Кинктобер 2022

      Чайльд ощущает себя немного не в своей тарелке. Ладно, немного — определённо не то слово.       Он нелепый, это точно. Он не знает, как Чжун Ли ещё не пробрало на смех от такого вида, да и не хочет знать. Моракс вообще не из тех людей, кто легко смеётся.       Тарталья дёргает головой по сторонам и крепче сжимает связанные руки на каком-то мячике, боясь его выронить. Пока что он лишён только зрения, но это уже плохо.       Не будь Чайльд так горд и не люби он бросать себе вызов, он бы давно попросил остановиться. Особенно соблазнительна эта идея из-за простоты исполнения. Достаточно выронить сжатую в ладонях игрушку, и Чжун Ли его развяжет. Во всяком случае, он так обещал.       Мужчина ходит где-то позади по комнате, и звук его шагов лишь сильнее напрягает Тарталью. Он чувствует себя так, будто на ответственном задании в кромешной темноте. Только вот что является его целью?       Руки Чжун Ли касаются его шеи, даря неожиданно ласковые для главы китайской мафии прикосновения. Он просто гладит выпирающий кадык, позволяя юноше откинуть голову и упереться растрёпанной шевелюрой в идеально выглаженный жилет.       Мужчина аккуратно поправляет чёрную ленту, закрывающую глаза, и отпускает Чайльда, чтобы в сотый раз проверить узость верёвки на его запястьях. Он щекочет пальцами прижатые друг к другу ладони, и Тарталье отчего-то кажется, что он подбадривает отпустить игрушку.       Вот уж дудки. Чайльд этого ни за что не сделает. Такому человеку, как Моракс, следовало бы догадаться, что смелость и дурь всегда идут под руку.       К тому же, Тарталья ведь сам предложил нечто подобное. Ему требовалось доказать хотя бы самому себе, что он может справиться со всеми преградами, растущими на пути. Тем более с тем, что облегчит ему Чжун Ли. Облегчит же?       Чайльд напрягается, когда мужчина устраивает наушники у него на шее. Из них льётся едва различимая спокойная музыка, но Тарталье всё равно не по себе.       Юноша пытается уползти коленями вперёд, поджимая пальцы, но Моракс удерживает его на месте. Он просто осторожно, но достаточно сильно, чтобы Чайльд перестал сопротивляться, надавливает на его плечи и слегка массирует. Тарталья плавится в этих руках.       Он делает несколько глубоких вдохов, надеясь, что Чжун Ли их не замечает, и прекращает попытки уйти. Чайльд пытается убедить себя, что всё будет в порядке. Он чувствует себя слишком глупо, окружённый чем-то вроде заботы мужчины, и должен ему в конце концов доверится.       К тому же, Чайльд Тарталья ведь никогда не сдаётся.       Уж точно не в этих идиотских вязаных чулках, которые Чжун Ли чуть ли не силой заставил его надеть. Технически, именно так и было. Он ведь был уже связан на тот момент, когда грозный Моракс натянул на него этот элемент одежды, единственный оставшийся сейчас.       Тарталья подумывает себя как-то наградить, когда умудряется не запаниковать, почувствовав облегание наушников. Правда, он слишком отвлечён на негромкую и бессмысленную болтовню мужчины, направленную скорее на поддержание его внимания, чем настоящее донесение информации.       Чжун Ли рассказывает ему о своих планах на конец недели, не требуя реакций. Он не настолько жесток, чтобы мешать погружению Чайльда.       Хотя нет, содействие этому является для юноши гораздо большей жестокостью. Он попросту не может быть обездвижен и лишён возможности спастись.       Не то чтобы ему было это непривычно. Скорее даже наоборот. Отчего-то многим нравилось видеть его именно таким — разбитым и беззащитным. Это всегда добавляло Тарталье стимул убивать тех, с кем он спал по приказу Царицы.       Ведь Чайльд Тарталья не бывает слаб.       Юноша чувствует, как его сердце прыгает чуть не до горла, когда чужие руки наконец касаются напряжённого тела. Он ожидал, что Чжун Ли войдёт в него сразу после того, как наденет на него наушники. Что ж, этот мужчина удивляет его всё больше и больше.       Вместо того, чтобы использовать свои возможности, суровый Моракс просто гладит сгорбленную спину, одной из рук зарывшись в растрёпанные волосы и массируя кожу головы. Чжун Ли слишком нравится ощущать жар чужого тела, чтобы он отказал себе в этом удовольствии. Нет, он будет оглаживать Чайльда всё доступное ему время.       К тому же, у такого контакта есть один важный плюс — он чувствует состояние Тартальи. Он знает, что этот юнец ни за что не сдастся. В конце концов, в Мораксе вообще не было бы сейчас смысла, если бы он не смог вовремя остановиться, даже если Чайльд из гордости будет возражать.       Тарталья пытается сосредоточиться на чём-то одном: или музыке, или Чжун Ли. Он знает, что на самом деле есть третье звено, самоё тёмное и глубокое, но старается об этом не думать.       Чайльд мычит, когда мужчина начинает разминать его затёкшие плечи. Он даже с поразительной лёгкостью давит клубящуюся внутри тревогу.       Он слишком близко к твоей шее! Сделай что-нибудь!       Тарталья стойко, хоть и бессмысленно, зажмуривается, успокаиваясь. Он знает, что Чжун Ли ему не навредит. Он должен это знать.       Тем не менее, он не может забыть той доброй сотни других прикосновений. Каждая рука, которой Царица передавала права на его тело, сейчас пытается возобновить контакт. Чайльд прекрасно понимает, что глупо такое представлять, но он уже слишком далеко уплыл, чтобы сопротивляться.       Мужчина продвигает его по кровати дальше, чтобы забраться на неё коленями и припасть губами к шее. Он чувствует бешено скачущее сердце возлюбленного и поспешно убирает руки, чтобы одну из них прижать к его животу, а другой спуститься к бахроме чулка.       Он не помнит, как это вязаное чудо вообще возникло в его доме. Скорее всего, он получил это в подарок от кого-то. Сейчас он только надеется, что не уничтожил того человека.       Тарталья в этом выглядит чертовски глупо, и это помогает Мораксу сразу в двух местах. Во-первых, он не может отойти от нежности, пока видит скорее детский элемент одежды на Чайльде. Ну а во-вторых, он надеется, что это поможет ему не забыться и не трахнуть юношу по-настоящему. Хоть они и договаривались именно об этом, Чжун Ли давно решил для себя не пересекать черту настолько. Он слишком хорошо осознаёт, что Тарталья пережил немалое.       На самом деле, ему вообще следовало отказаться. Но разве же он мог уйти от возможности проверить уровень доверия?       Чайльд уже чувствует себя достаточно расслабленно, когда длинные пальцы касаются его члена. Он всё ещё ожидает проникновения, хоть и не может удержать ни одну мысль в своей пустеющей голове.       Моракс где-то позади жадно целует его спину, иногда кусаясь, и определённо довольствуется предоставленными шансами. Тарталья тихо стонет, боясь издавать громкие звуки, и лишь больше кренится вперёд, купаясь в ощущениях. Это и правда далеко не так плохо, как он ожидал. Это даже вполне себе ничего, думает юноша. Пока он может давить голоса из прошлого, конечно.       Чайльд подаётся назад, ближе к крепкому телу, и полностью разнеживается в чужих руках. Ему приятно. По-настоящему приятно, не только телом, но и душой. Будто он действительно кому-то нужен. Будто… будто его любят.       И чёрт, он не должен хотеть от этого плакать. Ему следует запомнить, что с ним играет босс китайской мафии, один из самых жестоких людей в это стране. Но он не может. Он хочет вернуться туда, в самое начало, когда Чжун Ли должен был прикидываться обычным человеком. Когда он был настолько мил, что Тарталья задыхался.       Мужчина касается сжатой дырочки лишь на миг, пока сжимает ягодицу и бедро, но Чайльда уже потряхивает. Он знает, что готов отдать всего себя, даже если после этого и без того израненное сердце окажется разорванным к чертям. Потому что он хочет верить, что Чжун Ли так не поступит.       Тарталья выгибается, сжимая кулаки, и тихо всхлипывает. Он уже не в силах остановить идущую лавину. Единственное, что ему остаётся — молиться, чтобы Моракс не заметил. Чайльд догадывается, что он неверно всё поймёт.       Юноша вздрагивает всем телом, когда Чжун Ли цапает его плечо зубами, и тихо скулит, глотая слёзы. Он даже не особенно задумывается, когда мужчина осторожно отбирает мячик, чтобы откинуть его куда-нибудь подальше и приняться быстро развязывать верёвку на руках. — Аякс? — Чжун Ли откидывает ленту на стул, а наушники на тумбочку, едва отключив их от телефона. — Аякс, ты в порядке?       Тарталья кивает, пытаясь успокоиться, и уползает под одеяло с головой. Он не может допустить, чтобы мужчина видел его таким. Просто не может.       Чжун Ли вздыхает и молча кладёт руку туда, где должна быть голова Чайльда, не пытаясь отобрать его укрытие. Он знает, что ему потребуется ещё очень много времени, чтобы заслужить доверие, и он готов терпеть.