fly?

— I swear on my life I always try But in my eyes, I can fly. Sigh.. Better luck next time. 4 morant — Doja Cat. — Постой, — Кадзуха птицей устремляется вниз и грациозно приземляется на землю, касаясь густой травы забинтованной рукой, — не совсем так.       Куникудзуши в последний момент одёргивает себя от недовольного оскала. Мальчишка без задней мысли стремится помочь, с чего бы остужать его пыл? — И сам вижу, — тем не менее слегка сварливо отзывается Сказитель. Медлит пару мгновений, давая возможность Каэдэхаре подняться без дополнительной нагрузки на сознание, а затем скрещивает руки на груди, задевая полученный совсем недавно анемо Глаз бога, и всё же уточняет куда более дружелюбным тоном. — Что я делаю не так?       Самурай еле заметно качает головой, чуть нахмурив брови.       Скарамучча же смотрит на него да невольно забавляется.       Всего месяц назад он, Странник, всё ещё участвовал в сомнительной афере, которая многие годы не только истинно не приносила никакого удовольствия, но и вовсе загоняла всё дальше и дальше во мрак собственных страхов и иных плохо скрытых психологических травм. Утопал в чужой крови, лгал, манипулировал.. а ведь просто в глубине души желал стать человеком. Стремился понять, стать частью общества, почувствовать биение сердца в груди; жаждал познать страх, ненависть.. любовь. Пропустить через себя все человеческие эмоции, от которых так рьяно отрекался.       Хотя разве люди не делают то же самое?       Последние события в Сумеру показали, что нет.       Снизошедший Глаз бога тому доказательство.       ..Встреча с потомком Нивы была определённо непредвиденной. И это мягко сказано. Конечно, внешние спокойствие и уверенность никуда не делись — загвоздка лишь в том, что это только внешне.       А после были личные выяснения отношений; Скарамучча ожидал, что его в результате как минимум вызовут на дуэль, однако.. — Сфокусируйся на своих ощущениях, — Кадзуха ладонью касается своей груди, плавно скользит прямо к сердцу, не догадываясь, как всё больше и больше холодеет нутро его спутника от каждого произнесенного слова, — тебе не нужно думать, что ты должен сделать. Ветер отныне твой друг, соратник и брат: почувствуй, как шторм бушует в твоей душе, как бриз пронизывает каждый сантиметр тела и как растекается по венам вьюга. Доверь прежние сожаления дарованному богами элементу. — И один падающий лист предвещает наступление осени, — бормочет старую поговорку Куникудзуши, еле слышно хмыкнув.       Он и не рассчитывал когда-нибудь снова посетить Мондштадт.       Нет, конечно, мало ли куда приведёт его бессознательное блуждание по извилистым дорогам существования или приказы бывшего начальства, но чтобы целенаправленно посетить эту страну по доброй воле и в трезвом уме?       Каэдэхара аргументировал своё предложение тем, что на родине приобретённого элемента будет проще научиться его использованию: да и климат куда более приветливый, что позволяет чередовать тренировки с отдыхом под не самым злым солнцем, великодушно разрешающим греть бока на темных камнях.       Бывший обладатель Сердца бога с тяжким вздохом садится, расплывчато махнув вчерашнему врагу, мол, давай дальше. А сам, наблюдая за тем, как тот, что-то попутно объясняя, ловко касается пальцами скользящих в воздухе мимо них белоснежных семян одуванчиков и перьев голубей, золотом искрящихся в лучах света, размышлял о причинах такого отношения к себе. Потому как один раз уже получил ответ, сбивший с толку, — у него, Скарамуччи, сердце не “пустое”.       В тот вечер Странник расхохотался, давя подступившую горечь и игнорируя засиявший ярче обычного Глаз бога, а после с усмешкой на устах возразил, что сердца у него нет и не было.       Сердцебиение ведь никогда не пробирает кончики пальцев в момент азартного возбуждения.       На что получил чуть ли не ласковую улыбку, заставившую собственную злорадную скрыться под натиском недоумения.       Следующая ночь сторожилась бессонницей.       Лазурное небо, созерцать такого цвета которое можно было исключительно в пределах конкретного региона, бережно выделяло младших братьев — бегущие вдаль редкие пушистые облака, обходящие стороной дневную звезду. Пространство вокруг заполонила кристальная туманная дымка, какая бывает в первые часы после проливного дождя, позволяя во всей красе лицезреть истинную красоту природы; чудилось, что свет исходит от каждой травинки, каждого листка, каждой оброненной ветви, подсказывая, шепча, что этот мир всё ещё стоит того, чтобы жить.       Бороться.       Может даже любить.       Позади зашумел древний дуб, олицетворяющий Долину ветров, и отрекшийся от своего титула Предвестник неожиданно сам для себя прерывает чужой монолог. — Знаешь, я кое-что понял, — он говорит, даже до конца не продумав ситуацию, — мне просто не хватает мотивации.       Родственник Нивы замирает на несколько секунд, размышляя. — Дай подумать.. Во многих сказках и легендах герои борются за поцелуй от особого для них человека, — Кадзуха расслабленно улыбается одними уголками губ. Возникало впечатление, однако, что вместо этой фразы должна была высказана иная мысль (или кто-то просто назвал первую возникшую в голове ассоциацию, совершенно не подумав, — кто знает?), посему Каэдэхара практически сразу же неспешно добавляет, — впрочем, это явно не наш случай.. — Почему же? Вполне достойное поощрение, — лукавством веет за версту, однако Куникудзуши, которого с размаху перебросило из холода в жар, держит образ до последнего. Ловит то, что может посоревноваться со временем в умении ускользать из зажатого кулака.       Самурай удивлённо моргает, внезапно осознавая, куда клонит его спутник по странствиям.       Да вдруг смеётся тем самым бархатным голосом, разбивая вдребезги последние сопровождающие все эти годы осколки прежнего безразличия Скарамуччи. — Так что я должен сделать, чтобы получить свою награду за проделанный труд? — немного игриво тянет Куникудзуши, запоздало понимая, что это безвозвратный конец.       Каэдэхара встречается с ним взглядом, наконец-то — наконец-то! — открыто улыбаясь. Искренне и безбожно тепло.       Странник смотрит на него в ответ, ощущая — нет, чувствуя — как зеркальная улыбка расцветает на собственном лице. — Лететь.