14-й год правления императора Чэнхуа

Луна и звёзды ещё не покинули небесный свод, а тьма на земле была чёрной, как смола. Простые люди в это время должны были ещё спать и видеть сны. Но кое-кто, полностью одетый, направлялся под покровом ночи к императорскому двору. Тан Фань прошлой ночью поздно лёг спать и не выспался, и теперь, сидя в покачивающемся паланкине, поддался сонливости и невольно задремал. В полусне он почувствовал, как паланкин резко остановился. По инерции Тан Фань подался вперёд и наткнулся на деревянную балку крыши, ударившись об неё верхушкой чиновничьей шапки. Он охнул от внезапной боли, всю сонливость тут же как рукой сняло. Тан Фань снял шапку и ощупал свою голову. Крови, к счастью, не было — только припухшая шишка. Снаружи раздался негромкий шум, следом за которым он услышал голос носильщика: — Господин, дальше пути нет. Может, лучше пойдём в обход? Тан Фань отдёрнул занавеску паланкина, и внутрь ворвался порыв ледяного ветра. От холода он вздрогнул и мгновенно взбодрился. — Что там случилось? — Похоже, какая-то ссора, — отозвался носильщик. Тан Фань нахмурился и осмотрелся вокруг. Впереди поперёк дороги стоял паланкин, но определить, кто его хозяин, было невозможно. Не удивительно, что носильщики так резко остановились, иначе они бы просто наткнулись на эту преграду. — Пойди узнай, что там происходит, — распорядился Тан Фань. Носильщик кивнул, быстро обошёл паланкин, чтобы выяснить причину задержки, и вскоре вернулся. — Господин, там и правда кто-то ругается. Тан Фань слегка удивился: — Кто же это? Конечно, в такой час единственные люди, которые могли находиться на улице — это чиновники, спешащие ко двору. Все они служили в одном месте и, встречаясь, вежливо склоняли головы, приветствуя друг друга. Зачем же им было ссориться, создавая затор на дороге? Хотя мало ли какая там ситуация. — Похоже, что паланкин помощника министра обрядов Ли столкнулся с паланкином господина Цю, правого столичного цензора, — сказал носильщик. — Вот эти двое и ссорятся! Помощником министра Ли из Министерства обрядов, о котором тот говорил, был Ли Цзышэн, а господин Цю, правый столичный цензор — это учитель Тан Фаня Цю Цзюнь. Тан Фань тут же спросил: — С учителем всё в порядке? — Всё в порядке, — слегка неуверенно кивнул носильщик. — Господин Цю ругает помощника министра Ли. Услышав это, Тан Фань понял, что происходит, и горько улыбнулся. Цю Цзюнь всегда терпеть не мог таких счастливчиков вроде Ли Цзышэна. Тот был чиновником третьего ранга, и мало кто мог ему противостоять. Но для Цю Цзюня, правого столичного цензора второго ранга, это не являлось препятствием. Обычно ему не выпадало шанса за что-нибудь отругать Ли Цзышэна, да и император вряд ли прислушался бы к его словам, если бы он ругал его. Но сегодня у него наконец появилась возможность исправить эту недоработку, и Цю Цзюнь, разумеется, не мог её упустить. Больше всего старика Цю возмущало, что столичного цензора Ли Цзюня отправили в тюрьму за то, что он обличал Ли Цзышэна и Цзи Сяо в своём докладе ко двору. Тан Фань хорошо знал характер своего учителя, так что ему не нужно было лично наблюдать эту сцену, чтобы всё понять. Он ждал довольно долго, и поняв, что вставший поперёк дороги паланкин не собирается двигаться с места, выбрался наружу и пешком по снегу направился к своей цели. Вскоре он увидел два брошенных на дороге паланкина, а рядом с ними — Цю Цзюня, который яростно цитировал древние трактаты, обличая Ли Цзышэна. Ли Цзышэн не имел учёной степени цзиньши и не был так образован, как Цю Цзюнь, но его это не смущало. С надменным выражением лица он молчал, игнорируя высказывания соперника. Вокруг собралось семь или восемь чиновников, также направлявшихся ко двору, путь которым перегородила стычка посреди дороги. Все они пытались убедить Цю Цзюня успокоиться. Ведь сам он не уймётся, а кому же хочется торчать здесь на холоде и в снегу? Кроме того, если опоздать на службу без уважительных причин, можно получить вычет из жалования, а чиновники совсем не богаты, хотя и много работают. Видя, что люди вокруг пытаются его переубедить, Цю Цзюнь разозлился ещё сильнее. — Думаете, мне не хочется отсюда уйти? Но он сломал мой паланкин, а один из носильщиков получил травму и не может встать на ноги! Осмотревшись, все убедились, что два паланкина действительно столкнулись, и удар был таким сильным, что у паланкина Ли Цзышэна сломалась одна из задних опор, а паланкин Цю Цзюня опрокинулся и одна сторона его казалась полностью смятой. К счастью, старик успел выбраться из него и не пострадал. Так получилось, что эти два сломанных паланкина полностью перегородили дорогу и никому было невозможно проехать. Услышав гневную речь Цю Цзюня, Ли Цзышэн усмехнулся: — Господин Цю говорит чушь. Очевидно, что это ваши носильщики так торопились, что хотели обогнать мой паланкин, но сами на него наткнулись и перевернулись. Вы не называли себя, как мои носильщики могли догадаться, кто там едет внутри? Паланкин этого скромного чиновника тоже сломан! Кто мне за него заплатит? — Хватит молоть чепуху! — сердито буркнул Цю Цзюнь. — Мои носильщики служат мне много лет, это очень надёжные люди. Они не могли наткнуться на тебя из-за спешки. Ты просто сам слишком медленно ехал! Мои носильщики слегка прибавили шагу, боясь, что я опоздаю ко Двору! Ли Цзышэн ехидно усмехнулся: — Разве вы один спешите ко Двору? А мне что, туда не надо? Снег идёт, дороги скользкие, почему бы не снизить немного скорость? Да и куда вам спешить в вашем-то возрасте? Как ни спеши, в Кабинет всё равно не попадёте! Ну и зачем сердиться? — Ты бесстыжий подхалим! — Цю Цзюнь был в ярости. Услышав это, Тан Фань понял, что пора вмешаться. Из этой перепалки сложно было разобраться, кто виноват в том, что паланкины столкнулись. Но Тан Фань понимал, что этот незначительный эпизод был лишь поводом. Цю Цзюнь и Ли Цзышэн были непримиримыми противниками — несовместимы, как огонь и вода. Они просто воспользовались случаем, чтобы больше не сдерживать своё раздражение. Видя, что позади них собирается всё больше паланкинов, они тем не менее продолжали спорить. Должно быть, сегодня на службу вовремя доберутся меньше половины чиновников. Да, они опоздают “по уважительной причине”, но всё равно никому не хотелось сильно задерживаться. — Учитель, — негромко позвал Тан Фань. Все присутствующие обернулись. Да это же старейшина Тан! Его быстро пропустили вперёд, кланяясь и приветствуя почтительными жестами. Когда они поняли, что старейшина Тан тоже может опоздать из-за этого происшествия, то немного успокоились, подумав, что “если небо будет падать, кто-нибудь высокий успеет его поддержать”. Тан Фань улыбался и кивал на их приветствия. Он не задирал высокомерно нос, как первый министр, но и не склонял голову, чтобы заслужить какие-то привилегии. Если в мире есть люди, способные расположить к себе с первого взгляда, то Тан Фань определённо был одним из них. Лет пять-шесть назад, возможно, поведение его было не столь великодушным. Статус и окружение влияют на характер. Помимо внешности, темперамента и образования, важны изменения, связанные с положением в обществе, которые влияют на разум и душу. От широты взглядов человека зависит, как высоко он сможет подняться. Внешнее впечатление зависит от того, что внутри. Хотя Вань Ань и был первым министром, и внешне был высок и крепок, но рядом с Тан Фанем казался ниже и мельче. Внутренняя энергия, неосязаемая и неподдающаяся описанию, проявляется во внешности. Когда Цю Цзюнь увидел Тан Фаня, лицо его немного смягчилось, но затем снова напряглось — ведь Ли Цзышэн всё ещё оставался здесь. Тан Фань не стал дожидаться, когда Цю Цзюнь заговорит, и сам обратился к Ли Цзышэну: — Помощник министра Ли, нет смысла препираться, ведь паланкины уже сломаны. Темно ещё, и улицы скользкие. Боюсь, если мы ещё здесь задержимся, то наверняка опоздаем. Вели слугам быстро убрать паланкины с дороги, чтобы остальные могли проехать. Ли Цзышэн мог препираться с Цю Цзюнем, но позволить себе подобное в отношении Тан Фаня он не посмел. Влияние Тан Фаня при дворе к этому времени так возросло, что он уже превзошёл своего учителя. Из мелкого чиновника, начавшего службу в 11-м году правления Чэнхуа, он превратился в значимую фигуру, с которой приходилось считаться. — Старейшина Тан может отдавать приказы, этот скромный чиновник не смеет возражать, — сказал Ли Цзышэн. — Но двое из моих носильщиков пострадали, и этот чиновник отправил их домой. Оставшимся двоим не справиться с паланкином. Тан Фань не ответил и повернулся к своим носильщикам: — Пойдите помогите носильщикам господина Ли. Поскольку он пытался урегулировать ситуацию, Цю Цзюнь, как его учитель, не мог позволить ученику потерять лицо, и с неохотой приказал своим носильщикам тоже им помочь. Совместными усилиями оба паланкина наконец убрали с середины дороги, и все вздохнули с облегчением. Тан Фань пропустил вперёд тех, кто спешил. Чиновники так боялись опоздать, что не думали о церемониях. Быстро извинившись, все вернулись в свои паланкины и уехали. Тан Фань предложил Цю Цзюню: — Учитель, почему бы вам не поехать ко двору в паланкине этого ученика? — Не надо, — Цю Цзюнь покачал головой. — Я велю своим людям нанять новый паланкин. — Ещё не рассвело, где же вы его наймёте? — рассмеялся Тан Фань. — Пожалуйста, не церемоньтесь с этим учеником! Я ещё молод, а вот вам уже нелегко стоять тут на морозе! Он, применив мягкую силу, усадил Цю Цзюня в свой паланкин и приказал носильщикам доставить его к воротам дворца. Проводив их взглядом, он обернулся к Ли Цзышэну, который выглядел нерешительным, и с улыбкой сказал: — Помощник министра Ли дождётся со мной паланкин или желает продолжить путь пешком? — Этот скромный чиновник лучше пойдёт пешком, а то опоздает, — Ли Цзышэн выдавил улыбку. — Вынужден попрощаться с господином. — Как знаешь, — Тан Фань кивнул и не стал настаивать. Снег был неглубоким и не мешал идти, но по дороге он неизбежно попал бы в ботинки, и носки бы промокли. Тан Фань предпочитал ещё немного подождать, чем ходить весь день в мокрых носках. Это казалось ему пыткой. Он стоял, укрывшись от снега под карнизом дома, и смотрел, как Ли Цзышэн уходит в сопровождении своих слуг. Потом повернулся и окинул взглядом грязные и поломанные паланкины. Какая-то мысль мелькнула у него в голове, но он не успел её ухватить. В доме Тан был только один паланкин, поэтому носильщики отправились в соседний дом Суй, чтобы там одолжить другой. Тан Фань прождал почти полчаса, прежде чем они вернулись с новым паланкином. Двор династии Мин разделялся на Большой двор, Лунный двор и Общий двор. Большой двор заседал по великим праздникам, в Лунном дворе заседания проходили в первый и пятнадцатый день каждого лунного месяца , а в Общем дворе — во все остальные дни. Начиная с эпохи Юнлэ, собрания в Общем дворе стали простой формальностью. Все приходили, чтобы отметиться, обсуждали разную ерунду, а затем расходились по своим кабинетам и занимались служебными делами. Когда паланкин Тан Фаня остановился у ворот дворца, уже рассвело, улицы оживились, снег начал таять под лучами солнца, однако порывы ледяного ветра по-прежнему пробирали до костей. К этому моменту ежедневное собрание, видимо, уже заканчивалось, и Тан Фань, решив, что не стоит туда идти к самому концу, собирался проследовать прямиком в павильон Вэньюань. Однако, лишь только он приблизился к воротам дворца, как его остановили. Тан Фань слегка приподнял брови: — Что случилось? Не узнаёте меня, хотя видели всего день назад? — Разве это возможно, старейшина Тан? — виновато улыбнулся стражник у ворот. — Не сердитесь на этого слугу. Начальство говорит, что сегодня слишком много народу опоздало на службу, и Его Величество разозлился. Велел, чтобы все опоздавшие остались на улице и подумали на морозе. Этот слуга не смеет ослушаться приказа! Тан Фань слегка удивился: — А как же цензор Цю и помощник министра Ли? Ты их не видел? — Видел, — сказал стражник. — Они приехали раньше вас на полчаса и уже вошли внутрь. Им повезло, что не опоздали. Всех, кто прибыл позже и опоздал, не пустили и избили палками. Судя по всему, вам лучше взять сегодня день отпуска и не пытаться войти во дворец. По дворцовым правилам, за опоздание без уважительной причины следовало наказать десятью ударами. Если с почтенного старейшины снимут штаны и перед всеми всыпят ему палок, скандал получится громкий. Тан Фаню после такого придётся сидеть дома целый месяц. Правящий ныне император по натуре был ленив и мягкосердечен, и за опоздание никого уже давно не наказывали палками. В худшем случае вычитали из жалованья деньги. Почему же сегодня всё пошло не так? — Ты не знаешь, почему Его величество так сердит? — спросил Тан Фань. Стражник покачал головой: — Мне это тоже показалось странным. Но откуда этому ничтожному слуге знать такие вещи? Продолжать стоять у ворот — это не выход. Тан Фань немного подумал и произнёс: — Сделаем так. Ступай к своему начальству и скажи, что я… Он не успел закончить фразу, когда кто-то окликнул его сзади: — Жуньцин! Тан Фань обернулся и увидел паланкин, который тащили запыхавшиеся носильщики. Когда паланкин остановился у ворот, оттуда выбрался человек и в два шага подошёл к Тан Фаню. Тот узнал в нём Лю Цзяня, с которым вместе заседал в Кабинете министров. Лю Цзяню было слегка за пятьдесят, но он был энергичным и стройным, высоким, с густой чёрной шевелюрой, он совсем не выглядел старым. Можно было подумать, что ему всего лет сорок. Тан Фань поприветствовал его, почтительно сложив руки: — Брат Хуэйань. Несмотря на разницу в возрасте почти в двадцать лет, оба были членами Кабинета министров и по положению были равны. По сути, они могли бы называть друг друга по второму имени, но чтобы выразить уважение к старшинству Лю Цзяня, Тан Фань называл его по личному имени. Лю Цзянь вытер пот со лба и удивлённо спросил: — Как случилось, что ты тоже опоздал? — Похоже, сегодня не лучший день для поездок, — горько усмехнулся Тан Фань. Он снова повернулся к стражнику у ворот: — Может, окажешь нам любезность и пропустишь внутрь? Мы всё объясним Его Величеству и лично принесём ему извинения. Поняв, что ещё один старейшина прибыл с опозданием, стражник решил, что здесь что-то не так. Что за день такой, что все опаздывают? Вот и ещё один! Это же просто скандалом пахнет — остановить императорских министров у ворот дворца! — Простите этого скромного слугу, — он выглядел смущённым. — Это действительно строгий приказ. Я обязан его исполнять и не смею ослушаться. Вам двоим ничего не будет, а меня накажут по всей строгости, если пропущу вас. Лю Цзянь был добрым человеком. Услышав эти слова, он сказал стражнику: — Тогда пойди и доложи о нас, а мы постоим здесь и подождём. Стражник согласно кивнул и, оставив своего напарника охранять ворота, направился во дворец. Когда тает снег, холод становится ещё сильнее. Хотя Тан Фань и Лю Цзянь закутались в тёплые плащи, а под чиновничьими халатами были одеты в хлопковое бельё, холод всё равно проникал внутрь, просачиваясь под воротник и в рукава. Они стояли у ворот, притопывая ногами и потирая руки, чтобы хоть немного согреться. — Почему брат Хуэйань только сейчас приехал? — спросил Тан Фань. — Лучше и не спрашивай! — Лю Цзянь горько улыбнулся. — С утра пораньше кто-то вырыл канаву поперёк дороги, по которой я обычно езжу во дворец. Один из моих носильщиков оступился и упал. Мне пришлось отправить его домой и искать кого-то на замену. Пришлось помучиться, чтобы сюда добраться. — Закончив свой рассказ, он заметил, что Тан Фань как-то странно на него смотрит. — Что-то не так? Тан Фань в ответ рассказал ему, почему он сам опоздал. Они оба не были глупцами. Сопоставив все факты, они одновременно пришли к одному выводу: слишком уж много здесь совпадений. Лю Цзянь схватил оставшегося у ворот стражника и резко спросил: — Кроме нас двоих, все члены Кабинета министров во дворце? — Все там, — честно ответил растерявшийся стражник. — Господин Сюй Пу, старейшина Сюй, тоже там? — Да, он пришёл рано утром. Лю Цзянь обменялся взглядом с Тан Фанем: — Жуньцин, тебе не кажется?.. — Нужно пойти и всё выяснить! — сердито отозвался Тан Фань. Заметив, что они настроены решительно и собираются прорваться в ворота, стражник начал их уговаривать: — Не губите этого ничтожного слугу! Мой брат уже пошёл о вас доложить, он скоро вернётся. Прошу вас, подождите ещё немного! — Мы войдём и сами потом повинимся перед Его Величеством, — сказал Лю Цзянь. — Тебе не придётся отвечать за нас. С этими словами он шагнул вперёд. Стражник в растерянности не знал, что ему делать. Он хотел остановить их, но не осмеливался, боясь, что если обнажит оружие и ранит императорского министра, то потом сильно пожалеет об этом. — Стойте! Лю Цзянь с Тан Фанем не успели сделать несколько шагов к воротам дворца, когда увидели спешащий издалека небольшой отряд Императорской стражи. Они остановились и дождались, когда те приблизятся. Иметь с ними дело оказалось не так легко, как со стражами на воротах. Они, казалось, и родственников своих бы не узнали, не только членов Кабинета. Даже после того, как Лю Цзянь и Тан Фань представились, они потребовали, чтобы те вышли за ворота и не смели входить внутрь без разрешения. Лю Цзянь был в ярости: — Мы, старейшины и министры Кабинета, что, должны теперь подчиняться вашим приказам? Отдавал ли Его Величество такой приказ, мы узнаем, когда увидим Его Величество. А сейчас прочь с дороги! Начальник отряда выслушал его спокойно и без страха, и почтительно сложил руки: — Это действительно указание Его Величества. Этот ничтожный слуга не посмел бы действовать без приказа. Прошу господина простить меня! Прежде чем Лю Цзянь окончательно рассвирипел, Тан Фань остановил его и обратился к командиру стражников: — Ты слышал слова Его Величества своими ушами? — Да, — подтвердил тот. — Когда Его Величество отдавал приказ, кто был рядом с ним? Стражник не понимал, что хочет выяснить Тан Фань, и засомневался, стоит ли ему отвечать. Но наткнулся на суровый и холодный взгляд Тан Фаня, напоминавший острое лезвие меча, и поспешно сказал, стараясь унять внезапно ёкнувшее сердце: — Господин Ли Цзышэн, левый помощник министра обрядов, он был там! Этот черепаший внук! Лю Цзянь с трудом удержался от ругательства. Он всё же не был Цю Цзюнем и умел контролировать свой гнев. Однако его реакция отлично читалась на лице. Являясь чиновником Министерства обрядов, формально Ли Цзышэн имел полномочия обращаться к императору с просьбой строго наказать опоздавших на службу, ссылаясь на установленные правила. Но почему он сделал это именно сегодня? Чтобы остановить Тан Фаня и Лю Цзяня? Сначала они оба предположили, что во дворце что-то произошло, но теперь, хорошо всё обдумав, решили, что это не так. Хотя Его Величество всё больше пренебрегал делами государства, в нынешнее время, особенно после императора Инцзуна, заговор и бунт во дворце были практически невозможны. Но если с императором ничего не могло случиться, значит, проблема была в Кабинете министров. Зная Вань Аня, можно было предположить, что в случае необходимости провести голосование членов Кабинета, тот догадается, что Тан Фань и Лю Цзянь не поддержат его позицию. А значит, он приложит все усилия, чтобы держать их подальше в этот момент. Если же их не будет, останутся лишь Лю Цзи — известный ханжа и трус, и Сюй Пу, который совершенно не умеет спорить. Тогда Кабинет сможет принять решение единогласно. Когда сырой рис наконец сварится, будет уже поздно что-то изменить. После того, как дело решится, никто не станет слушать возражения Лю Цзяня и Тан Фаня. Подумав об этом, они оба развернулись и прямиком направились в павильон Вэньюань вместо того, чтобы идти во дворец Цяньцин. Императорская стража должна была исполнять свой долг, но никто не посмел встать на пути у старейшин Кабинета министров. Стражникам оставалось лишь последовать за ними, призывая на ходу: — Стойте, господа! Господа, остановитесь! Не обращая на них внимания, Тан Фань и Лю Цзянь устремились вперёд. Сцена получилась довольно забавной. А в павильоне Вэньюань разыгрывалась другая сцена. Император сегодня снова не пришёл на заседание двора, но все уже привыкли к этому. После формальной встречи все чиновники разошлись по своим кабинетам. Вань Ань собрал своих министров на совет, чтобы обсудить недавние небесные явления. Он скользнул глазами по второму министру Лю Цзи. Затем быстро, но внимательно, изучил выражения лиц всех присутствующих, и наконец, задержал взгляд на двух пустых местах слева и справа от Сюй Пу, прежде чем снова посмотреть впереди себя. — Странные явления произошли на небесах одно за другим. Вся страна и народ были в панике. Думаю, вы и сами обо всём знаете. — Не обнаружив никакой реакции на эти вступительные слова, Вань Ань продолжил: — Наверняка вам известно, что наследный принц принёс свои извинения перед Двором. Будучи императорскими министрами, мы должны понимать желания Его Величества и заботиться о нуждах Его Величества. Мы должны думать так же, как Его Величество, и понимать даже то, о чём Его Величество умолчал. Слова эти казались благопристойными, хотя на первый взгляд немного непонятными. Но все присутствующие были старыми хитрецами, многие вещи им не нужно было объяснять. Лю Цзи сразу догадался, что Вань Ань решил использовать возможность и, убедив всех членов Кабинета, подтолкнуть императора к свержению наследного принца. Неудивительно, что Лю Цзяня и Тан Фаня сегодня не было на заседании! Лю Цзи мысленно послал им проклятие, решив, что те заранее обо всём узнали и умышленно не пришли. Он не предполагал, что кто-то помешал их паланкинам добраться до дворца. Лю Цзи не принадлежал к сторонникам клана Вань, не поддерживал наследного принца и не ладил с Вань Анем. Он старался действовать по ситуации и держать нос по ветру. Если бы он мог заранее узнать, что будет происходить сегодня, то предпочёл бы вообще не явиться ко двору. Сказался бы больным и остался лучше дома, подальше от неприятностей. Если наследный принц не падёт, он не собирается выступать против принца. Если принц Син займёт его место, он поспешит направить ему поздравления с титулом наследника трона. Главное — никого не обидеть. В этом заключался его способ так долго удерживаться на посту министра. Кто бы мог подумать, что сегодня Вань Ань решит сделать что-нибудь подобное. Это было совершенно неожиданно. Бывалый Лю Цзи совершенно не изменился в лице, в то время как Сюй Пу казался ошеломлённым и даже не пытался скрыть удивления. Вань Ань сделал вид, что не обращает внимания на их реакцию, и продолжал говорить. Пэн Хуа и Инь Чжи уже знали обо всём, и их лица оставались спокойными, как всегда. — Я подготовил доклад, который представлю Его Величеству. Вы тоже можете посмотреть. Если вопросов не возникнет, просто поставьте свои подписи. Направим как совместное прошение от имени всего Кабинета министров. Закончив свою речь, он придвинул документ Лю Цзи, сидевшему слева от него. В такой ситуации Лю Цзи ничего больше не оставалось, кроме как взять бумагу, развернуть её и прочитать. Изучив документ, он обнаружил, что хотя в нём нет ни слова о свержении наследного принца, но каждая фраза намекает, что император может сам сделать верные выводы и действовать по своему усмотрению. Что бы он ни решил — Кабинет министров поддержит это решение. Если бы император отстранил наследного принца, а Кабинет министров вместе с цензорами выступили против, это означало бы их единодушное несогласие, и императору пришлось бы с этим считаться. Но если Кабинет министров встанет на сторону императора и поможет ему убедить цензоров, то сколько бы народ не возмущался, ничего нельзя будет изменить. Поняв замысел Вань Аня, Лю Цзи украдкой усмехнулся, поднял голову и сказал: — Юаньвэн, Лю Цзянь и Тан Жуньцин ещё не пришли. Если подписывать документ совместно, правильнее будет их дождаться, иначе подписи будут неполными. Обсудим это в другой раз? На лице Вань Аня не дрогнул ни один мускул. — В этом нет необходимости. Эти двое взяли день отпуска, сегодня они не придут. Наших подписей будет вполне достаточно. Имелось в виду, что Лю Цзянь и Тан Фань занимают самые низкие места в Кабинете министров, и не имеет значения, присутствуют ли они на заседании. Лю Цзи слегка улыбнулся: — Разве правильно так делать, Юаньвэн? Они тоже члены Кабинета министров, нельзя их игнорировать. Лучше подождать, пока все соберутся. Сказав это, он свернул документ и передал его сидевшему рядом Пэн Хуа. Пэн Хуа принял у него бумагу и пробежался взглядом, затем взял в руку кисть и поставил свою подпись. Опустив голову, он подул на неё и, дождавшись, когда чернила высохнут, передал Инь Чжи. После того, как тот тоже подписал, документ вернулся к Лю Цзи. Все взгляды обратились к нему. Видя, что без конца ходить кругами не получится, Лю Цзи сделал последнюю попытку уклониться: — Никогда не слышал, чтобы в Кабинете министров практиковали совместное подписание прошений. Разве Юаньвэн не хочет следовать правилам? Если подданные узнают об этом, то решат, что вместо помощи Его Величеству и дельных советов Кабинет только и умеет маяться ерундой. — Но мы как раз помогаем Его Величеству советами, — невозмутимо возразил Вань Ань. — Этот документ призван помочь Его Величеству принять решение как можно скорее и разрешить проблему, чтобы не допустить лишних слухов и заблуждений в народе. Он приложил много усилий, чтобы составить это прошение. Оно сплошь состояло из намёков, что император должен решить вопрос как можно скорее, но в нём не было ни слова о необходимости свергнуть наследного принца. Так что, придраться было не к чему. Ну так, подписывать или нет? Лю Цзи в глубине души не мог избавиться от сомнений. Если не подписать, то легко можно оскорбить Вань Аня и, что ещё важнее, драгоценную супругу Вань. Ведь кто же не знает, что избавиться от наследного принца — это её горячее желание? Она много значит при дворе и император прислушивается к её словам. Но если подписать, а в итоге принца не свергнут, то Лю Цзи причислят к сторонникам клана Вань. Что, если вступив на престол, принц ему это припомнит и внесёт в список своих врагов? Лю Цзи всё ещё колебался, когда за дверью неожиданно послышались шаги. Все повернули головы на шум. Дверь зала заседаний резко распахнулась, и внутрь ворвалась Императорская стража во главе с Вань Туном. В парчовой униформе и грубых сапогах тот выглядел угрожающе. Даже не поприветствовав Вань Аня и членов Кабинета, они окружили стол и встали за спинами министров, молча удерживая их взглядами, как тигры свою добычу. Лю Цзи поднял взгляд на Вань Туна: — Командующий Вань, что вы себе позволяете?! Неужели это мятеж?! Вань Тун усмехнулся. На нём была форма с цилинем, но в отличие от Суй Чжоу, она сидела на нём нескладно и мешковато. — Не надо так нервничать, второй министр Лю. Этому скромному чиновнику приказано доставить послание, чтобы все старейшины Кабинета прочли его. — Павильон Вэньюань — не проходной двор, — сердито буркнул Лю Цзи. — Посторонним здесь нечего делать! Кто отдал тебе этот приказ? — Его Величество, разумеется, — спокойно ответил Вань Тун. Вань Ань взял у него послание, поспешно пробежал по нему взглядом и передал Лю Цзи. — Посмотрите вы все. Лю Цзи взглянул и понял, что это сообщение Астрономической палаты о последних небесных явлениях. Там говорилось, что с начала месяца на небесах появилось слишком много комет — семь или восемь, разных размеров. Та, что пролетела через Северный Ковш и наделала столько шума при дворе и среди народа, была лишь одной из них. Но для чего император велел передать эти записи в Кабинет министров? Лю Цзи втайне испытал страх. Зная Его Величество, он предположил, что тот желает сместить наследного принца, но не решается сам заявить об этом и рассчитывает, что Кабинет министров выскажется первым и даст ему основания действовать. Говоря прямо, он хочет, чтобы Кабинет министров дал ему этот совет и разделил с ним ответственность. Лю Цзи передал бумагу соседу, а сам остался сидеть, молча опустив голову. — У каждого из нас много работы, — поторопил Вань Ань. — Не хочу отнимать ваше время. Давайте поскорее подпишем прошение и направим Его Величеству. — Его Величество и драгоценная супруга во второй половине дня собираются в Наньюань полюбоваться на хризантемы, — многозначительно добавил Вань Тун. — Если Юаньвэн не поспешит, боюсь, уже не застанет их до дворце. Эти слова должны были напомнить всем, включая Лю Цзи, об особых отношениях между императором и драгоценной супругой Вань. Когда император велел Вань Туну доставить бумаги в Кабинет министров, он, вероятно, не поручал ему брать с собой такой большой отряд стражи. Но теперь строй императорских стражников грозно смотрел на министров, и те ощущали себя неуютно, будто сидели на иголках. Не выдержав этого давления, Лю Цзи стиснул зубы и взялся за кисть, чтобы поставить подпись на прошении. Вань Ань и Вань Тун выдохнули с облегчением. Теперь остался только Сюй Пу, который ещё не успел подписать этот документ. Вань Ань не верил, что у Сюй Пу характер твёрже, чем у Лю Цзи. — Давай же, Цяньчжай. Сюй Пу понимал, что угодил в тщательно расставленную ловушку. — Пожалуйста, прости, Юаньвэн, но я не могу это подписать, — он медленно покачал головой. Вань Ань нахмурился: — Почему? — Потому что по закону Мин должен наследовать старший сын, а не младший! Наследный принц не сделал ничего дурного, как можно отстранить его из-за пророчества? Это неправильно. А если кто-то затаил злые намерения, то он предатель и мятежник, и должен быть наказан! С этой звучной и мощной речью в дверях зала заседаний возник Тан Фань. Лю Цзянь молча сопровождал его. Солнечные лучи, ворвавшиеся вместе с ними, окружили их ореолом мягкого золотистого света. Автору есть что сказать: Ну почему все считают, что новелла подходит к концу? Этот том только начинается. В нём будет больше 10 тысяч иероглифов… Так сложно наблюдать, как господин Тан взрослел год за годом. Такое ощущение, будто это мой собственный сын взрослеет и несёт Империи Мин надежду на светлое будущее. (Растроганно достаёт трусы евнуха Вана… ах, нет, это носовой платок евнуха Вана!) Господин Тан пришёл и не допустит, чтобы кто-то творил беспредел! Эта глава и так вышла довольно волнующей, поэтому автор решила, что без мини-театра можно обойтись. Так и сделаем. Продолжение в следующей главе. Спойлер: Там должно быть повеселее…