Я просто хотел сказать...

*** Прошло целых два дня, прежде чем однажды вечером Ричард оказался рядом с их сияющим неоном клубом — и на этот раз вошел в «правильные» двери. Пятница! Как же он любил пятницы. Клуб был полон туристов и завсегдатаев, люди сидели за столиками и стояли у бара, заполняли зал и пространство рядом со сценой. Музыка играла пока еще тихо, фоном, и ее заглушали разговоры, звон бокалов и смех. Выступления еще не начались, и в зале было довольно светло. Кое-кто из див уже был среди посетителей: та самая Рыжая Сюзан громко и заразительно смеялась в компании здоровых парней, судя по выговору, откуда-то с юга, Мэри Мэри Мэй вместе с женой сидела у самого служебного хода, но свет настроили так, что ее наряд искрился и привлекал взгляды. Девчонки из кордебалета, яркие, словно экзотические цветы, тоже рассеялись по залу, и отовсюду то и дело слышались их веселые голоса. Ричард вошел в распахнутые перед ним двери как раз с первыми ударами новой мелодии — Джерри Семнадцать словно специально сделал ее громче и осветил его прожектором. Ричарда заметили, засвистели и закричали что-то приятное, кто-то поднял бокал, а невысокий мужчина со знакомым лицом — Алекс, кажется? — просиял и вскинул вверх руки с оттопыренными большими пальцами. — Ты супер, сладуля! — крикнул он, и вокруг засмеялись. Эта волнительная атмосфера праздника, ожидание чуда и новизны окутали Ричарда, словно в первый раз, и даже тириум, казалось, быстрее побежал по трубкам. Биокомпоненты разогрелись, насос стучал мерно, но, кажется, даже задорно. Ричард втянул в себя прохладный воздух, привычно разложил его на составляющие и улыбнулся — эта смесь в разных пропорциях всегда его волновала. Запах человеческих тел, парфюм и дым разных марок сигарет, ароматы спиртного и дыхания десятков людей, разогретых софитов и средства для натирания полов, духов девочек, лака для волос и заново облицованной деревом стойки бара. Шум голосов: мужских и женских, музыка на фоне, звон бокалов и стук каблуков, скрип стульев и шелест занавеса, за которым кто-то пробежал, дробно стуча пятками. Оглушающий свет софитов в глаза и мягкий полумрак, темнота углов и резкие тени, блеск нарядов, мишура, блестки и перья — и простота фланелевых рубашек, грубые джинсы и простые физиономии, в глазах которых сменялись любопытство, удивление, восторг и радость. Ричарда с головой накрыла атмосфера праздника, он с улыбкой остановился и сдул прядь волос со лба, а потом поднял руку, изящно перебрал пальцами в приветствии — почти фирменный жест — и прошел к барной стойке. Всегда было приятно пропустить стаканчик тириума перед началом шоу-программы, посмотреть на людей, зашедших сюда случайно или специально, чтобы провести вечер в хорошей компании, пообщаться с поклонниками Мисс Рейчел или выгулять новое платье. На этот раз посидеть спокойно ему не удалось. — Тебя тут спрашивали, — Джерри Семнадцать кивнул куда-то в угол и подвинул бокал с голубым коктейлем. — Кто? — заинтересованно спросил Ричард. Вообще, его часто спрашивали, и, если компания была приятной, он мог перекинуться парой-другой слов или посидеть с ними за столом. На этот раз все было как обычно, но что-то укололо… какое-то иррациональное беспокойство. — Новичок. В среду заходил, на полчаса, наверное, стоял как столб у дверей, оглядывался. Потом ушел. — Просто так ушел? — зачем-то спросил Ричард, все еще не глядя в угол, куда указал ему Джерри. — Ну, я за ним не следил. А что, знакомый? — и он посмотрел так заинтересованно, что Ричард тут же замкнулся. В их коллективе нужно было держать ухо востро, а рот на замке, а то не успеешь опомниться, и о тебе начнут болтать не только в клубе, но и по всей улице, пока язык не устанет или голосовой модуль не перегреется. — Да нет, — пожал он безразлично плечами. — Просто думаю, подходить или нет… — Тут уж вы сами, Мисс Рейчел. Только побыстрее решайтесь, а то недолго ему здесь сидеть. — А что? — Ричард бросил взгляд к двери, где на страже порядка стояли их охранники. — Он угрожал кому-то, что ли? — Да нет, но мне кажется, что он напьется. Проще его раньше на улицу вытолкать, чем возиться. — Ладно, ладно, — скучающе сказал Ричард и, закинув ногу на ногу, оттолкнулся от стойки и на своем высоком барном стуле повернулся к залу. — Где он там? Палец Джерри ткнул куда-то направо, а потом тот отошел к другим клиентам. Кажется, пронесло — Джерри Семнадцать ничего не заподозрил, и весь их коллективный разум не кинулся узнавать новости и разносить сплетни, иначе от него было бы сложно отделаться. А Ричард вгляделся в самый темный угол и поморщился — rA9, то самое иррациональное чутье его не подвело: детектив Рид действительно был там. Нашел все-таки… как мелодраматично! Ричард замер на пару минут, задумчиво глядя в его сторону. Серьезно, он не ожидал увидеть здесь, в клубе, Рида. Не хотел, не желал, не преконструировал и почти не думал об этом. Но, было дело, опасался. Однако же тот пришел и не отводил от него, от Ричарда, своих мутных от алкоголя глаз. Терял, наверное, фокус, потому что то и дело встряхивал головой, а потом снова смотрел, смотрел. Какого хрена он так пялился? Тянуть дольше смысла не было, зато стало интересно, какого rA9 Риду надо, и Ричард встал, не торопясь взял свой бокал со стойки и через весь зал пошел к нему. По дороге его то и дело пытались остановить, вовлечь в разговор, угостить чем-нибудь, наговорить комплиментов, но все пролетало мимо Ричарда, не задерживаясь. Он улыбался, но остановиться и поговорить не мог — они с Ридом зацепились взглядами, и он шел как пойманный на наживку. — Детектив Рид? — Ричард остановился совсем близко, буквально навис над ним, и Риду пришлось задрать голову, отчего он отчетливо покачнулся на стуле и ухватился за стол. — Отойди на шаг, что за херня, — он недовольно нахмурился и попытался отодвинуть Ричарда, но только облапал его за выставленное бедро, обтянутое тонкой тканью летних брюк. Хорошие это были брюки: они эффектно обтягивали бедра и ноги Ричарда, оставляя открытыми лодыжки, и прекрасно гармонировали с серебристым топом на бретельках. Рид уставился на свою ладонь на ярко-синей ткани, потом поднял взгляд и отдернул руку. — Вы что-то хотели? Или случайно зашли, детектив? — Ричард раскрутил коктейль в бокале в маленькое торнадо, потом опомнился и попытался унять нервозность. — Это ни хрена не «Сладкие Булочки»! — первым делом возмутился Рид — язык у него почти не заплетался, и Ричард удивился: с чего это Джерри решил, что тот напьется настолько сильно, что его придется вытаскивать из бара? — Да сядь ты, — на этот раз Рид ткнул в бедро Ричарда пальцем, — а то нависает он тут. Или она? Все мирные размышления как ветром сдуло. Ричард неприятно улыбнулся. — А вы с какой целью интересуетесь, детектив? Необходимо для расследования? — Не темни, а то арестую тебя за заведомо ложную информацию, — Рид снова попытался ткнуть в Ричарда пальцем — на этот раз в плечо, но тот отклонился, и Рид навалился животом на стол. — Да что за… — он поморщился и с отвращением посмотрел на свой бокал. А потом залпом допил все, что там было. Ричард обернулся к бару, махнул рукой, и Джерри сделал знак, что увидел, — через минуту в их сторону пошла официантка с новыми порциями. Ричард дождался, пока она поставит бокалы на стол, и подвинул один Риду. — Угощаю, детектив. Это чтобы вы не слишком обижались на информацию, которая вам не нравится. — Что? Я не говорил, что мне что-то не нравится, да мне похрен вообще. — Оно и видно. Пейте, виски здесь хороший. Но вся ситуация Ричарду не нравилась — он не понимал, что здесь делает и почему пытается выслушать и понять, зачем пришел Рид. Тот явно искал их клуб, заморачивался с неправильным названием, но, по-видимому, кроме хамства, от него ничего добиться было невозможно. Так стоило ли ждать? — Ты мне зубы не заговаривай, — буркнул Рид недовольно, но виски взял и даже сделал несколько глотков. Выдохнул и облизал покрасневшие губы. — Во-первых, это не клуб «Сладкие Булочки», ясно? Ричард поднял бровь. И кивнул. — В первый раз еще понял. — А во-вторых, — перебил его Рид, — эти самые «Булки» — это бордель! — Серьезно? — Ричард хлопнул ресницами и прижал пальцы к губам — отличный все-таки жест. — Страшно представить, что вы обо мне подумали, детектив. Рид уставился ему в лицо тяжелым взглядом, и Ричард только уверился, что не настолько тот и пьян, как могло показаться издалека. Ну да, глаза не такие ясные, как обычно, но взгляд все еще цепкий, почти как на работе, когда они выезжали на новое дело и был шанс раскрыть его по горячим следам. Чувствовать себя «горячим следом» было не очень. — Тебе прямо сказать, что я подумал? Ричард поморщился и отодвинулся, откинулся на спинку стула. Бокал с коктейлем стоял между ними, и он снова стал крутить его, на этот раз на столе. — Незачем. Название значения не имеет, детектив. Суть — вот главное. — Бла-бла-бла, — отмахнулся Рид. — Так и скажи, что не хотел, чтоб я знал, где ты работаешь! — и он обвиняюще ткнул в Ричарда пальцем. Опять. — Ну да, не хотел, — пожал Ричард плечами. — А что? — Стыдно было признаться, чем занимаешься? Вот же физиономия глумливая! Это начинало здорово бесить. — Ужасно стыдно, — процедил Ричард, а потом наклонился над столом и прошептал Риду в лицо: — А хотите… — он сделал маленькую паузу: только чтобы заметить, как расширились у Рида зрачки, — я покраснею? Вам где интереснее? Тот вспыхнул как спичка: покраснел, сжал губы и кулаки, а потом прищурился. — Был я тут в среду, милашка, — он оскалился, — видел твое выступление. Мисс Рейчел, — имя он произнес с пафосом, смеясь, — ну и отстойное же было выступление, я словно старое кино посмотрел. Что ты тут делаешь вообще? У вас тут за свист штрафуют? А то очень хотелось. Договаривал он уже чуть ли не уткнувшись Ричарду носом в лицо, довольный и злой. Под конец подмигнул… как мог, цыкнул зубом и выпрямился, а сам все смотрел, ловил все эмоции Ричарда: жадно и с огромным, видимо, удовольствием. А потом уперся руками в стол, с улыбочкой встал и допил свой виски — не стоило и угощать, лучше бы за шиворот вылил! — неторопливо, смакуя. Мудила. — Долго же вы бежали, чтобы сказать, как я вам безразличен, — наконец сказал Ричард — неожиданно уязвленный этими словами. — Что ж, думаю, на этом наше знакомство можно считать законченным. Он тоже поднялся во весь свой рост — плюс каблуки — и… что-то дрогнуло в нем. Уйти вот так, как собака, которую прогнали? Ха. Он посмотрел на Рида сверху вниз, расправил плечи и прогнулся, изящным движением поправил волосы за ухом и, стрельнув в Рида глазами, пропел низким, зовущим голосом: «Гудбай, май лав, гудбай!». А потом коснулся своих губ пальцами, чмокнул, сложив их бантиком и выдул в сторону Рида свой прощальный воздушный поцелуй. И под свист — одобрительный, ха! — крики и улюлюканье развернулся и через толпу пошел в сторону служебного хода. Ну и, конечно же, не смотрел… ладно, одним глазком через камеры глянул, как Рид, растерявший довольное выражение лица, быстро уходит из бара. Гудбай, май… а, черт. В гримерке его встретило зеркало, которое без прикрас отразило лицо — растерянное и не особо счастливое. И настрой развеялся, и настроение упало, и злость кипела в груди. Это же надо быть таким мудилой, еще хуже, чем раньше; Рид и напарником-то был проблемным, а уж бывшим коллегой вообще оказался отстойным. Стыдить его вздумал! Ричард зло засмеялся, глядя в холодные глаза отражения. Люди порой были такими непонятными и странными. За все время с тех пор, как Ричард уволился, — ни единой весточки, ни привета, ни звонка. А тут при случайной встрече — и такие страсти, словно Ричард этому Риду любимую мозоль отдавил, так, кажется, говорят? А уж он бы реально отдавил! Кое-что! Ричард отвернулся от зеркала и снял топ, потом выскользнул из брюк и остановился у длинной — во всю стену — вешалки со сценическими нарядами. Он, конечно, видел, что Рид ушел из клуба, но ему казалось, что тот обязательно вернется, чтобы еще раз посмотреть на выступление Ричарда. Уж в этот раз его врасплох не застать! Он быстро перебирал вешалки, вытаскивал то один наряд, то другой и прикладывал их к себе, придирчиво разглядывая отражение в зеркале. Какое платье выбрать? Открытое или под горло? Прозрачное или тяжелое бархатное? И какую сегодня спеть песню? Как выстроить номер? Минуты шли за минутами, а он все никак не мог решиться, пока не остановился и снова не уставился себе в глаза в отражении. На интерфейсе файлы наползали один на другой, вспыхивали красным, боролись за высший приоритет, мигали, лезли вперед, но на самом деле все сводилось к одному главному вопросу: а зачем это надо самому Ричарду? Стоило спросить себя об этом, и вся нервозность пропала, файлы сложились в аккуратную стопочку, собрались в отдельную папку, и та замерла на краю интерфейса с желтым индикатором — не важно, но готово к распаковке в любую минуту. — Ну? И нахрена тебе доказывать что-то этому Риду? Думаешь, увидит твои ноги, послушает, как классно ты поешь, и тут же перестанет говорить гадости? Подарит цветы и позовет выпить? Признается, что все это время только и делал, что думал о тебе? Ричард поднял бровь, изогнул губы в усмешке, а потом не сдержался и засмеялся: сначала тихо, а потом все сильнее и громче. И правда, чего это он распереживался? Ну мудак этот Рид и, возможно, гомофоб — но это пока не точно, — ну заподозрил он, что Ричард занимается проституцией, и не понравился ему прошлый номер. Ну и пусть катится к черту, не скучал Ричард без него и дальше не заскучает! И он, отсмеявшись, вернулся к плану. Выбрал шелковое платье в пол — зеленое, со сверкающей вышивкой по горловине и подолу, закрытое спереди, но с большим вырезом на спине. Руки в нем оставались открытыми, и Ричард активировал легкий блеск на скине. Подумал и еще немного отрастил волосы, отчего они легли блестящими волнами, закрывая уши. Тяжелый и мрачный макияж, глубокие тени, бордовая помада. Он встал, оглядел себя и остался доволен. Прекрасный и трогательный, с чувственной и трагичной песней о потере и несчастье; весь образ выдержан в стиле немого кино древних времен — самое то для сегодняшнего вечера, чтобы утереть нос одному знатоку. Посмотрим, что этот… детектив теперь скажет! Он не сказал ничего. Вообще не появился в клубе, и Ричард, раз за разом сканирующий зал, старательно давил в себе малейшие намеки на разочарование. Но, надо признать, от этого номер и песня вышли замечательно мрачными и эффектными, и зрители, которые вроде ожидали веселье и танцы, притихли. Замерли и слушали почти не дыша, а в конце, когда Ричард поднял в зал зовущий взгляд блестящих глаз, так ему аплодировали, что у него насос застучал быстрее от восторга. На хрен всех ридов на свете, раз сцена и публика, это место и дух творчества и то, что он делает, дарят ему такое счастье и незабываемое чувство полета. — Вот стерва! — ткнула его в бок Рыжая Сюзан — высокая и стройная, с копной ярко-рыжих волос, — когда Ричарда наконец отпустили со сцены и он свернул в коридор ожидания. — Весь макияж из-за тебя в хлам, — она вытерла под глазами пальцами в черных узорчатых перчатках и помахала на лицо руками. — Подуй, что ли, а то потекло все к чертям! — и пока Ричард без слов дул ей в лицо, добавила: — И вот как теперь задом трясти, а? Все там рыдают взахлеб. — Да, будет сложно, — Ричард облизал губы, глядя, как вспыхнула Сюзан, — но тебе это раз плюнуть. Ты горячая штучка! — и добавил, пока она не опомнилась: — Покажи им сиськи — как раз новые. Та распахнула глаза, а потом выпрямилась, засмеялась и поправила бюст в большом вырезе. — А ты права, стерва! Я их порву, тебя и не вспомнят, — и пошла на сцену, когда Джерри Пять сунул голову за кулисы со зверским выражением на лице. А потом, обернувшись, послала Ричарду воздушный поцелуй. Очередной вечер перетек в ночь, веселье сожрало себя и утихло, уставшие туристы и местные понемногу разбредались по отелям и домам, и их клуб тоже закрывался. Посетителей не осталось, дивы уже ушли, последние девочки из кордебалета громко попрощались в коридоре, и Ричард тоже решил, что пора. Минут с десять он провел в зале в обычных джинсах и футболке черного цвета, уже со своей обычной прической — совсем как в полиции когда-то, — рассеянно перебирая визитки, которые ему надавали за вечер. Звонить он, конечно, не собирался и, когда подошло время, оставил их на столе — Джерри выбросит, да так, что владельцы случайно на них не наткнутся. В дверях он кивнул двум последним охранникам, которые снаружи уже разблокировали роллеты и с грохотом тянули их вниз. Было свежо и безлюдно, и он в старых кроссовках мягко и почти беззвучно ступал по тротуару. Большинство вывесок погасло, почему-то не горели и фонари — лишь несколько рекламных растяжек освещали дорогу неоновым светом. Ричард закинул сумку на плечо и зашел за угол — такси вот-вот должно было подъехать. — Ричард Найнс, — в темноте щелкнула зажигалка, освещая знакомое лицо. Рид затянулся и рукой с сигаретой поманил Ричарда к себе. Огонек подействовал на того почти гипнотически, и только этим Ричард мог объяснить то, что шагнул в темноту. Правда, опомнился, когда Рид засмеялся. — Слыш! Слушай, Р-р-ричард! — вот теперь он был совершенно пьян. — Где это вы так набрались, детектив? — Мало ли приличных мест, где хорошо наливают, — Рид оттолкнулся от стены, покачнулся и, нетвердо держась на ногах, подошел ближе. — Не то что ваш гадюшник. rA9! Да за что это ему? Ричард оглядел покачивающегося детектива с головы до ног, кивнул и сунул руки в карманы. — Проспитесь, веселье не идет вам на пользу. Он уже повернулся, чтобы уйти, когда сзади послышались торопливые, но неровные шаги, и Рид крепко схватил его за руку. Он не то что не успел бы ускользнуть или вырваться, но дернись — и Рид полетит и впишется или в стену лицом, или в землю носом. И Ричард стерпел. А вот Рид не стеснялся — он, недолго думая, развернул Ричарда и с силой толкнул к стене, а потом и сам припер его бедром и плечом. И вроде не прижался, но… прижался. — Чего вам, детектив? — насос застучал чуть быстрее, разгоняя тириум, и Ричард готов был защищаться, но ему снова стало интересно: что же Рида так гложет? Неужели он настолько большой гомофоб, что от самого существования Ричарда его зад жжет и не дает успокоиться? — Если вы не перестанете, я буду вынужден… — Да заткнись ты, — Рид встряхнул его за плечо и затянулся, а потом медленно, клубами выпустил дым Ричарду в лицо. И тут же впился в него мутным взглядом: но сейчас не было в нем ни остроты, ни внимательности, лишь расплывшиеся по радужке зрачки — Рид действительно был пьян и вряд ли понимал, что творит. — Я тут… — он замялся, встряхнул Ричарда еще раз, снова затянулся. Слова у него не шли. — Я тут подумал. — Успешно? — Что? — Рид сбился и яростно оскалился. — Рот закрыл! Сейчас. Слушай! Я тут подумал, — с нажимом повторил он и выпалил: — давай переспим. — Что? — отзеркалив, переспросил его Ричард, хотя был полностью уверен в том, что тот сказал — эти слова раз за разом загорались у него на интерфейсе, а запись повторяла на разные лады… — Давай переспим! — агрессивно повторил Рид — набрался, видно, наглости. — Хера ты ломаешься! Я слышал, у вас это просто. Вот как. На интерфейсе во всех красках развернулась преконструкция, как он лбом ломает детективу нос. Но не делать же все таким простым, в самом деле. — Андроиды не спят, — голосовой модуль не подвел, даже не сбился в статику от злости. — В вашем понимании. — Издеваешься? — Всего лишь не щажу ваше лицемерие. — Чего? — протянул Рид и жадно затянулся, пялясь в лицо Ричарда почти не моргая. И прижался теснее, на этот раз не чтобы удержать, а чтобы… потереться? Серьезно? — Слушай, я хочу заняться с тобой сексом, ясно? Все просто и, по-вашему, ничего зазорного. А по-вашему, детектив?.. Но Ричард спросил другое: — И давно хотите? Вот тут Рид словно протрезвел немного, и выражение лица его стало хмурым и недовольным. — На хер такие вопросы! — На хер такие ответы. Не хотите, ваше право, — Ричард в пару секунд вывернулся из пьяной хватки и легонько, но неумолимо толкнул Рида к стене, хотя хотелось двинуть от души. — Да, давно! — прилетело ему в спину почти отчаянное, когда он уже почти вышел из переулка. — Но тогда мы были напарниками, и я не мог! Ричард повернулся и в тусклом свете увидел, как блестят глаза Рида. — Трахнуть коллегу? — подсказал он. — Или дело не в этом? Ты, Рид, зассал начать нормальные отношения, а теперь решил, что все можно, раз я работаю в таком месте и выгляжу вот так? Он в секунду активировал скин, и его лицо расцветилось неоновым мейком. — Ну, — Рид смотрел жадно, не отрываясь, — ни хрена я не зассал, понял? Нахрен мне не нужны нормальные, — передразнил он, — отношения. А перепихнуться, присунуть — это да, можно. С тобой таким, — оскалился он совсем пьяно и глумливо. И снова на глаза Ричарда словно пелена упала. Он в два шага подскочил к Риду и ткнул его пальцем в плечо так, что тот отступил на пару шагов, снова уперся спиной в стену и поморщился. Попытался было что-то сказать, но Ричард его перебил: — Со мной таким, значит, — он наклонился, навис над Ридом и теперь говорил — почти шипел — ему прямо в лицо: — Когда у нас будет секс — учтите: не если, а когда, — это я вас трахну, детектив. — Охренел?! Вышло у Рида вроде и возмущенно, а вроде и не очень. Серьезно?.. — Разве вам не нравится план? — Ричард снова припечатал дернувшегося Рида к стене и увидел, как трезвеет его взгляд. — Скажу по-другому. Не присунуть ты хочешь, Рид — это проще делается и по-человечески, — а чтоб тебе присунули. Только тогда ты зассал. Да? — Нет! Но короткая заминка, стук сердца, пот на лбу и расширившиеся зрачки сказали Ричарду совсем другое. Рид хотел, боялся и бесился. А потом выругался, оттолкнул Ричарда с дороги и сбежал.