Привет из прошлого: пристань нашей юности

      – Сянь-гэ, ты меня задушишь.       Усянь звонко смеётся и обнимает сына крепче. Сычжуй не против, он рад вновь видеть своего отца таким, а потому неосознанно отпускает руку Цзинь Лина и обнимает Усяня двумя руками так, как делал это в далёком детстве.       – А где Лань Чжань? – не переставая обнимать Сычжуя, тараторит Усянь, пока Цзян Чэн и Яньли удивленно наблюдают за всеми со стороны. – Где я сам? О, – воодушевлённо протягивает заклинатель, – так вы в Пристани Лотоса? Лань Чжань тоже здесь? Он, – улыбка становится грустной, как и голос, – отказался от моего приглашения в Юньмэн, – обиженно надув губы, проканючил юноша, окончательно повиснув на Сычжуе.       – Неудивительно, – с усмешкой бросает Цзинъи, отойдя от шока. – Хотя нет, – поправляет себя юноша, – удивительно. На моей памяти Ханьгуан-цзюнь постоянно выполняет твои просьбы.       – Думаю, это из-за недопониманий в прошлом, – снисходительно улыбается Сычжуй.       – Цзинъи, – улыбка Усяня становится шире, – я и тебя рад видеть. Скажи, – с озорством хватает юношу за рукав и притягивает к себе, приобнимая за плечо, – наше появление здесь снова твоих рук дело?       – Ха-ха-ха… Сейчас то с чего такие выводы?       – А Лань Чжань знает?..       Цзинь Лин, не чувствуя более за собой опоры, качнувшись, делает шаг в сторону Цзян Яньли, ни на миг не отводя от неё взгляда. Он не замечает больше ничего вокруг, не слышит споров друзей и юного Вэй Усяня за спиной, не обращает внимание на изучающий взгляд юного дядюшки. Ничего не имеет значение, кроме девушки, которую раньше Цзинь Лин видел лишь на картине.       Юноша медленно подходит ближе, останавливается против Яньли и, как завороженный, протягивает к ней руку. Почти касается кончиками пальцев девичьей щеки, едва успев прошептать тихое:       – Матушка…       Как запястье резко перехватывает чужая рука, остановив руку Цзинь Лина в нескольких миллиметрах от лица Яньли.       – Ты ещё кто? – одновременно с Цзинь Линем произносит Цзян Чэн и замолкает от услышанного, машинально сильнее сжимая тонкое запястье незнакомца.       Яньли удивлённо смотрит на застывшего перед ней краснеющего юношу, который, кажется, вот-вот заплачет. Слезящиеся уголки глаз, покрасневшие нос и скулы…Этот юноша очень сильно напоминает девушке одного её знакомого. Человека, который прочно засел в сердце юной девы и с которым около года назад разорвалась желанная помолвка.       Вэй Ин, повиснув на плече сына, замолкает на полуслове и оборачивается в сторону шицзе, с особым вниманием разглядывая юного представителя клана Цзинь.       «Его я в прошлый раз не видел.»       Сычжуй, Цзинъи и Цзычжэнь замирают, пытаясь сообразить, что сказать. Усянь переводит взгляд с Цзинь Лина на Яньли, затем поочередно на трёх уже известных ему учеников ордена Лань, снова на Цзинь Лина. И, прокрутив в голове фразу незнакомого юноши – «матушка» – приходит к единственному верному выводу:       «Чёртов павлин, гуль его побери! Всё-таки заполучил мою драгоценную шицзе в жёны»       Он уже открывает рот, чтобы высказать всё, что он думает о будущем супруге шицзе, как его опережает Цзян Чэн:       – Вэй Ин, – Ваньинь отпускает руку Цзинь Лина и, на всякий случай, заслоняет сестру своей спиной. – Ты, как вижу, прекрасно знаешь, что здесь происходит. Потрудись объяснить, пока я тебе…       – Всё просто, – Вэй Усянь испытывает ликование от растерянности названного брата, – мы, – драматическая пауза, – в будущем!       – Что? – одновременно выдохнули Ваньинь и Яньли.       Усянь вкратце пересказывает о своём путешествии в будущее, случившееся около года назад, когда они проходили обучение в Облачных Глубинах.       – …а потом я и Лань Чжань…       – Погоди, – перебивает Усяня Цзинъи, – у тебя год прошёл?       – Ага, – резво кивает заклинатель. – А что?       – У нас прошла неделя, – спокойно поясняет Сычжуй.       – Значит мы в будущем? – недоверчиво переспрашивает Цзян Чэн.       – Да, – с довольной улыбкой подтверждает Усянь.       – На двадцать лет вперёд?       – Да!       – И ты уже успел побывать здесь раньше?       – Да!       Бровь Цзян Чэна нервно дернулась. На каждом ответе Усянь буквально тискал юношу, которого до сих пор не потрудился выпустить из своих объятий, чем неимоверно раздражал.       – Да оставь ты его уже в покое! – не выдержал Цзян Чэн. – Чего к человеку прицепился! Мало того, что Второго Молодого Господина Лань достал своим существованием, так новую жертву нашел?       – Это мой сын, хочу и обнимаю. Не завидуй, А-Чэн, – с озорством показывает язык.       Впервые за долгое время Сычжуй чувствует себя настолько неловко рядом с отцом, что хочется спрятаться. Цзян Ваньинь буквально прожигает его своим взглядом, будто пытается отыскать общие черты с названным братом.       – Он, – показывая пальцем на Сычжуя, – твой, – переводит на Усяня, – сын?       – Ага, – довольный кивок.       – Настоящий?       – Не игрушечный, – Вэй Ин треплет волосы Сычжуя, – живой.       Где-то позади пытаются сдержать смех Цзинъи и Цзычжэнь.       – Вэй Ин, – прочитать эмоции по лицу Ваньиня было невозможно: не то скепсис, не то безграничное чувство безысходности от проделок брата, – кого ты умудрился соблазнить в Гусу? С твоим то характером? Мне жаль бедную девушку…       – Вообще-то…       Вэй Усянь и другие юноши готовы были возразить, что Ханьгуан-цзюнь далеко не «бедная девушка», а очень даже «счастливый и богатый мужчина», однако, разговор прерывает голос Яньли, и всё внимание устремляется к ней и Цзинь Лину.       – Так ты мой сын?       Девушка ласково улыбается, подходит к юноше и, протянув к нему руки, заключает его в самые нежные объятия, на какие только способна. Цзинь Лин, наконец, не сдерживается и даёт волю слезам, уткнувшись лицом в изгиб шеи матери.       – Что? – Яньли удивленно смотрит сначала на сына в своих объятиях, затем на братьев. – Что случилось?       Ваньинь и Усянь растерянно пожимают плечами. Вэй Ин молча обращается с вопросом к Сычжую, но тот лишь качает головой в ответ. «Не скажут» – понимает Усянь, вновь сталкиваясь с той же проблемой, что и при прошлом своём путешествии.       «…Есть вещи, о которых вам рано знать, и которые нельзя изменить…»       Вэй Усянь из этого времени ни раз повторял, что события менять нельзя, а, значит, нельзя раскрывать что-то, что непременно произойдёт с ним в грядущем будущем. Видимо, реакция племянника как-то связана с одним из «тех» событий, о которых говорить запрещено.       «Что они скрывают?..»       Сычжуй ненавязчиво тянет за край рукава, привлекая к себе внимание и взглядом указывает на плачущего юношу. Вэй Ин понимает. Отцепляется от сына и идёт к Яньли, по пути подхватив под локоть брата. Оба, и Ваньинь, и Усянь, одновременно обнимают сестру и племянника, словно закрывая собой от внешних проблем.       – Возможно, ты был прав, Цзинъи, – тихо произносит Сычжуй, – когда предложил встретиться с ними.       – Естественно, – довольно хохотнул Цзинъи, – я часто бываю прав.       – Твоя уверенность в этом столь же высока, как величественные горы Облачных Глубин, – улыбаясь, подмечает Цзычжэнь, вызывая возмущение Цзинъи и лёгкий смешок Сычжуя. – Но, что более важно, – юноша озадаченно смотрит куда-то в сторону жилых покоев, – Ханьгуан-цзюня сейчас нет с нами…       – И? – Цзинъи, пытаясь уловить ход мыслей друга, смотрит в ту же сторону, прищуриваясь. Неужто Ханьгуан-цзюнь решил посетить Пристань Лотоса, иначе зачем Цзычжэнь заговорил о нём. Но нет, никакого намёка на присутствие Второго Нефрита Лань. Взгляд цепляется лишь за спешащую на плач хозяина Фею. – Причём здесь Ханьгуан-цзюнь?       – Фея, – в глазах Сычжуя вспыхнуло беспокойство.       – Ну, Фея и… – Цзинъи запнулся, встрепенувшись, – Фея?!       – Вот об этом я и пытался сказать…       Собака, не обращая ни на кого внимания, подбегает к плачущему хозяину и обеспокоенно тычется мордочкой в поясницу Цзинь Лина, тихонько поскуливая и виляя пушистым хвостом.       Усянь чувствует, как что-то ударяется о его бедро.       – Цзян Чэн? – настороженно зовёт он. – Зачем, – голос дрогнул, – ты меня трогаешь?       Внутреннее чутье подсказывало, что смотреть под ноги опасно. Тихий скулеж, подобно мощному заклинанию, парализовал всё тело, подчиняя сознание удушающему страху.       – Чего? – непонимающе рявкнул Цзян Чэн. – Сбрендил? Сдался ты мне.       – А-Сянь? – увидев бледное лицо брата, Яньли сразу понимает, в чём дело. – А-Сянь, ты…       От раздавшегося протяжного скулежа Вэй Ин вздрагивает всем телом. Почувствовав это, даже Цзинь Лин перестает плакать, притихнув в объятиях старших. В воцарившейся тишине раздается тихий шмыг, который тонет в звонком лае, и Вэй Ин не выдерживает. С громким криком Усянь бросается в сторону, в один прыжок оказываясь возле Сычжуя и Цзинъи, почти запрыгивая юношам на спины.       – Откуда здесь взялась собака?! – вопит он, забираясь по спинам выше, ничего не соображая от охватившего страха.       – Учитель Вэй, Фея Вас не тронет, – пытается успокоить его Цзычжэнь, придерживая шатающихся под чужим весом друзей и спину самого Вэй Усяня.       – Уберите, уберите, уберите, – как заведённый повторяет заклинатель, мёртвой хваткой вцепившись руками в плечо и шею Сычжуя. Ногу, чтобы не укусили, бездумно закидывает на плечи Цзинъи, коленом второй – упирается в поясницу юноши, чудом не соскальзывая на землю.       – Ты мне одежды замарал, – Цзинъи всего передёргивает. Он помнит, что Вэй Усянь смертельно боится собак, но не настолько же! Чужая нога тянет вниз, и Цзинъи всячески пытается скинуть её с себя, но лишь ухудшает свое положение: по лицу прилетает чужая ладонь, стараясь удержаться. – Слезь же с… меня!       – Нет!       – Сянь-гэ, Фея не кусается, – Сычжую кажется, что его сейчас просто задушат. – Она уже ушла, Сянь-гэ.       Цзинь Лин, как только Вэй Усянь отпрыгнул от них, сразу бросился успокаивать Фею, показывая, что с ним всё хорошо. Собака, облизнув мокрую от слёз щеку хозяина, послушно вильнув хвостом, слушает команду «место» и уходит, напоследок звонко гавкнув, мол «я рядом, хозяин», провоцируя новые крики от Усяня.       – Простите, – сам не понимая за что, извиняется юноша, вновь цепляясь за рукава матушки.       – Всё хорошо, – девушка ласково проводит рукой по голове сына. – Ты не виноват.       Цзян Чэн идёт к брату, чтобы прекратить устроенный балаган.       – Собака ушла, хватит позориться, – хватает Вэй Ина за руку, тянет на себя, – слезай давай, идиот!       – Не слезу! – пытается вырвать руку. Коленом упирается в щеку Цзинъи, пытаясь удержать равновесие, но очередной рывок Цзян Чэна и… все трое юношей валятся на бедного Цзычжэня, утягивая за собой и Цзян Чэна.       – Что б тебя, – Цзян Чэн зол, – Вэй Ин, ты… ходячая катастрофа!       – Шея, моя шея, – хрипит Цзинъи, на помощь которому приходит Сычжуй. – Воздух, – облегчённо выдыхает юноша, расслабленно роняя голову на что-то мягкое. Болезненный ойк даёт понять, что этим чем-то «мягким» был Цзычжэнь. – Упс, прости.       – Кажется мне отдавили ногу, – как бы между делом говорит Цзычжэнь. – И руку, – спустя секунду добавляет он.       ***       Глава Ордена Цзян, потревоженный громкими криками, с недовольным лицом вышел из собственных покоев, сжимая сосуд с недопитым вином. На столе осталось лежать скомканное в порыве эмоций письмо.       «Мужика он мне завести советует, – недобрый оскал украсил мужское лицо. – Гуев советчик! Ноги переломаю, и Ханьгуан-цзюнь не поможет»       Знакомые вопли со стороны беседки несказанно радуют задетое самолюбие. Усянь всё же решился сбежать со званного обеда? Что ж, оно и к лучшему. Удивляет лишь, что Вэй Ин так громко вопит при виде Феи. Усянь хоть и боится собак до смерти, на Фею реагировать стал намного тише, порой и вовсе не обращая на неё внимание. Если, конечно, рядом с ним находился его обожаемый супруг. Вспомнить только недавнюю встречу…       – Тебе вообще нормально… так?       – Да, – довольно кивает Усянь. – А что не так?       Цзян Чэн хмуро смотрит снизу-вверх на брата, бесцеремонно забравшегося на шею Ванцзи, стоило услышать пробегающую мимо Фею. Самого Второго Нефрита подобное, казалось, нисколько не смущает. Он с присущем ему каменным лицом спокойно стоит против Ваньиня, придерживая супруга за колени, и всем своим видом показывает, что в разговоре не участвует.       – Забудь, – Ваньинь всеми силами старается не сорваться и не начать очередной скандал. – Не Хуайсан предложил, – возвращается к прерванному разговору Цзян Чэн, – провести соревнования в Цинхэ через три месяца, чтобы…       В тот раз Цзян Ваньинь приложил просто титанические усилия, чтобы не стащить брата с чужих плеч. Однако Фея, не найдя Цзинь Лина, вернулась к Цзян Чэну и до конца разговора уходить не планировала. Собственно, ни Усянь, ни Ванцзи не возражали, потому Ваньиню оставалось только терпеть.       Чего же Усянь истерит в этот раз? Неужто муженька по дороге потерял, что вряд ли.       – Если в Пристани происходит какой-то балаган, в этом обязательно замешан Вэй Усянь, – Ваньинь появляется возле беседки, грозно рявкнув, – что за шум ты опять устроил?       В мыслях, мужчина, конечно, рад, что сможет разделить с Усянем чашу вина. Уже готовится язвить, чтобы не выглядеть в глазах брата слишком довольным, как вдруг замирает, увидев картину перед собой.       С трудом поднявшиеся с пола юноши застывают, испугано смотря на появившегося мужчину. Цзинъи так и вовсе падает обратно на уже сидящего Цзычжэня, вновь отдавив что-то другу. Но вовсе не это выбивает мужчину из равновесия. Вэй Ин. Шестнадцатилетний Вэй Ин в своём старом обличии. Рядом с ним… юный Цзян Чэн, который, схватив брата за плечо, отчитывает за неподобающее поведение перед чужими адептами.       Переводит взгляд в сторону, выискивая Цзинь Лина, и находит… вместе с Яньли…       – Сестра? – сосуд вина, что мужчина держал в руке, выскальзывает и падает, разбиваясь. Ваньинь вновь рассматривает каждого, не веря своим глазам. Пересекается взглядом с Сычжуем, которого считает самым ответственным среди юных учеников. – Ответь, – хмурится, – что за дрянь твой отец подмешал мне в вино?       – Эй! – протестует Вэй Ин, вырвав руку из захвата застывшего брата.       – Если Вы сомневаетесь в том, что видите, – учтиво начинает Цзычжэнь, – то это не обман зрения, Глава Ордена Цзян.       – Что здесь, – глаз нервно дёрнулся, – происходит?       ***       – Апчхи!       Усянь пошатнулся, на мгновение потеряв равновесие, но Ванцзи сразу прижал его к себе, не позволяя упасть с меча.       – Вэй Ин?       – Готов поспорить на три кувшина Улыбки Императора, что Цзян Чэн уже встретился со своими «гостями», – звонкий смех немного успокаивает Ванцзи, однако заклинатель все равно поправляет ханьфу супруга, кутая его в верхние одежды.       Оттого, что заклинатели были вынуждены спешно покинуть Облачные Глубины, Вэй Ин даже переодеться не успел, а потому сейчас был облачён в традиционные одежды Гусу Лань.       – Ставлю еще два кувшина на то, что Цзян Чэн будет ворчать, когда увидит меня в траурных одеждах.       – Мгм. Куплю, – Ванцзи готов купить хоть сотню кувшинов, лишь бы чаще слышать смех своего любимого и видеть того в клановых облачениях. А Цзян Чэн… что ж, Глава Ордена Цзян давно должен понимать, какому клану Вэй Ин принадлежит.       Они летят на Бичене вдвоем. Пусть у Усяня, после перерождения в теле Мо Сюаньюя, и есть золотое ядро, которое заклинатель усердно усиливает, до уровня Ванцзи пока не дотягивает. В полётах на мечах он всё ещё медлителен. Лань Чжань долетит быстрее. Да и вдвоём им привычнее и спокойнее.       – Лань Чжань, а Лань Чжань? – голос Вэй Ина звучит предвкушающе. – Ты не против, если наказанием Цзинъи я займусь сам?       – Не переусердствуй.       – О, не волнуйся, – коварная ухмылка, – я научу его, что не следует брать что-то у Старейшины Илин без разрешения.       ***       Чтобы избежать нежелательных взглядов и сохранить в тайне присутствие гостей из прошлого, было принято решение перейти в главный зал Ордена Цзян и закрыться там от всех.       – Так значит, – Ваньинь, восседая в своём кресле главы ордена, смеряет учеников грозным взглядом, – это ваших рук дело?       Юноши успели рассказать мужчине о произошедшем, и теперь его одолевали двоякие чувства.       – Даже не участвуя напрямую, Вэй Усянь всё равно умудрился втянуть меня в гуй знает что, – Ваньинь устало прикрыл рукой глаза. Он всё еще не мог поверить, что спустя столько лет вновь смог увидеть сестру, и совершенно не знал, как себя вести рядом с ней. В груди кольнуло неприятным воспоминанием: понадобилось слишком много времени, чтобы залечить душевные раны, и вот, благодаря косвенному вмешательству неугомонного брата, зажившие было шрамы вновь наглым образом стараются вскрыть.       – Учитель Вэй не виноват, – произносит Цзычжэнь. – Мы без разрешения взяли талисман.       – Верно, – подтверждает Сычжуй. – Произошедшее – полностью наша вина. И мы готовы понести за это соответствующее наказание, когда вернёмся в Облачные Глубины.       – Вас с детства приучают сдавать самих себя? – усмехается Вэй Ин. – Что в прошлый раз, что сейчас… Совсем, как Лань Чжань! Так и горите желанием наказать себя.       – Не говори за всех, – протестует Цзинъи. – Мы не все проступки раскрываем. Просто иногда, если смолчим и не признаемся, может пострадать невиновный.       – У меня тут возник вопрос, – произносит юный Цзян. – Почему вы зовёте его, – указывает на Усяня, – учитель Вэй?       – Потому что этот идиот обучает их, – менее тактично отвечает взрослый Цзян.       – Я вообще-то здесь и всё слышу, – с наигранной обидой произносит Вэй Ин, и, состроив страдальческое выражение лица, обращается к Яньли. – Шицзе, теперь они оба меня обижают!       Девушка мило улыбнулась. Она сидела вместе с Цзинь Лином и слушала остальных, почти не участвуя в разговоре. Отчего-то ей казалось важным быть рядом с сыном, поговорить с ним, обнять его, узнать получше.       – Учитель Вэй прекрасный наставник, – с улыбкой говорит Цзычжэнь. – Он многому научил нас.       – Не хочется этого признавать, но так и есть, – соглашается Цзинъи. – А на ночные охоты под его присмотром пытается попасть почти каждый старший ученик.       – Чего и следовало ожидать от нашего А-Сяня, – девушка задорно подмигивает младшему брату, заставив того чуть ли не вопить от радости. Цзинь Лин недовольно что-то пробурчал.       – Обучает адептов из Гусу Лань? – Цзян Чэну с трудом верилось в подобное. – Как Лань Цижэнь допустил подобное?       – Это… длинная история, – уклончиво отвечает Сычжуй, решив смолчать, что Сянь-гэ пока ещё не официальный учитель.       – Вот-вот, – поддакивает Вэй Ин. – Мне они постоянно так отвечают.       Глава Ордена устало выдыхает, вновь скрывая лицо за раскрытой ладонью, чтобы никто не увидел слабой улыбки. Казалось бы, вот он – шанс всё исправить. Рассказать об ужасной участи, что поджидает их троих, чтобы, вернувшись, те смогли исправить всё, и тогда… Сестра будет жить, а их отношения с братом не окажутся разбитыми на столь длительное время. И, возможно, Вэй Ин останется здесь, в Юньмэне, а не сбежит к Лань Ванцзи в Гусу.       Звучит так заманчиво, но…       «…Пусть прошлое останется в прошлом, – раздаётся в памяти голос брата. – Я научился жить по-новому и тебе, А-Чэн, тоже пора отпустить прошлое…»       Спустя все пережитые трудности Вэй Ин действительно нашёл своё место рядом с тем, кого любит.       «Ханьгуан-цзюнь и Учитель Вэй запретили рассказывать что-либо о событиях, которые повлияли на жизнь. Любые изменения могут иметь необратимые последствия»       Так сказал Сычжуй перед тем, как они вошли в главный зал.       Если бы такая возможность открылась перед Ваньинем пятнадцать лет назад, он бы непременно воспользовался ситуацией и изменил прошлое. Усянь, скорее всего, тоже. Вэй Ин всегда рисковал, всегда делал так, как считал нужным, как хотел, и в итоге…       Ваньинь резко мотнул головой, прогоняя ненужные мысли. Сычжуй прав. И его бестолковые родители тоже. Менять прошлое опасно. Вэй Ин уже пытался сделать то, чего не следовало, и в итоге умер.       – Как вернуть их обратно? – интересуется мужчина, глядя на учеников.       Юный Цзян Чэн смотрит на взрослого себя, восседающего в кресле главы ордена, и не может поверить, что этот статный мужчина действительно он сам. Интересно, матушка и отец довольны им, как главой?       Вэй Ин не упускает возможности прокомментировать, что тот выглядит слишком напряженным.       – Видите ли, – Цзинъи тушуется, осознав, что захватил только талисман призыва, совсем не подумав, как вернуть всё обратно, не говоря уже о нотных записях, стирающих память.       Сычжуй и Цзычжэнь понимают всё по выражению лица друга и мысленно корят себя, ведь даже не подумали уточнить у Цзинъи об этом.       – …это знают лишь учитель Вэй и Ханьгуан-цзюнь…       Оба Цзян Чэна недовольно смотрят на юного Вэй Ина.       – Вы не поверите, – разводит руками заклинатель, – но я пока вообще ничего об этом не знаю.       – Ты ведь уже был здесь, неужели не помнишь, как тебя вернули? – рявкнул юный Цзян.       – Да я и не смотрел, – нервный смешок, – меня привлекло тогда другое…       – Замечательно, – раздраженно бросает Ваньинь. Он думает, как поскорее предупредить обо всём брата и заставить его появиться здесь. Слишком велик соблазн рассказать обо всём и спрятать сестру с братом, оттого страшнее оставаться с ними дольше.       Когда мужчина готов озвучить своё решение, в двери зала стучат и, не входя, оповещают, что прибыли Ханьгуан-цзюн и Господин Вэй. В следующую секунду двери распахиваются, и в зал влетает белый вихрь, именуемый Вэй Усянем.       – Какого гуя твои адепты не хотели пускать нас сюда?! – возмущается Усянь, идя к Ваньиню.       Следом за ним, не торопясь, проходит Лань Ванцзи. Двери закрываются.       – Будто тебя это остановило, – парирует Цзян Чэн, поднявшись с кресла, и идёт навстречу к брату. – В кой-то веки притащил свою задницу домой, так ещё и в гусуланьские одеяния вырядился. Без этого не мог?       – Ха, я из дома как раз и прибыл, – Усянь усмехается и останавливается посреди зала, наконец достигнув брата. – Да и какая разница, в чём я, – разводит руками, – если Ханьгуан-цзюню нравится.       – Аргх… Снова завёл свою шарманку!       Они так увлекаются спором, что забывают обо всех остальных.       Ванцзи, заметив удивлённые лица гостей из прошлого, приветственно кланяется им, задерживая взгляд на юном Вэй Ине, за что моментально награждается яркой улыбкой. Ученики неуютно смеются, будучи привычными к подобным сценам встречи двух братьев.       – …Вот не зря я тебе в письме советовал, – продолжает меж тем Усянь, – найти себе…       – Если закончишь фразу, на своих двоих точно отсюда не выйдешь, – предупреждающе цедит Ваньинь. – Мне такого счастья не надо!       – Ты просто не знаешь, от чего отказываешься!       Лань Чжань считает, что отношения Вэй Ина с его братом весьма специфичны и мало похожи на братские. В представлениях Ванцзи братская поддержка должна быть более мягкой и менее грубой, такой, какую можно получить от того же Сичэня. Однако вмешиваться в привычный разговор этих двоих не спешит, да и не силен он в словесных перепалках. Вэй Ин, как бы странно ни звучало, счастлив в подобные моменты, а потому Ванцзи не встревает.       В итоге словесные распри останавливает Яньли:       – Спустя столько лет вы ничуть не изменились, А-Сянь, А-Чэн.       Усянь, потеряв дар речи, оборачивается к сестре. На глазах против воли появляются слёзы.       – Шицзе...