***
Из-за синеватой шторки облаков, затянувших небо, проглядывалось солнце, садящееся за горизонт. Красноватые лучи освещали квартиру приятным розоватым цветом, делая полуразрушенные стены загадочными и таинственными. Оглядываясь по сторонам, Рада всё больше находила деталей в окружающей ее обстановке. Стена, что находилась напротив огромного ракушкообразного окна, больше всего привлекала ее внимание. На ней, под старыми обоями, покоилось изображение из древних мотивов. Колонны квартиры удивляли не меньше, а полуразрушенные местами стены напоминали о страшном времени блокадного Ленинграда. Что пережила эта квартира? Творились ли тут страшные вещи или стены хранили тепло и надежду на светлое будущее? Из-за этого думалось, что детство у Константина тоже могло быть не самым приятным. О таких вещах Рада всегда думала со слезами. Подняв глаза к потолку, она шумно втянула носом воздух и пришла в чувство осознанности окружающей ее реальности. Меньше всего сейчас хотелось испортить себе настроение своими же странными домыслами по поводу чужой жизни. Хватает и того, что она испытывает глубочайшее сочувствие к Косте и невероятную тоску из-за Игоря. Мальчишке хотелось помочь больше всего. Ее не покидало огромное желание сделать так, чтобы он не переживал то одиночество, которое приходилось переживать когда-то ей. — Рада, смотрите! — воскликнул Игорь, подняв перед собой альбом с рисунком. Отвлекаясь от тяжелых дум, Черновец взглянула на рисунок и улыбнулась. На белом листе нелепо были изображены индеец и ковбой. Узнаваемы они были только благодаря стереотипным атрибутам, и это заставляло в хорошем смысле удивляться тому, как Игорь подмечал детали. — Ух ты! Здорово! Какие у тебя классные получились ковбой и индеец. — похвалила мальчика Рада, разглядывая его рисунок. — А что нарисовали вы? — гордый собой Игорь придвинулся к девушке, отложив свой альбом в сторону. Рада повернула к Игорю свой листочек. На нем красовался быстрый набросок простым карандашом Игоря, который сидел за столом и рисовал. Рада смогла в точности передать ракурс, черты лица, и мальчишка удивленно посмотрел на учительницу. — Вы что, фея? — удивился он, часто моргая. — Как вы так сумели? Похоже на фотографию. Смущенно улыбаясь, Рада пожала плечами. — Много лет училась рисовать. У тебя получится лучше, я уверена. Идея подписать рисунок для Игорька пришла внезапно. Взяв красный карандаш, что оказался под рукой, Рада написала аккуратным почерком «Самому талантливому мальчику Игорю от Рады», а рядом короткий росчерк личной подписи, как автограф. Игорь взял с трепетом листок в руки и вчитался в курсив, не сумев сдержать улыбки. Он спрыгнул со стула и умчался к кровати. Мальчишка запрыгнул на матрас, взял с полки булавку и прикрепил рисунок на стену. Игорь почувствовал неописуемую радость от того, что у него появился новый друг. С Радой было интересно и весело. Она говорила ему ласковые и приятные вещи, которые обычно ему говорила только Лена Прокопенко. Глядя на Лену, Игорь всегда испытывал стыдливое желание быть сыном Фёдора, потому что так у него могла бы быть мама. Лена заботилась о нем по мере возможностей, и от этой редкой заботы Игорь становился одновременно самым счастливым и грустным мальчиком на Земле. Он с печалью смотрел на то, как его одноклассников забирают из школы матери. За ним мама никогда не приходила, а любые вопросы к папе заканчивались расплывчатыми фразами. Да и в фотоальбоме фотографий мамы не было, а те воспоминания, что у Игоря остались из раннего детства, возникали расплывчатым очертанием женской фигуры. Папа всегда становился отчего-то хмурым и печальным, когда Игорь спрашивал про мать, и все, что он знал, что она ушла. Костя как-то однажды пытался объяснить Игорю, что такое брак и развод, но маленькому мальчишке еще трудно было понять всю суть происходящего между двумя взрослыми людьми. Однако, Игорь знал, что мама где-то есть, но почему-то не приходит к нему. А ведь ему так хотелось, чтобы мама пришла и поцеловала его в макушку, как это делала Лена. Рисунок на темных обоях напоминал окошко в другой мир. Теперь для Игоря это сродни подарку на новый год или на день рождения. Кстати о последнем, у него ведь совсем скоро праздник, стукнет восемь лет! Игорь представил на мгновение, что папа купит торт, придут в гости дядя Федя и тетя Лена. Ему обязательно подарят какие-нибудь подарки и будет вкусный обеденный стол. Своего дня рождения Игорь ждал больше всего на свете, ведь в этот день на «законных» основаниях он мог потребовать, чтобы папа остался дома. Пол слегка скрипнул, когда Игорь спрыгнул с постели и вернулся к Раде за стол. Он уселся на стул и посмотрел на девушку такими счастливыми глазами, как будто ему подарили самую крутую машинку. Раде отчего-то хотелось рассказать про свой праздник, и Игорь не видел причины, чтобы об этом не упомянуть. — А у меня скоро день рождения. — с хитрой улыбочкой проговорил Игорь. — Правда? А когда? — заинтересовалась Рада. — Восемнадцатого ноября. — ответил мальчик, болтая ногами. — Мне будет восемь. — Ого! Да ты совсем взрослый. — Ага, — кивнул Игорь, но тут же улыбка с его лица пропала. — Что такое? — в недоумении посмотрела на мальчика Черновец. Губы сжались в тонкую полоску. Игорь не хотел показаться новому другу плаксой и нытиком (ведь таких в школе задирают и обижают), но Раде он мог доверять. По крайней мере, Игорь так чувствовал, когда смотрел на учительницу. Разве она будет над ним смеяться или обзывать? Она такая добрая и заботливая, что просто не способна на то, чтобы смеяться над ним или издеваться. Вздохнув, Игорь помял пальцы и ответил. — На прошлом дне рождении папы не было. Он всегда обещает, что поведет меня гулять, а сам… — нахмурившись, Игорь отодвинул альбом и карандаши. — Уверена, что в этот раз всё будет иначе. — Рада нежно коснулась детского плечика, ободряюще погладив мальчишку. — А вы придёте ко мне на день рождения? Это будет суббота, выходной! Конечно, Игорь знал, в какой день недели его день рождения в этом году. Так он мог надеяться, что папа действительно проведет весь праздник с ним. Суббота! Грешно будет оправдываться, что Косте надо срочно бежать. Такое, несомненно, случается, как и сегодня, но это ведь день рождения! По такому поводу папа точно должен сказать своему начальству, чтобы справлялись как-нибудь без него. Что у них там, мало милиционеров что ли? Один день на справятся без Константина Грома? Не каждый же день его сыну исполняется восемь лет. Целых восемь лет! А это очень много, он действительно уже очень большой и самостоятельный мальчик. На лице Рады читалось замешательство. Она думала, насколько вообще уместно приходить, нужна ли она здесь в такой день, когда дома наверняка будут только самые близкие и родные. Но с другой стороны, если ее сам Игорек приглашает, значит, для него это очень важно. Значит, что ее присутствие необходимо. — Хорошо, Игорь, я приду. — улыбнулась Рада, потрепав мальчишку по волосам. Согласиться это еще половина беды, нужно несомненно поговорить по этому поводу с Константином, вдруг он против ее присутствия на празднике сына. Да, они пожали руки и решили наладить дружеские взаимоотношения, но это еще ничего не значит. — Ура! — воскликнул Игорь. — А давайте поиграем в индейцев и ковбоев? — А это как? — Рада сделала вид, что понятия не имеет, в чем суть игры. — Ну… — растерялся мальчик. — Ну… Вы будете индейцем и будете нападать, а я буду ковбоем и буду вас ловить. Как милиционер бандита. — О, вот как. Хорошо. — Но для начала нам нужны костюмы! Еще летом Игорь видел во дворе у Прокопенок как мальчишки играли в индейцев и ковбоев. Вестерны повлияли на местных мальчишек весьма сильно. У тех, что были индейцами, на головах были бумажные перья, а у ковбоев веревки и деревянные пистолеты. Такой деревянный пистолет дядя Федя смастерил и Игорю, разве что, играть не с кем, кроме папы, а такие моменты большая редкость. Игорь снова вернулся к своей кровати, достал из-под нее старый чемодан, в котором хранились всякие его игрушки. Оттуда он достал кусок бельевой веревки вместо лассо, деревянный пистолет и бумажный ободок на голову, на котором держались бумажные перья, неаккуратно раскрашенные красной краской. Костя для этих игр сделал даже маленький лук, но без стрел. Это была всего лишь изогнутая палка с натянутой резинкой. У Игоря чуть ли сердце от счастья не выпрыгивало при мысли, что сейчас он будет играть в свою любимую игру. Чемодан вернулся на свое законное место под кроватью, а Игорь со всей атрибутикой вернулся к Раде. Он поскидывал на стол все, что принес, и поставил баночку красной гуаши. Рада вопросительно посмотрела сначала на краску, затем на Игоря. — Сейчас я буду делать из вас индейца. Со столь серьезным заявлением Игорь водрузил на голову Рады ободок с перьями и всучил в руки лук. Банка с краской неприятно запахло, когда Игорь ее открыл. Характерный запах гуаши щекотал нос, и Гром-младший поморщился. Макнув два пальца в краску, он осторожно провел по щекам девушки подушечками, оставляя по две полосы на коже. Сделав пару шагов назад, Игорь прищурился и с деловым выражением лица оценил свою работу. — Ну вылитый индеец! — заключил он и закрыл краску. Рада засмеялась, поправив на голове бумажные перья. Игорь убежал к ванне вымыть руку, а когда вернулся взял пистолет и подобие лассо. — А теперь расходимся. Я буду вас ловить. Рада кивнула и с самым серьезным выражением лица решила устроить себе так называемую базу в прихожей. Это было самое темное место в квартире, и ей показалось, что раз уж она играет роль злодея в этой игре, то лучше места не найти. Сам Игорь спрятался на кухне за ванной и принялся ждать. Конечно Рада видела немного вестернов, этот жанр фильма любил и ее отец. Да и в отцовской библиотеке были некоторые книжки, посвященные Америке и ее коренным жителям. Что-то она смутно помнила об этом народе и тому, что происходило в стране, поэтому собрала все свое актерское мастерство, которое у нее было, и решила играть. Тихо, почти на носочках, Черновец вышла из коридора и стала оглядываться по сторонам. В руках она держала палку с натянутой резинкой, будто у нее по-настоящему была стрела. Демонстративно покрутившись у висевшей груши, девушка старательно делала вид, что не замечает мальчика на кухне. — Я Рада Зоркий глаз, и это мои земли! — воскликнула она. И, приложив ладошку ко рту, девушка издала характерный клич индейцев, будто призывала своих соплеменников в бой. Услышав зов, Игорь выскочил из своего укрытия и выставил деревянный пистолет перед собой, глядя из-за телевизора как из-за укрытия на учительницу. — Сдавайся, подлый индеец. Ты не с теми связался! — а затем сделал вид, будто сплюнул на пол. — Ни за что! Сначала поймай меня! — показав язык, Рада наигранно засмеялась и запрыгала на месте, как обезьянка в зоопарке. Квартиру заполнил звонкий детский смех, когда Игорь резко побежал вокруг столика с диваном к Раде. Черновец, продолжая издавать боевой клич, стала убегать, повторяя и дразня мальчишку фразой «Не поймаешь». Они бегали так по всей квартире, Рада старалась убегать от Игоря как можно дольше, делая вид, будто стреляет из лука. Игорь уворачивался от воображаемых стрел, прятался в укрытие под столом и нападал на девушку. Спустя минут двадцать такой активной беготни Рада поняла, что уже устала и, запыхавшись, сделала вид, что оступилась и позволила Игорю ее настигнуть. Догнав индейца, честный ковбой Игорь выставил перед собой пистолет. — Сдавайся, и я сохраню тебе жизнь. — пафосно произнес он. — Ни за что на свете! — воскликнула девушка. — Пав! — воскликнул Игорь, имитируя выстрел. Рада схватилась за сердце и стала сползать по стене. — О нет, ты… убил меня… Как же больно. Я отправляюсь к своим предкам, великим духам… А-а… Закончив с театральными стенаниями, Рада распласталась на полу и закрыла глаза, высунув язык. Она замерла и сделала вид, что умерла. Игорь победоносно воскликнул, но затем стал волноваться, что учительница не встает. — Рада?.. Рада? — спросил он, присев на корточки перед лицом девушки. — Эй… — Ага! — воскликнула она и схватила мальчишку, повалив того на себя. Игорь звонко захохотал, оказавшись в тисках-объятиях девушки. Он извивался как уж на сковородке в попытках освободиться, но Рада даже не думала его отпускать. — Ха-ха-ха! Щекотно! — воскликнул Игорь, жмурясь от смеха. — Рада, пустите, мне щекотно! Молитвы Грома-младшего были услышаны. Рада перестала щекотать мальчика и они, оба уставшие, лежали на полу. Черновец раскинула руки в стороны, а Игорь лежал головой на ее животе и переводил дыхание. В тишине, нарушаемой сбивчивыми вздохами, у Игоря в животе заурчало, и он, уставший, заговорил. — Я есть хочу… — Проголодался? Тогда вставай, сейчас мы с тобой перекусим.***
Опрашивание жильцов дома, в подвале которого был обнаружен труп, заняло несколько часов. Несколько часов безрезультатной работы. Все, кого пришлось допросить, ничего не слышали, ничего странного не замечали и ни у кого соседка не пропадала. Какое-то второе загадочное дело, с которым не пойми что делать. И не дай бог это снова будет очередной висяк. Костя себе не простит, если не найдет виновного. Конечно, можно было бы сослаться на то, что кто-то оказался случайной жертвой, а кто-то попался под раздачу при разборке банд. Это не было какой-то редкостью, а довольно частая практика. Зацепили случайно, или убрали свидетеля, и ищи сколько хочешь виноватого, следы заметены, а улик нет. Но Косте казалось, что в обоих случаях работали люди с конкретной целью. Внутреннее чутье окрестило жертв неслучайными. Время клонилось к вечеру. Из синеватой дымки Петербург покрылся мраком надвигающейся ночи, и Костя натурально мерз, идя по тротуарам города. Федя подкинул его по пути к дому, а дальше Костя добирался уже своим ходом. На Невском как всегда было оживленно, и Гром шел по примерным координатам ресторана, как слепой. Он давно не был в этой части города, а уж тем более не интересовался ресторанами. Его «потолок» в еде — это сваренная картошка, и повезет, если она будет в меру посоленной. А о какой-то высокой и изысканной кухне Косте и мечтать не приходилось. Ресторан «Ла Белль» оказался красивым заведением с весьма помпезным интерьером. Сама вывеска с названием представляла из себя курсив на золотом фоне. Костя на мгновение затормозил, прежде чем войти внутрь. Он посмотрел на свою куртку и то, как был одет, и прекрасно понимал, что одет он далеко не как типичные посетители подобных мест. Оставалось уповать только на удачу. Внутри все было в золоте. Красивые бордовые шторы закрывали вид основного зала со столиками, но даже отсюда Костя видел всю роскошь ресторана. Неуверенно он подошел к небольшой стойке регистрации, за которой стояла приятного вида девушка. — Добрый день, девушка. — обратился Гром к администратору. Администратор, что-то заполняющая в журнале, наконец-то подняла голову и приветливо улыбнулась. Но, вопреки этой улыбке, Костя заметил, как изменилось ее лицо при виде не совсем опрятного Грома. — Добрый день… Чем я могу вам помочь? — Я бы хотел забронировать столик на завтра, на пять часов. На двоих, это возможно? — Костя переминулся с ноги на ногу. — Одну минутку, сейчас я гляну… Зашелестели страницы журнала. На секунду Косте показалось, что сотрудница ресторана соврет и откажет ему в просьбе из-за его внешнего вида. Всё-таки выглядит он скорее как бомж, чем посетитель с большими суммами в карманах. Он даже стал прокручивать в голове известные ему кафе, где он спокойно мог бы поужинать с Радой, не заботясь о внешнем виде. Но девушка утвердительно кивнула, поднимая голову. — Да, это вполне возможно. На кого мне записать столик? — Гром. — твердо произнес майор. — Константин Гром. — Хорошо-о… — протянула блондинка, записывая в журнал фамилию. — Завтра на пять часов. Будем вас ждать. — Спасибо, — ответил Костя улыбкой. — Оплата за услугу бронирования будет входить в заказ. — Благодарю. До свидания. Возможно, с покупкой матраса придётся подождать до следующей зарплаты. У Кости в голове крутились примерные цифры того, сколько все это будет стоить по итогу, и мысли, мягко говоря, не радовали. Однако это было честно по отношению к Раде, которая абсолютно добровольно решила заниматься с его сыном и помимо этого выполнила домашние дела, которые должен был сделать сам Костя. Усталость дала о себе знать где-то на пролете между четвертым и пятым этажами, сегодня таких лестниц Грому пришлось преодолеть десятки раз, а потом еще столько же спуститься. Тяжело вздохнув, он заставил себя найти в себе силы дойти до квартиры. На стук в дверь не сразу среагировали, и Игорь открыл отцу квартиру спустя минуту. — Привет, — с улыбкой встретил Костю Игорь. Неужто об дневной обиде мальчишка забыл? По лицу Игоря нельзя было даже предположить, что сегодня он злился или был расстроенным. Глаза как будто светились от счастья, а сам он улыбался, как довольный кот. — Привет, ну как тут дела у вас? О присутствии Рады в доме говорили ее ботинки в прихожей. Безусловно, Костя попросил ее дождаться его возвращения, но девушка могла уйти когда угодно, совершенно наплевав на его просьбу. Однако то, что она прислушалась, было приятным фактом за день. Хотя бы что-то шло по порядку. Вечер, в отличие от дня, был более фартовым на события. — Хорошо! Мы сегодня много занимались, я даже все без ошибок смог написать! На беззлобное хвастовство Игоря Костя отреагировал улыбкой. Он потрепал сына по волосам и быстро чмокнул в кудрявую макушку. Довольный Игорь зажмурился и улыбнулся отцу в ответ. — Молодец, Игорек. Горжусь тобой. Саму Раду Костя застал все также за обеденным столом. Она что-то записывала красным карандашом на белом картоне в рамочку. Гром устало рухнул на стул, стоявший напротив, и без особого интереса посмотрел в записи. Вопреки усталости, его взбодрил внешний вид учительницы: на щеках все еще красовались красные разводы от гуаши, заметно потрескавшиеся спустя столько времени. Не нужно работать сыщиком, чтобы догадаться, что Рада с Игорем играли в ковбоев и индейцев. Костя и сам с такими разводами на щеках однажды убегал от Игорька. — Ну как тут? — с улыбкой спросил Костя, потянувшись за пепельницей на подоконнике. — Ха-арошо, — протянула Черновец в ответ и наконец-то подняла голову. — Мы с Игорем разобрали все то, что он не понимал, закрепили это и поработали над темами, которые они начнут изучать с выходом с каникул. Он гораздо лучше стал писать без ошибок. — Вы проделали большую работу за сегодня. — мужчина чиркнул спичкой и закурил. — Да. Но без устали. Мы рисовали и играли, так что, как мне показалось, Игорю понравилось… — Рада смущенно заправила за ухо прядку. — Но на всякий случай я ему сделала несколько памяток по правилам русского языка. Не удивляйся формулировкам… Ему просто так понятнее. Вчитываться в содержимое картонных памяток Костя не стал, он только кивнул в знак согласия и отложил их в сторону на стопку с тетрадями. — Вижу, заставил играть с ним в ковбоев? Непонимающе Рада взглянула на Грома и отмахнулась от сигаретного дыма. Костя коснулся своей щеки, намекая девушке на гуашевые росчерки краски на коже. Догадавшись, Черновец прижала к щекам ладони и охнула. — Я совсем забыла… Да, мы играли немного. — хохотнула девушка. — Не замучил своей активностью? — усмехнулся Костя, стряхнув пепел. — Нет. Я привыкла к активным детям. И люблю с ними играть. Пожав плечами, Рада отвела взгляд и потерла шею. Хотелось поскорее смыть краску, чтобы не выглядеть нелепо перед мужчиной. Замявшись, она все же встала из-за стола и прошла на кухню, где над ванной тщательно вымыла лицо. — Извиняюсь, надо было сделать это раньше… — Рада помяла пальцы и глубоко вздохнула. — Я грела суп, он еще теплый. — А… Спасибо. Позже поем. — Хорошо… Ну, думаю, мне пора. — Я провожу. К моменту, когда они вдвоем с учительницей вышли из дома, на улице пошел снег. Крупные ватные хлопья снежинок опускались на землю в медленном танце, устилая асфальт ровным белым покрывалом. Завтра наверняка этот снег растает и превратится в неприятную грязь и влагу, норовящую забраться в ботинки и сапоги пешеходов. Но сейчас было красиво, и падающие снежинки на фоне горящего фонаря представляли из себя завораживающее зрелище. Дверь за Костей скрипнула, пока он ее придерживал, чтобы та громко не ударилась. Рада замерла на месте, задрав голову к небу. — Всё нормально? — тихо спросил Костя, подойдя к учительнице. Она улыбалась, глядя в небо с совершенно беззаботным выражением лица. Такое бывает только у детей, которые видят что-то интересное и непонятное им, но в тоже время полностью занимающее их с восторгом. — Угум… — отозвалась Рада. — Посмотри вверх. Машинально Костя задрал голову, глядя в чернильное небо. Снежинки падали прямо ему на лицо, тут же превращаясь в капельки влаги. Они как слезы по щекам скатывались к ушам, бежали дальше по шее и исчезали где-то за воротом куртки. Чудно, но ничего восхитительного Костя в этом не находил. Может в детстве его еще эта картина могла завлечь, но не сейчас. — Как будто тысячи звезд падают и можно загадать любое желание. И оно обязательно сбудется. Голос Рады звучал ровно и спокойно, но при этом совсем не так, как у дежурного вещания какой-то темы на уроке. Костя повернул голову, переводя взгляд на подругу. Она глубоко вздохнула и открыла рот, высунув язык. Гром усмехнулся. Ему повстречался взрослый человек с детской беспечностью, и в голове Кости это не казалось упреком. — Ладно… Извини. Что-то я заигралась. — Черновец встрепенулась и спрятала нос за ворот куртки. Ее взгляд выдавал Раду с потрохами. Она смущалась своей этой детскости в моменте, и Костя решил, что лучше не говорить ничего по этому поводу. «Извинять» ее за черту характера он не собирался, а упрекать тем более, поэтому молча направился в сторону арки. По дороге к дому Рады они не разговаривали. И в этот раз это молчание висело как туча над ними. Косте хотелось что-нибудь спросить или сказать, но в голову не приходило ничего лучше, чем разговора про погоду. А подобные темы были исключительно для скучных собеседников, таких, с которыми лишь бы убить время. Но Рада не была из таких, Косте наоборот вдруг стало так интересно узнать своего нового друга, но на ум ничего толкового не шло. А если уж не можешь сказать ничего хорошего, то лучше промолчать. Расстались они как обычно у дверей парадной. Костя помедлил около двери и закурил сигарету, прежде чем идти обратно домой. И вспомнил. — Чёрт! — воскликнул из-за собственной растерянности. О ресторане он совсем забыл сказать Раде, и, надеясь на то, что успеет застать девушку в парадной, вбежал внутрь. Быстро он метнулся по лестнице вверх, и нагнал Черновец на ступеньках перед самой дверью в квартиру. — Рад!.. — воскликнул Костя, но тут же замолчал, когда заметил на лестничной площадке еще несколько человек. Помимо учительницы у двери в квартиру стояла хмурая практикантка, которую впихнули Феде. Кажется, ее зовут Маргарита, так вроде говорил Прокопенко, остального он не запомнил, но ее присутствие удивило Грома. Напротив девушки стоял юноша, держа в руках шапку. Незнакомец был растерян и серьезен, точно загнанный в угол зверь. — Что такое? Ты что-то забыл? — вежливо поинтересовалась Черновец, но по ее лицу было заметно, что от встречи в парадной учительница не в восторге. Из-за чего была такая смена настроения? Из-за того, что Костя вот так вот резко прибежал? Это вряд ли, а вот исходя из настроения всех, Гром догадывался, что дело в юноше. Он был одет, а Маргарита стояла в одной кофте, значит, он здесь не живет и пришел с какой-то целью. И девушек это не обрадовало. — У вас всё в порядке? — поинтересовался Гром, переводя взгляд с Черновец на незнакомца. — Не совсем… Но это неважно. — мотнула головой Рада. — Максим, просто уходи. Пожалуйста. Просьба оказалась воспринята без энтузиазма. Юноша переступил с ноги на ногу и сжал в руках шапку. — Оставь нас, Рад. Это только касается меня и Риты. — Морозов, я уже все тебе сказала. Я не собираюсь возвращаться в общагу и тем более к тебе. Что тут непонятного? У меня нет никакого желания иметь с тобой что-то общее, поэтому пожалуйста, уходи. — Не уйду, пока ты меня не простишь. — настаивал парень. — Ты дурак? Ты тут ночевать собираешься? — А может и так! — Макс, уходи, хватит мучить Риту. — Я же сказал, не лезь не в своё дело. — раздраженно ответил Морозов. — Это ты не в своё дело лезешь. Рита больше не твоя девушка. Уходи. — Рада открыла входную дверь и подтолкнула Риту зайти внутрь. — Пойдём, Рит… — Стой, я не закончил! На резкую хватку Морозова Гром среагировал сразу же. Стоило Максиму схватить Черновец за руку, чтобы оттолкнуть от Риты, как Костя быстрыми шагами перескочил через несколько ступенек и настиг горе-любовника. Он вцепился в ворот куртки юноши и грубо потянул на себя, вниз по лестнице. — Эй, ты охренел? А ну, пусти меня! Я буду жаловаться в милицию! — воскликнул Максим. — Тебе повезло, милиция уже здесь. — пошутил Костя, заламывая парню руку. — Рада, подожди меня, мне нужно кое-что тебе сказать. Удивленная Рада и такая же Рита застыли на входе в открытую квартиру. Черновец кивнула, и Костя продолжил спускать нежелательного гостя по лестнице вниз. Максим брыкался и пытался выкрутиться, чтобы освободиться и попробовать ударить наглого мужчину, но у Кости был слишком большой опыт в задержании всяких хулиганов и бандитов. Выведя юношу на улицу, он толкнул его и указал рукой в сторону арки, что вела к дороге. — Проваливай. И чтоб я не видел тебя здесь и не слышал о тебе. — С какой бля стати? Ты кто такой вообще, а? Новый ухажер Риты? — возмутился Морозов. Не церемонясь, Костя вытащил из кармана удостоверение и показал его неугомонному пареньку. Тот отшатнулся, но только сильнее нахмурил брови. — Мусор… Ну ладно… Ладно… Ни сказав и слова больше, Морозов натянул на голову шапку и, набычившись, поплелся к выходу из двора. Костя постоял еще с минуту, убедился, что парень ушел и вернулся в парадную. Рада стояла одна у двери в квартиру. Она тоже сняла шапку и расстегнула куртку, но продолжала терпеливо ждать Костю. Гром медленно и устало преодолел последние ступеньки, остановившись на последней рядом с Черновец. — Прошу прощения за… это. — извинился Костя. На самом деле он чувствовал, что вмешивается не в свое дело, но одновременно с этим был уверен, что поступил правильно. Но Рада и Маргарита могли быть с ним не согласны. — Все в порядке… На самом деле, огромное спасибо. Он постоянно приходит к Рите. Иногда даже нетрезвый. — Кажется, это был тот самый раз. — Да… — кивнула девушка. — Может, это был последний… — Вряд ли… — невесело ответил Гром. — Ладно… Так… Ты что-то хотел мне сказать? — Да… — Костя неуверенно отвел взгляд в сторону, но затем вновь поднял его на Раду. — Завтра приглашаю тебя в ресторан «Ла Белль» на Невском. В пять часов. — Э… Х-хорошо… Тогда увидимся в ресторане? — Да. — Ну… До встречи… — и, смущенно улыбаясь, Рада зашла в квартиру. С чувством выполненного долга Гром направился домой. Снег продолжал кружиться и обволакивать все вокруг в белое. От холода Костя ежился и проклинал свою куртку, не защищающую его от резко упавшей температуры. Кажется, в этом году будет ранняя зима, и морозов стоит ждать уже в ноябре. Нервно куря, Костя смог осилить только одну сигарету, для следующей у него замерзли руки. Дома было теплее. Несмотря на то, что из щелей тянуло холодом, а батареи не достигали нужной температуры, в квартире было комфортно находиться. Костя столько раз хотел починить печь, но всё никак руки не доходили, чтобы наладить ее работу. И зимой они с Игорем спали в одежде. Думая про одежду во время позднего ужина, Костя решил, что надо бы достать костюм. Всё-таки он пригласил Раду в ресторан, а не в какую-нибудь забегаловку. Да и девушка, что бронировала для Кости столик, дала понять, что выглядит он так себе. Платяной шкаф скрипнул дверцами, когда Костя заглянул в него в надежде найти костюм. Пиджак и рубашка висели с брюками с краю, одиноко напоминая о том, что не так уж и много у Кости поводов, чтобы его носить. Достав костюм, Костя отряхнул его от пыли и разглядел на наличие пятен и затяжек. Ткань, к счастью, оказалась в целости. — А для чего тебе костюм? — спросил Игорь, свисая с подлокотника дивана вниз головой. — Я же пригласил Раду в ресторан. Хочу ее отблагодарить за то, что она нам помогает. — О-о… Прям как в кино! — хохотнул мальчик и скатился на пол. — Ну… Что-то вроде того. Вечером тебе придется побыть у Прокопенок. Ладно? Костя морально готовился к тому, что Игорь заведет снова свою шарманку из обид, но мальчик отнесся к этому совершенно спокойно, подойдя к раскрытому шкафу. Он внимательно посмотрел на вешалки, думая о чем-то своём. — Ладно… Пап, а тебе нравится Рада? — Что значит «нравится»? — нахмурился Костя, сняв с себя все, чтобы примерить парадный костюм. — Ну пап! То и значит, что нравится. Мне вот она нравится. — Раз нравится, то хорошо. — сухо ответил мужчина. В брюки Гром влез легко, а вот рубашка и пиджак неприятно натягивались в районе плеч. Последний раз Костя надевал этот костюм на свадьбу Лены и Феди, а это было несколько лет назад. Неужели он за это время стал шире в плечах? Можно было подумать, что он потолстел, но брюки сидели на нем как и всегда, а вот рубашка на груди была чуть тесна. Помахав руками так, чтоб ненароком не порвать пиджак, Костя мысленно отметил, что в принципе терпимо. Если сильно активно не двигаться, то пойдет. — Так нравится или нет? — снова задал вопрос Игорь, стянув с вешалки темно-серое пальто. Тяжелая ткань рухнула на Игоря как камень. Мальчишка оказался придавленным плотным сукном и не мог выбраться из-под него до тех пор, пока Костя не поднял пальто. Оно принадлежало еще его отцу, похоже на солдатское. Неудивительно, ведь его отец взрослел в послевоенное время, и такие вещи были не редкостью. Игорь любил доставать дедушкино пальто и представлять, что он военный. Но сейчас это было знаком свыше. Вместо того, чтобы поверх костюма надевать куртку, можно надеть пальто. В нем в разы теплее, да и выглядит оно куда презентабельнее. Встряхнув его, Костя сунул руки в рукава и застегнул оба ряда пуговиц. В плечах, как и пиджак, пальто неприятно давило, но не критично. В детстве папа Косте казался крепким мужчиной, а, как оказывается, был даже поменьше него в размере. — А ты нарядный. — хихикнул Игорь, обойдя отца кругом. — Здорово! — Это всего лишь на один день. — Но почему? Ты чем-то похож на дядю Стёпу из мультика. — Во-первых, потому что оно мне мало в плечах. А во-вторых, потому что в этом неудобно ловить преступников. Как прикажешь мне в таком бегать? Тяжелое, непрактично. Значение слова «непрактично» Игорь понимал слабо в силу возраста, но ясно было одно точно — это что-то неудобное. И раз уж папа говорит, что это непрактично, то значит, это веская причина. К его большому огорчению, ведь в дедушкином пальто папа действительно был похож на советского милиционера. В груди что-то затрепетало, какая-то гордость за папу. Игорь, конечно, обижается на него, но все равно любит. Пусть и маленький, но осознает, что папа делает важные дела и помогает людям, спасая человеческие жизни. И, может быть, когда Игорь вырастет, он станет таким, как папа. — Очень жаль. Ты крутой в пальто. — А ты, я смотрю, в моде разбираешься, да? — усмехнулся Костя, потрепав сына по макушке. Игорь увернулся от отцовской ладони и улыбнулся. — Да! Представляешь? — Нет, Игорек, не представляю. А ну, иди к папке. И, устало закряхтев, Костя подхватил сына под мышки, закружив в воздухе. Мальчишка звонко засмеялся, раскинув ноги и руки в разные стороны. В такие моменты они оба забывали, что за пределами квартиры существует что-то помимо них двоих. Здесь, в старой квартире, они играли в шахматы, смотрели передачи по телевизору, ели плохо сваренную кашу и играли в разные игры. А там, за пределами этих стен, был большой Петербург и еще более огромный мир со своими правилами и законами. И каждый в глубине души мечтал, чтобы этот самый необъятный мир хотя бы на денечек остановился и дал отцу побыть с сыном наедине, чтобы мальчишка смог наконец-то почувствовать, что он не один, и папа его очень любит. Любит больше всего на свете. — Ну ладно, бандит. Тебе спать пора. Ты время видел? — Па-ап… Ну можно еще чуть-чуть? — взмолился Игорь, оказавшись на полу. — Нет, сынок. Тебе пора отдыхать. И я тоже собираюсь спать. — Да блин… И, повесив голову, Игорь поплелся к своей кровати. Он рухнул на матрас, как мешок картошки, завернувшись в одеяло точно в кокон. О чем бурчал сын, Костя не слышал, не мог разобрать слов, но он и без этого прекрасно понимал, что Игорек возмущается на него. Когда-нибудь он поймёт, что Костя старался для него как лучше, но пока что он ребенок и ему положено спорить и ворчать на родительские указы.