Кинктобер 2022

      Чайльд скорее мычит, чем стонет, и пытается зарыться лицом в подушку, сжимая в кулаке простынь. Он закатывает глаза, чувствуя, как движется вместе с особенно сильным толчком, и отчего-то нечто тёплое расцветает в его груди.       Вообще-то не должно быть ничего странного в том, что Чжун Ли не хочет его перенапрягать после всего, что случилось. Тарталья и вправду до сих пор чувствует слабость во всём теле и предпочитает находится лёжа, но Моракс… Моракс слишком много думает о нём.       Конечно, они вроде как официально встречаются. К тому же, Чжун Ли признался ему, что чуть не сошёл с ума, пока юноша был без сознания, а это должно говорить о многом, но Чайльд не может об этом думать.       Просто потому что… ну, очевидно, что надо дорожить человеком, любить его, чтобы испытывать подобное. Тарталья не может принять такое на свой счёт. Он знает, чего он стоит, он знает, что достаточно красив и по крайней мере хитёр, если не умён. Он — прекрасная наживка для похоти и влюблённости, но точно не любви.       Чайльд состоял в отношениях с людьми, гораздо более низкими по статусу и материальному положению, чем Чжун Ли, взять хотя бы того же Осиала, и ни один из них не хотел мараться искренней любовью с жалким наёмным убийцей.       Поэтому Тарталья предпочитает заткнуть мужчину самым приятным для обоих способом, хоть тот изначально и хотел дождаться того момента, когда юноша будет чувствовать себя абсолютно нормально.       Сейчас Чайльд хотя бы ощущает комфорт. Секс — это та форма отношений, которая ему уже давно привычна. Он не может просто так жить у Чжун Ли, не выполняя совершенно никакую работу, ко всему прочему ещё и усыпанный драгоценностями. Тарталья знает, что это единственная благодарность, которую он способен дать Мораксу, и он собирается сделать всё идеально.       Поправка. Он собирался. Потому что сейчас… Нет, он чувствует себя далеко не так плохо, как когда только очнулся, и даже не так, как дня через два после этого, но он определённо переборщил в оценке своих сил.       Чжун Ли сжимает его ладонь, которую Чайльд в бессознательном жесте направляет назад, туда, где он чувствует мощное тело мужчины, и юноше кажется такое счастье просто незаконным.       Тарталья сдавленно икает, перемещаясь по постели вперёд, и весь сжимается, чувствуя приближение оргазма. Сегодня Моракс слишком медлителен и мучительно нежен, так что Чайльд уже успевает выдохнуться. Он не знает, собирается ли Чжун Ли его трахать, после того, как он кончит, но надеется, что нет.       Похоже, что они мыслят сходно. Правда, Моракс действует не совсем так, как юноша предполагал, но так Тарталье даже больше нравится. — Потерпи немного, — шепчет он во влажное плечо, в который раз запечатлевая там след зубов, продолжая несильно, но глубоко толкаться, и осторожно сжимает уверенной рукой член возлюбленного у основания. — Ты в порядке?       Чайльд несколько раз сумасшедше кивает, продолжая неистово держаться, будто он утонет, и тихо усмехается. Самый опасный человек Китая спрашивает у него такие вещи. Юноша боится почувствовать себя слишком важным и могущественным, поэтому пытается смотреть на всё это с иронией.       Чжун Ли что-то неразборчиво бормочет, кажется, на китайском, и Тарталья продолжает кивать как болванчик. Он просыпается из транса наслаждения, только когда мужчина тихо хохочет. — Ты не понимаешь, что я тебе говорю, но всё равно соглашаешься.       Чайльд сейчас действительно готов согласиться на что угодно. Он просто хочет, чтобы ему дали побыть в небытии ещё немного, совсем чуть-чуть, чтобы вокруг ничего кроме тепла и Моракса не имело значения.       Тарталья чувствует, как рука мужчины отпускает его изнывающий член и ползёт по обнажённому бедру к колену, а затем всё выше и выше, пока не ложится на влажное от пота горло. Чжун Ли не сжимает, просто держит горячую ладонь и мычит, явно уже на грани.       Чайльд позволяет ему ускориться и трахать себя более резко, лёжа на боку тряпичной куклой, готовой принять что угодно, лишь бы кончить. Его сил хватает только на это. Но нет, даже будь он сейчас силён как Геракл из греческих преданий, поведанных ему Чжун Ли, Тарталья бы ни за что не отказался от такого секса.       Юноша чувствует, как на секунду стискивается ладонь на его горле, когда Моракс с тихим хрипом кончает глубоко в него, и этого вполне достаточно, чтобы он сам излился.       Кажется, Чжун Ли что-то говорит ему, даже хвалит, но Чайльд ничего не слышит. Единственное, что его окружает — белая пустота и шум в отдалении, такой назойливый и надоедливый, но у Тартальи нет сил ему сопротивляться. — Аякс! — Моракс выглядит слишком напуганным, когда Чайльд лениво раскрывает слипающиеся глаза.       Юноша спешит его утешить, показать, что всё в полнейшем порядке, но не может пошевелиться. К тому же, он хочет пить.       Чжун Ли что-то говорит, но его слова отдаются слишком резко в чувствительных ушах Чайльда, так что он не хочет разбираться в английском.       Он просто молча позволяет себя напоить из бутылки, не останавливая мужчину, даже когда уже не хочет пить.       Моракс замолкает, о чём-то размышляя, а затем просто легко поглаживает щёку Тартальи большим пальцем, продолжая сидеть на корточках перед кроватью. — Следовало сказать мне, — тихо, без тени обвинения бормочет он.       Чайльд лениво прикрывает глаза и кивает. Он сейчас совершенно не хочет думать ни о чём, кроме Чжун Ли. В конце концов, он слишком слаб, чтобы позволять себе по-настоящему задумываться, и верит в искреннюю любовь.       Моракс с лёгкостью подхватывает расслабленное тело, оставляя горячий влажный поцелуй на лбу Тартальи, и шагает к ванной. Чайльд позволяет погрузить себя в пахнущую чем-то приятным воду и даже отпускает мужчину, когда тот делает шаг к выходу.       Чжун Ли возвращается буквально через несколько минут с полотенцем и неторопливо раздевается, забираясь сзади. Тарталья не знает, почему он становится так счастлив лишь от того, как мужчина обнимает его и нежно целует, поглаживая грудь. — Может, ты хочешь перекусить? — интересуется Моракс, продолжая обнимать Чайльда.       Юноша быстро качает головой. Его до сих пор подташнивает от обилия еды, и уж лучше он будет чувствовать лёгкий голод, которого, кстати, сейчас и нет.       Чжун Ли трётся о его плечо щекой, прежде чем устроить там свою голову. Он прекрасно умеет читать мысли Тартальи даже видя лишь малую часть лица, научившийся этому ещё давно, чтобы всегда умело манипулировать тогда ещё своим убийцей. Что ж, он просто будет благодарен своему прошлому, что всё же хорошо выполнил свою задачу. Сейчас его умения служат противоположным целям, так что ничего дурного в этом нет. Не его вина, что самый драгоценный человек на свете собирается молчать вместо того, чтобы рассказывать о чувствах.       Самый драгоценный.       Моракс не уверен, что Осиал и вправду виноват в этом покушении. Скорее, он просто выполнял поручение Царицы, цепляясь за последнюю возможность не потонуть. Зато он уверен в другом — этот человек умрёт. Слишком долго он испытывал терпение камня, чтобы теперь делать подобный выпад.       Так же должен умереть Аждаха. Если раньше Чжун Ли готов был простить ему припадок и нападение на Аякса, кончившееся разбитой статуей, полностью взяв на себя вину за это, то теперь… Нет. Ни за что.       Никто не смеет угрожать паре Моракса.