Уроборос

— Значит, едем домой? Драко закрывает за собой дверь пиццерии и забирает шлем из моих рук с обаятельной улыбкой. Я перевожу взгляд с него на мотоцикл и обратно. — Домой? — Повторяю я. — Ну, мне вроде как некуда податься, если ты забыл. Ни один арендодатель не подпишет со мной контракт настолько быстро, — он поджимает губы и смотрит куда-то в сторону. — Слушай, Поттер, ты же знаешь меня, я буду давить на жалость столько, сколько потребуется. Я молча складываю руки на груди. Мне хотелось бы сказать, что мне не нравится, куда ведёт этот разговор, но я не могу. — Это всего на месяц, — он цокает языком, встретившись со мной взглядом. — Хорошо, может быть, на два. Обещаю, я оставлю тебя в покое при первой же возможности. Я подкоплю денег, найду нормальное жильё. Мне нужно время. Он замолкает и нервно проводит рукой по волосам. Мне с трудом удаётся сдерживать улыбку, наблюдая за его нелепыми просьбами о сожительстве несмотря на то, что я давно принял решение. — Слушай, я не такой уж плохой сосед. Я не храплю, регулярно принимаю душ, имею базовые бытовые навыки уборки, неплохо готовлю… — Плата пополам. — … могу поддержать любую тему — впрочем, я не очень люблю говорить о политике и религии, но… — он перестаёт загибать пальцы и вскидывает взгляд на меня. — Погоди, что ты сказал? — За студию платим пополам. Это же касается продуктов питания и бытовой химии. Дополнительные расходы обсуждаются отдельно, — я перекидываю ногу через мотоцикл и несколько секунд наслаждаюсь растерянным выражением его лица. — Ну так что? Ты едешь со мной домой или нет?

***

В конце концов, я возвращаюсь в студию один, но вовсе не потому что мы разошлись во мнениях — Драко просит подкинуть его в бывшую квартиру, чтобы забрать кое-какие вещи. Знаю, обычно для переезда тебе требуются транспортные компании — ну или хотя бы парочка друзей с большой машиной и крепкими руками, — но почему-то я прекрасно понимаю его отказ от какой-либо помощи. Если бы я съезжал со своей студии, весь мой багаж вещей тоже составил бы пару рубашек, кружку и фикус. Так выглядит твоя жизнь, когда ты в любой момент готов собраться и бросить всё ради собственной неприкосновенности. Лучше не привязываться к местам и вещам слишком сильно. Впрочем, забавно, насколько мы в этом похожи. Я любовно провожу пальцем по краю своего дивана. Странно думать о том, что спустя столько лет жизни в одиночку у меня появится сосед, даже не принимая во внимание то, кем он является. Впрочем, не думаю, что это имеет большое значение сейчас — то, кем мы оба были когда-то. В конце концов, это я был тем, кто принял решение оставить прошлое позади. Это просто соседство. Мне было бы неплохо отложить часть денег за оплату квартиры — ничего более. И всё-таки, это не объясняет облегчения, которое наступает, когда я вижу знакомую фигуру в дверях. Лучше вообще об этом не думать. — Как всё прошло? — Я салютую Малфою чашкой с чаем. — Отвратительно. — Он бросает наскоро собранный мешок в сторону. — Эта старая карга отказалась отдавать мне мои собственные вещи! — О, — я моргаю, — но как тогда тебе удалось… — Я украл их, что за вопросы? — Он бросает на меня раздражённый взгляд и тут же вздыхает. — Я имею в виду, чисто технически это не является кражей, потому что это вещи принадлежат мне. Но мне пришлось дождаться, когда она уйдёт, и вытащить всё через окно. Чёрт бы побрал эту стерву! Драко пинает мешок ногой, и из него, точно чёрт из табакерки, выскакивает то ли плюшевый медведь, то ли заяц. Мы оба замираем на мгновение прежде, чем он кинется к игрушке, отгораживая её от меня спиной. — Что это? — Я любопытно вытягиваю шею. — Это Зизи, — Драко аккуратно усаживает медведозайца на край дивана. — Зизи, — повторяю я. — Плюшевый хорёк, — говорит он, и мне удаётся сдержать смех только благодаря накатившему шоку. — Мама подарила мне его перед поездкой в Хогвартс, потому что я боялся спать один. У тебя какие-то проблемы с этим? Я молчу. К своему ужасу я осознаю, что нахожу это милым. Я имею в виду, я никогда бы не подумал, что этот заносчивый мальчишка спал в обнимку с плюшевой игрушкой. И спит до сих пор. — В любом случае, — Драко хлопает себя по бёдрам, — думаю, я задолжал тебе благодарственный ужин, а? — Ужин мне? — Я вопросительно изгибаю бровь. — Ну же, Поттер, не будь таким занудой, — он дефилирует мимо меня и принимается открывать шкаф за шкафом в поиске нужной ему посуды. — Я потратил все заработанные чаевые в супермаркете. Неужели ты даже не дашь мне возможность показать, насколько хорошим соседом я могу быть? Я пожимаю плечами. Ну, конечно, глупо было рассчитывать на то, что Малфои питаются остывшей пиццей. Впрочем, все мои сомнения рассеиваются, когда с кухни начинает доноситься соблазнительный и такой неприсущий этому дому запах жареных грибов. Когда я жил один — сравнительно недавно, — я питался только яйцами и едой из пиццерии. Да, вопреки всеобщему мнению, в пиццериях подают не только пиццу — там же есть и бургеры, и картофель фри, сладкая газировка и даже десерты — список скудный, но уже кое-что. По выходным я заказывал доставку острой китайской лапши или курицы в панировке, и подаваемый к ней сырный соус был верхом разнообразия моего рациона. А теперь наматываю спагетти на вилку и жую так жадно, словно ем впервые за сегодняшний день. Если он собирается готовить такую пасту по крайней мере раз в неделю, не исключаю, что к концу года я позову его замуж. — Поттер, — Драко улыбается, ковыряясь в своей тарелке. — Вкусно? Не хочу отвечать с набитым ртом, так что, просто киваю. Серые глаза на долю секунды вспыхивают неизвестным мне выражением. Он возвращается к своей пасте. — Люк научил меня, что сливки нужно подогревать на медленном огне прежде, чем добавлять к грибам. Так они не свернутся от резкой смены температуры, — он накалывает шампиньон на вилку и подносит её к моему рту. — Сегодня? — Я кошусь то на шампиньон, то обратно на слизеринца, и медленно качаю головой. — Ты быстро освоился. — Нет, не сегодня, — Драко пожимает плечами и отправляет шампиньон себе в рот. — Некоторое время назад. — Не знал, — я с глухим звоном опускаю свою вилку на тарелку, — что вы знакомы. Люк никогда не производил впечатление общительного человека. И уж тем более одного из тех, кто мог бы поладить с Драко. По крайней мере, с тем Драко, которого я помню. Впрочем, сейчас он кажется совершенно другим человеком. Иногда. — Я жил с ним. И спал, — Драко делает глоток воды. — Не так уж просто работать с бывшими, что скажешь? Он протягивает руку и щекочет мой подбородок кончиками пальцев. Я невольно задерживаю дыхание. А потом его пальцы исчезают так же быстро, как и появились. — Не понимаю, о чём ты, — затолкав спагетти за щеку, я прожигаю взглядом тарелку. Драко продолжает наблюдать за мной. — Что? — Ты всё ещё любишь её, — он сцепляет пальцы в замок. — Джиневру. — Не лезь не в своё дело, — я закипаю молниеносно, как это было всегда, когда он ненароком задевал Джинни. — И не называй её Джиневрой. Ей это не нравится. Атмосфера мгновенно накаляется. Драко поджимает губы и раздраженно ведёт плечами. Остаток ужина мы проводим в тишине. Когда я складываю грязную посуду в раковину и мысленно обещаю себе встать пораньше, чтобы перемыть её, Драко возникает за моей спиной и что-то бормочет о присохших сливках. Он отталкивает меня в сторону бедром и зажимает губку в пальцах. Я невольно смягчаюсь от вида слизеринца, усердно натирающего сковороду. — И всё-таки, Поттер, утоли мой интерес, — его голос заглушает шум воды. — На шестом курсе вас обсуждала вся школа. Почему вы расстались? — А вы? — Резко бросаю я. Он сглатывает. Я ощущаю неуместное чувство триумфа за то, что заставил его замолчать, будто снова мысленно возвращаясь к нашим перепалкам в школьных коридорах. Впрочем, это чувство быстро сменяется другим — горьким и шершавым, удивительно похожим на вину. На мгновение в голове пустеет. Я не чувствовал вину так много лет; бежал, не оглядываясь, чтобы снова столкнуться с ней, едва завидев дрожащие светлые ресницы. Как глупо. — У Люка специфичные пристрастия, — голос Драко звучит так тихо, что я едва его слышу, и сейчас дело совсем не в шуме воды — он давно закончил с посудой и перебрался на диван, чтобы занять место рядом со мной. — Вроде тех, когда тебя переодевают в костюм медсестры и просят послушать биение сердца пластмассовым стетоскопом? — Я откидываюсь на спинку дивана и откупориваю бутылку пива, косясь на Малфоя. — Вроде тех, когда тебя берут против твоей воли и говорят, что твои слёзы чертовски возбуждают. Я протягиваю ему бутылку. Он пьёт, пока не закашляется, и я хлопаю его по спине, стараясь игнорировать то, как сильно выступают его позвонки. Мне никогда не нравился Люк. Знаю, я уже говорил об этом, но я скажу ещё раз. Мне никогда не нравился Люк. Иногда я в шутку желал ему сдохнуть. Но сейчас, смотря на Драко — на то, как дрожат его бледные пальцы и сжимается линия рта, — я думаю о том, что вижу то, что не предназначено для моих глаз. Снова. — Знаешь, я… — Я подаю голос, и он резко поворачивается ко мне, возвращая лицу привычное пластмассовое выражение. — Я уверен, в тебе есть ещё куча вещей, способных возбудить. Помимо слёз. А ещё я никогда по-настоящему не умел подбадривать людей. Теперь вы и это знаете. — Откуда тебе-то знать, Поттер? — Он поджимает губы, а потом они растягиваются в широкой улыбке, и я отмечаю это, как свою личную победу. Это ощущается гораздо лучше, чем его молчание. — Твоя паста была весьма возбуждающей. Я даже застонал, разве нет? Он бьет меня подушкой. По плечу, потом по затылку, и я смеюсь, возможно впервые по-настоящему за последние несколько месяцев. Это удивительно — то, как сильно ты ценишь человеческие эмоции, когда они оставляют тебя. Впрочем, что до эмоций — у него всегда это неплохо получалось. Я хочу сказать, рядом с ним мне никогда не нужно было притворяться. Что бы я ни делал… Я мог оставаться собой. В конце концов, посмотрев вместе какой-то безумный боевик и прикончив ещё две бутылки пива, мы разбредаемся по своим спальным местам, Драко занимает диван, я — раскладное кресло, и от мысли, что я буду спать тут ближайшие несколько недель оно кажется ещё жёстче. Слизеринец лениво переключает каналы, а потом, громко вздохнув, выключает телевизор и отворачивается. — Могу я кое-что сказать? — Тихо спрашивает он. — Будто тебе нужно моё разрешение. Я не вижу его лица, но готов поклясться, что он ухмыляется. — Знаешь, если Уизли бросила тебя, — произносит Драко, и я чувствую, будто он ударил меня под дых, — думаю, она просто полная идиотка. Я выдыхаю. Джинни не бросала меня — по крайней мере не так, как это обычно происходит. Между нами не было крупных ссор, хлопков дверью и прощального секса. Мы просто… поговорили и решили, что так будет лучше. Хорошо, Джинни решила. Но я никогда её за это не винил. — Я имею в виду, — Драко переворачивается и смотрит на меня; лунный свет, просачивающийся сквозь занавески мягко ложится на его бледную кожу, — кто в здравом уме решит оставить парня, который стонет от твоей пасты? — Ну, — я укладываюсь в кресле так, чтобы лучше видеть его; подушка подпирает щеку, и морозный запах кондиционера для белья щекочет мой нос, — навыки Джинни в кулинарии можно было бы назвать средними. Конечно, я не собираюсь упоминать о том, как она однажды сожгла попкорн — в тот вечер Генри задержался на работе, и мы собирались устроить вечер кино. Или как в наше первое маггловское Рождество спалила до костей индейку. В конце концов, я сам в своей жизни не готовил ничего сложнее омлета, так что, не думаю, что я в праве осуждать. — Значит, я единственный, чья паста привела тебя в предоргазменное состояние? — Он улыбается, поплотнее закутываясь в одеяло. Я зеваю и закрываю глаза, оставляя вопрос неотвеченным.