Кинктобер 2022

      Чайльд громко смеётся, закидывая голову назад и вздрагивая всем телом от каждого смешка. Он выглядит по-настоящему радостным и счастливым, и Чжун Ли тоже улыбается, прижимаясь лбом ко влажной горячей шее юноши сзади и крепче сжимая в руках поводья.       Рыжие спутанные ветром волосы лезут императору в глаза и щекочут нос и щёки, но он не собирается менять позы. Только так он может чувствовать, как напрягаются натренированные мышцы плеч, как трепещет чужое сердце, как отдаётся звонкий голос в теле Тартальи. — Вы говорите так, будто я подглядываю за этими несчастными девушками, а не слушаю их разговоры, император. — Голос царевича наполнен весельем и иронией, хоть он и должен был обидеться на обвинение.       Моракс посмеивается, касаясь губами шеи Чайльда, и выпрямляется. Он устраивается на лошади удобнее, памятуя, что в случае чего юноше придётся хвататься именно за него, чтобы не упасть. — Я не привык к… традициям Снежной, — оправдывается Чжун Ли.       Чайльд снова смеётся и круто оборачивается, чтобы заглянуть в его глаза. — Мне кажется, это обычная предосторожность, а не традиции. — Разве это достойно будущего императора — подслушивать сплетни служанок?       Тарталья весело фыркает, и Моракс расслабляется, понимая, что царевич не обижен на это замечание. — О, ну кто же виноват, что они щебечут так громко? К тому же, надо мне было как-то развеяться после посещения Синьоры. И вообще, у нас… — Чайльд запинается и вспыхивает, тут же меняя определение. — В Снежной строжайшим образом следят за тем, чтобы девчонки не позволяли себе лишнего. Они ведь порочат честь господ своими сплетнями. — Тогда им повезло жить в Ли Юэ. — Чжун Ли предпочитает оставить на потом разговор о запинке, считая его слишком серьёзным. — Пока их разговоры не приносят вреда, они вольны говорить что угодно. К тому же, правителю было бы полезно знать мнение своего народа. Тирания — плохой способ достижения цели. — Ладно, для снежан это звучит глупо, и не обижайтесь на это, о величайший император. Не могу представить ма… матушку, спокойно слушающую то, что о ней говорят за спиной. А если крикнуть ей это в лицо, о… Я думаю, много человек погибнет. Но вообще-то твои служанки в этот раз правы. — Именно поэтому Нин Гуан была так язвительна, когда уведомила меня о твоей поимке возле их комнаты? — Ну, если бы она слышала, о чём они судачат, она была бы более благосклонна ко всем. Тебе это вряд ли интересно, так что просто сообщи, что отчитал меня.       Чжун Ли склоняет голову набок и поджимает губы. — Я не собираюсь тебя отчитывать, — говорит он, чувствуя, как весёлость Чайльда медленно исчезает. — Нет? — И не собираюсь лгать своей советнице, говоря, что сделал это. — Ты сам говорил, что подслушивать недостойно.       Моракс тянет поводья, притормаживая ход лошади, и вздыхает, собираясь с мыслями. Аякс — уверенный воин даже в устных схватках, и отвечать ему требуется с достаточным напором, чтобы убедить. — Я хотел начать этот разговор после нашей прогулки, — признаётся Чжун Ли. — Не кажется ли тебе, что лучше насладиться этим временем?       Тарталья резко дёргает плечом. Моракс замирает, прекрасно зная, что это дурной признак. Он надеется, что царевич достаточно умён, чтобы не придумать себе несметное количество ужасных вещей, о которых им следует поговорить, но сомневается в своих надеждах. — Я теперь всё равно не буду спокоен. — Юноша боится обернуться, в кои-то веки кладя ладони на поводья. — Тем лучше, что нас никто не будет слышать. — Ты думаешь, слуги имеют привычку подслушивать мои разговоры? — О, ну не всем же быть такими благородными, как ты. — Чайльд взмахивает рукой и кренится в сторону, тут же пойманный крепкой рукой. — Если бы они этого не делали, то не говорили бы о том, что я сам слышал.       Моракс мрачнеет. — Что ж, я уволю их. — Мы отошли от темы. Что ты хотел сказать мне? — Помнишь, мы говорили о браке?       Тарталья кивает. — Я повёл себя слишком глупо? — с оттенком волнения спрашивает он. — Я всегда слишком наивен, когда счастлив, и… Я понимаю, что будет слишком дерзко ещё и лишать Ли Юэ возможности иметь наследника после всего, что я уже успел сделать. Ты можешь не обещать мне невозможного. Уж лучше довольствоваться тем, что есть, чем разбивать потом созданные в порыве счастья глупые мечты.       Чжун Ли осознаёт, что худшие из его опасений оправдались. — Ты смел и умён, Аякс, умеешь быстро принимать решения. Та… — Помнится, тебе не нравилось, что я тороплюсь, — замечает юноша, пытаясь подавить все дурные чувства. — Верно, в мирное время это ни к чему. Но если предстоит война, лучшего генерала я пожелать не смею. Да такого и не существует. — Иными словами, я могу принести тебе выгоду.       Моракс качает головой, надеясь, что царевич заметит этот жест. — Иными словами, я хочу видеть тебя подле себя на троне. Нет никого достойнее. — О… — Чайльд вздрагивает.       Чжун Ли не может сдержать трепещущей в сердце любви и восхищения, когда видит, как краснеет бледная шея юноши. — Я люблю тебя, Аякс. Ты веришь в предначертание самой Селестии? Когда я встретил тебя, начал верить.       Моракс готов поклясться, что Тарталья сейчас хлопает длинными ресницами, пытаясь понять всё, что ему сказали. — Верно, но тебе… Ли Юэ всё ещё нужен наследник. Может быть, у тебя не было времени заметить, но я мужчина, а не женщина.       Чжун Ли не способен сдержать тихого рокочущего смеха, вызванного подобными словами. — Мне бы стоило усомниться в своих правах управлять судьбами людей, если бы я сразу этого не заметил. Тебе не следует сомневаться, что я что-то упускаю. — И всё же я сомневаюсь. Хорошо, допустим, твой народ примет твой выбор, и… — Не надо допускать это. Так и будет, Аякс. — Ладно. Разве в Ли Юэ не принято, что император должен быть образцом для подданных? — Верно. Я рад, что ты всё же решил прочитать данную мной книгу.       Тарталья издаёт странный звук, отбрасывая эту тему. — Хорош пример подражания, гуляющий по юбкам. — Прости? — Моракс наклоняет голову. — Это какое-то выражение Снежной?       Чайльд закатывает глаза и жалеет, что мужчина не может этого видеть. — Да. Я имею в виду… то есть… Я помню про наложниц, но их же больше нет, верно? Да в любом случае я бы воспринял это как измену. — О чём ты говоришь, Аякс? — Да о том, что и думать не хочу, как ты… ты… с кем-то, кроме меня! — Постой. — В тон своим словам император останавливает лошадь, до этого медленно продвигавшуюся вперёд по рощице. — Ты думаешь, что я разделю ложе с кем-то кроме тебя? После всего, что я говорил? После нашего брака? — Это очевидно, — оправдывается царевич, пожимая плечами. — Это… — Возможно, тебе это кажется очевидным, любовь моя. Но не мне. Ты же знаешь о драконьей природе всех Архонтов? — Матушка не очень часто об этом напоминала, но… Да, знаю. Было бы странно сыну одного из них не знать. — Тогда почему ты полагаешь, что могут возникнуть препятствия для нашей любви? — Потому что я всё ещё мужчина, Чжун Ли. — Чайльд позволяет ухмылке просочится в его тон. — Это не имеет значения. — Почему? Если ты скажешь, что можешь превратить меня в женщину… — Я дракон, Аякс. — И что?       Моракс разворачивает лошадь и быстро вонзается шпорами в её бока. — Мы возвращаемся во дворец, Аякс. Ты ничего не знаешь о драконах. — Мей Син, — шепчет девушка, подбираясь к натирающей пол подруге. — Мей Син, у меня новость. — Чего ещё? — Служанка поднимает голову. — Царевич… — Ой, нет, не говори о нём, умоляю! Он снова вырастет у нас за спиной точно какой призрак, и потом нас отправят отрабатывать. — Да нет его здесь! — И что же? Придёт. — Да не придёт! Он сейчас с императором занимается ездой. — И всё? Я тогда пойду вытирать пыль на том окне. — Ну Мей Син! Лошадь-то они взяли только одну.       Нин Гуан чувствует, как у неё опухает голова, когда замечает отвратительно проведённую уборку.