Если ты когда-нибудь и будешь голоден, будь голоден по мне (if you ever hunger, hunger for me)

      Они допивают, и Грег отдаёт себё отчёт в том, что нежно и целомудренно прикасается к Майкрофту (пока они общаются и периодически сидят в тишине), поглаживая запястья и руки, успокаивая ходящие ходуном от нервов юные коленки, а нередко и тянется, чтобы поправить волосы. В конце концов Майкрофт убирает стакан с тающим льдом на подставку и трёт ладони друг о друга.              — Иди сюда, — нечленораздельно бормочет Грег, отставляя в сторону бокал с наполовину допитым содержимым. И представляется естественным притянуть Майкрофта через диванные подушки, чтобы усадить поближе, двумя пальцами ласково развернуть за челюсть и поцеловать мило, продолжительно и нежно. К тому времени, как Грег перестаёт подминать, покусывать и мягко оттягивать губы, дразня, Майкрофт уже прижимается всем телом, а дыхание обволакивает шею трогательными струйками тёплого воздуха.              — Всё в порядке. Нервничать —нормально, знаешь ли. Я вот нервничаю.              Майкрофт фыркает:              — Из-за чего? Я уверен.              — Во-первых, ты мне нравишься. — Грег снова приподнимает лицо Майкрофта, чтобы посмотреть на него. — Я хочу произвести хорошее впечатление, так что засуди меня, что тут скажешь. Но ещё… Господи. Ты так молод, Майкрофт, я просто хочу сделать всё правильно для тебя. Ты должен получить то, что хочешь, и помоги мне бог, я хочу дать это тебе.              — Не говори так, — в голосе сквозит намёк на мольбу. — Пожалуйста, не превращай всё в… безвкусицу. Тут нет… тут нет ничего плохого, ведь так?              — Некоторые поспорили бы, — мурлычет Грег. — Разница в двадцать семь лет.              Майкрофт только закатывает глаза.       Рассмеявшись, Грег снова целует, всё ещё невинно, но Майкрофт издаёт звук, свидетельствующий о нетерпении, и забирается на колени, после чего прижимает руки с длинными пальцами к щекам и вжимается безвольным распахнутым ртом.              Грег не чёртов святой. Он придерживает Майкрофта за затылок, решительно притягивает и овладевает ртом ровно так, как явно хочет Майкрофт, проскользнув языком внутрь. Грег стонет: Майкрофт уже возбуждён и ритмично качается у него на коленях. «О, снова стать молодым». Грег целует отчаяннее. «Господи, я совсем рехнулся».              Когда они перестают целоваться на этот раз, просто дышат, а затем Грег решает потворствовать острой необходимости узнать, какова на вкус эта длинная красивая шея. Майкрофт вздыхает и склоняет голову набок, поддаваясь ласкам.              — О. — Майкрофт дрожит в объятиях. — О, там…              — Чувствительный? — поддразнивает Грег и вновь нежно посасывает кожу.              — О-о-о-о…              — Мог бы и сказать, — мурлычет Грег, уткнувшись носом в это милое местечко. — Просто направляй меня, куда хочешь, солнышко.              — Сам не знал.              Прежде чем Грег успевает выразить раздражение в адрес бойфренда, который явно просто не блистал в сексе, Майкрофт опускает голову, успешно напрашиваясь на ещё один поцелуй.              Майкрофт снова начинает тереться о член, провоцируя наполовину затвердеть в джинсах из-за скользящего трения и волнующе тонкой, как лезвие, грани между приемлемостью и табу. Грег берётся за бёдра и немного поправляет, отчего на всё больше подающий признаки жизни член попадает чуть больше веса. Майкрофт всхлипывает, покрываясь мурашками.              — Нравится? — мурлычет Грег ему в рот. — Чувствуешь меня?              — Да, — выдыхает Майкрофт, как когтями впиваясь в плечи.              — Боже, ты сокровище. — Грег понятия не имеет, что на него нашло. Когда он превратился в грязного старикашку, но чёрт возьми. — Спорим, ты ещё и скорострел. Чё думаешь, я мог бы добиться, чтобы ты кончил в штаны?              Майкрофт замирает, тяжело дыша в щеку Грега.              — О боже, ты почти… Не надо, пожалуйста, мне рано или поздно придётся вернуться к дяде, а…              — Чш-ш-ш. Я дразню, детка.              — О Боже мой.              — Детка?              Майкрофт хнычет.              — Ладно, замётано. — Грег откидывает голову, чтобы полюбоваться прекрасными, наполненными похотью голубыми глазами. — Значит, нравится. Что-то ещё? Знаю, ты думал об этом, даже если не был уверен, что тебе понравится что-то из этого. Так?              — Я… — Майкрофт краснеет как рак. — Неловко.              — Бывает, — Грег успокаивающе проводит руками по тёплым бокам. — Я не буду смеяться.              — Можно… Могу я называть тебя… — Не обращая внимания на дёрнувшийся кадык, Майкрофт мотает головой. — Нет, я даже не могу сказать это сейчас. Забей.              Ощутив, как он в панике опять порывается уйти, Грег удерживает стойко и крепко.              — Эй, ничего страшного, — он чертовски хорошо знает то, что Майкрофт не в силах заставить себя сказать. Не может думать об этом в данный момент, блин. — Слушай, дашь кое-что для тебя сделать? Снять напряжение? Было бы хорошо?              — Например?              — Например, отсосать?              Очевидно, как Майкрофт сглатывает комок в горле, после чего кивает, с примесью безумия.              — Ладно, да. Да, это нормально.              Грег усмехается и осторожно сталкивает его с колен.              — Хорошо тогда. Полагаю, бывший делал тебе минет?              Майкрофт снова кивает, а пока его усаживают поудобнее с помощью нескольких декоративных подушек, признаётся:              — Было неплохо. Не знаю, преуспевал ли он хоть как-то. Казалось, он считал, что я был хорош в аналогичном, но… право, кто знает? Думаю, мы оба не разбирались.              — Ну, если тебе что-то придётся не по вкусу, сразу так и скажи. Можно расстегнуть? — Он трогает линию молнии. Дождавшись кивка, Грег расправляется с ремнём и пуговицей, вслед за чем переходит к обещанному. Чёрные брифы под ними плотно натягивает определённый силуэт эрегированного члена.              — Больше не спрашивай разрешения, —явно предвидит назревающий вопрос Майкрофт. — Просто действуй. Пожалуйста.              Ухмыльнувшись ему уголком губ, Грег хватает лишнюю подушку и швыряет на пол, прежде чем опуститься на колени. Завтра придётся поплатиться, но он скорее лопнет, чем признается насчёт беды с коленями, следовательно вместо этого стягивает трусы с брюками до щиколоток. А потом опять распускает язык, непостижимо продолжая грязные разговорчики.              Дело не в том, что Грегу они не нравятся; скорее обожает на самом деле. Просто шокирует себя конкретно такими.              — Смотри-ка, — мурлычет он, кладя ладонь на длинный розовый член. — Глянь, какой красивый. И весь мне?              Таращась широко распахнутыми глазами, Майкрофт кивает, словно звук выключили.              — Повезло мне сегодня, — проникновенно, но тихо напевает Грег. — Просто расслабься, ладно? Можешь откинуться на подушки? Вот так, паренёк. Хорошо.              Из-за участившегося дыхания у Майкрофта постоянно вздымается грудная клетка.              Грег льнёт к нему и, склонив голову набок, пробегается приоткрытыми губами вверх по нижней части члена, а потом счастливо вздыхает.              — Ты порадуешь потрясающим вкусом, малыш. Да?              Майкрофт лишь стонет и вновь кивает.              — О, так теперь засмущался. После того, как огрызался в пабе, дерзко наплёл обо мне дерьмеца.              С закрытыми глазами он сводит брови, морщась.              — Слушай, всё в порядке. Мне понравилось. — Отсмеявшись, Грег ставит перед собой задачу сделать первый минет за десятилетия как долбаный эксперт искусства.              Достаточно забавно, что нечто проясняется при мысли: «Тут как с ездой на велосипеде». Он закручивает язык вокруг толстой головки и поднимает взгляд вдоль тела, чтобы наткнуться на ещё более пристальный. Грег подмигивает, и выражение лица меняется. Майкрофт расплывается в улыбке и впервые действительно выглядит на свой возраст. Молодо не только ввиду нежных черт, тонких запястий и зажатого, нервного выражения, скрывающего некую неуверенность, а разволновавшимся из-за такой позиции, и в то же время ошарашенным, самодовольным и не верящим в происходящее, охуенно самоуверенным и безрассудным.              «Девятнадцать. Ебать меня всяко-разно».              Грег вбирает немаленькую длину так глубоко, как только может, не давясь, и стонет от полного рта, отлично зная, какой эффект это возымеет, а также просто… во имя собственного удовольствия. Грег всегда любил ублажать орально, и на этот раз перед ним мальчик (мужчина, напоминает себе он, тут же возненавидев себя за поправку), начинающий издавать едва слышные отрывистые звуки, сигнализирующие о перемешанном с шоком удовольствии. Узкие бёдра трясутся между грубыми ладонями.              Майкрофт ловит ртом воздух, извиваясь, и сжимает в кулаках две подушки, которые разместили по обеим сторонам. Грег реально… не осознавал в то время, но он расположил Майкрофта на манер юного императора, а сам предстал просителем у трона.              Восторг. Грег чувствует в своём поклонении мощь. Ощущает себя грязным и, да поможет ему Бог, достойным. Получившим право. Но так же и неотчётливо стыдящимся.              — Ох, — с трудом выдыхает Майкрофт. — О, ох…              Грег отрывается, крепко держа основание.              — Близко?              Майкрофт быстро кивает и выдавливает из себя, прелестно впиваясь зубами в нижнюю губу:              — Угу. Это… оно…              — Нравится?              — Да.              — Хорошо. Передашь тому другому дрочиле, — низко и мрачно произносит Грег, — больше практиковаться, чтобы у следующего парня не сложилось превратное представление о том, каким должен быть секс, а?              Майкрофт чуть ли не лает от смеха:              — Тогда оставлю записку на двери его спальни в общежитии.              Грег ухмыляется ему:              — Хороший мальчик.              Майкрофт захлопывает рот, распахнув глаза.              — Ага, тебе это нравится, — чуть бестолково комментирует Грег, фиксируя родство фразы с дрянным порно.              Но Майкрофт медленно кивает:              — Да.              — Иди сюда, — неразборчиво мурлычет Грег и наклоняется, притягивая Майкрофта вперёд и вниз ради поцелуя, хорошего и небрежного. — У меня прямо сейчас такой стояк, только от того, что я делаю это с тобой, — он держится на расстоянии дюйма. — Сосу твой прелестный член.              — М-мф… — Майкрофт пытается оттолкнуться ради нового поцелуя.              Грег шикает, качая головой, и прижимает обратно.              — Садись, детка.              Грег сосёт медленно, с ленцой, а через какое-то время — жёстко и быстро (целенаправленно), но в итоге вновь останавливается, мурлыча скабрезности в складку бедра. И так по кругу раз за разом, пока мальчик над ним не превращается в ничего не соображающее недоразумение, раскинувшееся по куче диванных подушек.              Из-за каждой ласки руки, сопровождающейся пытливым взглядом снизу вверх, с обкусанных докрасна губ умника срывается стон. «Пора». Во-первых, такими темпами скоро прикажут долго жить колени. Но также Лестрейд чувствует, что доказал свою точку зрения. Майкрофту явно нравится процесс. Очевидно, он может быть приятным. Получилось. Этим с ним поделился Грег.              Он встаёт и наполовину садится на него, отчаянно и безжалостно додрачивая.              — Так, сейчас, — на ухо распоряжается Лестрейд.              Вскрикнув и наклонившись к нему с открытым ртом, Майкрофт машет одной рукой и цепляется за рубашку Грега, пока глаза прикованы к руке, которая снова и снова скользит по головке.              — Смотришь? — хрипло уточняет Грег.              Майкрофт кивает.              — Хорошо. Это хорошо. Ты очень хороший, детка, такой охеренно горячий.              Майкрофт задыхается от крика и поворачивается для поцелуя.              Грег кусает губы и ласкает рот языком, в отчасти чувствуя себя так, будто мог бы съесть Майкрофта целиком. Крепко поцеловав напоследок, Лестрейд отстраняется. «Время рвануть».              — А теперь гляди. Смотри. Ты сейчас кончишь ради меня. Давай, милый мальчик. Кончи для меня. Пусть папочка увидит, как ты кончаешь.              И парнишка, с которым они знакомы всего пару часов, который молод, уж слишком пиздецки юн, чтобы быть здесь, занимаясь такими вещами, шокированно замирает, выставляя застывшее от полного блаженства лицо. Он кончает, в то время как великолепная бледная кожа окрашена розовым румянцем. Кончает с криком, цепляясь за Грега рукой, а другую вытянув и быстро хватаясь за всё, до чего в состоянии дотянуться.              И в этот момент Грег уверен, что бесповоротно, катастрофически влюблён.