fly?

      Когда Казуха встретил своего спутника — тогда ещё забавного, но слегка фальшивого незнакомца — ветер, сразу же переменив направление, указал дорогу, отличную от дороги судьбы флота Южного креста. Разум противился такому решению; душа.. стремилась разделить чужое одиночество.       Колючий, неизмеримо ехидный и с запахом, вводящим в замешательство.       Конечно, Казуха, это определённо хорошая компания для странствий.       И тем не менее они на удивление поладили. И пока с другими Скарамуш зачастую практически безостановочно язвил, иронизируя над собеседником, с Каэдэхарой проявлял в своей манере чудеса терпения и покладисто сопровождал его, слушая всё, о чём рассуждал ронин. Это вызывало недоумение и некоторые сомнения лишь до тех пор, пока Казуха не узнал о его связи со своими предками. Тогда всё стало на свои места, а прогонять ясного сокола уже не было смысла.       У них не было какого-то плана путешествия. Сегодня они любуются рдяным закатом на скалистых склонах, завтра лениво пускают листву по реке, наблюдая за едва заметным от течения колебанием лотосов, чьи цветы, причудливо сгруппировавшись, образовывали мнимые созвездия, а после.. не знает никто из них.       И в этом вся прелесть.       Это была их маленькая тайна.       Казухе нравится снег.       Когда побелённые зимние равнины затихают, засыпая, всё в мире становится таким хрупким, таким спокойным и таким.. нежным. Поэтому нет ничего удивительного в том, что они, призвав элементальные силы, отпугнули молодую метель, едва ступив на земли Драконьего хребта, слушая далёкий вой двух волков. Да вот звери замолкают, оставляя после себя только призрачное злое эхо, и становится настолько тихо, что Казухе чудится, будто он слышит собственное сердцебиение. Самурай поворачивается в сторону своего спутника, не улавливая с его стороны ничего — даже дыхания — и, обезоруженный, встречается с тёплым взглядом и мягкой, слегка насмешливой улыбкой.       Даже без человеческого сердца, без дыхания Странник источал тепло.       Неуловимое, уветливое в своём существовании, но словно размывающее грань между сном и реальностью. И, смотря на него, глаза в глаза, Казуха теперь понимает, почему тому не нравится снег. — Твоё предложение посетить Драконий хребет весьма противоречиво, — еле слышно, вдумчиво произносит он, — насколько я помню, тебе не нравится снег в равной степени, как и не нравятся холода.       Потому что Куникудзуши не знает о том, что сердце его пылает огнём невыносимого жара. — Верно, — нейтральным тоном подтверждает бывший Предвестник, так же понижая голос. Кукла лениво взмахивает рукой, ветром сгоняя сугробы с предстоящего пути, — но он нравится тебе.       И этого жара хватит, чтобы согреть их двоих даже в самые лютые морозы.       Ведь Скарамуш — его тайна.       Особенная и вечно хранимая в сердце.       В сердце, временно бьющемся для двух птиц одного полёта.