Секрет Григория Волжского

И так уже два месяца! Два!

— Что случилось? — спрашивает Вильгельм и зависает над плечом Гриши. Поначалу, дань привычке, Гриша секретные документы от призрака прятал, да разве скроешь от него хоть что-то! Ну. Кроме той самой тайны, Гриша и сам не ожидал, что такое станет его самым важным секретом. — Новое дело, — спокойно отвечает Гриша и держит документы так, чтобы Вильгельму удобнее было читать вместе с ним. Тот почему-то жеста не оценил: подлетает ещё ближе, буквально за плечом Гриши зависает и на него призрачную ладонь опускает. Ему проявиться приходится, иначе бы пальцы через плечо насквозь прошли. А так Вильгельм на Гришу опирается и чуть сжимает. Волжский на этот жест отвлекается, но Вильгельм и бровью не ведёт: он внимательно бумаги читает. Что ж. Значит, Грише показалось. Лишь показалось, последнее время оно с ним всё чаще. Непростительная оплошность для его профессии. То, что его привидение отвлекает — совершенно не оправдание. Вильгельм его, и правда, отвлекает. Он и сам того не знает, как на Волжского действует. Вот как сейчас: ему всего лишь видно плохо, а в итоге он у Гриши на плечах едва ли не разлёгся. Ему читать и листать документы вместе с Гришей удобнее. Никто не спорит. Читать бумаги в таком положении Волжскому по-прежнему удобно. Сидит себе Вильгельм у него на плечах, да пусть сидит: во-первых, Гриша сам по себе сильный, а во-вторых Вильгельм мёртвый, и ничего не весит. От него разве что холодком тянет. Но сегодня в квартире душно, поэтому это даже плюс их сожительства. Понимать, что он читает, Грише намного сложнее. Его Вильгельм ничем не отвлекает — и в то же время отвлекает всем. Как он за плечи держится, как усаживается поудобнее, как случайно не раз задевает, как ближе льнёт, когда за следующей страницей тянется, там страниц-то… всего три. Всего лишь три листа в одном конверте, так нет же! Вильгельм задумчиво мурлычет себе под нос и перечитывает их снова. А Гриша как будто в первый раз читает, понять никак не может, что от него на этот раз хотят. Мда. Проклятье. Вильгельм задевает его пальцы каждый раз, как забирает другой лист. И, видимо, что-то да замечает, раз осторожно спрашивает, тихо так. — Всё хорошо? — Да, — спешно соглашается Гриша. Документы он всё же дочитывает и даже понимает их цель. Да-да, цели теперь тоже их общие. Задания одни на двоих. В управлении шутят: мол, глаза на спине — а у Гриши глаза на спине, и правда, появились. В буквальном смысле. Помнит, как радовался Вильгельм, когда Волжский предложил взять его на первое задание. Как ребёнок, разве мог Гриша потом перестать его всегда брать? Да, с каждой неделей Твангсте его всё больше отвлекает, но разве это не проблема самого Гриши? Именно. Поэтому отвлекает или не отвлекает — они вместе собираются. Вильгельм спасал ему жизнь чаще, чем Грише хотелось бы то признать. Но признаёт, он Твангсте за то благодарен. Всё же, когда у тебя на спине буквально появляется вторая пара глаз, то и привычные инстинкты и реакцию дают сбой: расслабился Гриша, если короче. Что-то он как Вильгельм заговорил, того и гляди и сам начнёт эти его философские трактаты читать! Хм. Зато им будет больше, что обсудить. Так вот, началось всё неожиданно. Того первого Гриша сам проворонил, он со спины подобрался и пистолет к спине приставил. И промазал. Гриша выстрел готов был принять, как и смерть, не боялся — да только выстрел он услышал, а боли не последовало. Резко обернулся, мужика скрутил, пистолет из руки выбил, тот так растеряно на собственную руку таращился. Вильгельм? Кто же ещё! Для него вселиться в руку и отвести пистолет не составило труда, и вот преступник уверен, что всё ещё целится в Гришу и спускает курок, выстрел! В небо. Нарушитель порядка таращится, понять ничего не может, а Вильгельм стал невидимым и отлетает обратно за Гришу, пока тот преступника уже скручивает. Второго Вильгельм сдал, подкинув что-то брякающее под ноги, так что Гриша сам его вовремя заметил и напал. Третьего они с самого начала договорились вдвоём брать. Четвёртый Гришу хотел за углом дома подстеречь — да его Вильгельм увидел. Пятый, шестой, седьмой… Напарника у Гриши никогда не было, он и подумать не мог, что оный ему необходим. Оказывается, жизненно необходим, даже если сам Волжский на него всё чаще и чаще отвлекается. Волноваться, казалось бы, не о чём: Вильгельм мёртв, он призрак. Камень надёжно спрятан внутри книги, которую Гриша бережёт больше своего блокнота со всеми государственными секретами и именами. И всё равно! Сердцу не прикажешь, — или как там говорили? Волжский никогда не думал, что и его коснётся, он на чувства всегда был скуп. Не было и нет, не волновался раньше, пока весь спектор с Вильгельмом не попробовал… Волнуется, дорожит, потерять боится, радуется, когда тот рядом, счастлив, что тот просто существует, обнять хочет- Мда. И не только ведь. Как будто трепетно влюбился Гриша в своего мёртвого как почти двести лет призрачного немца. И этого ведь ему было мало! Он Вильгельма ещё и вполне, ахем, ощутимо… хочет.