У меня к тебе...

— У меня к тебе надёжность. Вряд ли /надёжность/ была эмоцией, но после чувства /рассвета/ Долохов уже ничему не удивлялся в своей фантазии. Надёжность Хех. Надёжное желание заавадиться каждый раз, когда Гарри влезает в неприятности, донимает расспросами, касающимися его домашнего обучения и будущей семьи. — О детях только после твоего выпуска, Гарри. Ни днём раньше. Ты должен думать об учёбе. Антонин хотел быть надёжной опорой своему супругу и их будущей семье, хотел, чтобы в нем видели оплот спокойствия и рассудительности, силы и решимости. Но у Гарри всё всегда шло через одно место. Этот хрупкий /человечек/ пытался пробудить в Антонине светлые эмоции, тягу к жизни и энтузиазм. Сидя с выкрашенными в ярко-красный цвет волосами и глядя на то, как по Коттеджу летают зачарованные пакетики с красителями из Магазина-дракон-всех-задери-Уизли, Долохов чувствовал /надёжность/. Надёжное и неуёмное желание сократить численность Уизли и, возможно, Поттеров, согласившихся испытать Шутливый Набор Художника. Гарри, который сначала пытался наложить защитные чары на себя, а потом, потерпев в этом поражение, смотрел на супруга едва сдерживая хохот. Сам он был вымазан пятнами как далматинец и даже стёкла очков теперь переливались перламутровыми оттенками разных цветов. — Напомни мне, почему ты согласился испытать /это/ в нашем доме? — Ну так весело же! — Хохочет Гарри, растирая оседающий на ковёр порошок. — О, смотри, рисовать можно! И на стенах! — Если мне не изменяет память, то пять тебе было больше десяти лет назад. — Но, видя светящийся взгляд супруга, Антонин поднимается со своего кресла и подходит к засыпанной цветным порошком стене. — И что рисовать? Надёжность Старательно выводя пальцами на стене нечто, похожее на человечков, оба молчали, увлечённые процессом и своими мыслями. — Хм, в тебе слишком много чёрного цвета, ты получаешься большим пятном... — Ну добавь красного на голову. — Милостиво позволяет Антонин, явно намекая на свою новую причёску. — Если меня сейчас куда-то вызовет Малфой, его хватит удар. Словно почувствовав, что его вспомнили, Люциус действительно связался с Долоховым через метку, всё ещё связывающую Ближний Круг между собой. Порошок, не стирающийся никакими заклинаниями, уже заранее драконил Антонина, поэтому тот, плюнув на всё, аппарировал прямо так. Вся остальная одежда также была покрыта красителем, поэтому даже переодевание не спасло бы ситуацию. — С одной стороны - мне хочется спросить, что с тобой случилось, а с другой - что-то мне подсказывает, что это будет последнее, что я сделаю в своей жизни. — Едва не захлёбывается бренди владелец Малфой-Менора. — Радужный Единорог взорвался дома. Что случилось? Ты вызвал меня посреди выходного. — Уровень раздражения вдали от партнёра начал неумолимо расти. — Середина рабочей недели. — Снисходительно указал на настенный календарь Люциус, и взмахом палочки призвал второй бокал. — Пришли результаты обследования твоего супруга после ритуала. Просмотри, ознакомься. Какое-то время в кабинете висела тишина. Долохов просматривал весьма толстую папку личного дела Гарри Поттера, вчитываясь во все умные медицинские термины и делая не менее умное лицо при этом, а Люциус, встав около окна, любовался цветущим садом. — Ну и похер. — Пожимает плечами Долохов. — Да нет, Тони, не "похер". Он берёт твою магию в небольшом количестве, потому что ты готов делиться и он не встречает отторжения. Но вы, если мне не изменяет память, планировали детей? Любой волшебник подсознательно сопротивляется краже его магии. Без лечения он будет опасен для несовершеннолетних. — Если это лечится, то похер в двойне. Вылечим. — Ему будут сокращать резерв. — И что? — Долохов пожимает плечами и встаёт. — Он и без резервов Лорда достаточно силён. А если вместо ушивания резерва нужно будет его наоборот расширить - моя магия к его услугам. — О Джеймсе ты так не говорил. Что-то хрустнуло очень близко с шеей Люциуса. Тот даже на микросекунду испугался, что это и была его шея, однако успокоило осознание того, что голова с плеч всё ещё не падала. — Джеймс сдох и туда ему дорога. После того, что я сделал с его сыном, я с гордостью посмотрю в эти лишённые всякого стыда глаза, когда отправлюсь за грань. В твоих интересах больше не поднимать эту тему, если хочешь дожить до появления внуков. Надёжность Гарри совсем не боялся его. Антонин давно не видел страха в этих глазах, похожих на омуты, тянущих к себе как магнитом, призывая утонуть. Спокойно приняв факт того, что ему придётся пройти весьма неприятную процедуру по избавлению от опустевшего резерва Лорда, Поттер лишь широко улыбнулся. — Но ты же наградишь меня за терпение? Ну вот и как можно было беспокоиться за человека, который думает совершенно не той головой, которой надо? — Ты понимаешь, что процедура болезненная? — Ты понимаешь, что мне плевать, если после неё я буду безопасен для /семьи/? — Антонину оставалось лишь вздохнуть на это. Надёжность Долохов пишет это, сидя в палате, где проводилась операция. Гарри ощущался надёжным партнёром. Он был тем, кто и в огонь, и в воду полезет за /своими/, сначала дав по морде обидчику и только потом спросив - а кто прав? Вспоминая, как Поттер бросил школу и экзамены ради ухода за полуживым Антонином, нельзя было не восхититься поистине русским похуизмом, с которым Гарри в тот момент смотрел на свое будущее. Надёжность Долохов не любил англичан, считая, что хуже вражды с ними может быть только дружба. Необязательные, зачастую откровенно лицемерные... После более близкого знакомства с Гарри, он впервые почувствовал себя /спокойно/, несмотря на продолжающийся Армагеддон вокруг. Может именно поэтому он и согласился предать Лорда, буквально собственными руками убив остатки его души и проведя Фенрира под защиту комнаты. У волка метки не было, волк мог убить Лорда не боясь магических откатов за предательство. Надёжность Убаюкивая измученного и мелко дрожащего супруга на руках, Антонин думал лишь о том, что за этот комок проблем он готов уничтожить не только Лорда, но и весь мир в придачу. Колдомедик, проводящий операцию, даже заикнуться не рискнул о том, чтобы Долохов вышел из палаты, полностью понимая все риски разлучения, пусть и временного, Оборотня и его Истинного. Под давящей звериной аурой даже привычная шутка про «сначала будет больно, а потом просто нестерпимо» не слетела с губ колдохирурга, более того, он даже сам почувствовал почти физическое сопереживание этим двоим. Надёжность Долохов чувствовал свою надёжность, когда Гарри доверчиво сжимал его руку в поиске тепла и поддержки. Голова кругом шла от осознания, что ему доверяют в моменты слабости и почти бессознательности. И мужчина осознавал, что доверял бы Гарри так же сильно, поменяйся они сейчас местами. — Никогда не забывай, как сильно я люблю тебя... — Тихо шепчет Антонин, сидя на больничной кровати и прижимая к груди супруга.