Если ты когда-нибудь и будешь голоден, будь голоден по мне (if you ever hunger, hunger for me)

      Майкрофту бы готовиться к неловкости следующего этапа — той части, где Грегу полагается встать и пойти вымыть руки, а потом либо вернуться и закинуть удочку на предмет чего угодно, что захочет в обмен на недавнюю услугу, либо велить вызвать кэб и проваливать, или любой другой ошеломительный сценарий дальнейших событий, приходивших на ум. Но слишком много ресурсов уходит на восстановление дыхания и попытки убавить звук шума в ушах, чтобы хотя бы начать по-настоящему тревожиться по поводу чего-либо из этого.              Кроме того, никаких радикальных перемен не происходит. Грег прижимается ближе, запачканную руку уютно устроив на обнажённом паху, подальше от дивана и рубашки Майкрофта, а другой нежно гладя по голове, пока шепчет в ухо чепуху.              Или, поправляется Майкрофт, когда возвращается способность концентрироваться на словах, не ерунду.              — Было хорошо. Прекрасно. Очень, очень мило. Такой хороший мальчик для меня.              Майкрофт вздрагивает, отголоски пережитого, словно разряд электричества, прошибают расплавленный позвоночник.              — Ах!              — Ты в порядке?              Майкрофт кивает, неловко переминаясь с ноги на ногу и пытаясь как минимум приподняться, сгорбившись на куче подушечек. У кого вообще диван оснащён столькими? Лодыжки до сих пор сковывают брюки и нижнее бельё, а расстёгнутый ремень свисает со шлёвок и звякает по полу.              — Подожди. Дай мне просто… — Лестрейд тянется за коробкой с салфетками, находящейся на столе рядом с диваном, и Майкрофт бестолково наблюдает, как тот вытирает грязную руку и сползает, садясь на пол. — Позволишь избавиться от них?              Майкрофт кивает, по-прежнему не в силах подобрать слова.              Грег развязывает шнурки и снимает туфли вместе с носками, прежде чем стянуть помятые трусы и чинос и отбросить их в сторону. Сделав это, он снова подходит к дивану и расстёгивает верхнюю пуговицу рубашки:              — Её тоже?              Майкрофт кивает, затем помогает с раздеванием, и в мгновение ока его, голого, прижимают к дивану, целуют поцелуй за поцелуем, а широкие тёплые руки пробегают по всему бледному неуклюжему телу. Тот осознаёт, что ноги трясутся.              — Точно порядок? Ты так притих.              Глаза тёмные и тёплые, и такие… Майкрофт с трудом сглатывает.              — Всегда так, после. Они… ну, оргазмы, кажется, перезагружают мозг. Не сразу всё опять ощущается нормальным.              — Это дико мило.              Майкрофт закатывает глаза.              — А вот и он, — мурлычет Грег, когда сначала соприкасается с носом Майкрофта, а следом — с губами. — Надеюсь, ничего, что я сказал… всё это.              Майкрофт подавляет необъяснимое истерическое хихиканье.              — Угу, — он, надеется, что будет считана утвердительная интонация, как и подразумевалось.              Оттолкнувшись, Грег нависает над Майкрофтом на диване, в то время как сопровождаемый рукой взгляд блуждает по груди и животу. Дёрнувшись, Майкрофт старается притянуть Грега обратно вниз, а когда не срабатывает, пытается незаметно свернуться клубочком, скрыв кое-что в районе талии, по его мнению, не нуждающееся в таком пристальном изучении, даже в тусклом свете лампы гостиной.              — В чём дело? — спрашивает Грег, отпрянув. — Ты не… тебе не нравится, когда на тебя смотрят?              — Нет… не совсем. — Майкрофт чувствует, как пылает лицо, и проглатывает комок. — Скорее… —закончить не удаётся. Боже, так неловко.              Грег слегка цокает языком:              — Что ж, кому-то может показаться странноватым. Прости. Я не хотел… Ты чудесный, но, когда на тебя пялится полностью одетый незнакомец, наверное, чуть-чуть странно, да же?              Майкрофт закрывает лицо одной рукой и пытается дышать.              — Ты так добр ко мне.              — Ох, солнышко. — Грег бережно убирает руку. — Нет, я ничего такого не делаю. Не говори так. Не стоило раздевать тебя? Хочешь, одену обратно?              — Нет, — Майкрофт удивляется внезапной, но железобетонной уверенности. — Нет, я… ты бы… Можно мне? — Он тянется к пуговицам рубашки.              — Конечно, можешь, — мягко даёт добро Грег. — Но, может быть… Давай переместимся на кровать?              Сердце Майкрофта пропускает удар. Но тот кивает: да, он туда хочет.              Грег стаскивает его с дивана и по непостижимым для Майкрофта причинам притягивает к себе, обхватывает зад обеими большими руками и стискивает, а уткнувшись носом в шею, делает глубокий вдох.              — Ты такой… — Грег усмехается Майкрофту в горло. — Господи, милаш. Такой очаровательный.              Майкрофт не может. Тут он не в состоянии ничего ответить, вдруг снова совершенно растерявшись. Остро не хватает той невероятной сфокусированности, которая присутствовала несколько минут назад, когда он был до крайности возбуждён и мчался к оргазму, потрясённый зашкаливающим наслаждением и слепо готовый поддаться. Вот бы у него хватило мужества вернуться в ту точку, самостоятельно или, по крайней мере, попросить. Он несколько отчаянно сжимает руками спину.              — Всё хорошо, — мурлычет Грег. — Пойдём.