Если пропустить тренировку, можно заболеть

Когда Антон не хотел попадаться на глаза Арсению, Попов был везде. Антон боялся лишний раз оказаться в коридоре школы, чтобы ненароком не загреметь в тренерскую. А если поход в тренерскую был неминуем, Арсений доставал Антона из-под земли: приходил за ним в класс, писал ему SMS, вступал в тандем с Сергеем Борисовичем для отлавливания Шастуна после уроков и капал на мозги. Когда Антон хотел поговорить с Арсением, Попова не было нигде. Он будто растворился. Везде он «вот только что был, но ушел» или «сегодня не появлялся». Создавалось впечатление, что теперь Попов избегает Шастуна, а не наоборот. Остаток среды и весь четверг прошли в тщетных поисках. Тем временем, все мысли Шастуна были заняты Арсением. «Какой же я мудак, — думал Антон, — человек ведь просто хотел помочь, а я его обидел, наговорил херни, да еще и за других людей все сам решил». Антон прокручивает в голове их разговор. И снова. И снова. Он вспоминает, как свет в прекрасных голубых глазах Арсения будто затухал с каждым услышанным словом. Как будто ребенку рассказали, что Дедом Морозом всегда наряжался папа, а подарки под елку складывала мама. Наверное, так выглядит человек, которого накрыла фрустрация. Шастун потерял аппетит и работоспособность. Он не может находиться в тишине. Теперь идти он может только под музыку, делать уроки приходится под бессмысленный мультсериал, наполненный резкими звуками, а засыпать — с аудиокнигой в наушниках. Если не заглушать собственные мысли, самокопанием самозакопаешься. В пятницу у них физ-ра, на которую Арсений разрешил ему больше не ходить. Но Антон просыпается аж в 4 утра, чтобы точно не опоздать в школу, точно собраться и быть готовым, точно не забыть форму. Он твердо намерен поговорить с Арсением. Мысль о том, что еще несколько дней назад он старался избегать Арсения и даже прогулял целый день, чтобы не попадать к нему в руки, сейчас выглядит до нелепости глупой. Антону уже не верится, что такое когда-то было. «А какой Арсений красивый, — неожиданно для самого себя вдруг думает Антон, — красивое лицо, красивая фигура. А глаза! В этих голубых глазах я утонул, едва увидев. А эти руки, боже, какие у него руки». Антон вспоминает, что на безымянном пальце правой руки учителя красуется кольцо, и мгновенно мрачнеет от этой мысли. «А что он имел в виду под «сблизиться»? Может, он хочет быть моим другом? А может…» В животе Антона будто что-то зашевелилось, а сердце забилось быстрее. Шальная мысль перевернула сознание. Арсений ведь тратил свое время, приезжал к нему и только к нему домой, чтобы лечить температуру 37,2. Бегал за ним, когда хотел обсудить шрамы, волновался, когда увидел порезы. Определенно, Антон должен сегодня поговорить с Арсением. Звенит будильник Майи. Антон поторапливается в школу.

***

На физкультуре бледный, осунувшийся и заросший щетиной Арсений Сергеевич демонстративно не смотрит на Антона. Его вниманием завладевает что угодно: подоконник, скамейка, волейбольная сетка, каждый из одноклассников Антона. Кроме Антона. Шастун буравит его взглядом, физически чувствуя исходящие молнии из своих глаз, но Арсений стойко выдерживает. За 5 минут до звонка учитель свистит в свисток, оповещает класс, что все свободны, и почти бегом прячется в тренерской. Одноклассники ринулись в раздевалку, а Шастун остался стоять посреди зала. Закрыв глаза и мысленно досчитав до 10, Антон распахивает веки и, полный решимости, направляется к тренерской. Решимость падает с каждым шагом, но Шастун знает, что попросту не переживет выходные, если не поговорит с Арсением прямо сейчас. Совесть — жестокая тварь — загрызет и выплюнет косточки. Антон стучит в дверь, слышит привычное «да-да» и решительно входит.

***

— Антон? — Арсений Сергеевич, извините, я хотел с вами поговорить. — А мы разве не поговорили? Ты сказал, я услышал, можешь быть спокоен. — Арсений Сергеевич, вам не нужно увольняться из школы. — Это не тебе решать, Антон. — Я знаю, но, поверьте, вы нужны этой школе, вы за 2 недели сделали ее лучше, чем она была когда-либо, в туалетах больше нет запаха сигарет и никто больше не приходит в школу с похмелья. Вы — авторитет, которого не хватало этой школе. Попов улыбнулся. — Антон, мне предложили место в одном частном медцентре после Нового года. И я уже согласился. Правда, пока только на полставки, но мне этого достаточно. — Ну так оставайтесь на полставки тут и на полставки там! — Я подумаю, Антон. Ты сам говорил, я всех здесь запугал. Думаю, с моим уходом школа вздохнет свободно. — Нет! Арсений Сергеевич, простите, что я наговорил вам всякого. Я не должен был говорить за других, что они чувствуют по отношению к вам и вашему контролю. Он ведь многим действительно нужен! Матвеев, например, сказал, что бросил курить. Это благодаря вам! Арсений улыбнулся кончиком губ и промолчал. — Арсений Сергеевич,… — Что? — Что вы имели в виду под «сблизиться»? Арсений громко вздыхает. Молчит секунд 10, собираясь с духом, после чего произносит: — Отношения, Антон. Шастун не верит своим ушам. — Отношения? — Да. — Я согласен. Арсений, будто не веря в услышанное, поднял изумленный взгляд светло-голубых глаз на ученика. Антон повторил: — Я согласен. Я хочу отношений с вами. Несколько мгновений тишина была настолько оглушающей, что парни явственно услышали звук упавшей ложки в столовой, располагающейся от тренерской на расстоянии спортивного зала. Лицо Арсения ожило, и он робко улыбнулся. — Правда? — Да! — Антон уже вовсю улыбался своей фирменной кошачьей улыбкой, сверкая озорными зелеными глазами. Щеки Арсения покраснели. — М-могу я тебя… — Да! — Антону было уже абсолютно не важно, о чем хотел попросить его новый парень. Что бы Арсений ни дал, Антон с готовностью примет. Парень сбросил с плеч рюкзак и чуть приоткрыл объятия в ожидании. Арсений робко подошел и обнял парня, после чего смачно поцеловал губы и чуть отстранился, рассматривая красивое лицо Антона, чьи глаза сейчас были закрыты. Через секунду Антон недовольно замычал — ему не понравилось, что поцелуй прервался. Арсений усмехнулся и вновь подался вперед, целуя парня, раскрывая своими губами его губы и толкая язык внутрь. Так пролетели несколько минут. — Скажи, а ты много раньше целовался? — вдруг поинтересовался Арсений, отстранившись. — Ты хорошо целуешься. — Несколько раз, — краснеет Антон, его губы порозовели от щетины Арсения. — С бывшим. — С тем, который сейчас во Владивостоке? — Угу. — Мне жаль. — Забыли. С минуту парни молчали. — Арсений Сергеевич. — Арсений. Или Арс. И на «ты». — Хорошо. Арс. — М? — На тебе обручальное кольцо. Арсений смотрит на кольцо, затем устремляет взгляд куда-то вдаль и рассказывает: — Я был женат. Счастливо женат. У меня даже дочка есть — Кьяра. Все было довольно хорошо, пока однажды ко мне не пришел пациент. Стас. У него был довольно обычный, рядовой случай, я начал стандартный осмотр. Но он так стонал и плавился под моими руками, что я… возбудился. — Оу… — Да. Он приходил несколько раз на осмотры, и каждый раз я возбуждался. А однажды он пригласил меня встретиться вне больницы. Мы встретились, пообщались, и… В общем, я изменил жене. — Нифига. — Совесть сгрызла меня с потрохами. Я рассказал жене. Она была в шоке, но сказала, что желает мне счастья. Мы развелись, но до сих пор общаемся и находимся в хороших дружеских отношениях. А со Стасом мы провстречались полгода, после чего он ушел, сказав, что я скучный. Но я понял, что мне нравятся мужчины. И ты мне понравился. С самого начала. Но я не знал, как к тебе подступиться, да и возможно ли это, когда на тебя все девушки смотрят, как на кусок торта. И когда ты рассказал мне, что твой бывший — парень, я обрадовался, думал, что теперь у меня есть шанс. Только вот как подступиться — не знал. И тут ты заболел. — И ты решил, что градусник и жаропонижающее — это путь к сердцу мужчины? — Не пойми неправильно. Я хотел отношений с тобой, но я понятия не имел, как понравиться парню. Есть тысячи статей от альфа-самцов о том, как знакомиться с девушками, как понравиться, что говорить и делать. Но нет информации, как зацепить парня. Особенно в этой стране. И… Ну, я просто не знал, что мне делать. Мой опыт основывается только на Стасе. А Стас сам хотел меня, мне достаточно было только провести прием. Ну и я с чего-то решил, что и тебе понравится, если я буду лечить тебя. Нет, конечно, я хотел тебя вылечить. Но температрура 37,2, сам понимаешь… — Понимаю, — кивает Антон и снова целует Арсения. После поцелуя Арсений отстраняется. — Откровенность за откровенность, Шастун? — Нууу, эээ, давай. — У вас с бывшим был секс? И тут в дверь постучали. Парни отскочили друг от друга на максимально возможное расстояние, Арсений вытер губы, поправил волосы и произнес любимое «да-да». В дверь робко вошла полная девочка. — Здравствуйте, Арсений Сергеевич. — Ульяна, здравствуй. Чем обязан? — Вы говорили, чтобы я приходила каждую пятницу отчитываться о диете и весе. — А, да, говорил. И как у нас дела? — Мама купила напольные весы. Мы с ней теперь едим только продукты из того списка, который вы дали, за полторы недели я сбросила полкило, а мама — два килограмма. Она просила передать вам огромное спасибо. Арсений улыбнулся. — Передай маме «на здоровье», Ульян. Я очень рад, что у вас положительная динамика. Девочка кивнула и хотела уходить. — Ульяна, подожди. — А? — Больше не нужно приходить по пятницам с отчетом. Просто продолжай следовать списку, и все будет хорошо. Ульяна удивленно взглянула на учителя. Антон решил вмешаться: — Ульяна, Арсений Сергеевич пошутил. Теперь уже двое смотрели удивленно — Ульяна и Арсений Сергеевич. Антон продолжил: — Если чувствуешь, что тебе не хватает мотивации, если нужен контроль, пожалуйста, приходи и докладывай Арсению Сергеевичу о положительных сдвигах. Он будет рад. Так и тебе будет лучше, и ему спокойнее. Ульяна кивнула и, попрощавшись, вышла. — Ну и что это было? — Арсений искренне недоумевает. — Это то, что я тебе хотел сказать. Ты кому-то говорил, что твоего списка особо контролируемых больше нет? — Нет. — Отлично. Пожалуйста, не отказывайся от этого списка. Он нужен всем тем, кому не хватает самоконтроля и мотивации. Ты нужен этим детям. Им нужно знать, что есть кто-то, кому их здоровье не безразлично. Я уже сказал, что Матвеев бросил курить. Эта Ульяна — еще одно подтверждение. То, что я говорил о твоем списке — это мое накопленное раздражение. Они не должны лишаться такого «отца» в твоем лице, который похвалит и накажет, желая исключительно блага. Им это нужно. Мне это нужно. Арсений внимательно выслушал и глубоко задумался, не отвечая. — Арсений... Сергеевич. — М? — Верните меня под свой особый контроль.