«М-да, наверняка какая-нибудь стерва»

Кареглазая весь оставшийся день думала о ее поступке, что стоило бы отпустить, ведь Сергеевна то наверняка уже ничего не помнит. Она прокручивала в голове одно и то же, перебирая разные варианты поступков. Одни — максимально тупые и идиотские, другие — весьма отважные, третьи — необычайно милые и красивые. За день она не сделала ничего. Ничего, если лежать весь вечер на кровати — это не дело. Также успела просмотреть переписки до дыр, съесть тарелку персиков и пачку чипсов, понаписать себе множество названий треков в заметки, отмечая тем самым, что сыграть на инструментах, которые пылились у неё в комнате. А это были: пианино, акустическая гитара, электрогитара, барабанная установка, укулеле, скрипка и… вроде бы, все. Хотя не точно. Уроки были не сделаны, и сумка не собиралась. По итогу и рюкзак, и Саша надеялись, что оно как-то само утром. Ну да, конечно, бывает же такое, что учебники вылетают из портфеля, аккуратно ложатся на деревянную полочку, замещая некоторые учебники и тетради другими. Не поверите, но в, наверное, часа три ночи откуда-то выпрыгнуло огромное желание сделать физику. Хоть она ничего и не понимала, но желание было. И знаете, словно по волшебству она и правда поднялась с кровати, которую даже не застилала ещё с прошлой недели. Правда, когда она встала, она тут же упала обратно, так как лень властительно поднялась с самого дна и тут же взяла своё. На следующий день физику поставили последним. Этот урок шёл у них пять раз в неделю, и плевать все хотели, что точные науки для поступления им не пригодятся ни в коем разе. Саша поднялась с кровати и видела вместо четкой реальности лишь ее просветы, так как все остальное занимали чёрные точки, утяжеляющие ее утро и делающие ноги ватными. Чуть не свалившись, она продержалась за дверной косяк несколько секунд и ее отпустило. Она дошла до ванной и за три десятка минут успела и сходить в душ, и почистить зубы. Затем ее сборы составляли время, аналогичное прошлой половине. Снова джинсы. Также висела и рубашка. Белая, чистая. Не мятая, что весьма неожиданно, и даже Александра опешила от такого, ведь она надеялась взять обыкновенную толстовку, а вместо этого заметила не менее классную и вполне удобную рубашку. Сегодня снова мрачная погода. До ужаса сильный дождь и как выходить из дома задавались вопросом, наверное, почти все жители, которым срочно надо то ли на работу, то ли в учебное заведение. Синоптики опять ошиблись. Обещали совершенно все по-другому, однако дождь начался аккурат в восемь утра. Зонт она куда-то подевала, так что мокнуть все же придётся. А самое страшное — что люди, работающие там, где важный погодные условия сильно рискуют. Да даже те же водители, мало ли, вдруг они боятся водить транспорт в такую погоду, имея договоренность, что работать они будут только в спокойной обстановке. А синоптиков будто это волнует… Хотя правда волнует. Ведь вдруг им сократят премию из-за их же ошибок. Рюкзак собирать было лень, поэтому учебники были просто закинуты все подряд, и естественно никто не задавался вопросом, как же этот «Никто» будет тащить все это. Честно, хотелось подняться на лифте до последнего этажа и скинуть все эти бумажки куда подальше. Про физику абсолютно забыв причём. Крикнув перед уходом: «Ма, Па, я пошла!», Горбачёва двинулась из достаточно большой и красивой квартиры. Перекрестившись перед окончательной выходной дверью, она наконец таки вышла, ощущая попадания капель дождя на ее волосы. Куртка на ней была, чёрная и длинная, утеплённая, купленная специально на зиму, которую кареглазая любила, казалось, больше всего на свете. Только не ту, что изображают на картинках при свете дня. Она любила огонёчки, развешанные по комнате, тёмный вечер и снегопад, разбавленный горячим напитком. Кстати, вот прошлую зиму она отмечала с девушкой. Уже, правда, бывшей, но было классно и весело. А все же вспоминается она с цоканьем и закапыванием глаз, ориентируясь не на удовлетворение, а напротив — на вызванное раздражение. Было чувство, словно она тащит гору на спине или две электрогитары с комбоусилителем. Лень было даже дотянуться до кармашка за наушниками и телефоном, а мотивировало девушку то, что когда она придёт в школу — она поспит на парте. Это что-то типа неотложного дела. И вот уже подходя классу, она наконец скинула этот мешок со спины и с огромной и преданной «любовью» «на отвали» кинула его на пол со всей силы. На этот звук никто не обернулся, и все как ни в чем не бывало продолжили либо сидеть в телефонах, либо играть в карты (причём кто-то догадался припереться с настоящими, нормальными, визуальными картами), либо как всегда курить. Моисей тихонько являлся первым вариантом, так как на большее не хватило желания. Ленивые они все, короче. — Ну-у, погнали пройдёмся? — все же выдал он, когда у соседки уже лежали учебники на столе, и она подражала им, сложив руки как «прилежная ученица». Парень похлопал ей по плечу и спине, дождавшись восстания подруги, которой с ее прической смело можно было отдавать приз «Мисс Расстрепанные Волосы». Он начал изо всех сил стараться ее развеселить, но когда кончилось терпение — просто вышел из-за парты. Он подошёл к ней с другой стороны, которая приняла своё первоначальное положение, уже надеявшись, что мешать в этот раз ей никто не будет, и как схватил ее за руку, выдергивая за собой. Реки, озёра, моря, океаны… Что угодно, но мата было столько же. Когда девочка поняла, что ее участь неизбежна, расслабилась и просто последовала за другом Постепенно он отпустил ее, и Горбачёва, не вырываясь, сама пошла рядом с одноклассником. — Че ты злая сегодня такая? — внезапно спросил он, не замечая одного момента, так как он разглядывал свои новенькие кроссовочки. Тем временем мимо Саши резко пошла Алёна Сергеевна, появившись просто из ниоткуда. Она задела ее плечом и, не обернувшись, не извинившись, быстро погнала по своим, видно, важным. Ох, слышали бы Вы хохот нашей героини в тот момент… Сами бы заржали как лошадь. Ученица ухахатывалась, а сверху ее крыл непонимающий взгляд паренька, по-видимому, растерявшегося. Толком она и связать двух слов не смогла, но в голове не было ничего, кроме запаха до дури сладких духов. Даже, сказала бы кареглазая, до смерти слащавых. И уже, похоже, не «гучи». Однако они были настолько приторными, что вызывали приятное чувство, растекающееся по всему телу. И, знаете, ещё те бабочки в животе, с крыльями, как у дракона. Несмотря на безграничное количество смеха, мысли Александры были похожи на слоу мо-эдит с Аленой Сергеевной, так как вспомнив ее утонченные черты движений, она была готова просто взлететь. — Короче… она прошла, — хваталась за живот Горбачёва, складываясь пополам, походя на специальный столик-трансформер. — Эм-м, ха-ха? — поступался поддержать тот, все же не понимая. — О-ох-х-х, — успокоилась кареглазая. — Она шла и задела меня плечом, — с улыбкой проговорила она. — А что смешного? — Да я сама не знаю! Просто смешно. Кстати, ты почувствовал, как от неё пахнет? Срочно, что это за духи?! Мне нужно такие же, — засуетилась внезапно ученица, отнюдь забыв про желание выспаться на самом мягком дереве. — Духи как духи… Или ты влюбилась? — усмехнулся Моисей, ударив подругу локтем, загадочно оголив зубы. — Что? Не-е-ет, — протянула шатенка. — А ты видел, что у неё в руках было? Какая-то книга… Что за книга?! — Боже, спаси и сохрани… Угомонись ты, Горбачёва! Пошли в класс, скоро урок, лесбисанечка ты наша, — пошутил тот, сказав это слишком громко, не заметив проходящей обратно Швецовой, которая снова, пусть не задела, прошла очень близко к Саше, и та успела глянуть, что за книжка покоилась у Алёны Сергеевны в руках. Оказалось, что «Портрет Дориана Грея». Вроде, книга предназначена для десятых-девятых классов в Украинских и Белорусских школах… И так как коротковолосая была не знакома с этим произведением, она в эту же минуту записала на запястье название, надеясь, что она не забудет сходить в «Читай город». Ручку она отобрала у сидящей на первой парте отличницы, небрежно кинув вещицу обратно так, что она покатилась и чуть не упала, если бы не ловкость той самой отличницы. Все занятия прошли кошмарно скучно, некоторые уснули. На физике таких сонливых выделилось человека четыре. Забыв про все своё желание похрапеть, Александра заменила на серьёзное, заинтересованное лицо (по крайней мере оно было внешне заинтересованно). Она правда пыталась слушать монологи учительницы, однако никак не могла переключиться на то, чтобы как раз таки больше не переключаться на что-то другое. Ладони ее были до предела ледяными, а сверху ее кожа покрылась сеточкой, тем временем лицо приобрело слишком светлый оттенок белого, из-за чего любой внимательный (да и не внимательный это заметил бы) спросил, болеет ли девушка и все ли нормально. Только щеки немного порозовели, а губы приоткрылись. По описанию не очень напоминает заинтересованный, вникающий вид, правда? И все же это было именно так. Швец как только начала расхаживать по кабинету, сердце Саши забилось сильнее, казалось, что оно скоро разорвётся на части. Словно динамит, разорвётся сам и уничтожит все остальное. Духи были наиярчайшие, а когда голубоглазая подошла к Саше и Моисею, опираясь на парту, кареглазая вообще напрочь забыла, что такое «дыхание». У парт были поднятые бортики, так как сначала они создавались для кабинета медицины, чтобы колбочки всякие не падали. Парта издала несильный скрип. Когда старшая объясняла тему, она смотрела прямо в голову ученице, а та сидела с опущенной головой, боясь поднять глаз, что сделать хотелось так, как не передаст никакой поэт и автор. И правда… что такое дыхание? Ответ на этот вопрос шатенка узнала, как только отошла преподавательница, ведь задышала как собака, правда с засунутым языком. * * * Горбачёва лежала на кровати, все также с невыученными уроками. И тут на телефон пришло сообщение от классной руководительницы, записной как: «классука». В сообщении писалось: «Здравствуйте, в школе планируется концерт. Музыканты наши, отзовитесь. Напишите мне в личку, кто будет участвовать. Дата концерта — 12 марта. Удачи в подготовке!» — М-да, пиздец. Придётся позориться. Темноглазая набрала любимого друга (распиздяя и собутыльника. Три в одном) И пригласила обсудить это событие, ведь ей уже не терпелось открыть для себя что-то новое из публичных выступлений, если забыть про стриты на Арбате, которые она устраивала довольно таки часто.