — А она? — бормочет Джеймс, кивая в сторону девочки, размахивающей палочкой. Она выглядит разочарованной. — Что у неё случилось? — Из того, что я успел понять, ей сложно даются Чары, но у всех её друзей Чары идут хорошо, так что она хочет произвести на них впечатление такими же хорошими результатами. Похоже, она маленькая, да? Первый или второй курс. Скорее всего, ей понадобится три-четыре года, чтобы попросить у кого-нибудь помощь или найти новых друзей, которые не будут осуждать её за то, что ей эта помощь нужна, — поясняет Регулус. — А они? — продолжает Джеймс, указывая на группу студентов, гуляющих по дворику. — О, они все друг друга ненавидят, но никто из них этого ещё не понял. Тот паренёк сбоку слишком шумный для остальных, девочка в середине, по мнению парней, слишком сильно печётся о своих волосах, а два парня в конце просто не могут найти общий язык. Скорее всего, это тот случай, когда дети встречаются на первом году и думают, что это значит, мол, они друзья на всю жизнь, и не расстаются ни на секунду. Тебе не кажется, что из-за этого в итоге семь лет в Хогвартсе превращаются в полный отстой? — Регулус качает головой. — Они как минимум на четвёртом курсе, а это значит, что они безвозвратно потратили четыре года. Полагаю, они не видят смысла расходиться спустя столько лет, но, думаю, им от этого будет только хуже. Джеймс кидает на него взгляд: — Что ещё? — М-м, вон там профессор Слизнорт, он действительно похож на слизняка, так что он просто ходит кругами и не делает ничего для того, чтобы помочь той девочке, над которой из-за её разных носков издеваются два парня. На самом деле, думаю, она дальтоник. — Как ты это понял? — Она и книги путает. Ей приходится глядеть на названия, чтобы убедиться, что она достала из сумки нужную, в то время как, обычно, все узнают их по цвету. — Продолжай. — Вон там, под лавкой, лежит палочка. Ранее парнишка положил её на лавку, а потом, когда он подскочил и убежал к своим друзьям, она укатилась и свалилась вниз, — Регулус кивает подбородком в нужную сторону, но Джеймс не отводит от него взгляд. — Наверняка теперь волосы на голове рвёт, пытаясь её отыскать. Бесспорно, Джеймс в восторге от того, как много знает Регулус, как много он заметил, наблюдая, и как ему это наблюдение искренне нравится. Нравится быть вне суеты, видеть её насквозь и не предпринимать ничего, чтобы поучаствовать, быть в гармонии со статусом стороннего наблюдателя, смотрителя находящейся в вечном движении популяции студентов Хогвартса. Есть в этом что-то необычайно тоскливое, по крайней мере, для Джеймса, но Регулус кажется искренне довольным своим положением. — Почему ты им ничего не говоришь? Как минимум, почему не остановил паренька прежде, чем он убежал без своей палочки? — бормочет Джеймс. — Это было бы разумно вежливо, да? — Регулус оглядывается на него. — Я не люблю кричать, и он был слишком далеко от меня, чтобы, пытаясь привлечь его внимание, я не выглядел дурачком. Я отдам палочку его декану, когда пойду обратно, если никто не сделает этого раньше. Он с Когтеврана. — А ты? — спрашивает Джеймс. Регулус прищуриваются. — А что я? — Ну, просто наблюдая, ты понял все эти штуки про всех вокруг. Что бы ты понял про Регулуса Блэка, если бы наблюдал за Регулусом Блэком со стороны? — поясняет Джеймс, в ожидании склоняя голову вбок, безнадёжно заинтересованный. — Регулус Блэк, мальчик, который читал книгу до того момента, пока Джеймс Поттер, парень, у которого слишком много волос на голове, решил ему помешать, — сухо отвечает Регулус. Вытянув руку, Джеймс проводит ей по своим волосам. — У меня волос ровно столько, сколько нужно, спасибо и на том. К тому же, это нечестно. Ты замечаешь все эти штуки о других, а они, может, не хотели бы, чтобы кто-нибудь это всё узнал. Что есть такого, чего никто не должен о тебе узнать, Регулус? — С чего бы я стал тебе рассказывать? — Ты рассказал мне о всех остальных. — Я не все остальные, — отмечает Регулус, — я не обещал откровенничать. — Ла-адно, — медленно отвечает Джеймс. — Тогда что насчёт меня? Что во мне есть такого, чего никто не должен узнать обо мне? Регулус изгибает бровь. — Во-первых, мне пришлось бы наблюдать за тобой, по своей воле, а меня это совсем не интересует. Если особо не вдаваться, то могу сказать, что ты пришёл сюда, чтобы докучать мне по поводу своей абсурдной идеи, в которую ты вцепился руками и ногами. Хотя, буду честен, это предположение основано скорее на моём прошлом имеющемся опыте. — Ты прав, — признаёт Джеймс. — Так как ты не согласился с предыдущей, у меня для тебя есть следующая причина, по который ты отказываешься от идеи. — Ах, моё ежедневное развлечение. Продолжай. — Из тебя плохой актёр. — Из меня… плохой… актёр? — медленно повторяет Регулус. Вздохнув, Джеймс кивает. — Ты думаешь, что не справишься, потому что не умеешь убедительно притворяться. И, ну, знаешь, это опасение имеет смысл. Ничего не выйдет, если всё будет выглядеть неправдоподобно. — А. Понятно. — Но, готов поклясться, ты просто себя недооцениваешь. Уверен… Регулус резко поворачивается и свешивает ноги с открытой стены, совсем рядом с бедром Джеймса. Он откладывает книгу в сторону и упирается ладонями в подоконник, хмуро глядя на него. — Хочешь знать правду, Джеймс? — Насчёт?.. — Насчёт настоящей причины, по которой я не смогу этого сделать. — На самом деле, да, это бы помогло, — говорит Джеймс. — Ты говоришь, что это не стало бы пыткой, — шепчет Регулус, глаза его подернуты мягкостью и печалью, такими их Джеймс ещё никогда не видел, — но для меня, это станет пыткой. Дело не в тебе; ты не сделал ничего плохого. Просто… — он сглатывает и моргает, а в следующую секунду его глаза оказываются на мокром месте. Одно мгновение, и Джеймс в ужасе от вида угрожающих вот-вот пролиться слёз, собирающихся густым слоем над чужими ресницами. — Понимаешь, я любил тебя со своих одиннадцати лет, когда увидел тебя в поезде. С того самого, первого взгляда, я влюбился в тебя. Поэтому, это притворство… не будет притворством для меня, Джеймс, ты понимаешь? — Вот блять, — выпаливает Джеймс, выпучив глаза, его тут же начинает пожирать чувство вины. — Мерлин, я… я не знал. Я понятия не… ох, мне так жаль. Мне так жаль. Я не… я бы никогда не стал предлагать, если бы знал. И… и ты… то есть, ты замечательный, правда, но я… я… Регулус моргает, слёзы скатываются по его щекам, и потом он начинает смеяться. Его смех низкий и мягкий, тихой сенсацией проходится теплом по коже Джеймса. Этот смех полностью выбивает его из колеи, учитывая, в какой он момент зазвучал. — Ты такой, блять, наивный, ты в курсе? Ты что, веришь всему, что тебе говорят? Ты доверяешь всему и всем подряд? — Чего? — выдыхает Джеймс, всё ещё немного ошалевший, и теперь он в ужасе. — Ты что, только что… — Конечно же, я не влюбился в тебя, когда мне было одиннадцать. Чёрт возьми, кто вообще влюбляется с первого взгляда в одиннадцать лет? — спрашивает Регулус, всё ещё посмеиваясь, его глаза сияют смешинками, поблёскивая намного ярче после слёз. — Какая бы у меня ни была причина, поверь мне, она точно не заключается в отсутствии способности к актёрскому мастерству. — Ты только что… Регулус, ты только что заплакал по команде, — поражённо говорит Джеймс. — Типа, реальными, настоящими слезами, — он вытягивает руку и стирает слезинку с щеки Регулуса указательным пальцем, глядя на неё в неверии. — Настоящая слеза. Настолько убедительная, что это даже нечестно, чтоб ты знал. Это по-настоящему пугает, то, что ты так можешь. Как ты, блять, это сделал? — Не могу поверить, что ты на самом деле думал… — Ну, а откуда мне было знать, что ты притворялся?! Ты, блин, начал плакать! Не делай так. Ты меня до чёртиков напугал. — Правда что ли? — Регулус фыркает и спрыгивает с подоконника, подхватывая книгу. — Ну, теперь ты в курсе. Я умею восхитительно притворяться. Просто отказываюсь это делать. — Я… — Ответ — всё ещё нет. Теперь, если позволишь — да даже если не позволишь — я пойду. Почему бы тебе не отнести ту палочку профессору Флитвику, угу? — Чего? Я думал, что ты собирался… — О, я собирался. Но, как видишь, я полагаюсь на твой кодекс чести, который вынудит тебя это сделать, и поэтому смогу улизнуть раньше, чем ты сможешь последовать за мной с целью продолжить мне докучать. До встречи, Поттер. Джеймс стонет, наблюдая за тем, как Регулус уходит, разрываясь между желанием последовать за ним и отнести палочку, понимая, что кто-то должен помочь бедному парню, который её потерял. Если этого не сделает Регулус, то это обязан сделать Джеймс. Пыхтя, он кричит Регулусу вслед: — Для тебя я Джеймс! Не оборачиваясь, Регулус заворачивает за угол. Джеймс отправляется за палочкой.