As Bullet Speaks to Gun

Джеймс отвёл его домой. Как калеку. Как больного ребёнка. Пусть плачет и ломает вещи. Сидел за столиком и смотрел, как он борется с припадком. Видел его измученным, сломленным, таким, каким он был. Теперь между ними не было секретов. Предыдущая ночь закрепила это. Пройдите с человеком сотню миль по льду и камням, и вы узнаете каждый потаённый уголок его разума. Возьми того же человека в постель, и ты узнаешь его целиком. Френсис не забыл ни минуты. Накануне ночью, когда кошмар был ещё свеж в его памяти, он покинул его. Но когда он услышал голос Джеймса из темноты, то чуть не заплакал. Наконец кто-то был рядом с ним, подумал он. Кто-то был рядом с ним. В тот момент он был слишком сломлен и пьян, чтобы понять это, а Джеймс всё ещё был рядом с ним. Френсис встал посреди гостиной съемной квартиры и уронил свой стакан с виски на пол, чтобы он разбился вдребезги. Краем глаза он заметил, как Джеймс вздрогнул. Френсис поднял сапог, отупев от бессмысленного гнева, думая, что раздавил осколки в порошок, но отблеск света на стекле был похож на лёд, а затем его снова словно вытащили из тела, и он вернулся туда, где, как он знал, был всё это время. Ему было очень холодно. Он повернул голову и почувствовал камни щекой. Рука сильно болела. Он мог различить резкий силуэт лодки без мачты на фоне неба. На ней виднелась фигура. Я вернулся по следам Хикки, подумал он. Я никогда не уходил. Он чувствовал наполнявшую его усталость. Она вынудила его запрокинуть голову, даже когда он попытался сесть. Камни врезались в его череп, когда он опустил голову, но у него не было достаточно сил, чтобы двигаться. В небе над головой мешались тёмные и светлые оттенки, и оно было затянуто тучами. Я здесь и умру, подумал он. Зверь хотел его крови с самого начала, и он настиг его как раз тогда, когда он собирался убежать, потому что, конечно, их шансы были слишком малы для спасения, конечно, Джеймс собирался умереть от цинги, а Френсис собирался рухнуть за ним, потому что – что ему было теперь делать без Джеймса? И стоило мыслить так: если Френсис когда-нибудь отыщет дорогу к нему, если Джеймс уже не мертвец и не брошен на далеком холме, а рядом с ним не гниет Джопсон, а Френсис в пьяном сне не шатается в бесконечных сумерках поисков Хикки. В конце концов, их поражение всегда имело было более вероятно, чем их выживание. Френсис снова попытался открыть глаза, поднять голову. Где-то в смутных воспоминаниях ему показалось, что он, возможно, уже давно занят этим. Он хотел знать, что произошло между тем, когда он представлял себя с Джеймсом. Снова в Лондоне. Неужели он только что обмяк, потерянный для какого-то воображаемого спасения? Развивались ли события дальше без него, а его разум сломался под тяжестью слишком большого бремени? Было бы обоснованно, если бы он бросил своих людей в последний раз. Возможно, это окончательное осознание, это возвращение в своё тело перед смертью было его наказанием. На его запястьях были чьи-то руки. Кто-то возится с цепями, подумал он. Он слишком устал, чтобы вырываться сейчас. - Френсис, - произнес Джеймс. (Но Джеймс не мог находиться здесь. Джеймс был далеко и умирал. Отдавал себя оставшимся людям на съедение). - Френсис, - повторил Джеймс, и он не стоял на холодных камнях и не возился с цепями. Он стоял в тесной гостиной Френсиса, обхватив обеими руками запястья Френсиса, сквозь окно лился свет, а ноги Френсиса стояли на твёрдой поверхности. Облегчение, охватившее Френсиса, когда всё это нахлынуло на него, было настолько ощутимым, что он снова чуть не заплакал. Он едва удержался от того, чтобы не упасть на колени, лишь в последний момент сообразив, что у его ног разбитое стекло. - Куда ты, Френсис? - спросил Джеймс. Френсис покачал головой, не в силах выразить словами. Глядя на Джеймса вот так, на живого и сияющего, с мягко вьющимися на лбу волосами и озабоченно сдвинутыми бровями, он начинал представлять всё в перспективе, которую Френсис не мог постичь в течение нескольких месяцев. Имело ли значение, что они действительно были дома? Имело ли значение, что их спасение было невозможно? Если Френсис захочет в это поверить, он может остаться здесь. Либо Френсис ждал смерти на этих камнях, либо он был в безопасности в Лондоне. Он не мог бы продолжать в том же духе, стоя одной ногой в каждом мире, иначе он действительно развалится. Он должен был сделать выбор. Пришлось перестать беспокоиться о другом варианте развития событий. Осторожно двигаясь, Джеймс подвёл его к столу и усадил на деревянный стул. Френсис положил локти на стол и обхватил голову руками. Джеймс молчал. Он не знает, что со мной делать, подумал Френсис, но это уже не казалось таким убийственным, как раньше. Если бы это было правдой, у них было бы время во всём разобраться. Если бы это было правдой, он мог бы перестать считать шаги и экономить секунды. - Джеймс, - сказал он надтреснутым голосом. Джеймс не ответил. Френсис протянул руку. Он пребывал в отчаянии и шарил, как слепой. Его руки, дрожа, нашли руки Джеймса. Он их схватил. - Расскажи мне историю, - сказал он, затаив дыхание. Джеймс сомкнул руки на ладонях Френсиса, но всё ещё выглядел сбитым с толку. - Какую? - спросил он. Френсис расхохотался. Усталое, хриплое существо. - Об острове, - сказал Френсис. - Или о китайских снайперах. Пожалуйста. - Ты ненавидишь эти истории, - произнёс Джеймс, ещё больше нахмурив брови. - Ненавижу, - сказал Френсис, всё ещё смеясь. Он почувствовал лёгкое головокружение. - Позволь мне послушать их снова.