________________________________________
Глава 23
Ядовитый удар
_________________________________________
После напряженных, но плодотворных рождественских каникул Турайс вернулся в Хогвартс, чувствуя себя намного счастливее. Благодаря его вкладу, процесс открытия Волчьего противоядия, вероятно, ускорился, а это означало, что Ремус Люпин получит доступ к зелью раньше и будет меньше страдать от своего состояния. Турайс знал, что это может оказать только положительное влияние на будущее. На первом уроке Трансфигурации после каникул, профессор МакГонагалл прочитала им лекцию о Детрансфигурации, которая заключалась в отмене чар ранее трансфигурированных предметов. Для тренировки каждому из учеников дали по черному перу для трансфигурации. Турайс взмахнул своей палочкой, словно ставя галочку, и сказал: - Репарифадж. Черное перо плавно превратилось в свернутый пергамент, который оказался списком заданий, которые нужно было сделать за две недели, включая четырнадцатидюймовое эссе по Детрансфигурации и превращении табакерки в книгу, используя известные им заклинания Трансфигурации. Задание было хорошо продумано, поскольку заключалось в использовании множества самых сложных заклинаний, которые они изучали до сих пор. Алекс также успешно детрансфигурировал свое перо и застонал, увидев инструкции. — Зачем, профессор? Так много заданий... уф. Я даже не знаю, как тебе удастся выполнить все это с дополнительными тренировками по квиддичу. — Как вы двое так быстро трансфигурировали перо? – Вздохнул Джонти, посмотрев на стол лучших друзей. Его перо все еще безучастно лежало на столе. – А, вообще, знаете, можете не отвечать. Турайс знал, что Джонти все еще злится с начала урока, когда профессор МакГонагалл сказала, что у Турайса и Алекса "сырой талант" к Трансфигурации. — Что ж, Джонти. Раз уж ты знаешь следующие задания. Хочешь поработать над чарами? Мы можем помочь тебе с пером сегодня после уроков, - предложил Турайс. Джонти слегка нахмурился и кивнул. — Принеси, пожалуйста, табакерки, Алекс, - вздохнул Турайс. Это займет не менее пятнадцати минут их драгоценного времени для разговора. Несмотря на то, что почти каждую минуту, бодрствуя и засыпая, они проводили вместе, все они каким-то образом поняли, что урок трансфигурации - лучшее время для беседы. Профессор МакГонагалл перестала кричать на них за их болтовню где-то в октябре прошлого года и не беспокоила их, пока они не начинали мешать другим ученикам. Три коробочки с табакерками выплыли из шкафа и упали на стол перед ними. 'Ладно... сначала мышь из табакерки'. — Снуффлифорс. - Табакерка трансформировалась в черную мышь. 'Хорошо... теперь мышь в птицу...' — Авифорс. - Черная мышь превратилась в черного ворона, который закричал "Кааарр!" - Турайс в тревоге огляделся вокруг и увидел, что все уставились на него, недоумевая, что он делает, трансфигурируя предметы в птиц, вместо того, чтобы сосредоточиться на Детрансфигурации. — Кааарр! Кааарр! - прокаркал ворон Алекса и присоединился к какофонии шума, заполнившего комнату. — Мистер Блэк! Мистер Фоули! Что вы... - Профессор МакГонагалл подошла к их столу и остановилась, глядя на развернутые пергаменты. - Ну... десять баллов Слизерину. Пожалуйста, продолжайте... — Кааарр! - Ворон Турайса повернулся к профессору и агрессивно каркнул. — Силенцио, - Турайс указал на свою птицу, которая продолжала беззвучно открывать и закрывать рот. Она остановилась и вопросительно повернулась к Турайсу. Блэк с раскаянием посмотрел на птицу и прошептал, словно она могла его понять: - Прости, ворон. Ты плохо себя вел. Он повернулся и взглянул на профессора МакГонагалл, которая мужественно пыталась подавить улыбку. В конце концов, ей удалось взять себя в руки и вернуть бесстрастное выражение лица. — Еще десять баллов Слизерину, - сказала профессор МакГонагалл и ушла. Турайс обернулся к ворону, который теперь укоризненно смотрел на него, словно требуя, чтобы он вернул звук. Увидев, что Турайс не намерен этого делать, ворон щелкнул клювом в знак агрессии и угрожающе шагнул к нему. Турайс поспешно произнес заклинание, прежде чем птица успела до него добраться. — Фера Верто... ах! Ворон уже собирался спрыгнуть со стола, как вдруг превратился в хрустальный кубок с прозрачной водой, который покачивался на краю. — Было близко, - сказал Алекс, когда Турайс передвинул его обратно в относительную безопасность в центре стола. - Кстати, я единственный человек, который считает странным, что все так нормально? Не то чтобы я жаловался, но я имею в виду... никто еще не вызвал тебя на дуэль. Это что-то новенькое. Турайс осмотрел кубок с водой на предмет каких-либо изъянов или замысловатых узоров. Одна из трудностей серийной Трансфигурации заключалась в том, что любой незначительный изъян на каждом этапе не давал ему покоя. Однако, несмотря на наспех наложенное заклинание, кубок выглядел девственно чистым. — Я думаю, что Нотт и Долохов что-то замышляют, но просто не знаю, что именно, - сказал Турайс. - Особенно Нотт, он бросает на меня злые взгляды каждый раз, когда я его вижу. — Но он ничего не предпринимает. Так может, он просто решил выпуститься без шума? Тем более, что Малфой не идет против тебя, а Уилкинс взял тебя под свое крыло, ему будет трудно выкрутиться, запугивая тебя чем-либо, - проанализировал Алекс. — Я предпочитаю, чтобы все оставалось как есть, - медленно произнес Турайс. - Прошлый год был слишком сумасшедшим на мой вкус. Это будет просто замечательный год, если никто не захочет на меня нападать. Он превратил кубок с водой в дикобраза, который начал ползать по столу. — Хистрифорс. Дикобраз превратился в подушечку для иголок; после чего стал сонной улюлюкавшей совой, которая медленно моргала полуоткрытыми желтыми глазами. — Эй, Турайс. Я никогда не спрашивал, но почему Уилкинс и Поттер называют друг друга по именам? Разве они не должны быть абсолютными врагами? Капитан команды по квиддичу Слизерина против капитана команды по квиддичу Гриффиндора - олицетворение соперничества. Турайс фыркнул и сказал: - Нет никакого эпического соперничества. На самом деле, я думаю, они неплохо ладят. На самом деле, Турайс наконец-то разобрался с их запутанным способом обращения друг к другу. Кайден предпочитал называть Уилкинса "Майкл" в ситуациях, не связанных с квиддичем, и "Кармайки" в любых ситуациях, связанных с квиддичем. Почему Кармайки, спросите вы? Если бы хоть кто-то знал. Но Кайден, похоже, был единственным человеком, которому сходило с рук называть Уилкинса как-то иначе, чем "Уилкинс", "капитан" или "кэп". Уилкинс же обращался к Кайдену только по имени, а ко всем остальным - по фамилии. Это была умопомрачительная система со столь же маловероятной дружбой, так что, возможно, в этом безумии есть свой смысл. Но все остальные, казалось, искренне беспокоились, когда два капитана пересекались, так как казалось, что вот-вот начнется какая-то потасовка. И, по наблюдениям Турайса, они тоже не притворялись. Кайден и Уилкинс действительно общались так, словно были соперниками, когда дело касалось квиддича. Однако в их отношении к спорту была большая разница. Уилкинс придерживался менталитета "без глупостей", в то время как Кайден полностью придерживался принципа "усердно работать, усердно играть". Казалось, что Кайден также стремился раззадорить Уилкинса при любой возможности, и Уилкинс каждый раз попадался на крючок, несмотря на то, что в остальное время был спокойным, собранным парнем. Как они умудрялись оставаться друзьями, несмотря на их личные противоречия, он не понимал. — Почему ты думаешь, что они хорошо ладят? - спросил Алекс. Турайс взглянул на него взглядом, явно выражавшим вопрос "Серьезно?". Глаза Алекса тут же расширились от понимания. - Точно. Уилкинс. Кубок мира по квиддичу. Поттеры. Верхняя ложа. Понял. — Подождите, что? - растерянно спросил Джонти, полностью развернувшись, чтобы поставить свой кубок с водой на стол Турайса. Затем он встал и облокотился на свой стул. Турайс посмотрел на профессора МакГонагалл, но та лишь с неодобрительным взглядом покачала головой и повернулась обратно к Данте Пирсу, хаффлпаффцу. — Ну, Уилкинс был с Поттерами в их Верхней ложе, - объяснил Турайс. – Я бы не пригласил своего соперника по квиддичу присоединиться ко мне в Верхней ложе. - Джонти трансфигурировал свой кубок, и дикобраз теперь спокойно сидел на столе рядом с сонной совой. — Ну, Поттер и Уилкинс - это старая новость. Я знал, что они дружат с начала прошлого года... - Джонти увидел недоверчивый взгляд Алекс. - Что?! Это открытый секрет, что они близкие друзья. Я думал, все знают... — Ну, ты явно не потрудился рассказать мне об этом, - Алекс ударил Джонти по плечу. — Наверное, из головы вылетело, - пожал плечами Джонти, бездумно массируя место удара. - Но я не понимаю, как они вообще подружились. Они полярные противоположности. Уилкинс... колючий... - Джонти ткнул дикобраза, чтобы заставить его двигаться, но тот лишь свернулся калачиком. - ... а Поттер - вычурный. — Меня это тоже удивляет, - согласился Турайс. - Как бы то ни было, пора заканчивать. Либерифорс. - Сова деформировалась и превратилась в толстую книгу с коричневой обложкой и желтым корешком. — Как раз вовремя, мистер Блэк, - криво улыбнулась профессор МакГонагалл, подойдя к их столу. Она подняла книгу и проверила его работу. Удовлетворенная, она положила ее обратно на его стол и произнесла: - Вы закончили бы в два раза быстрее, если бы не были заняты болтовней со своими друзьями. Десять баллов Слизерину, и вам не нужно будет сдавать эссе, мистер Блэк.***
Несмотря на постоянное беспокойство Турайса, ни Нотт, ни другие Слизеринцы не вели никакой подозрительной деятельности. Однако Турайс заметил, что Нотт заметно отстранился от всех школьных и слизеринских мероприятий. Его союзники, напротив, не прекращали издевательств над теми, кого они считали непригодными для обучения в Хогвартсе. — Покиньте школу, пока не началось очищение от нечистой крови! - кричал пятикурсник Слизерина по имени Филлиус Волант на двух второкурсников Хаффлпаффа, Зигмунда Нотли и Брайана Карпентера. Они были прижаты к стене и пытались прикрыться учебниками в страхе перед тремя наступающими пятикурсниками Слизерина. — Волант! Минус десять баллов Слизерину. Немедленно отойди! - крикнул Лоу, староста Рейвенкло. Волант покорно отступил с ухмылкой на лице: - Мои извинения, Лоу. Я должен был держаться подальше от твоего обычного маршрута... - Волант осекся, заметив Турайса. Удивление и шок тут же сменили его ликующее выражение лица. — Волант! Что это значит? - крикнул Турайс с холодным огнем в голосе, подходя с Алексом и Джонти. Три старших Слизерина слегка отпрянули, отступив от хаффлпаффцев. Турайс посмотрел на Зигмунда и Брайана и жестом приказал им встать за ним. Они быстро убежали в безопасное место. Взгляд Турайса был полон жгучего презрения. — Я..., - прошептал Волант. - Нотт... — Что сказал Нотт? - угрожающе рявкнул Турайс. - Что. Он. Сказал! Волант отпрянул еще дальше и врезался в стену между своими одинаково испуганными друзьями. Турайс холодно шипел: - Я поговорю с Ноттом позже, но я не могу оправдать это запугивание студентов. Турайс угрожающе сделал еще один шаг вперед. Несмотря на огромную разницу в росте, старшекурсники съежились от его движения, словно хотели зарыться в каменную стену. — Если ты все еще хочешь пообщаться со вторым курсом, я с радостью помогу тебе. — Нет, Блэк. Я… — Если нет, то покинь нас, - ледяным тоном прервал Турайс. - Считай, что ты предупрежден. Я без колебаний поставлю тебя на место, если узнаю о новых проступках. Волант сглотнул. Оправившись от шока, два его сообщника, Гейдж и Труш, поспешно отступили. Турайс повернулся к Зигмунду и Брайану и спросил: - Они что-нибудь сделали вам? Какие-нибудь заклинания или проклятия? Они покачали головами, но явно все еще были потрясены случившимся. — Давайте отведем вас к мадам Роланд за успокоивающим зельем, - твердо сказал Турайс. Когда Блэк вернулся в общую комнату из Больничного крыла, он увидел Воланта, который что-то быстро шептал Нотту на ухо. От одного их вида гнев Турайса вновь вспыхнул. — Нотт! Я хотел бы поговорить о том, что сегодня сделал Волант, - громко сказал Турайс, подойдя к нему и не собираясь продолжать разговор наедине. Все ученики прекратили свои разговоры и с нескрываемым интересом смотрели на них. С Малфоем Турайс должен был сохранять нейтралитет перед слизеринцами, несмотря на все разногласия, которые у них были. Отчасти это было связано с политикой их семей в Министерстве, которые сейчас вместе противостояли фракции Светлых. Публичная вражда между ними, наследниками двух самых влиятельных политических семей, могла иметь катастрофические последствия для их лордов и союзов. Однако к Нотту это не относилось, и Турайс должен был дать понять всему факультету, что не потерпит насилия над другими из-за чистоты их крови. — Блэк, что это значит... — Волант, ах, рад видеть тебя. Может быть, ты расскажешь нам всем, что сегодня произошло? Турайс повернулся к пятикурснику, который выглядел так, словно хотел быть где угодно, только не под пристальным взглядом двух парней. — Я... Я... - Глаза Воланта метались между двумя влиятельными главами факультета Слизерин. — Выкладывай, - холодно сказал Турайс. - Ты ничего не можешь сделать, кроме как сказать правду, Волант. — Я... угрожал двум студентам сегодня в коридоре и... — Повтори что ты им сказал, слово в слово! - сказал Турайс. — Я сказал... я сказал... что они должны... покинуть... школу до того, как начнется очищение от нечистой крови. На висках Воланта выступили бисеринки пота, а его зрачки слегка расширились от волнения. Однако, в отличие от грубого ответа, которого ожидал Турайс, Нотт вместо этого одарил Турайса злобной, зловещей улыбкой. — Блэк, пожалуйста, извини поведение этого идиота. Волант посмотрел на Нотта так, словно у того выросла еще одна голова. — Нотт, я... Нотт ударил Воланта ногой по лодыжке, отчего пятикурсник рухнул на ковер. Затем он скомандовал: - Немедленно извинись перед Блэком. — Я... что? - Волант пошатнулся, оглянувшись на Нотта в недоумении. Турайс тоже был удивлен необычным ответом Нотта, но он не показал своего удивления. Поняв, что Нотт не собирается приходить ему на помощь, Волант склонил голову и прошептал: - Я... я... прошу прощения... — Извинения приняты, Волант, - мягко сказал Турайс, продолжая смотреть на Нотта. - Я также хотел бы воспользоваться возможностью и напомнить всему присутствующему факультету, что я буду выступать против любых актов насилия или терроризирования по отношению к любому ученику школы. Если я увижу, что такое происходит, я без колебаний приму ответные меры. — Конечно, Блэк, - угрожающе прошипел Нотт, и сердце Турайса сжалось от холода. Что-то в поведении Нотта не понравилось Турайсу, но он не мог точно определить причину вновь обретенной уверенности парня. Уходя, Турайс почувствовал, что взгляд Нотта задержался на его затылке. Действительно, это было странно.***
В начале февраля Турайс получил от Дамокла свежие новости. В письме упоминалось о том, что механизм действия зелья не может полностью излечить укус оборотня, а вместо этого позволяет оборотням превращаться без боли. Турайс предвидел эту новость и не слишком расстроился. Жаждая поделиться новостью со Слагхорном, Турайс оказался возле кабинета зелий седьмого курса, обнаружив, что кабинет профессора и другие классы заперты. Открыв дверь, которая на удивление оказалась незапертой, он увидел полдюжины студентов седьмого курса, готовящихся к сдаче Ж.А.Б.А., столпившихся внутри. В дальнем углу класса Турайс заметил Долохова, который пытался добавить ингредиенты во все три котла, когда раздались сигнальные чары. — Турайс, мальчик мой. Что привело вас сюда в субботу вечером? — Профессор Слагхорн, Дамокл только что написал мне, что он определил нужное количество корней аконита для нейтрализации зелья. — Замечательная новость! Нумерология, необходимая для определения этого соотношения, является одним из самых сложных препятствий при создании зелий. Если он смог закончить расчеты, то его зелье почти готово. Теперь ему нужно только проверить свой рецепт и воспроизвести его, - объяснил профессор. - Если все пройдет хорошо, он сможет представить зелье на рассмотрение к лету! — Все верно. Он также напомнил мне, чтобы я попросил вас высказаться по поводу моего чернового варианта стенограммы по акониту, - сказал Турайс, передавая свой лист бумаги. — Ну конечно, Турайс! Вам нужно было только попросить. Я дам вам знать, когда закончу его просматривать. У меня накопились эссе по Зельям, которые нужно проверить, а также наблюдение за этими зельями, - профессор махнул рукой в сторону комнаты, полной бурлящих котлов. Студенты все еще толпились вокруг них с паническим и расстроенным видом, давя, нарезая кубиками и взвешивая ингредиенты, пытаясь одновременно мешать содержимое трех котлов. — Они готовят... Оборотное зелье, Умиротворяющий бальзам и Напиток живой смерти? - Турайс посмотрел на соседние котлы и на ингредиенты, разложенные на столе перед классом. — Да, мальчик мой. Это первый из трех проектов, которые должны выполнить студенты седьмого курса сдающие Ж.А.Б.А.. В этом проекте им нужно будет сварить все три зелья одновременно и успешно в течение шести недель, - сказал профессор Слагхорн, взглянув на первую страницу проекта Турайса. — Ну, это немного сложно. Все три зелья имеют разное время созревания и скорость реакции... - Турайс на мгновение задумался: - На определенных этапах можно позволить зелью кипеть бесконечно долго... но придется тщательно рассчитать скорость реакции новых ингредиентов, добавляемых в смесь... - Слагхорн кивнул на слова Турайса: - ...но если идеально контролировать температуру огня и количество используемых ингредиентов... можно сопоставить все так, чтобы добавлять ингредиенты для всех трех зелий всякий раз, когда необходимо будет приходить в лабораторию для поддержания Оборотного зелья, то есть не чаще одного раза в день! - воскликнул Турайс, повернувшись к профессору, который широко улыбнулся. — Честное слово, Турайс, вы разобрались в хитросплетении проекта за считанные минуты, в то время как мои семикурсники еще не поняли этого. А они уже проделали больше половины! - Слагхорн улыбнулся, жестом указывая на расстроенных учеников: - Они жаловались, что приходят добавлять ингредиенты в самое разное время. Это для того, чтобы преподать им урок, что температура огня и расчеты ингредиентов - часто упускаемые из виду, но очень важные этапы в зельеварении. Профессор очень гордился своим проектом, и Турайс вынужден был признать, что для своей цели он был довольно умным. Но ему все равно было жаль забывчивых семикурсников, когда по классу разнеслось несколько сигнальных чар. Ученики застонали и принялись за новую волну бешеной активности. Внезапно раздался громкий взрыв, и половина класса окуталась облаком кислотно-оранжевого дыма. Вскоре после этого второй взрыв сотряс комнату, и из того же места вверх поплыли красные облака. — Мистер Долохов! - воскликнул Слагхорн, рысью направляясь к месту происшествия. - Что случилось? Все тело Долохова было покрыто пахучей желтой пастой, он смотрел на Турайса, вероятно, пылая и сгорая от стыда. — О боже... - пробурчал Слагхорн, заглядывая в три котла. Содержимое двух из них было полностью вылито, а третий, похоже, избежал подобной разрушительной участи. - Похоже, вы перепутали лозы Цапня и корни Абиссинской смаковницы, господин Долохов. Что ж... нет смысла плакать из-за пролитых зелий. Ваше Оборотное зелье выглядит нормально. Продолжайте с этим зельем и уберите все остальное... с себя в том числе... Слагхорн кивнул сам себе, а затем снова повернулся к Турайсу. С сияющей улыбкой на лице, профессор спросил: - Итак, на чем мы остановились, Турайс?***
На фоне напряженных тренировок по квиддичу и постоянного пересмотра своей стенограммы по акониту Турайс едва осознал, что наступил страшный День святого Валентина. Из-за всех тонко завуалированных намеков сокурсниц в течение последних двух недель Турайс был особенно решительно настроен оставаться незамеченным и подальше от всех. Девушек, парней, учеников, профессоров, друзей, врагов – от всех! Поэтому он пробрался на кухню на рассвете и попросил домовых эльфов сделать ему большую порцию бутербродов, чтобы хватило на весь день. Затем он спрятался в секции истории Восстания гоблинов в самом дальнем углу библиотеки, куда никто из учеников по доброй воле не заглядывал. Там он читал книгу по зельям, описывающую их воздействие на маглов, когда увидел Джейн, вошедшую в его тайное место. Увидев Турайса, она моргнула, а затем нерешительно улыбнулась, идя к нему, держа обе руки за спиной. — Привет, Джейн, как дела? - спросил Турайс тихим шепотом, когда Джейн остановилась у его стола. — Привет, Турайс, - прошептала девушка в ответ, нервно покусывая нижнюю губу. Ее глаза метнулись в сторону. Турайсу показалось, что ее голос звучит хрипловато, и в тот момент, когда он раздумывал, не заболела ли она, Джейн протянула розовую коробку. — С Днем Святого Валентина, Турайс!***
— Значит... Джейн в тебя влюбилась, ха. Глаза Алекса подозрительно сузились на большой домашний пирог с патокой внутри розовой коробки. Турайс вернулся в комнату после комендантского часа, чтобы быть уверенным, что никто не сможет устроить ему засаду с подарком в коридорах, и сообщил новость своему другу. Странно, но Джонти нигде не было видно. — Я этого не ожидал, - признался Турайс, продолжая смотреть на коробку, слегка паникуя. — Итак... что именно она сказала? Начни с того момента, когда ты впервые увидел ее в библиотеке, - прошипел Алекс, повернувшись и пристально глядя на Турайса. Под его взглядом, Турайс почувствовал себя неуютно. — Она просто подошла ко мне и протянула мне эту коробку. Она сказала торопливое "С Днем святого Валентина" и сильно покраснела. Она была такой красной, что я сказал: "Ты так сильно покраснела, что кажется будто твои волосы стали рыжими", после чего она просто убежала. У Алекса было странное выражение лица. Казалось, он не мог решить, нахмуриться или улыбнуться. Наконец, он фыркнул. — Хммм, Турайс... Я не думаю, что тебе стоит говорить девушке, что она "покраснела так сильно, что кажется будто ее волосы стали рыжими". Турайс застонал, ругая себя за бестактность. — Итак... что ты будешь делать? - спросил Алекс. — Что я могу сделать? Скажу "нет"! - заявил Турайс, как будто это было самым очевидным поступком; так оно и было. - Но как мне отказать ей, не разрушив нашу дружбу? Алекс посмотрел прямо ему в глаза. — Дружище, ты действительно хочешь знать мое мнение? У меня нет опыта общения с девушками. Ни у кого из нас нет. Тебе больше повезет, если ты спросишь спаривающегося Гиппогрифа, чем нас. Турайс вздохнул. Он чувствовал приближение очередной головной боли: - А как же пирог с патокой? Мне просто выбросить его? — Если хочешь... - сказал Алекс, снова взглянув на коробку. - Но это очень хороший пирог с патокой... а ты любишь пироги с патокой. Турайс решил, что съесть его - это не такая уж сложная задача. К тому же, Джейн, вероятно, сама приложила немало усилий для его приготовления. Это было меньшее, что он мог сделать. Турайс трансфигурировал нож и достал пирог. — На коробке наложены чары Стазиса, чтобы пирог не остыл. Умная девочка, - прокомментировал Турайс. Он начал разрезать пирог на маленькие кусочки и протянул один Алексу. — Эй, хочешь немного? — Нет, я съем позже. Я слишком сыт после пастушьего пирога. Было очень вкусно, - сказал Алекс, когда в комнату вошел Джонти. — Ооо.... кто-то запал на Турайса... - Джонти поддразнил певучим голосом. — Хочешь кусочек? - спросил Турайс, облизывая испачканные в процессе пальцы. Он хмыкнул от удовольствия, когда насыщенный вкус попал ему на язык - сладкий, карамельный вкус с нотками цитрусовых и... ягод? Вкус отличался от того, к которому он привык, но все равно был очень вкусным. — Определенно нет. Я не хочу, чтобы усилия человека пропали даром. Его подарили тебе, - Джонти упал на кровать на спину. - Кстати, от кого это? — Джейн... - ответил Алекс, и Джонти внезапно вскочил на ноги. — Джейн?! - закричал Джонти. Глаза Турайса расширились от такой бурной реакции. — Да? — Я не могу в это поверить! - прохрипел Джонти, опускаясь обратно на свою кровать с недовольным видом. — Что с тобой не так? - спросил Алекс. — Ты отвергнешь ее, да? - Джонти проигнорировал Алекса и спросил Турайса. — О... конечно, - сказал Турайс, почувствовав легкое, сжимающее ощущение в животе. — Почему это имеет для тебя значение... - спросил Алекс у Джонти, скрестив руки. — Ничего такого! - Джонти тут же ахнул. - Я... я... просто... Джейн и Турайс... они просто не... не подходят друг другу, понимаешь! — Это опять вопрос чистоты крови? — Н-нет, нет! Но я... - Джонти сделал паузу, прежде чем сердито надуться. - Но... подумать только, я спас ее от выходки Монтегю и помог ей добраться до Больничного крыла... и что она даже не потрудилась сказать мне, что ушла оттуда раньше... — Что ты сказал? - вздохнул Турайс, прижимая руку к животу. Тупая боль медленно превращалась во всеобъемлющую, пульсирующую боль. - О... о Джейн? — Я сказал, что Монтегю "случайно" добавил зелье Манегро в завтрак Джейн сегодня утром, и я помог ей добраться до Больничного крыла, - ворчливо объяснил Джонти. - Мадам Роланд сказала, что ее придется госпитализировать на весь день, но, очевидно, у нее были другие планы... Сквозь оцепеневший от боли разум Турайса вдруг прозрел обман, который творился на его глазах. Он тут же бросился к своему сундуку и успел открыть его, прежде чем рухнул на колени. — Турайс! - Крик Алекса пронзил чувства Турайса, и он заставил себя продолжать рыться в своих вещах. Наконец, на самом дне сундука оказался зеленый бархатный мешочек с золотыми завязками. Турайс попытался дотянуться до него, но очередная волна мучительной боли прокатилась по его телу, и он неконтролируемо дернулся. Казалось, что он проглотил шар лавы, которая горела в его желудке и текла по венам. — Позови помощь! - закричал Алекс, когда Турайс почувствовал отдаленные шаги по ковру. - Турайс! Турайс! — Б-Безоа...р, - слабо прошептал Турайс, падая в чьи-то объятия. — Где?! Это он, Турайс? Это он? 'Яд... Пирог с патокой...' Он смутно почувствовал, как ему в рот засунули какой-то маленький предмет, и кто-то что-то закричал. Однако все его чувства были перегружены нестерпимой болью. С последними остатками сознания он использовал остатки своих быстро угасающих сил, чтобы открыть глаза и посмотреть на множество лиц над собой. Однако одно лицо было искажено злобной гримасой. 'Джейн... Нотт... Долохов...' Последней его мыслью было паническое выражение лица Джейн, ее черные волосы медленно становились красными... и ее лицо медленно сменялось демонической ухмылкой Нотта.