As Bullet Speaks to Gun

Всюду был чёртов лёд. Снаружи было темно, и Френсис мало что мог разглядеть, но это не имело значения, потому что всё, что можно было увидеть – это лёд. Он забрался на такелаж на полчаса раньше, потому что сегодня была более умеренная ночь, чем обычно, и его уже тошнило от сидения в каюте, а бортовой журнал пребывал в беспорядке (он забросил его и больше к нему не возвращался). Он принёс с собой виски. Подумал: может, ему что-то – да что угодно – попадётся на глаза? Да хоть бы одна грёбаная птица. Хоть камень. Но нет. Кругом был только лёд. Он сделал ещё глоток виски и вздрогнул, когда его губы оторвались от холодного стекла бутылки. Неприветливая погода даже в такую ночь. Огней с «Эребуса» не было видно, так что он мог представить себе, что «Террор» один во льдах. Как и он. Рука, обвивающая ванты, начинала болеть. Он представил, как отпускает опору и просто падает. Представил, как ударится боком – как марсовый матрос, которого они потеряли на «Эребусе» больше года назад. Его ждала бы не холодная, всепрощающая вода. Ещё тридцать футов до льда, и ему повезло бы, умри он от удара. Он не планировал этого делать. Просто подумал об этом. Как экипаж найдёт его. Тогда Джеймс будет главным. Он задавался вопросом, будет ли Джеймс так же огорчён его уходом, как и гибелью сэра Джона. Конечно, нет. Снизу послышался шум, и Френсис вздрогнул, поняв, что глаза у него почти слиплись. Опасно спать здесь на холоде. Так и нос можно отморозить. - Френсис? - позвал грубый голос. - Томас, - прохрипел Френсис. Послышались новые шорохи, а затем Томас Блэнки влез на ванты к Френсису, заставив такелаж покачнуться дополнительным весом. Это движение вызвало у Френсиса лёгкое головокружение, и он нахмурился, полузакрыв глаза. - Неужели наш бесстрашный капитан решил выполнять двойную работу и послужить носовым украшением? - спросил Томас с ухмылкой. - Потому что, если ты останешься здесь намного дольше, ты застынешь, как статуя. Френсис усмехнулся. - Так от меня было бы больше толку. - Чепуха. Учитывая это, ты отлично справляешься с работой, - Томас взглянул на бутылку виски у него в руке, затем явно решил проигнорировать её. – И каков отсюда вид? - Ты ледовый лоцман, ты и скажи, - проворчал Френсис и указал рукой в перчатке на огромное грёбаное ледяное пространство. - Пак, - сказал Томас. - Он может быть прекрасен. Даже когда он пытается тебя убить. - Это чудовище, - сказал Френсис. Сделал глоток. (Да пошло оно всё. Томас никому ничего не скажет). - Конечно, но даже чудовища могут быть красивыми. Френсис повернулся, чтобы посмотреть на него, приподняв одну бровь: - Есть какая-то особенная женщина, о которой я не знаю? - О да, я влюбился в медведя. Ты, конечно, будешь шафером? - Я надену свой лучший воскресный костюм, - сказал ему Френсис. Они оба рассмеялись. Это согрело грудь Френсиса (вместе с виски). Спасибо Господу за Томаса, подумал он, единственного знакомого мне человека, который может рассмешить любого, даже в такое время. Томас, со своей стороны, так непринуждённо сидел на вантах, словно за чаем воскресным днём. Наверное, это было ему даже проще – в море он чувствовал себя как дома. Это-то и сблизило его и Френсиса в первые дни. Прошло слишком много времени с тех пор, как Френсис подолгу торчал на мачтах, но Томас всё ещё был таким же подвижным, как и двадцать лет назад, его сапоги упирались в верёвку одновременно небрежно и надёжно. Френсис оттолкнул одну ногу в пустое пространство, его мысли возвращались к более ранней части их разговора. - Единственное прекрасное чудовище, которое есть у нас в этой экспедиции – это Джеймс, - сказал он. - Он каждое утро тратит двадцать минут на причёску, даже когда нам грозит неопределённая гибель. Как будто это его самая большая забота. Томас посмотрел на него как-то странно и сказал: - Птичка на хвосте тебе эти сплетни принесла? Френсис фыркнул: - Да и без сплетен всё ясно. Только взгляни на его чёртову причёску. - Знаешь, ты должен быть к нему добрее. Если сможешь. Он теперь твой заместитель. - Ага, я украл его у сэра Джона, не так ли? - Он хороший человек. Просто тщеславный. Френсис вздохнул: - Не то чтобы я пытался его оттолкнуть, Томас. Мы просто не ладим. Он меня ненавидит. - Он завидует тебе, - сказал ему Томас. Френсис моргнул. На ресницах намёрзли кристаллики льда. - Что, он хочет быть капитаном этой чёртовой кодлы? Томас посмотрел на палубу, затем снова на Френсиса: - Он не завидует твоему капитанскому званию, Френсис. Он завидует твоим качествам. Тому, каков ты есть. Френсис лающе расхохотался и опасно покачнулся на своём месте: - Он хочет быть ирландцем из среднего класса? Скажи ему, чтобы он предался порокам, и этого будет достаточно. - Я уверен, что он бы сделал это, если бы ему пришлось. Ты замечаешь ведь, как он старается. - Скорее, как много он болтает, - пробормотал Френсис. - А ему завидно, что ты не таков. Ты прямолинеен. Тебе не нужно чужое одобрение и поддержка. Френсис сделал ещё один глоток виски. Бутылка почти пуста, заметил он, вынув её изо рта. Пытался вспомнить, сколько ещё у него было. Не мог. Не нуждался в чужом одобрении. Ха. - Я здесь не для того, чтобы служить Джеймсу чёртовым образцом для подражания, - сказал Френсис. - И если он думает, что я именно такой, ему лучше расставить приоритеты. Теперь мы достаточно хорошо работаем вместе. Это всё, что имеет значение. Томас долго смотрел на него, прежде чем кивнуть. В его бороде был иней. - Спустимся? - спросил Томас. Френсис вздохнул, обдумывая варианты. Лёд или заточение в каюте? Лёд или чертовски маленькое однообразие этого тесного пространства? Раньше его никогда это не интересовало – нехватка места. Но, теперь, когда корабль не двигался… - Думаю, что ноги у меня отмёрзнут, если я тут останусь, - признался Френсис. - Не волнуйся, я их тебе отчикаю, - пошутил Томас. *** Он нашёл бутылку виски в бумажном пакете рядом со столом после того, как Джопсон ушёл. Это он её туда поставил? Френсис не знал, зачем он это сделал. Какое-то непонятное чувство доброты? Но Джопсон держал его за руку, несмотря на дрожь, рвоту и плач. Сквозь ярость и мольбы с саднящим горлом. Джопсон рассказал ему о своей матери. Это ничего не проясняло. С другой стороны, он не сделал ничего из того, что ему только что сказал Джопсон. Чтобы он бросал его умирать? Френсис никак не мог обдумать это, да и не был уверен, что хочет. В каком-то смысле он оставил их всех умирать, когда пошёл с мятежниками. Или, возможно, его руководство обрекло их с самого начала. Это не имело особого значения. Ничто из этого. Френсис зубами вытащил пробку из бутылки и выплюнул её в сторону. Он сделал глоток. Пошло тяжелее, жёстче, чем обычно, и он немного закашлялся от крепости. Почувствовал, как жжение пробивается в центр его груди. Открытие бутылки было быстрой инстинктивной реакцией. Он намеревался подумать об этом подробнее. Он ещё не выбрал. Но его тело решило за него, и теперь, когда вкус виски снова был на языке, он почувствовал лёгкое головокружение, почти легкомысленность от облегчения, которое оно принесло. Боже, он скучал по этому. И ведь никто не мог его винить. После того, через что он прошёл. Или уже ведь обвинили во всех грехах, так что не могли придумать нечто хуже. Только чистая удача привела их обратно в Лондон. Возможно, случай поместил и эту бутылку сюда. Удача и его старый вестовой, сломленные и полумёртвые. В шкафу стоял единственный стакан. Френсис взял его, затем намеренно нашел пробку от бутылки на полу и поднял её. Он медленно налил виски, поднимая бутылку всё выше. Наблюдая, как сочится жидкость. Коричневая, горькая и красивая. Он закупорил бутылку. Оставил на полке. Прошел в главную комнату и сел за стол. Разве человек не возвращает свои привычки с «Террора»? - подумал он. И проклял себя за это. Большинство людей так и не вернулось домой. *** В дверь постучали. Стук-стук. Два быстрых удара. Френсис моргнул, выныривая на поверхность. Вытащенный из более глубокого места – в комнате темно. В котором часу это было? Стакан был пуст, а бутылка перекочевала из кухни и стояла рядом с ним. Когда он прищурился в темноте, то смог прочитать карту, разложенную перед ним. Она была покрыта линиями и каракулями. Он не мог бы сказать, что имел в виду. Два стука повторились. Френсис вскочил на ноги и спотыкаясь, зажёг лампу, крича «Иду!» к двери, чтобы нетерпеливый посетитель не ушел. Он немного завозился со спичкой. Обжёг палец, выругался, наконец-то зажёг. Уронил спичку на пол и решил, что её не стоит поднимать. Пошел к двери. То, что он увидел при свете, смутило его – на пороге стоял Джеймс. Они смотрели друг на друга. - Что ты здесь делаешь? Джеймс непонимающе посмотрел на него. - Могу я войти? Озадаченно нахмурившись, Френсис отступил от двери, и Джеймс вошел внутрь. Френсис окинул его оценивающим взглядом: крепко держится на ногах, худ, но не при смерти, без видимых повреждений. И волосы выглядят красиво. Джеймс тем временем оглядывал плохо освещенную комнату. Френсис вспомнил о бутылке виски на столе и на мгновение подумал: «Чёрт возьми...» - но, честно говоря, кого это волновало? Джеймс видал с его стороны и что похуже. Он закрыл дверь. - Присядешь? - спросил Френсис и указал на одно из кресел. - Ты снимаешь эту квартиру? - поинтересовался Джеймс, подходя к креслу. Он погрузился на него с благодарным стоном. - Обходится дёшево, - сказал Френсис, ставя лампу на стол и усаживаясь в кресло напротив него. - Да уж, оно и видно. - Но это вполне оправданно. - У тебя нет мебели, Френсис. - Ты пришел сюда оплакивать отсутствие у меня мягкой мебели? Вызов в его голосе был отчасти шуткой. Было приятно снова увидеть Джеймса, помимо этого ужасного фарса военного трибунала. И на этот раз он не умирал и не исчезал на глазах Френсиса. Френсис пил, глядя на него, сидящего всего в паре футов от него, откинувшись на спинку кресла. - Нет, - сказал Джеймс. Он вздохнул. - Наверно, я не знал, с кем ещё поговорить. - Я часто чувствую то же самое, - ответил Френсис. - Что ты должен им сказать? Джеймс не слушал, поглощенный своими мыслями. - Моё имя втаптывают в грязь, - сказал он. - Из-за… обвинений Хикки на суде. Все, конечно, утверждают, что никогда бы в такое не поверили, но я уже отозвал приглашения на ужин. Люди избегают меня. - Ты не улучшишь свою репутацию, находясь здесь со мной,- заметил Френсис, подняв брови. Джеймс рассмеялся. - Френсис, я твой заместитель... – Он смущённо осёкся и добавил: - Был твоим заместителем. Я не думаю, что кто-то может винить нас за то, что мы проводим время вместе. - Я сожалею о твоей репутации, - сказал Френсис. Ему было странно сидеть вот так, положив руки на подлокотники кресла. Казалось, он просто должен держать стакан в одной из них. Нужен был какой-то предмет, чтобы придать согласованность его жестам. К тому же в голове уже звенело – время, проведённое в трезвом состоянии, снизило его привычку к алкоголю. Неожиданный бонус. - Что ты делаешь со всеми этими картами? - спросил Джеймс. Френсис моргнул и посмотрел вниз. Поёрзал на месте. (Было глупо говорить это вслух). - Прикидываю наши шансы, - сказал он. - Какие шансы? - Спасения. Джеймс снова рассмеялся. Приятно видеть улыбку на его лице, подумал Френсис. Свет лампы омыл Джеймса и вернул немного румянца на его щёки. - Но мы уже спасены, Френсис, - усмехнулся Джеймс. - О чём беспокоиться? - Нет, я хочу прикинуть те шансы, которые у нас были. Джеймс покосился на него. Френсис наклонился вперёд. Чувствуя, что нужны руки, он снял их с подлокотников, чтобы жестикулировать, но потом не знал, что с ними делать и решил: пусть болтаются. Он отметил, что ноги Джеймса стоят очень близко к его собственным. Он попытался собраться с мыслями. - Это кажется невозможным. Удача, которая помогла нам спастись. - Конечно, Френсис. Почти так и было. Френсис не знал, как выразить это словами. Никогда, когда он был пьян – обрывки метафор крутились у него в голове, как… как… Вот незадача. У Джеймса-то всегда была наготове шутка или один из этих проклятых анекдотов. Рядом с ним Френсис выглядел просто угрюмым пьянчугой. Кем он и был, как он предполагал. Однако сейчас в нём горела потребность. Что-нибудь, чтобы преодолеть сухость языка и подёргивание пальцев. Необходимость заставить Джеймса понять, что он чувствует. Он взял руки Джеймса в свои. Почувствовал, как он цепенеет, как его пальцы напряглись. - Френсис? – переспросил Джеймс. Прощупывал. Как заместитель своего капитана. Чёрт бы побрал эти звания, подумал Френсис, я хочу, чтобы мы были на равных. - Мне надо это решить, - сказал он. Голос его прозвучал грубо. - Как это…- Он хотел сказать "должно было". Но нет. - …могло случиться. - Почему, Френсис? Разве ты недостаточно натерпелся? Джеймс нахмурился, прикусив щёку изнутри. Его руки всё ещё лежали в руках Френсиса. Френсис сжал их пальцами. Почувствовал тепло. В дальнем углу его разума разгоралась тихая паника. - Я не могу принимать это за чистую монету, Джеймс,- сказал он ему.- Это не сходится. Шансы были слишком велики. Люди слишком слабы. Если я не найду способ объяснить это… Он закрыл глаза всего на мгновение, и комната вокруг него закачалась, и его желудок содрогнулся (было ощущение, что «Террор» идёт ко дну), а затем он широко открыл глаза, шире, чем раньше. Джеймс смотрел на него. В выражении его лица было что-то мягкое. Возможно, именно это помогло Френсису сформулировать мысль. - Если я не разберусь, - сказал он, - я не смогу в это поверить. Душой я по-прежнему там. *** До того дня на острове Кинг-Уильям Френсис не осознавал, как сильно он беспокоится о Джеймсе. Это было незадолго до первого раза, когда Джеймс упал в обморок, но в то же время они были счастливо далеки от этого. Под кожей Джеймса вспыхнула цинга. Он был слабым и худым. Френсис обнаружил, что проверяет его каждые несколько минут, оценивая каждое движение. Но Джеймс был по-прежнему подвижен, жив, и даже достаточно здоров для проявлений оптимизма. Он доверял Френсису свои секреты, потому что всё ещё чувствовал, что они имеют значение. Френсис понял это тогда: обе руки на плечах Джеймса, заметив вялость в шее Джеймса, когда встряхнул его, и подумал: я хочу, чтобы ты выжил. Из всех, я хочу, чтобы ты выжил. Это чувство застряло в нём. Они шли дальше и разговаривали о других вещах. Но Френсис продолжал возвращаться. Он возвращался столько раз, что на какое-то время забыл проверить Джеймса, а затем услышал шорох камней и обернулся как раз вовремя, чтобы поймать его. Френсис покачнулся под тяжестью. Джеймс был выше его, и у него всё ещё было достаточно мускулов, чтобы его было трудно удержать. На мгновение он испугался, что Джеймс мёртв. Так много людей пало замертво по пути. Было ли ошибкой завести его так далеко? Но потом Джеймс что-то пробормотал, уткнувшись в грубую куртку Френсиса. Френсис переместил свой вес, толкнул его назад и обнял Джеймса за плечи. Джеймс сильно наклонился. - Прости, - выдохнул он. - Я, должно быть, поскользнулся. Френсис чувствовал, насколько равновесие Джеймса зависело от него. Посмотрел на камни: да, можно было на них споткнуться, но не с большей вероятностью, чем на всех прочих вокруг. Скорее всего, колени подломились, подумал он, и почувствовал себя плохо. - Ты в порядке? - спросил он. - Я… я в порядке, думаю, я… - Нужна минутка, чтобы посидеть? - Нет, мы уже слишком долго здесь. Я могу стоять, я всего лишь оступился… Джеймс начал отходить от Френсиса, но его ноги не выдержали полного веса. Он застонал. Снова повернулся набок, и Френсис повернулся вместе с ним, на этот раз едва удерживая его в вертикальном положении. (Осознавая слабость собственных рук. Цинга?). - Джеймс, - фыркнул он. - Ты нездоров. Ты должен отдохнуть. - Нет! - воскликнул Джеймс. Слово ударило по тихому воздуху вокруг них. Он вздрогнул, словно удивившись силе собственного голоса, а затем тихо добавил: - Нет. Нам нужно вернуться. Мне просто… нужна твоя помощь. - Конечно, я помогу тебе, Джеймс, - сказал Френсис. - Ты уже сделал для меня даже больше. Неуверенная улыбка тронула уголки губ Джеймса: - Разве? Кажется, я припоминаю больше ожесточённых споров, чем жестов доброй воли с моей стороны. - Думаю, эти споры пошли мне на пользу. Указали мне моё место. - Но нам больше не о чем спорить, верно? - слабым голосом спросил Джеймс. Френсис посмотрел на него, удивлённый и встревоженный его тоном. Джеймс посмотрел в ответ, его зрачки расширились и не фокусировались как следует из-за болезни. На коже виднелись язвы. Но глаза были наполнены каким-то внутренним светом. - Нет, - сказал Френсис через мгновение, - нам больше не нужно ни о чём спорить. Они стояли очень близко. Их бока были прижаты друг к другу, и Джеймс положил руку на плечо Френсиса. Он чувствовал дыхание Джеймса на своей щеке. С их головами, повёрнутыми вот так, это было… Как? Интимно? Он уклонился от такой мысли. Касаться этой темы – чувствовать её биение рядом с сердцем, подобное живому существу – было больно. Так много людей полагалось на него. Джеймс полагался на него. И вот Френсис размышлял над извращённой фантазией, которая взрастала в нём Бог знает сколько времени. Джеймс, должно быть, заметил, что что-то изменилось в его лице. Он быстро отвёл взгляд, но недостаточно быстро, чтобы Френсис заметил боль и разочарование в его глазах. Даже это я могу разрушить, подумал он. - Пойдём, - сказал Джеймс. Френсис обнял его и потом проводил до дома.