fly?

      Скарамуш за период своей жизни в Татарасуне научился многому: готовить, убираться, ковать клинки, красота которых заставляла созерцателя затаить дыхание.. и целоваться.       Кабукимоно — ох, непорочное дитя! — своей красотой нечаянно сумел очаровать многих, словно трава Наку, посеребрённая отсветами последнего лунного света в каплях росы. Как ни странно, юные девы проявили к нему небывалый интерес с первого его появления в общине, впрочем, особо своих намерений не скрывая — изысканный чудак явно стремился стать частью жизни кузнецов, хвостом следуя за Нивой.       Поэтому нет ничего удивительного в том, что одной из них удалось подловить его в одиночестве да украсть первый и давно забытый на перепутье поцелуй.       Нива тогда, тихо посмеиваясь, потрепал его по голове, заставляя слегка зажмуриться, а затем в недоумении покачать головой. — Люди так выражают свою симпатию, — поясняет управляющий горном, возвращаясь к работе. Мужчина косится в сторону застывшего молодого человека и добавляет. — Симпатия это особый вид человеческих чувств.. в каком-то смысле влечение, желание быть рядом с человеком, разделять с ним горе и радость. — То есть я могу тебя поцеловать? — уточняет будущий Сказитель, ещё не до конца разобравшись в тонкостях отношений между людьми.       Нива в ответ лишь снова смеётся и только через пару минут тишины говорит. — Меня уже есть кому целовать. Если ты не испытываешь что-то особого к той девушке, то объяснись с ней, не мучай. Потому что это.. как ритуал, знак особого внимания или расположения к человеку — любви. Ты меня сейчас вряд ли поймёшь, однако я уверен.. когда-нибудь ты встретишь кого-то, возможно, такого же странника жизни, как и ты, с которым ты захочешь провести не просто много времени - целую жизнь, — старый друг замолкает, и Скарамуш, решивший стереть себя из этого мира, прищурившись, наблюдает, — потому что это даже больше, чем обычное влечение. Никто не способен по-настоящему описать любовь, вот только и не нужно. Её можно только почувствовать. И ты поймёшь. Поверь мне.       Лжец?       Прохвост?       Наглец, предатель, бросивший всех в трудную минуту, — как смеешь ты говорить о человеческих чувствах, совершив такое?       Куникудзуши жил столетиями с этими мыслями, окрестившись от самого понятия любви, ведь слова предателя очередная ложь, не так ли? Он с презрением относится к любым проявлениям чувств подобной направленности, пресекает жесточайшими способами любые попытки подчинённых закрутить роман на рабочем месте и сам тушит в себе остаточные угли привязанности, чуть вспыхнувшие после встречи с последними потомками Нивы.       Сумеру. Гнозис. Полный провал.       Стирание памяти, а после получение глаза бога.       И спустя время.. Нива. Ещё один Нива, однако, правда, уже в шкуре клана Каэдэхара, но всё с той же проклятой красной прядью, мозолящей глаза. Они, на удивление, сходятся на путях своих судеб достаточно мирно, даже решают объединяющий их вопрос безо всяких проблем, а вот расходиться..       ..уже не хочется.       Фестиваль лета в этом году прекрасен.       Казуха и его спутник смотрят ввысь, на распускающиеся цветы фейерверков, скоропостижно увядающие на глазах, и Скарамуш ощущает тепло. Там, в груди, где и быть ничего не должно, сжимается с невероятной силой нечто — может эфемерное, пустое сердце, а может всего лишь случайное стечение обстоятельств в виде раннего падения. Вот только увечия Куникудзуши получал последний раз много восходов назад — нечто, что грозилось вырваться на свободу в любой момент.       Сильное, вольнолюбивое, заставляющее холод пробираться под кожу конечностей, пока плечи горели самым жарким пламенем.       Сжирающее всё на своём пути.       Не оставляя даже сомнения.       Он не знал, умеет ли целоваться Казуха.       Да и, в целом, по его мнению, целоваться весьма противно.       Но сейчас, под разгорающимся светом звёзд и стрекотом сверчков, он может едва слышно произнести только одно. — Поцелуй меня.