Кинктобер 2022

      Длинный змеиный язык широко проходится по всей ноге, и Чайльд стонет, сжимая в одной руке кусок подушки. Он запрокидывает голову, раздвигая колени шире и подставляясь полностью.       Чжун Ли завороженно смотрит на сжимающуюся дырочку и словно хищник подползает к ней, чтобы поцеловать. Он слизывает вытекающую на простынь смазку и причмокивает, очищая влажные бёдра.       Тарталья загорается и не решается опускать на него свой взгляд, боясь взорваться прямо тут же. Он нервно сдувает прядь волос и сжимает руку, держащуюся за простынь, до белых костяшек.       Консультант игриво кусает его ягодицу, оставляя лёгкий след зубов. Это сущая мелочь, но ему будет приятно видеть очередное подтверждение того, что именно он является мужем омеги. Будто их ребёнка, что должен скоро появится на свет, недостаточно.       Чайльд задыхается, когда альфа тянется длиннющим языком по всему телу, останавливаясь на набухших сосках. Хоть молоко ещё и не начало выделятся, они уже стали чувствительнее, и Чжун Ли не прочь иногда это использовать. Ладно, не иногда. Он с жадностью сосёт их чуть ли не каждый вечер.       Два чёрных пальца касаются свободной дырочки, чтобы дать Тарталье обещание наполненности и исчезнуть, переместившись на изгиб его задницы. Смазка, так обильно стекающая из сжимающегося отверстия, неприятно холодит кожу, но Чайльд этого практически не замечает. Не то чтобы это особенно отличалось от ужасного беспорядка у него на бёдрах. — Такой сладкий… — бормочет консультант, покусывая пока что почти твёрдые грудные мышцы омеги и поднимая горящий золотом взгляд на него.       Тарталья зажмуривается и слепо бьёт ладонью по простынке, не в силах выдержать столького. Он собирается подраться с ним, когда родит. И, видит Селестия, поддаваться он не будет. Чжун Ли вполне заслужил.       Консультант усмехается, не отрываясь от него, и оставляет на ребре укус. Оно уже не так сильно проступает под кожей омеги, начиная становится на ощупь мягче из-за нарастающего жирка, и мужчина уже не боится повредить что-нибудь по-настоящему.       Чайльд стонет и подкидывает голову, пиная мужа пяткой в поясницу, чтобы он поторопился. Ему уже становится противно от того воистину астрономического количества слизи под ягодицами и нижней частью спины. Если честно, Тарталья вообще никогда не любил такую особенность организма всех омег.       Тёмная рука вплетается в его волосы, когда Чжун Ли устраивается поудобнее меж разведённых и искусанных ног, боясь слишком сильно налегать на тело, и Чайльд чуть ли не урчит от странного скорее животного удовольствия, настигающего его при этом жесте. Он даже практически смиряется с вынужденным ожиданием, лишь бы этот момент продлился вечно.       Консультант оглаживает языком бьющуюся на шее Предвестника вену и наклоняется, чтобы царапнуть её клыками. Он не собирается обновлять метку второй раз за день, но нахождение рядом с открытой шеей его мужа приносит ему слишком много удовольствия, чтобы он просто так отказался.       Тарталья получает желаемый член довольно скоро, почти сразу же прижимаясь к Чжун Ли настолько близко, насколько позволяет его живот, и обхватывая его дрожащими ногами. Консультант урчит ему на ухо, легонечко покусывая мочку и облизывая кожу головы вокруг неё. Ему хочется вылизать всего Чайльда, не оставив ни одного места без внимания, и он не будет себе в этом отказывать.       Но сначала он должен хорошенько трахнуть мужа. Он просто не может отказать этим глубоким голубым глазам и поджимающимся так любимым ему губам.       Чжун Ли нежно улыбается и склоняется над лицом своей пары, чтобы клюнуть его в щёку. — Мой идеальный омега, — бормочет он тихим голосом, неторопливо двигаясь в горячем и влажном нутре.       Тарталья прерывисто вздыхает и обвивает его руками за шею, заглядывая в глаза бывшего Архонта. Чжун Ли чувствует себя идиотом, улыбаясь ещё сильнее и прижимаясь своим лбом к чужому. Возможно, он и есть идиот. Зато он не ошибся в паре.