Птичка

Незаметно пролетает несколько дней, после той вылазки в дом на холме. Он безусловно скажет, что это были продуктивные дни, если хоть кто-то его спросит об этом. Но, никто не интересуется его мнением. Все очень довольны, что поймали маньяка-висельника. Они раскрыли такое громкое дело. Все молодцы. Если бы хоть один из группы спросил его, он бы ответил, что этот старик, что сидит в допросной — убийца. Просто напросто настоящий психопат-убийца. Таких надо убивать, а не судить. Хмыкает. Прав тогда был Пран, такое ничтожество не должно жить как человек. — Пран. Это ведь не твоё настоящее имя. Ты его выдумал. Хитрец. Как и я своё. Назвал первое, что пришло в голову, — засовывает руку в карман пиджака и достаёт тот самый, всё ещё не распечатанный пакетик мармеладок. — Сладкоежка, — нежно тянет и убирает мишек обратно. Ерошит волосы на затылке и уверенно возвращается в отделение полиции, сразу направляясь к неприметной серой двери. — Шеф. На пару слов, — он снова становится немногословным, серьёзным профайлером, что понимает всю серьёзность своей затеи. Он замечает как расслабленно и безнаказанно чувствует себя старик. — Что-то серьезное? — поворачивает голову и смотрит на парня. Тот кивает, но взгляд направлен на задержанного, и он не сулит ничего хорошего. Шефу очень хорошо знаком этот взгляд, который смог бы и убить, если бы умел. Мужчина поднимается со стула и выходит в коридор, закрывая за собой дверь. — Говори. — Это не наш клиент, шеф. — Что ты имеешь ввиду? Ты же сам… — Да. Но… — Он убийца? — Да. — Маньяк? — Да, — он прекрасно понимает, что загоняет себя в ловушку. — И? — Он не тот, кто подвешивает девушек, шеф. — Не тот? В смысле, блять не тот? Ты же сам только что сказал, что он убийца. — Сказал. Я не говорил, что он убил именно тех девушек. — Погоди. Мне надо присесть. Я запутался в твоих словах. Давай с самого начала. Он вздыхает и начинает: — У меня свои источники. И он сказал, что этот старик убил мужчину и женщину, завернув их в полиэтилен. — У тебя есть информатор, так? — Ну, почти. Это сейчас не имеет сути. Важно то, что нужно поднять старые дела по нераскрытым убийствам и просмотреть их. — Ты хоть знаешь сколько нам предстоит бумажной работы? — он всегда верит этому парню, поэтому сейчас так спокойно воспринимает его слова. — Знаю, и я их уже просмотрел. — Когда успел только. — Пока ты спал, — усмехается, но сразу становится серьёзным. — А пока его можно отпустить, что думаешь? — Ты чëртов гений или сумасшедший. — Сам еще не решил. Через полчаса старика отпускают, он стоит в стороне и внимательно наблюдает, когда тот заметит. Ухмыляется, а подозреваемый в страхе чуть ли не крестится, хотя и не умеет этого делать. Эта мразь должна познать весь ужас своих деяний. Внезапно он вспоминает самые грустные карие глаза на свете, когда они нашли мёртвого и замученного пса, и сжимает кулаки. — Беги, — шепчет одними губами. Когда старик действительно начинает второпях спускаться по лестнице, он замечает взгляд шефа и пожимает плечами. Мужчина ничего не говорит, а только машет рукой, чтобы он следовал за ним в кабинет. — А теперь рассказывай, что ты действительно знаешь. — Я ничего не знаю. — Мальчишка! Я же видел, как он испугался твоего взгляда и шёпота, — комкает лист бумаги и запускает его в сидящего на диване парня, что с лёгкостью ловит снаряд и не глядя запускает его в корзину для мусора. — Напомни, почему ты не участвуешь в соревнованиях между подразделениями? — Не хочу? Мужчина закатывает глаза на это ребячество, а потом открывает рот от шока. — Я был в его доме, что находится на окраине парка и стоит на вершине холма. В подвале была мёртвая женщина и пёс, — на последнем слове в его голосе слышны ненавистные нотки. — Она умерла от обширного инфаркта. А собака от мучений, — кулаки сжимаются так, что белеют костяшки пальцев. — Где ты был? Один? А если… — Не один. Он делает дыхательную гимнастику, такую же, как делал в далёком и безрадостном детстве. — Кто был с тобой? — Неважно, — успокаивается и продолжает. — Также я знаю, что он убил 20 людей. До того, как его осудили за мелкое воровство. — Откуда ты знаешь и об этом? — У меня свои источники, шеф. — Угу, так я тебе и поверил. — Хочешь верь, а хочешь нет. Но, в его гостиной стоит большой деревянный шкаф и там он хранит свои трофеи, — он терпеливо ждёт, когда мужчина переварит всю информацию. — Какие трофеи? — Безымянные пальцы левой руки. — Ты шутишь? — Ты же знаешь, что я никогда не шучу. Шеф вздыхает и кивает головой. — Что будем делать? — смотрит на парня и думает, что он очень быстро вырос, хотя сколько он его знает, он никогда не был ребёнком. Он пришёл к ним в команду совсем юным, но его взгляд уже тогда был глубоким и каким-то измученным, будто он многое повидал за свою маленькую жизнь. Он никогда не улыбался, даже тень не мелькала на губах. А как он общался со старшими, будто они ещё совсем юные птенцы, что выпали из гнезда, а не матерые офицеры полиции. Он прекрасно знает о чем сейчас сидит и думает мужчина. О нём самом. О том времени, когда он впервые попал в команду. О первом раскрытом деле, о первых спасённых жизнях. Хотя… Он замечает тень грусти на лице шефа и понимает, что тот думает о глазах, об отсутствии улыбки. Об остроте его слов. Трясёт головой. Он не хочет вспоминать прошлое. Поэтому: — Шеф. — А? Прости, задумался. — Обо мне? — А как ты… — Узнал? Я многое знаю. — Ах ты! — Шеф, давай подождём пару дней, перед тем как арестовать его. — Зачем? — Так надо. — Если ты говоришь… — Я прошу. Мужчина в шоке широко открывает глаза. Он никогда не слышал, чтобы этот парень о чем бы то ни было просил. — Л-л-ладно. — Спасибо, шеф. — У тебя есть 24 часа. И не больше! — Так точно. Поднимается с дивана идя в сторону двери.