«М-да, наверняка какая-нибудь стерва»

— Добрый день, девочки, — неожиданно зайдя в комнату, улыбчиво прозвучала Александра, доставая из кармана ашку. — Привет, Саш, — хором ответила толпа девушек, когда нибудь да уничтоживших эту школу с помощью неаккуратного обращения с зажигалками и табаком. Даже туалет, казалось, скоро начнёт кашлять из-за переизбытка дыма. Шатенка подошла к компании и опёрлась о стенку спиной, поставив одну ногу за другую. Задумавшись, она упустила мысль, которую обсуждали в кругу, иногда тихонько, иногда высокомерно посмеиваясь. Наконец грубо спросив: «че вы ржете то?», она услышала множество неразборчивых ответов, суть которых была в том, что все начали гнобить Алёну Сергеевну. Мол злая, агрессивная и все дела. Конечно, неудивительно было от них услышать такое, но все же Горбачёва надеялась хоть что-то дельное услышать, а не очередное: «фу, она противная типичная агро-учила» — А ну заткнулись все! — все и правда заткнулись. — Она классная, приятная женщина. Кстати, уловили запах ее духов? М-м… — промычала она, совсем позабыв о электронной сигарете между двух пальцев. Будто бы она почувствовала этот аромат, только представив. Девочки фыркнули и продолжили мусолить свои гневные, крысиные темы, пока одноклассница застыла с открытым ртом, губы которого немного подрагивали. Она улыбаясь, переставляла острые движения женщины, ее манеры и жесты. А запах до сих пор оставался словно перед носом кареглазой, что был идеально ровным. Не успела она выбраться из мира мыслей и чудес, желаний и их исполнений, так и не отыскав ту дверь, которая позволит вернуться в серую реальность, эту дверь открыла влетающая женщина. Стукая с размаху дверью о стену, что разъединяли скорый мир школы и уборную, что можно назвать курилкой; она открыла не только дверь, чтобы вернуть ученицу, но и дверь, что ограничивала взгляды учителей, что до трясучки желали знать, что делается в дамской комнате. — Девушки, чем вы здесь занимаетесь?! — воскликнула Швецова, словно зайдя по тому самому популярному призыву из начальной школы, когда тащат мамину помаду и зеркальце, в попытках вызвать «пиковую даму». Конечно, не Пиковая дама, но сойдёт. — Да-а, Горбачёва, что-то мне сегодня на тебя везёт, — подходя к рослой девушке, приятным тоном произнесла женщина, посмеивалась. — А ну марш отсюда! — внезапно крикнула она, смотря в след убегающим девочкам. Из стада «туалетного марафона» выбивалась шатенка, что даже когда уносила ноги, оглядывала преподавательницу, удивляясь ее красоте и настолько маленьким пальцам на руках. — М-да, Горбачёва, посмотрим ещё, какова ты в физике, — тихо пробурчала себе под нос физичка, смотря на пепел, плохо лежащий на подоконнике, убедившись, что никого здесь нет. — Красивая, конечно, фамилия… Горбачёва, — хриплым, низким голосом осторожно говорила сама себе красноволосая, скинув на пол пепел, присев на подоконник. * * * — И нет, я не понимаю! Она на тебя фактически накричала, а ты ее защищаешь? Ну мать, даёшь! Не ожидал, — скорчился Моисей, искренне не веря в то, что она наговорила комплиментов той, что могла обматерить. Так бы это и было, если бы это была не Швецова. Наверное. Ну по словам только это можно вычислить. — Вот именно, ты не понимаешь! — убирая в портфель учебники истории, а вместе с ними и тетрадь, в которой толком ничего не было написано, она достала литературу и уткнулась в телефон, прежде вытащив его со дна своего рюкзака. Девушка закинула ногу на ногу и, даже не включив телефон, снова оскалилась. Вспомнила физичку. Нет, правда, ее жесты будто бы были отточены, они были плавные и острые, резкие и нежные — это все сочеталось и давало незабываемый эффект. Моисей вышел из класса, забыв, что через буквально минуты две звонок. День учебный, можно сказать, только начался, а домой уже хотели все. Совершенно не хотелось попасть на последний урок истории, запланировали какую-то проверочную. А в школу на днях должны, к слову, заглянуть из проверки (как заменяют это слово учителя — просто тыкают в потолок и говорят: «от туда»)и честно, никто не знал, что будет, когда увидят ярковолосую физичку. Да, они все увидят, что метод преподавания окажет огромную радость ученикам и учителям, когда одни увидят, что сдали последние экзамены на около ста баллов, а вторые — что рейтинг школы не падает, и все, как говориться, в шоколаде. Когда Алёна Сергеевна объясняла тему Саша, готовьтесь падать, все поняла. А тема, как думала девочка, великолепно развитого у старшей, ораторского искусства, придавала голубоглазой баллов симпатии. Протравив все свободное время на втыкание в чёрный экран, темноглазая не успела оглянуться, как все уже стоят, находясь в предвестии того, что скажет уже вошедший учитель. Вздрогнув, Горбачёва как ошпаренная вскочила, заметив, что на неё все смотрят. После этого скачка чуть не упал стул, а класс засмеялся. Даже сосед по парте не смог воздержаться от легкого хохота, шепнув в сторону подруги: «грация кошки, ловкость картошки» — Садитесь, — пытаясь не подобать классу в веселье, сдерживая смешки, проговорил преподаватель, сам присаживаясь. Мужчина пытался всеми его возможными способами внушить детям информацию, которая пригодиться им в жизни. Однако скучную писанину и монотонные монологи было абсолютно неинтересно, поэтому писанину и монологи, все считали, мол, хрен с ними, не денутся никуда, а вот «дурак онлайн»! И так почти целый час весь класс просидел в одном и том же приложении, иногда ужасно злясь проигрышам, так как играли ребята на деньги. Камер будто бы не было. По крайней мере для них. Не было ни учителей, которые могут легко ворваться в класс, ни мужчины, объясняющего уже даже уже на собственных до крайности коротких пальцах тему, ни-че-го. Урок закончился, за ним последовал еще один, ещё и ещё, пока последний не заставил весь класс устало лыбиться во все свои тридцать два, правда у некоторых был тридцать один из-за того, что давно что-то не поделили, но мы пропустим этот момент. На последнем уроке все ребята начали над чем-то смеяться, а Саша, как часто у всех случается, ничего не поняла и сидела, осматривая темными глазами, которые знатно расширила, весь класс. — Можно выйти? — вдруг спросила она, от уже невозможности слушать и видеть то, что она не понимает, в данном случае сбежать и от одноклассников, и от учителя. — Ну выходите, Горбачёва, — с презрением процедила женщина в возрасте, скривив лицо. Вышла она ничего не сказав. Хотела просто прогуляться по школе, правда, если заметят — прибьют, хотя никто ещё не замечал. Ну правда кроме одного случая в начальной школе, но ей все простили, так как на тот момент родители были оба в командировке — позвонить нельзя, ничего не изменится, а девочка и без того маленькая — не ругали. И вот еле перебирая ногами, она старалась максимально тихо пройти возле кабинета ребят из химбио. Честно, она их боялась. Они там такие все замотанные: с синяками под глазами, с растрёпанными волосами, в халатах белых этих своих, с валерьянкой, на всякий случая, в кармане. Да и классная руководительница у них с прибабахом, каждый день в новых шмотках — муж богатый, сама всех в известность ставила. Эта женщина могла на все что угодно, у неё максимально безумный взгляд. Но, надо признать, свой предмет она знает и преподаёт безусловно отлично. Правда никто ничего не понимает, но на это все уже давным давно забили и просто ходили в школу, чтобы получить очередную порцию информации, когда они ещё не переварили и не запомнили предыдущую, не менее обширную и сложную. А вот следующий кабинет физматов, у них все ещё хуже и даже говорить ничего, казалось бы, не стоит, однако у них классная руководительница ещё та ведьма, столько орет! Но оба класса были прекрасны. И подростки там юморные, красивые да и учителя все-таки хоть и немного ебнутые на голову, зато способны объяснять, пусть применяя грубый тон. Что касается шатенки, она гуманитарий. Нет, она не умница-молодец и тому подобное в языках и литературе, просто она не любит (это мягко сказано) считать и заниматься химией/биологией, а ей казалось, что в гуманитарном будет проще. Сейчас так уже не кажется. Александра свернула за поворот и тихонько начала подниматься по лестнице на этаж выше, надеясь погулять ещё подольше. Разгуливая по коридору, она успела: посмотреться в заляпанное зеркало, поправив причёску; заглянуть в открытый кабинет ради шутки; чуть не споткнуться и некоторые шалости еще. Успела она и спуститься на два этажа ниже, погулять ещё там. Мысли не слишком умной Александры хотели подчинить ее и заставить подняться на крышку, но все-таки девочка передумала, обосновав: «ну на хер!». Она наконец поднимается по белой лестнице обратно, обдумывая отговорки. Если не надумает — обязательно загуглит в Яндексе «топ десять отговорок, чтобы обосновать опоздание». Придумав, она как рванула, что не заметила стук каблуков, который звучал сверху, что говорило о том, что кто-то спускается. Кареглазая поднялась и со всей дури влетела в новую преподавательницу, у которой было лишь одно желание — спуститься за поворот. Горбачёва ойкнула и поняла, что женщина вовсе упала. Хотелось засмеяться недовольному, милому лицу снизу. Саша подала руку и помогла встать старшей. После того, как светлоглазая поднялась, она тут же выхватила ладонь и начала яростно смотреть на ученицу. — И что это мы по школе разгуливаем? Во время урока! — бетонным тоном строго спросила физичка, смотря наверх, от чего картина становилась ещё смешнее. — Алёна Сергеевна, извините, — она не сумела сдержаться и звонко рассмеялась, направляя взгляд в потолок. — Горбачёва! Ну ладно, я Вам устрою! — пугающе парировала Алёна Сергеевна, прищурив глаза, получив эффект сверкания. — Веселого Вам вечера, Горбачёва! — напоследок отрезала женщина, обойдя младшую, которой стало не по себе. И правда, везёт что-то ей на эту ученицу сегодня. Однако послевкусие после первого дня знакомства у обоих кислое. Хотя у Швецовой — кисло-яростное, а у шатенки — кисло-сладкое.