Трисам / Отношения на троих

Из-за полученной травмы, Юнги дали несколько дней, чтобы оклематься, заодно остальные участники группы тоже, так великодушно, получили те же несколько дней, что были даны Мину на реабилитацию, им – на отдых. Сегодня Мин Юнги был предоставлен только себе. Он остался в общежитии отдыхать и залечивать ногу совершенно один. Остальные участники группы отправились каждый по своим делам, распорядившись неожиданно освободившимся временем по своему усмотрению: Джин отправился в свой любимый ресторан, встретиться с другом, который является там шеф-поваром, Чимин с Хосоком решили поехать в танцевальную студию, Чонгук в тренажерку, Намджун - в свою студию, поработать над текстом песен, ну а Тэхён поехал на какие-то съемки, поддержать какого-то очередного хёна, с которым когда-то где-то снимался. Так что, как минимум большую часть дня можно наслаждаться таким редким моментом одиночества. Еще некоторое время, повалявшись в кровати, Мин решил встать лишь тогда, когда его желудок заурчал от голода. Еще бы! Он и крошки не брал в рот со вчерашнего дня, а ел он крайний раз до концерта. Концерт был в семь. Найдя в холодильнике какую-то лапшу, нарезанный, но не заправленный салат, прихватив бутылочку пенного охлажденного,плотно поел. Оставшуюся часть дня, до вечера, что он только не делал: валялся на диване, смотря фильмы, потом сериал, слушал музыку, пытался писать тексты, снова ел, доедая остатки, уснул на диване, в общей комнате. Первым из всех домой вернулся Чонгук. Осторожно подкравшись к дивану, чтобы не напугать Мина, осмотрел маленького спящего хёна. Светло-русые волосы разметались по подушке, черные ресницы подрагивали во сне, аккуратный носик мило посапывал, плотно сжатые розовые губки манили. Выражение его лица было спокойным, умиротворенным, казалось бы, он крепко спал. И у Чона возникло непреодолимое желание дотронутся до него – коснуться нежной бледной кожи щек, провести по ней невесомо рукой, чтобы не разбудить,дотронуться до сухих губ, чуть размыкая их, наблюдая, как они движутся под напором чужих пальцев. Руки с такими тонкими и хрупкими запястьями хотелось сжать в своих больших и грубоватых руках, просто ощутить тепло его тела. Но. Обычно, Юнги не любит каких-либо прикосновений к себе, прямых, пристальных взглядов на него или уж тем более – глаза в глаза, в этом Чон был убежден совершенно безоговорочно. А вот Чонгук наоборот, очень тактильный парень. И черт его знает, как он себя сдерживает, держа дистанцию с Мином, но в последнее время, ему все труднее себя контролировать, хотелось, дать волю своим желаниям, своим рукам. Чон Чонгук влюблен в этого маленького вредного хёна вот уже порядком года, может даже больше. Началось все с того момента, когда они снимали клип «Run», в котором они тесно взаимодействовали. Когда снимали эпизод с дракой, тогда в одном из дублей, толкнув Мина слишком сильно, не рассчитав своей силы, осознал, что его невысокий хён такой хрупкий и легкий – он отлетел слишком резко, сильно ударившись об угол стола.А вечером, заглянув зачем-то к Мину в комнату, на тот момент он переодевался, Чон заметил на ноге достаточно большой синяк. То, как инородно он смотрелся на чистой, светлой коже поразило макнэ. Или эпизоды, когда они в том же клипе были в машине, на пирсе, Чонгук тогда просто был не в себе. Его со всего маху долбануло, что Мин, оказывается, так приятно пахнет! Легкие древесные нотки его парфюма заставили сердце замереть, а затем заколотиться как бешеное. И это все навалилось разом на не хрупкие плечи «золотого макнэ». Поначалу, когда Чон только обнаружил свой интерес к хёну, ему казалось что это пройдет.Просто он давно не снимал напряжение и надо подрочить. Но получалось совсем противоположное: он стал чаще обращать на Юнги внимание, подмечая его мимику, жесты, привычки, отношение к другим мемберам, что ему нравится. Тогда, Чонгук был в панике, что ему делать и как с этим бороться. В очередной раз, поймав себя, что залипает на хёна, решил, что время пришло, и пора с этим что-то делать. Этим «что-то» стал полный его игнор и избегание, что и заметили все парни, в том числе, как ни странно, сам Юнги-хён. У всех появились ненужные Чону вопросы, от ответов на которые он ловко уходил отшучиваясь или ссылаясь на то, что им просто это кажется. Мин тоже настойчиво пытался выяснить, чем он того обидел и какая проблема между ними. Тогда Чон Чонгук уяснил, что игнорирование – это не вариант, хотя бы потому, что привлекает много внимания. Поэтому он вернулся к своей обычной манере поведения, по крайней мере, старался. Сглотнув вязкую слюну, его рука потянулась к Юнги, которой он коснулся его волос, убирая их со лба, открывая больше лицо. Приблизился лицом к чужому, затаив дыхание облизнул свои пересохшие чуть обветренные губы. -И какого ты собрался делать, мелкий? – сиплым ото сна голосом спрашивает Мин. Отшатнувшись, Чонгук приземлился на пятую точку, оторопело открывая и закрывая рот, не произнося и слова. Юнги сонно приоткрыл один глаз, жмурясь, оглядывая им Чона. -У тебя было что-то на лице, хён… ресничка, возможно, - нашелся макнэ. -Убрал? – продолжая жмуриться, открывает второй глаз, он окончательно проснулся. -Нет… - все так же, сидя на полу, отвечает Чон. -Тогда убери, раз уж видишь ее, - закрыв глаза, командует Мин. Чонгук и сам не заметил, как его тело среагировало на слова Юнги, быстрее, чем мозг. Он подполз к лежащему на диване хёну, вновь приближаясь к нему лицом, наклоняется почти вплотную. Почуяв что-то неладное, Мин открыл глаза, пристально глядя на младшего, в немом вопросе вскинув брови. В мозгу Чона перемкнуло и он, подавшись вперед, касается манящих, розовых губ старшего своими, вперившись в них невинным, детским поцелуем, замирая. Лисьи глаза напротив расширились в удивлении. Чон, находясь в не меньшем шоке от себя, еще шире распахнул свои глаза, будто не он поцеловал хёна, а тот его. В таком положении они замерли на несколько секунд. Несколько секунд, за которые сердце младшего перестало биться, пропуская, казалось бы, несколько ударов сразу. Ошарашено Чонгук отскакивает от Юнги, поднявшись на ноги убегает в свою комнату, запираясь. Входная дверь хлопнула и послышались голоса Чимина и Хосока, вернувшихся с тренировки, те что-то громко и жарко обсуждали, сопровождая это смехом.