Любовь даёт по тормозам

Большими красивыми ладонями Вэнь Кэсин опирался о стол. Его длинные волосы сбились вперед, густыми путами спадая по плечам, не давая толком присосаться к шее сзади. А хотелось. Бухому мозгу Е Байи вообще много чего хотелось, а преград он не замечал. Подумать только. Никто не трахал. И Вэнь Кэсин так провакационно улыбаясь об этом заявлял. Конечно, собравшись с пола Е Байи выдал: — Да быть не может. И почти следом: — А со мной хотел? Тогда… Вэнь Кэсин облизнулся, опустил ресницы и нисколько не смущенный подался вперед, поднял взгляд — хищный, голодный, ни в каком месте не кокетливый: — Тебе бы я позволил. Тебе я позволю, потому что только тебя знаю так хорошо. В его жизни жирнее намеков ему не делали. Конечно, Е Байи, да еще не вполне трезвый, просто дернул Вэнь Кэсина на себя. Они чуть не столкнулись лбами, но какое-то чувство внутреннего противоречия не позволило впиться губами в блестящий после выпивки, сочный большой рот. Попробовать его мягкость, оценить вкус. Вместо этого он потянул Вэнь Кэсина к себе еще ближе, лизнул мочку его уха и прошептал: — Не слишком ли ты сильно мне доверяешь? — Я доверил тебе моё время, все мои тайны. А это всего лишь тело. Ну Е Байи и снесло голову. Бутылки не разбились только потому, что стояли уже на полу, а остальное уцелело, потому что стол был огромный. Поставив Вэнь Кэсина к себе спиной, нагнув его над столом, он не знал, что хотел сделать. Не отыметь же жестко по оливковому маслу. Даже вусмерть упившись, он себе такого не позволил бы. Вот и сдернул тонкий дорогущий свитер, спустил под яйца его брюки и собирался облапать всего и хорошенько отдрочить. — В заднем кармане, — сухим выдохом, еле слышно, сказал Вэнь Кэсин и прогнулся в пояснице, выставляя задницу совсем уж… — И душ я принял еще дома. В горле немного пересохло, как в пустыне примерно. Е Байи уставился на красивую спину, тощую задницу в лучшем из возможных ракурсов и не устоял, потянулся к заднему карману. Презервативы и пара пакетиков смазки. В голове мелькнул вопрос: он всегда с собой носил на случай случайного перепихона или запланировал. Вэнь Кэсин и его ебаные планы или разврат и подготовка? Е Байи склонялся к первому варианту, он многого не знал об этом человеке, но не настолько. В ебаных планах Вэнь Кэсина участвовать никогда не хотелось, но его все равно всегда в них затягивало. Уж сейчас-то сопротивляться у него точно не было сил, и он положил на тонкую талию свои шершавые руки. И надавил. Вэнь Кэсин послушно прогнулся сильнее, опускаясь уже локтями на стол. Его волосы окончательно соскользнули с плеч, легли черной шелковой лужей на светлой столешнице. Тонкие полосы ребер под светлой кожей вздымались легкими в глубоком неровном дыхании. Е Байи наклонился и поцеловал один из острых позвонков, следующий и еще один. До острых крыльев лопаток провел языком, кинул на стол пакетики, которые все еще сжимал в руке, и освободившись положил руки на бедра Вэнь Кэсина, чтобы отправить его брюки вниз. Главным было не забывать дышать. А он забывал. Лапал Вэнь Кэсина везде, не хотел, чтобы он видел, как безумно смотрят на его бедра. Старательно его растягивал, целовал везде, даже в родинки на ягодицах и сам же не выдержал. Хотел видеть его лицо. — Перевернись, — прохрипел Е Байи, встал и для верности отступил на полшага. Медленно поднявшись сначала с локтей, потом оттолкнувшись ладонями от стола, Вэнь Кэсин извернулся тонкой лозой, замер и вдруг подался вперед, словно собираясь поцеловать. Запуская ноющее и без того сердце вскачь. Е Байи на чистом инстинкте, приправленном страхом, тоже подался навстречу, поймал руками в объятие, губами в подбородок. И уже не смог остановиться. Целовал шею, ставил засосы на ключицах, держал руками за талию, за задницу. Везде держал и в итоге даже на стол не повалил. Подсадил только на стол, спустил свои штаны, разорвал зубами пакетик со смазкой, обляпался, обляпал Вэнь Кэсина, а, наконец, справившись, почувствовал руки на своих плечах и немного потерял себя в них. Оставив обвившие его талию длинные ноги, Е Байи одной рукой оперся о столешницу, а другой за талию вжимал в себя дрожащего всем телом Вэнь Кэсина. Он еле в него вошел, и без того узкий, он никак не мог расслабиться в неудобной позе и резко отказывался её менять. Шипел, когда Е Байи пытался податься назад, и в итоге впечатал в себя, захватив сильными ногами. Е Байи не смел пока двигаться, целовал в висок, кончик уха, снова в висок. Ждал, как только мог, и дождался. Вэнь Кэсин слегка повел бедрами и ехидно заметил: — Заснул? Отвечать в тон он не стал. Слишком протрезвел от алкоголя, слишком опьянел от полученного. Двинув бедрами, Е Байи все равно легко заткнул еще что-то собиравшегося сказать Вэнь Кэсина. А следующим движением — свое чувство вины. А следующим — остальные неуместные чувства. Осталось только ощущение узкого жара внизу, желание двигаться быстрей, натягивать на себя резче. Нежность осталась, не позволяющая Е Байи оторваться от жилистой длинной шеи, попавшей под губы, ведь Вэнь Кэсин не опускал рук, все цеплялся за плечи. В неудобной позе, с разведенными ногами, коленками, задранными и удерживаемыми, Вэнь Кэсин, даже насаженный на член, выглядел донельзя контролирующим ситуацию. С крепко зажмуренными глазами, горячо выдыхая и постанывая, он мял не снятую футболку Е Байи. Был всем миром в краткий яркий момент, который ни оттянуть, ни задержать. Вэнь Кэсин протяжно застонал, натянутый на член до упора, а презерватив, глубоко в его теле, принял в себя всю страсть, выплескиваемую тягуче и жарко. Е Байи буквально сполз поцелуями по мелко подрагивающим кубикам пресса и заглотил большой налитой член, так лестно не утративший твердости. Брал глубоко, старательно и проглотил все до капли, пока Вэнь Кэсин с силой сжимал края столешницы, до побелевших пальцев, до закушенных губ. * Они уже давно переместились в спальню. Е Байи все еще немного вело после выпитого, или после оргазма, а Вэнь Кэсин минут сорок занимал ванну, распарился и вышел оттуда в одних трусах. Зато благоухал гранатовым гелем для душа и шампунем с условно никаким ароматом. Учитывая дубак в непрогретой квартире, пустовавшей добрые полгода, Е Байи сам вызвался помочь сушить его волосы. И теперь стоял, сушил их феном и думал о том, о чем только и мог думать последний час — он вообще ни о чем не жалеет. Вот только и доллара не поставил бы на то, что дружбе секс не помеха. А потому ему просто необходимо вернуть всё на свои места. Скорее, пока не выставил себя влюбленным идиотом еще больше, чем вызвавшись поработать личным парикмахером. — Все равно не верится. — А? — Вэнь Кэсин сидел на краю кровати, а Е Байи с удлинителем и феном пытался просушить эту копну, которую так часто ругал, а сейчас чуть ли не дрожащими руками перебирал. — Поверить не могу, что тебя ни разу не нагнули, — в привычно грубой форме, но без должного чувства, да еще, кажется, улыбаясь, сказал Е Байи. — У тебя мозги заклинило? — Вэнь Кэсин вздернул бровь скептически. — Я сверху не потому что боюсь, что попке будет больно. Да не так уж и больно. Улыбался он хищно, да и женского в нем было на грамм. Жеманного и того меньше. Изящный, экстравагантный, откровенно красивый, с чертями в голове вместо тараканов. Е Байи думал, что Вэнь Кэсин не часто подставлял задницу, но чтобы вообще никогда… Властный, иногда давящий, резкий и жесткий, он был таким не больше, чем сам Е Байи, который предпочитал сверху в основном из-за того, что любил доводить партнера до исступления. Но у него хотя бы был и противоположный опыт. А что помешало Вэнь Кэсину? — И почему? Сквозь гул фена Е Байи всё равно услышали. — Потому что мне так приятнее. Люблю обладать, люблю, как член обхватывает плотно-плотно… Тебе ли не знать. Выглядел очень даже довольным. В холодной спальне стало жарковато. — Уже сухие, — Вэнь Кэсин отстранился. — Давай ложиться. — Вали в гостевую спальню! — вяло возмутился Е Байи. Вэнь Кэсин проигнорировал посыл и забрался под одеяло. Интересно было только одно — это он так напился или гештальт с неслучившимся сексом спокойно дальше жить не давал? — Свет выключай. Выкинуть бы его пенделем из квартиры… Да Е Байи прекрасно понимал, что кишка ему тонка. Слишком хотелось Вэнь Кэсина и совсем не хотелось знать, что там в его больном мозгу заклинило. Или знать тоже хотелось? Е Байи выключил свет, оставив только тусклое бра на стене создавать интимный полумрак. Стянул с себя нахрен домашние штаны, кинул их туда же, где валялся здравый смысл, и залез под одеяло к Вэнь Кэсину. Тот тут же оплел его длинными руками, закинул ногу сверху, согрел теплом своего тела второй раз за вечер. Жалел ли Е Байи о сделанном? На трезвую уже голову, с полным осознанием ответственности и ничуть не померкшей памяти. Жалел. Конечно, жалел. О том, что первый раз Вэнь Кэсина трахали на столе, а не в подушках. Что лица его не видел, когда кончал ему в зад. В основном о таких вещах жалел Е Байи. И больше всего о том, что даже предположить не мог, как начать чувствовать вину за случившееся.