В моей смерти прошу винить…

Два дня к ряду безостановочно шёл дождь, заливая собой каждую улицу Москвы. Серое небо над головой временами раскалывалось на огромные куски, загоралось, а следом вновь принимало сравнимый с чёрным цвет. Болтая ногой, я сидела в гостиной за столом и заранее решала слитую нашей группе летучку по Математической Логике, которая обещала быть на грядущей неделе. Последняя же неделя будто выпала из моей жизни, ровно как и я сама, в результате чего пошла крахом моя прилежная посещаемость университета и стабильный заработок, напрямую зависящий от моей работоспособности. Лина лежала на диване и тихо листала книжку. Два дня назад она снова слегла с температурой, чем подорвала все мои планы на следующие несколько дней. Вместо продуктивных будней стали проведённые в затворе бесконечные часы, сливающиеся в день сурка. Она громко закашляла и сильнее укуталась в одеяло — почти с головой, из-за чего дышать ей было трудно и неудобно. Я дописала последнюю строчку и положила ручку на стол, а сама встала на ноги и сделала несколько поворотов в разные стороны. Так я обычно разминаю затёкшую шею и спину, которые и так вечно доставляют мне резкие тупые боли. — Как себя чувствуешь? — подойдя к Лине, я прикоснулась губами к ее ужасно горячему лбу, целуя. — Грустно, — с отсутствующим видом проговорила она и сильнее сжалась под одеялом. — Солнце, грустным может быть настроение, а самочувствие — плохим, — я улыбнулась и присела рядом с Линой, но только на пол. Телевизор был погашён — в отражении я видела свой не самый приятный силуэт, который сидел, даже не шевелясь. Очередные глупые мысли полезли в голову сразу, как я перестала напрягать голову отвлеченными от размышлений делами. Я давно усекла эту фишку — когда ты занят умственной деятельностью, ты не обращаешь внимание на происходящий вокруг пиздец, а просто плывешь по течению и надеешься, что завал на работе и учёбе поможет отвлечься. Взгляд не в силах оторваться от приоткрытого балкона, на котором за последние две недели я провела времени больше, чем за всю свою жизнь. С того дня, как ушёл Мирон, прошло достаточно времени, чтобы свыкнуться с мыслью, что ничего подобного больше не повториться. Но вера на то и называется вера, чтобы она сидела глубоко в груди и напоминала о себе в самые неподходящие моменты. Так случилось и сейчас. Окунувшись с головой в привычную для себя рутину, я перестала думать о нем, о Ване, о той странной поездке в Санкт-Петербург — одним словом, выкинула все воспоминания из черепушки, чтобы лишний раз не расстраиваться. Но стоило мне только посмотреть на злосчастный балкон, как забытые моменты сами по себе всплывали в памяти и долго и упорно давили на больное. Я бы солгала, если бы сказала, что не ждала от кого-нибудь из них сообщения или звонка — и неважно, что ни у одного из них не было моего номера телефона, как и у меня их. Мне хотелось быть нужной, а не той, к кому можно прикатить на ночь, напиться, а потом забыть до конца жизни. И каково же было мое разочарование, когда прошла неделя, а кроме Лизы ни от кого другого не было вестей. В моменты полного отчаяния я не задумываясь на кой-то хер вдоль и поперёк повторно слушала записанные Мироном песни. Пытаясь вникнуть в их смысл, загоняла себя в дальние дебри своего сознания и, сидя на балконе, курила одну за другой, в надежде, что это успокоит мои нервы. Но даже спустя несколько дней прослушивания его треков, отвлечения от повседневных проблем и долгого сна, состояние было таким же паршивым, если не стало ещё хуже. — Может сыграем во что-нибудь? — без особого энтузиазма предложила я Лине, хотя на деле очень хотела отвлечься от учебы и работы. — Давай! Ее глаза загорелись, отчего тёмные мешки под глазами стали не столь выразительными, а губы растянулись в широкой, но усталой улыбке. Поднявшись с пола, я сходила в ее комнату и принесла нам Сет. В школьные годы я обожала эту игру, к тому же играла в неё очень хорошо, из-за чего чувствовала своё превосходство над одноклассниками. А про младшую сестру, которую я обыгрывала каждый раз, и говорить особо не надо было. Мне доставляло щемящее чувство удовлетворение, чему я не всегда была рада. На это раз играли мы долго и шумно, хотя обычно каждая партия проходила тихо и со стороны выглядела, как скучнейшая на свете игра. Улыбка появлялась на моем лице каждый раз, когда Лина смеялась — пусть и не заливисто, как прежде. Я смотрела на ее горящие зелёные глаза, и на душе само собой становилось до невозможности спокойно. Подобной стабильности у меня почти не было, посему приходилось наслаждаться каждым моментом, проведённым в ее компании. Я в очередной раз выиграла. Лина в очередной раз начала театрально плакать и прижимисто психовать, дескать она глупая и маленькая девочка. — Я не буду с тобой играть, если ты не научишься проигрывать, — отрезала я, начиная заводиться. — Ты старше меня и поэтому играешь хорошо! Ты не можешь мне поддаться, чтобы я тоже что-нибудь выиграла? — повысила голос она, а из глаз брызнули первые настоящие слёзы. — Если я буду поддаваться, ты никогда не научишься быстро играть. А если будешь реветь каждый раз, когда проигрываешь, никто с тобой играть не будет. Так что соберись и хватит ныть, а то навсегда останешься маленькой девочкой! Лине не нравилось, когда я называла ее «маленькой», «низкой», «глупенькой» — все, что касалось размеров чего-либо. Однако, она всегда успокаивалась, когда слышала подобные от меня слова. Демотивация хорошо работает даже на детях. Наш небольшой спор прервал мой телефон, звенящий на всю комнату. На экране, как и всегда, высветилось одно имя. — Привет, Лиз, — в привычной будничной манере поприветствовала я ее, — Лин, солнце, сейчас поговорю с Лизой и вернусь. Сестра мне кивнула и опять забралась под одеяла, укрывая себя с ног до головы. Встав с пола, я схватила со стола пачку и зажигалку и вышла на балкон. Вдохнув полной грудью студёный воздух, села на холодное покрытие, скрестив ноги, и подожгла сигарету. — Итак, Ди, готова услышать прекрасные новости? — с особым воодушевлением спросила меня Лиза и по ее чересчур радостному и довольному голосу я сразу поняла, что моя любимая подруга задумала что-то такое, что мне точно может не понравиться. — Вся во внимании. Стряхнув с сигареты пепел на когда-то чистое блюдце, я сделала долгую, глубокую затяжку, после которой лёгкие резво окатило обжигающей волной. Я закрыла от удовлетворения глаза и откинула голову на холодную кирпичную стену. — Ты уже неделю не выходишь из квартиры, поэтому я попросила родителей присмотреть за Линой на этих выходных, пока мы с тобой будем отдыхать. А затем молчание. Я не знала, что ей сказать, она — говорить ли что-то дальше вообще. Между губ потрескивал косяк, перебивающий все адекватные мысли и забирающий все внимание на себя. Я выкинула окурок в тарелку и достала из пачки ещё одну сигарету. — Бля, Лиз, мне учиться надо, — еле проговорила я из-за сжатого зубами косяка, который я тщетно пыталась поджечь, — К тому же с деньгами сейчас напряг. Я тут отдала деньги за Лининых репетов и кружки и осталась на нуле. — Да не парься, за мой счёт сходим. К тому же я очень-очень-очень хочу, чтобы вы поближе познакомились с Ваней. Мой парень и моя лучшая подруга обязаны ладить, иначе какой толк от наших с ним отношений? Я улыбнулась ее словам, что не осталось незамеченным даже через телефонный разговор. — Ну же, Ди, я знаю, что ты улыбаешься. Давай, не ломайся. Родители в районе получаса заберут Лину, а мы с Ваней прикатим к тебе где-то через часик. Если не будешь готова, я обижусь. — Разумеется, как иначе, — с иронией проговорила я в трубку, из-за чего моя собеседница фыркнула. — Диана, я серьезно, тебе нужно отдыхать. А моей матери только в радость будет заниматься Линой — она ее больше чем нас с сестрой любит. — Не говори так. Мы уже столько раз обсуждали это все… — Ладно, забей. Короче, собирай мелкую и собирайся сама. Сначала пойдём в клуб, потом гулять по Москве. И чтобы была в хорошем настроении, иначе буду поднимать тебе его сама! — Заучит, как угроза. — Это она и есть. — Пока, Лиз, я ещё подумаю. Прежде, чем она успела мне возразить, я сбросила звонок. Идти никуда не хотелось, особенно в клуб, особенно в компании, где будет один из тех, кого я, между прочим, пыталась забыть. Смотря на рабочий стол телефона, я неосознанно и произвольно зашла в фотопленку. Тихий смешок вырвался из груди, когда взгляд зацепился за нашу с Лизой фотографию. Однако, следом меня выбил из колеи сделанный пару дней назад скриншот, на котором во всей красе — пусть и своеобразной — был изображён Мирон с другом. Точно я сказать не могла, так как выложенная в Инстаграм фотка была на профиле незнакомого мне человека, на которого Мирон был подписан и даже оставлял комментарии под постами. Я долго смотрела на неё, не зная, чем она смогла меня так зацепить. Стоит он на ней, курит, улыбается и смотрит в сторону. Обычная фотография, а засела в душу, словно паразит. Чертыхаясь, я все же закрыла приложение с несчастным скрином не менее несчастного мужчины и швырнула окурок в блюдце. Черта с два, я буду ещё думать обо всем этом ненужном дерьме. — Лин, сможешь встать и одеться? — с ходу спросила я сестру, как только закрыла дверь от балкона. — А куда мы пойдём? Я ведь болею. — За тобой сейчас приедут тетя Юля и дядя Андрей. Поживешь у них пару дней, хорошо? Я начала прибирать разбросанные по полу игрушки, а Лина, солнце мое ненаглядное, подскочила с дивана и бросилась меня обнимать, обвивая мою шею тоненькими ручками. — Спасибо, спасибо, спасибо! — все лепетала она без остановки. — Скажешь спасибо Лизе, это она обо всем договорилась, а сейчас бегом собирать игрушки и одеваться! Пока Лина напяливала на себя джинсы и кофту и пихала в рюкзак всевозможные игрушки, я пыталась привести квартиру в более-менее приличный вид. Звонок в дверь раздался неожиданно, чем вызвал у меня лёгкую панику от того, что я ничего не успела прибрать. Бросив на диван подушку, я встрепенулась и побежала к дверям. Открыв ее, совсем не удивилась увидеть на пороге мужчину и женщину, что приветливо мне улыбались. — Здравствуйте! — воодушевлённо поприветствовала я их и отошла в сторону, пуская родителей Лизы в квартиру. — Привет, дорогая моя. Тетя Юля тут же заключила меня в крепкие объятия и поцеловала в щеку, как она это обычно делала, а дядя Андрей важно пожал мне руку с многозначительным взглядом. — Ну и где моя крестница, а? — улыбаясь, поинтересовалась женщина, высматривая Лину из-за угла. — Тетя Юля! — завизжала сестра и со скорость света выбежала в коридор, бросаясь обнимать ее и дядю Андрея. — Ну как у тебя дела вообще? — спросил меня мужчина после того, как выбрался из крепкой хватки Лины. — Знаете, потихоньку, — завуалированно ответила я на вопрос и улыбнулась, — А у вас как дела? Нашли достойных сотрудников для проекта? — О! — воскликнул он и заулыбался. Ему всегда нравилось говорить о своих проектах в банке, а мне это играло на руку, ведь подобным образом я могла переводить тему с себя на его работу, — Нашёл неплохих парней, только эти заразы иногда работать не хотят. Приходится их пинать постоянно, чтобы задницы отрывали и делали то, что им говорят. — Андрей, прекрати насиловать светлый ум Дианы своей работой. Она и так работает, а тут тебя ещё слушает, — проворчала тетя Юля, но приятным, нежным голосом. — Ну, если человек задаёт правильные вопросы, то это не насилие! Так ведь? — сощуренным любопытным взглядом он посмотрел на меня, и я кивнула в знак полного согласия. Тетя Юля сценически закатила глаза — это талант, которого достойны лишь девушки, честное слово. Лина же наспех надевала обувь и куртку, сгорая от желания как можно быстрее отправиться к родителям Лизы. — Диана, дорогая, как обстоят дела с деньгами? Хватает или тебе надо помочь с чем-нибудь? — взволнованный голос и обеспокоенное выражение лица заставили меня впасть в легкий ступор. Соврать или сказать правду? Выбор похлеще выбора таблетки в «Матрице», правда. — Хватает. Мне вчера передали проект, так что, как только покончу с ним, получу зарплату. Врала и не краснела, ей Богу… — Что за проект-то хоть? — с искренним интересом спросил дядя Андрей. — Заказчик попросил написать софт для сайта. Тот ещё олух, на самом деле. Сказал, что проект из двух частей состоит: один под Андроид, другой под Айос. И за каждый из них он отдельно заплатит мне. Для Андрей хлопал глазами, не веря своим ушам. Действительно, порой попадаются очень странные люди, которые совсем не разбираются в том, что им надо сделать. — Ты сейчас серьезно? — и как только я кивнула, он злорадно и горделиво рассмеялся, — Вот бы тебе всегда такие идиоты попадались. Я присела на корточки, чтобы придать Лине более-менее приличный вид. Надев шапку и поправив ее, я поцеловала ее в лоб и крепко обняла, шепча: — Будь хорошей девочкой, ладно? — Буду, Ди, веришь мне? Я ей кивнула и на прощание ещё раз поцеловала и улыбнулась. Распрощавшись с родителями Лизы и Линой, я с облегчением закрыла за ними дверь и с чувством полного спокойствия завалилась на диван. Не долго думая, включила свой любимый ситком, который, по правде, стал таковым благодаря маме, и отправилась собираться на встречу с Лизой и Ваней. В груди все горело от приближающей встречи и чувства беспокойного ожидания. Что за глупости, никогда до этого не нервничала по поводу таких вещей, а тут переживала, как малолетка. Быстро надев на себя самую практичную одежду для пьянок, я осознала, что выгляжу по-настоящему плохо. Разницы мне особо не было, но хотелось произвести на Ваню хорошое впечатление, а не впечатление того, что меня не заботит мой внешний вид. Хотя на деле так все и было. Меня мало волновало, как я выглядела, ведь, по большому счету, всем плевать, какие на тебе шмотки, да и мне соблазнять никого не было пока что надобности. К тому же, в мою сторону мало, кто смотрел, так что мне должно было быть плевать вдвойне. Все же, я решила не переодеваться и, накинув на себя кофту, я снова уселась на диван, потягивая остатки вермута. Ситком действительно был хорош и оставался таким несмотря на то, что пересматривала я его уже в сотый раз. Вот два физика знакомятся со своей новой соседкой, вот она вышла за одного из них замуж, вот другой выиграл Нобелевскую премию со своей женой. Незамысловатый, интересный сюжет, в который я влюбилась ещё в девятилетнем возрасте. Родители любили смотреть сериалы, а смотреть вместе с ними никогда не запрещали. Как итог, мне передались не только задатки математика, но также и деграданта, который обожал сериалы. Долгожданный звонок от Лизы, и я сразу выбежала на улицу в тонкой ветровке и кроссовках. Честно, я бы все-таки предпочла остаться дома и смотреть телевизор, а не идти бухать в компании Вани и Лизы. Около подъезда стояла дорогущая тачка с открытым водительским стеклом. Ваня помахал мне рукой сразу же, как я вышла из подъезда, и вышел из машины. Следом за ним салон покинула Лиза и направилась ко мне. Я несколько удивилась, когда парень обнял меня, ведь не знала, что мы так быстро стали с ним друзьями. Хотя, чего ещё я могла ожидать, если он новый ухажёр моей лучшей подруги? Видимо не я одна хотела подружиться ради Лизы. — Привет, солнце! — завизжала подруга и чуть не сбила меня с ног, когда на всех порах подлетела ко мне и накинулась с объятиями. Как-то слишком много за один день прикосновений. Она взяла меня за руку и насильно усадила на заднее сиденье машины, а сама села рядом. Странно, что Ваня ехал спереди один, но видимо Лиза понимала, что я не очень хотела чувствовать себя лишней в их веселой близкой компании. Как только мотор взвыл, и Ваня громогласно обьявил, что начинает вечер кутежа, Лиза развернулась ко мне лицом и начала по-старинке допытывать меня расспросами: — Ну что, рассказывай. Как Лина, как учёба, как ты вообще сама? — Лучше ответь. Лиза всю неделю без умолку трещала о тебе, — поддакнул парень. — Лина ещё болеет. Наверное, придётся с ней до конца следующей недели сидеть дома, а учеба в норме — стараюсь ничего не пропускать. В глаза назойливо бросался непривычный для Лизы внешний вид, из-за чего я нагло рассматривала ее. Чересчур броский макияж, новые вещи, которых я ранее не видела, незнакомый аромат, заполняющий весь салон автомобиля. — Ты ж моя умница! — выкрикнула она и снова бросилась меня обнимать. — Ну все, хватит, Лиз. Я тебя, конечно, тоже очень люблю, но тискать меня, как игрушку, не надо. Я извивалась, как могла, но толку не было никакого. Пришлось сдаться и ехать почти всю дорогу до клуба с чужими руками на шее. Смирение, на удивление, пришло быстрее ожидаемого. — Я просто очень по тебе скучала. Да и после той хуйни в баре тебя не видела неделю. Некоторые за тебя переживают, знаешь ли, — последнее она сказала ядовито и гадко, будто пыталась меня задеть за больное. Благо, на меня подобные приемы не действовали никогда. Ну, почти никогда. — Ди, слушай, Мирон же не натворил ничего плохого, когда Лину привёз домой? Я просто у него спрашивал, но он ничего конкретного не сказал толком. Как всегда, загадками пиздит, а додумывать приходится самому. Я ненароком вспомнила, как проснулась на следующий день после последней встречи с ним в туалете на полу. Мда, удовольствия было мало, да и минувшая неделя прошла в вечных думах из-за его персоны. — Все было нормально вроде, — пожала плечами я, задумавшись. По мне, именно так все и было, но, что касалось Мирона, я не знала наверняка, — Покричали, конечно, немного друг на друга, но потом вроде успокоились. — Ну и отлично, а-то мы думали, что вам даже пересекаться нельзя будет, чтобы нервы друг другу не насиловали, — посмеялся Ваня. Дальше шли пустые разговоры про клуб, в который мы ехали, и излюбленные речи Лизы по поводу грядущей прогулки по ночной Москве. У неё было необузданное желание показать Ване каждый сантиметр центра и рассказать историю каждого здания, о чем она ведала нам всю дорогу. Мы же с ее новым молодым человеком впитывали все ее слова, словно губки, и не решались перебить. Все лучше, чем пришлось бы рассказывать о себе никому ненужную информацию. Наконец, Ваня припарковался около «Пропаганды», и мы втроём вышли из машины. Я была в этом замечательном месте и не раз. Атмосфера в клубе была приятной, к тому же мне не приходилось славливать там истерик после выпитого мною алкоголя, из-за чего «Пропаганда» уже давно получила от меня ещё один плюс. — Предлагаю разделять и властвовать. Я отойду ненадолго, а вы пока найдите заказанный столик и закажите, что хотите. Уйдя в непонятном направлении, мы с Лизой остались одни. Мы недолго блуждали по клубу, и в конечном итоге сели за наш столик. — Ди, у тебя точно все нормально было после того случая? — вдруг заговорила она с таким обеспокоенные взглядом, будто я не напилась, а стала жертвой массового изнасилования. — Прошу тебя, давай закроем эту тему. Меня вовремя отвезли домой, так что никаких глупостей я не натворила. Мне даже плохо было только первый час-полтора, — уверила я ее, хоть мне и казалось, что подруга мне не верила. — Да уж, повезло хотя бы, что Мирон был поблизости. Каким бы ебланом он не казался, на деле он не так плох наверное. — Вот видишь, сама же прекрасно понимаешь, что ничего страшного не произошло, а наводишь кипишь, как будто я умереть могла, — неестественно с насмешкой сказала я. Я отсела немного в сторону, чтобы в любой момент Ваня смог сесть рядом с Лизой. Мешать им я все-таки не хочу, так что про личное пространство я не забывала. — Я никогда не перестану за тебя переживать, ты же знаешь. Поэтому постарайся держать меня в курсе всего, что у тебя происходит, иначе на шаг от тебя не отойду, — строго проговорила она и насупилась, как маленький обиженный ребёнок. — Ване это, уверена, очень понравится, — с сарказмом заметила я и улыбнулась. — Куда ж он денется то. Придётся со мной за тобой следить, как мамочке. Ваня подсел именно туда, куда я и рассчитывала, что стало поводом для гордости. Коктейли принесли достаточно быстро, чему я ни разу не удивилась, ведь в «Пропаганде» обслуживание всегда было на высшем уровне. — Слушай, если не секрет, то чем именно ты занимаешься? — полюбопытствовала я у парня, чему он был приятно удивлён, основываясь на его приятно озадаченном взгляде и приподнятым бровям. — По большей части я фотограф и монтажёр. Слышала об «Cuts and scratches»? — я отрицательно покрутила головой, — В общем, мы с командой занимаемся снимками разных артистов, клипы для них снимаем и все в таком духе. — Так вы благодаря работе с Мироном познакомились? — спросила я и сделала очередной глоток джин-тоника. — Да. Мы с коллегой как-то приехали на его концерт, чтобы сделать пару снимков, а потом удалось и с ним лично по работе пообщаться. Так и началось все. Фотографии с концерта попали в его клипы, а потом и другие реперы подтянулись. — Роковая встреча, получается… Ваня заливисто рассмеялся и поднял стопку с виски над столом, приглашая нас чокнуться. — Все так, Ди. Ещё ни разу не пожалел, что приехал тогда на его концерт. И мы вместе выпили, видимо обмывая рассказ парня. — Ну а ты? Не поверю, что ничем кроме учебы ты не занимаешься. — Да так… постоянной работы у меня нет. Да она и не особа интересная. Разве что узкому кругу людей, не больше. — Брось, с фотиком тоже не всем нравится ходить. На вкус и цвет, сама понимаешь. — Оно и понятно, просто что ты, что Лиза больше в художественную сферу уходите, а я в техническую. А там мало что интересного и «красивого», так сказать, — для большего эффекта я изобразила кавычки пальцами, на что оба рассмеялись. — Увиливаешь от вопросов ты очень хорошо, хочу я тебе признаться. Но мне по-прежнему интересно, чем ты на досуге занимаешься. — Я бэк-эндер. По большей части в приличных проектах я отвечаю за основу разработок. Если будет понятнее, то сайты там пишу, например, или приложения. — Так это круто, зато у тебя голова рабочая, — Лиза мгновенно начала ему поддакивать и убеждать уже меня, что моя специальность невъебенно интересная. Поддержка — ушатаешься, — А когда закончишь уник, хочешь продолжать этим же заниматься? — Не очень. Мне больше нравится заниматься аналитикой, нежели сидеть перед компьютером часами напролёт. — Если захочешь, приходи к нам на собеседование. Нам как раз нужны люди для обработки данных. Мы собираемся собственный бренд запустить в скором времени, а собирать инфу о закупках — дело не самое простое. — Как это мило с твоей стороны, Вань. Обязательно попробую, если гарантия того, что меня возьмут на работу, будет равна ста процентам. — У тебя уже есть связи, пользуйся этим! Пили мы много, говорили тоже много и, если честно, непонятно о чем. То о Лизиной специальности, когда мы убеждали ее, что работа в маркетинге — по истине любопытное занятие, то о карьере Вани и Мирона. Мне представилась возможность узнать, что он являлся бэк-мс у второго, хотя я, по правде, не очень понимала, что это такое. Жалкие остатки разума пытались вкинуть мне немного воспоминаний о его рассказах, но я мало, что запоминала, так как мозг начал быстро отключаться. Про себя я могла с уверенностью заявить, что выпила я немного, хоть и накрыло меня прилично, что нельзя было сказать о Лизе и Ване, которые пошли в разнос и через часа полтора, которые мы провели за болтовней, ушли танцевать. Я же предпочла остаться в тени, чтобы лишний раз не наворотить хуйни. Пить даже не хотелось, отчего именно непонятно. Сколько прошло времени с момента их ухода я не знала, но по скуке определила, что достаточно. Я сидела в гордом одиночестве за столиком, подперев голову рукой и трубочкой вырисовывала на столе несуществующие узоры. Все-таки стоило тоже пойти танцевать, а не киснуть, чем я сейчас активно и занималась. — Не ожидал тебя здесь увидеть. Я вздрогнула и подняла голову, чуть не сбив со стола покоящуюся стопку. Передо мной стоял он — не на шутку удивлённый, увидев меня здесь. Наверняка я тоже не смогла скрыть своего любопытства, как, черт возьми, он оказался тут. Хотя чего я удивлялась, это же клуб, где сейчас отдыхал его друг. — Взаимно, — в приятном смятении выдавила я из себя и села более строго, чтобы не выглядеть неопрятно. — Ты одна? Или с Ваней и Лизой пришла? — сразу задал он мне вопрос и оценивающим взглядом прошёлся по столу, на котором стояла уйма пустых бокалов из-под выпивки. — Да, я с ними, — интуитивно я повернула голову в сторону танцпола, чтобы отыскать среди прыгающих под треки людей знакомые мне лица, — Они ушли танцевать вроде. — Так тебя оставили одну? — усмехнувшись, спросил Мирон, хотя, я была уверена, что он и так прекрасно это понимал. — Сам же знаешь, что да. Понимающе кивнув, он подошёл к дивану и, остановившись близ него, выжидающе на меня посмотрел и спросил: — Хочешь составлю тебе компанию? — Снова жалко меня стало? — усмехаясь, задала вопрос я и бросила истерзанную мною трубочку на стол. — Не заставляй меня отвечать. Я взглядом намекнула ему на свободное место, которого было выше крыши, и он послушно сел, разваливаясь на диване. Как человек может занимать столько места, блин, что на огромном пространстве практически смещает меня в сторону своим телом? — А ты здесь по какому поводу? — не зная, что ещё спросить, вопросила я и вновь устремила изучающий взгляд на мужчину. — С другом встречался. Только разошлись с ним… Может чего заказать? Есть не хочешь? Мирон поднялся со спинки дивана и оперся локтями на столик, осматривая его вдоль и поперёк. Оценивал, видать, что мы пили и заказали в общем. — Не очень. — У тебя что-то случилось? А то сидишь кислая, что самому тошно становится. — Эй, выбирай слова, — слегка возмущённо выпалила я и даже подняла с руки голову от недовольства. — Да шучу я, — тут же посмеялся он. — Ты сам такой же постоянно, так что нечего меня упрекать. — Вечно? Ты видела меня два раза от силы. Я впала в ступор, потому что поняла, что сказала несусветную чушь. Ну откуда мне знать, что он вечно с недовольным ебалом ходит? Я ведь и правда видела его всего три раза за всю жизнь, а уже спешу утверждать, что Мирон всегда такой же кислый, какой он меня назвал. — В Питере ты был вообще не в духе, например… Почему, кстати? — Да как это обычно бывает напился, а, как всем известно, под алкашкой всякая поебота в голову лезет. Мирон быстро поймал официантку и сделал заказ, который я даже не расслышала. Мог бы ради приличия и у меня спросить, хочу я что-нибудь или нет. — Дай угадаю, девушка? Работа? — Все вместе. — Ни за что бы не поверила, — слегка улыбнувшись, ответила я ему. — Отчего же так? — искренне поинтересовался он, потому что его изучающий взгляд никак не покидал моего лица, что создавало неловкость. — Да забей. Хочешь я дам тебе пару советов по части девушек? Я в них неплохо разбираюсь, кстати. — Правда? Не думаю, что сможешь мне помочь с тем, чего уже нет. Мирон несколько расстроился и даже отвёл взгляд, пряча его. Может, и правда, проблемы в личной жизни у него были, а я тут напоминала о его девушке. — Так вы расстались? — Ещё полгода назад. А может и больше, уже не ебу. Мой взгляд проследил, как он бросил на стол скрученный кусок салфетки, а следом он снова развалился на диване, откидывая голову на спинку и смотря вверх. — Извини, что спросила… — Перестань, — перебил он меня хриплым голосом и, слегка повернув голову в мою сторону, опять начал смотреть на меня в упор не стесняясь. — Просто я думала, что такие, как ты, обычно не обзаводятся долгими отношениями. Мне кажется, с плотным графиком трудно все успеть. — Тебе не кажется, но порой нестабильность в отношениях начинает наскучивать, и хочется иметь рядом адекватного, понимающего человека, — слишком обреченно и величественно проговорил он неживым голосом. Лишь бы снова не начались у него уебанские замашки по типу тех, что были в баре в Питере. — Тебе разве не хочется того же? — Не знаю даже, я не думала об этом. — Ты врешь, — с грустной натянутой улыбкой протянул Мирон и вновь посмотрел на меня, — Я прекрасно помню разочарование, с которым ты говорила, что не найдёшь человека, который бы тебя принял. Всем хочется любви, зачем выебываться и говорить, что это не так? — Тебе станет легче, если я скажу, что я стараюсь не думать об этом? — делая акцент на каждом слове, спросила я. — Мне то может и станет, но тебе нет. Но это уже твои проблемы, так что, как знаешь, — прыснул он. Я решила не отвечать, потому что толку не было. На каждую мою реплику у него всегда была собственная, которая звучала ядовито и неприятно. Мы сидели в тишине, за исключением орущего рока, который скрашивал обстановку и заставлял меня тихо шевелить губами и подпевать знакомым мотивам. От нечего делать я взяла со столика бокал с уже закончившимся коктейлем и через трубочку попыталась допить его остатки. Когда напитка уже не осталось, я поставила его обратно, снова задумавшись над тем, что я ещё могла бы спросить у Мирона, но, как назло, идей не было. Снова. Гребанный замкнутый круг. Неловкое молчание прервала официантка, поставившая на стол два напитка и салат. Как только она, ярко улыбнувшись Мирону и чуть ли не пожирая его взглядом, ушла, подмигнув ему и бросив на меня испепеляющий взгляд, мужчина подвинул один из бокалов и салат ко мне, а сам взял себе другой напиток. — Я же это не заказывала, — озадаченно промямлила я, оценивая принесенную еду. — Можно было просто сказать спасибо, — бесстрастно ответил Мирон и начал пить. — Ну, спасибо тогда. Только я салаты не ем. — Издеваешься, что ли? — изогнул он бровь и вопрошающе посмотрел на меня, явно не догоняя. — Если хотел побыть джентельменом, спросил бы, что я хочу, когда делал заказ. Несмотря на то, что салаты я, и правда, не ела, я все же взяла в руку вилку. И только я хотела начать есть, — отказываться все-таки было неприлично — как Мирон забрал тарелку у меня из-под носа себе. Он посмотрел на блюдо, потом прошарил весь стол взглядом, а затем посмотрел на мою застывшую руку с вилкой и забрал ещё и столовый прибор. — Как хочешь. И вот, что получилось в итоге: он ел, я же тупо смотрела на его самодовольную физиономию и боролась с внутренним желанием заехать ему по лицу за свою дерзость. Ну хоть коктейль он заказал вкусный, стоило отдать ему должное. Как это всегда бывает, есть резко захотелось, а официантов поблизости не было, чему я даже не удивилась, ведь вся эта ситуация была ни чем иным как закон подлости. — Не хочешь поделиться? — аккуратно и совсем тихо спросила я. — Так ты же это не ешь, — легко ответил Мирон и продолжил есть. — Не будь букой, ты же ведь мне заказал его, — но реакции не последовало, будто он специально игнорировал меня, — Ну прости меня, пожалуйста. У меня порой вырываются дебильные слова, потому что я, наверное, не в состоянии это контролировать, — со всей возможной искренностью проговорила я и извиняюще посмотрел на Мирона. — Я это уже заметил, — вскользь отметил он и все-таки отдал этот несчастный салат мне, — Взамен на мое милосердие ответь тогда на вопрос. Ладно, мне не привыкать слушать его вопросы и отвечать на них, так что за еду можно было и против себя пойти. — Валяй. — Ты сдала реферат по истории? — Нет ещё. Лина заболела, так что мне пришлось сесть на больничный с ней. В общем, не успела я до уника ещё доехать. — Жалко ее. Сильно? Я даже опешила, видя, как он был заинтересован моим ответом, но все же оставила такую реакцию без должного внимания. — Ну-у-у… — я запихнула в рот лист салата и с чувством полного удовлетворения и счастья улыбнулась и отпила коктейля, — Температура высокой была три дня подряд. Я уже думала, что скорую придётся вызывать, раз лекарства не помогают, но потом все обошлось. Сейчас она просто отходит от того ужасного состояния. — Наверное, больно видеть, как она мучается и ничего не может с этим сделать… — будто в пустоту сказал Мирон, потупив взор на крутящей в руках трубочке. — Ты прав. Так со всем происходит. Он непонимающе посмотрел на меня, мысленно задавая вопрос «Что?». — Я имею в виду, что это касается не только болезни. Когда, например, Лизе было плохо из-за родителей, мне тоже было не по себе, хотя она ведь уже не маленькая да и должна была привыкнуть к постоянным ссорам, но нет. Переживает каждый раз как в первый. — Ну что сказать, ранимый человек. — Да, наверное, ты прав… Просто, знаешь, я ей столько раз говорила на это все забить и руководствоваться здравым смыслом, но она ни в какую не хочет меня слушать. — А ты профессионал в этом, хочешь сказать? — По большей части, да. Хотя это скорее из-за Лины. — Не хочешь ее расстраивать, понимаю, — кивнул Мирон. Он поднял стакан с алкоголем над столом и протянул его ко мне. Мы чокнулись и допили коктейли. Какие заразы придумали добавлять в выпивку так много льда за такие бешеные бабки, блин, что я выпиваю ее буквально за пару минут? — Конечно, представь, что было, если бы я сказала ей правду. — Но иначе она живет во лжи и слепо верит, что родители живы. — Я очень боялась, что на ней это сильно скажется. Она очень их любила, пусть и недолго знала. Каждый раз закатывала мне истерики, когда они уходили куда-нибудь вместе, а тут мне бы пришлось сказать, что она их больше никогда не увидит… Мне просто не хватило мужества рассказать ей правду. — А ты? — резко спросил Мирон. — А что я? — Как ты отреагировала? Не могла же со спокойным лицом слушать новости и продолжать жить дальше, как ни в чем ни бывало. — Я долго плакала, вот и все, кажется. — Похоже на поступок безжалостного человека, — с толикой укоризненности сказал он. Его глаза выражали заинтересованность, но в то же время и недовольство из-за моих слов. Удивительно, что ему вообще было интересно меня слушать. — А что я ещё должна была делать? Разумеется, мне было плохо, но слезами, как говорится, горю не поможешь. Мне надо было воспитывать сестру, а не жалеть себя. Толку бы от истерик никакого не было, у меня были на носу экзамены, и все бы мои мечты и подготовка обвалились бы крахом, если бы я просто сидела и плакала, ничего не делая, а так хоть мне было чем занять голову, чтобы не думать об их гибели. — Ты молодец, — серьезно выдал Мирон и посмотрел на меня таким пронизывающим взглядом, что мне стало одновременно приятно и не по себе. — Как надолго тебя хватит хвалить меня? — Я сказал это искренне и не собираюсь менять своего мнения. Порой я забываю через что некоторым приходится пройти, поэтому ещё раз извини за тот случай, когда я наговорила тебе кучу дерьма. — Тогда спасибо. Повисла пауза, на протяжении которой я сидела под пристальным наблюдением Мирона, пока он снова не заговорил: — Не хочешь выйти? Тут душно. Я согласилась. Взяв сумку, мы вышли из-за столика и направились на выход из клуба. Улица встретила меня приятной прохладой, и я мысленно согласилась с Мироном, что в помещение действительно было ужасно жарко, чего я не замечала. Остановившись у входа, я огляделась по сторонам, не зная, что делать. Идти куда-то или остаться на месте? — Ты хотел покурить? — спросила я первое, что пришло мне в голову. — Нет, прогуляться, а то я долго сидел, уже достало, если честно, только и делать, что бухать целыми днями. — Тогда мне надо предупредить Лизу, что я ненадолго уйду, иначе она начнёт переживать. Мирон все прекрасно понял и ждал, пока я позвоню подруге и скажу, что пошла прогуляться. Мы пошли вдоль узкой улицы в неизвестном направлении. С момента приезда в «Пропаганду» уже стемнело, улицу освещали яркие фонари и вывески ресторанов и бутиков. Мирон молча шёл рядом, иногда смотрел по сторонам, но по большей части все же прятал взгляд, чтобы его не узнали фанаты. — А что за друг, с которым ты встречался сегодня? — поинтересовалась я после долгого надоедливого молчания. — Я виделся с Марком. Может знаешь его даже… — Маркул? — перебив его, спросила я неестественно громко. Он улыбнулся и кивнул. — Здорово. Я, кстати, была на его концерте несколько лет назад. — Понравилось? Я был однажды на его концерте в качестве поддержки, так мне зашло. — Это был первый концерт, на котором я была, так что да, понравилось. Мне, конечно, в середине плохо стало, и я провела оставшуюся часть концерта около гардероба, но все равно. — Если ещё соберёшься идти на подобные мероприятия, то лучше бери вип. На танцполе многих мутить начинает. — Ты так говоришь, будто это так легко сделать. Ты вообще видел цены в вип? — Да, они немаленькие, — усмехнулся мужчина, — Но оно того стоит, поверь. Немного помолчав, я все же решила развить тему выступлений, концертов и прочей чуши, в которой работал Мирон, чтобы завести скудный диалог. — Слушай, а как это вообще.? — я несколько задумалась, потупив взгляд на горящем красным светофоре. — Что именно? — Быть таким, как ты. Известным там, с толпой фанатов, такой карьерой. Мирон прищурился. Он встал ко мне совсем близко, а, когда загорелся зелёный, пошёл с опущенной головой через пешеходный переход. — Зависит от рассматриваемого аспекта. Если брать, к примеру, саму по себе работу, то мысли по ее поводу у меня двойственные. Я замечала, как тихо он говорил, почти шептал хриплым баритоном, будто хотел, чтобы я вслушивалась в каждое его слово. Не удивительно, что именно это я и делала, потому что уж очень хотела о чем-нибудь поговорить. — Вдохновения часто нет? — выпалила я сразу, как он закончил фразу. — По большей части. Но тут, знаешь, даже дело не в самом вдохновении, а скорее в факторах, из-за которых не удаётся ничего делать. — Тебе что-то мешает? — Ну… — Мирон на пару секунд замолчал, будто обдумывал стоит ли говорить то, что собрался, но в итоге все же продолжил, пусть и явно этого не хотел, — Если взять то же самое расставание с бывшей, то оно устроило мне такую встряску, что я не могу пока что окончательно взять себя в руки. Отсюда и нежелание работать. Да и в целом ничего не хочется делать, если честно. — Получается, вы долго были вместе? Раз тебя так сильно пришибло. — Два года. Может показаться, что и не так долго, но все равно неприятный осадок есть. — Если не секрет… но ты имеешь полное право не отвечать, я все пойму, — пояснила я резво, — Почему вы разошлись? — Так я тебе все и расскажу. Он слабо улыбнулся, пытаясь смягчить свой ответ. — Ну, вдруг я смогу тебя поддержать. Не думай, что мне не довелось побывать в отношениях. — Знаешь, за последние полгода я уже наслушался утешительных речей, пойми меня правильно, но вряд ли ты сможешь сказать мне что-нибудь новое. Стоя на очередном переходе, он высматривал дорогу, и, как только я собралась ему ответить, он бойко и торопливо подтолкнул меня к дороге и потащил за собой на красный в непозволительно быстром темпе. — Собьют же, блин! — обвинительно выпалила я, но было уже поздно для нравоучений. Мы уже находились на другой стороне улицы и шли дальше вдоль ночной Москвы. Всю дорогу мы старались обходить скопище людей стороной и не привлекать к себе внимание. Из находящихся по обе стороны улицы ресторанов играла различная музыка и доносился пленяющий запах блюд, от которых бы я сейчас не отказалась. Как ни крути, но заказанный Мироном салат сам же Мирон почти весь и съел. — Как интересно все же жизнь может повернуться. Я вопросительно посмотрел на мужчину, но тот по-прежнему шёл, смотря себе под ноги, отчего создавалось ощущение, что он говорил сам с собой. — О чем ты? — не понимающе спросила я. — Да я тут вспомнил тот вечер в Питере. Ни за что бы не подумал, что встречу тебя снова. А так получилось, что благодаря тебе даже Ваня обзавёлся подружкой. Вот и говорю, что интересно, как так произошло. — Я предпочитаю думать, что это была роковая встреча, — улыбнувшись, я достала из сумки пачку и положила в рот сигарету, — Будешь? — протянула руку в сторону Мирона, и тот взял пергамент себе. Я долго рылась в сумке в поисках зажигалки, которую я забыла положить в пачку, чтобы не потерять. Наконец я сдалась, но на помощь, чего и следовало ожидать, подоспел Мирон и протянул свой чикфаер. — Возможно я сейчас скажу херню, но, даже если ты решишь снова на меня наорать и не разговаривать со мной, пусть факт нашего знакомства останется в секрете, договорились? — Думаешь, случись что, я сразу побегу рассказывать каждому встречному о тебе? — Кто тебя знает, — Мирон зашёлся кашлем, что подкинуло в мою голову идею постучать ему по спине, — Уебать меня хочешь все-таки, да? Я тихо посмеялась и убрала руку, когда кашель прошёл. — Пойми меня правильно, ни тебе ни мне не нужны лишние вопросы, так чт… — Успокойся уже, — убедительно перебила я его, — Не скажу я ничего никому. Сам потом будешь каждому второму обо мне рассказывать, если снова решишь рассориться со мной, — на лицо полезла довольная улыбка от сказанных слов, которую я была не в силах сдерживать. Особенно тогда, когда наблюдала за Мироном, который, подобно мне, улыбнулся и по-детски легонько толкнул меня в сторону плечом.