14-й год правления императора Чэнхуа

Золотая звезда была предрассветной звездой, и её прохождение по диску Солнца предвещало войны и бедствия в стране, упадок и смуту, вплоть до узурпации трона. В Трактате по астрологии эпохи Кайюань династии Тан говорилось, что если комета пройдёт через Северный Ковш, императорский дворец опустеет. Северный Ковш указывал на императора, а появление кометы с древности считалось предзнаменованием войны и мятежа. То, что дворец опустеет, означало, что император покинет его, и некому будет управлять страной. Потому что дворец может опустеть, только если император в панике бежит из него. Вот каково было это предвестие небес. Оба этих небесных явления считались неблагоприятными, но их появление друг за другом с разницей всего в несколько дней не могло не заставить людей задуматься. Испокон веков Сын Неба слепо верил в расположение звёзд, а придворные любили использовать астрологию для достижения своих целей. Например, ссылаясь на появление комет на небе, они убеждали императора прилежно служить народу и обращать больше внимания на проблемы, имевшиеся в стране. Некоторые императоры даже выпускали указы, где обвиняли самих себя в бедствиях народа, таким образом надеясь заслужить прощение небес. Этот раз не стал исключением. Когда произошли эти два небесных явления, императорский двор, а за ним и весь народ внезапно всколыхнулись. Ещё до того, как Астрономическая палата представила полный отчёт, советники императора уже один за другим составили доклады, излагая своё мнение по поводу вхождения кометы в Северный Ковш и прохождения Золотой звезды по краю Солнечного диска. В основном, они были направлены на то, чтобы напугать императора и убедить его не покидать дворец. Однако, поскольку все так торопились повлиять на императора, в представленных ими докладах не было единой позиции, каждый говорил о своём, не согласуясь с другими. Прочитав пару докладов, Сын Неба почувствовал, что утомился, и отложил их в сторону. Где ему было отыскать свободное время и душевные силы, чтобы дочитать всё это до конца? Он предпочитал прислушиваться к мнению только определённых людей, а не всех своих подданных. — Наставник Гуаншань, в последнее время страх в нашем сердце так трудно унять! Говоря это, император Чэнхуа сидел, откинувшись на спинку стула, и прищурившись, смотрел на Цзи Сяо, облачённого в красное с золотом монашеское одеяние. Тот был спокоен и отстранён, как и подобает служителю буддийского культа, и в глубине души сложно было ему не позавидовать. Если взглянуть на портрет императора, написанный несколько лет назад, и сравнить с ним теперешним, можно было сразу заметить, что он сильно похудел и словно уменьшился в росте. Однако чем хуже становилось его здоровье, тем больше он верил в иллюзорную силу магии и алхимии. Похоже, это было общим недостатком всех императоров, вне зависимости от их мудрости и талантов. — Беспокойство на сердце связано с внутренними демонами, — ответил Цзи Сяо. — Ваше Величество, ваше тело бесценно, никакая нечистая сила не осмелится приблизиться к нему. Так откуда же взяться внутренним демонам? Император уныло вздохнул. В то время он был ещё далеко не стар. Лишь через год он вступит в возраст «отсутствия сомнений». Ему не тягостно было занимать императорский трон. С тех пор, как он взошёл на престол, всё складывалось благополучно. Проблема отсутствия детей, которая беспокоила его вначале, исчезла. Время от времени в стране случались стихийные бедствия, но его подданные умело с ними справлялись. Даже монголы были разбиты и больше не осмеливались вторгаться на территорию Империи. Войска противника больше не подбирались к воротам столицы, как во времена его отца или дяди. Но сердце его всё равно одолевала тоска, и чем хуже становилось его здоровье, тем больше становилось сожалений. Теперь он стал понимать, почему, несмотря на свои таланты, Цинь Шихуан и император У-Ди тоже интересовались обретением бессмертия и колдовством. Ведь хотя император и владел всеми богатствами мира и мог получить всё, что пожелал, он всё же не мог определить продолжительность своей жизни. Когда всё в твоих руках и только одно от тебя неизбежно ускользает, это становится невыносимо. Особенно с учётом недавних небесных явлений. Император подумал об этом, и на его лице отразилась тревога: — Должно быть, наставник слышал о недавних необычных небесных знамениях. Наши внутренние демоны связаны именно с этим. — Ваше Величество говорит о Золотой звезде, проходящей по диску Солнца, и комете, вступившей в Северный Ковш. — Именно об этом. При этих словах император почувствовал, как ёкнуло сердце. Он не только не хотел говорить об этом, но и слышать ничего об этом тоже не желал. Цзи Сяо почтительно сложил руки: — Знамения, ниспосланные Небесами, могут означать и радость, и беду. Это дело необычное, и его нужно хорошенько обдумать. Астрономическая палата специально наблюдает за звёздами на небе, а придворные преисполнены знаний. Они, должно быть, уже представили какое-то объяснение. Император слегка нетерпеливо махнул рукой: — Нам надоело слушать, что они говорят! Каждый говорит о своём, у каждого своё мнение, мы не знаем, чему верить! Одни утверждают, что Золотая звезда проходит по диску Солнца, предвещая, что в этом году будет война. Другие считают, что комета вошла в Северный Ковш из-за того, что мы задумали покинуть дворец, и это нам предостережение. Это просто смешно! С каких это пор желание императора покинуть дворец вызывает недовольство небес? Разве император всю свою жизнь обязан проторчать во дворце? — Сказав это, он пристально посмотрел на Цзи Сяо: — Поэтому я хочу услышать мнение наставника. Действительно ли это предупреждение небес? — Этот ничтожный монах так не считает, — медленно произнёс Цзи Сяо. — Так как эти знамения последовали друг за другом, их нужно рассматривать вместе, а не как отдельные явления. — О? — В глазах императора вспыхнул интерес. Раньше он не слышал такого толкования. — Хотелось бы узнать поподробнее. — Слышали ли Ваше Величество о звёздах-гостьях? — Звёзды-гостьи — это редкие звёзды. Они появляются, когда кто-то покидает Небесный дворец по необычному делу. Цзи Сяо кивнул: — Верно. По сути, Золотая звезда не является звездой-гостьей, но проходя мимо Солнца, она ею становится. Таким образом, прохождение этой звезды по диску Солнца означает, что шумный гость захватывает владения хозяина. То же самое касается и вхождения кометы в Северный Ковш, так как это напоминает гостя, берущего верх над хозяином. Шуфу, первый министр династии Чжоу, говорил: «Не пройдёт и семи лет, как правители Сун, Ци и Цзинь погибнут в смуте». Цзи Сяо смог снискать благосклонность императора и получил титул наставника. Естественно, он не мог полагаться лишь на магию и чудеса. Он также был сведущим в древних книгах. Как и следовало ожидать, не менее начитанный император тут же всё понял. — Это же «Комментарии Цзо». Цзи Сяо кивнул: — Верно. Поэтому можно считать, что Золотая звезда, проходящая по диску Солнца, и комета, входящая в Северный Ковш, на самом деле означают одно и то же. — И что же это, в конце концов? — поторопил Император. Цзи Сяо поднял на него взгляд: — Замысел Неба не может быть раскрыт до того, как это предопределено. Этому бедному монаху больше нечего сказать. Ваше Величество обладает огромными познаниями и мудростью и наверняка сам всё сможет понять. Испокон веков все бедствия правящей династии начинались с того момента, когда шумный гость затмевал хозяина. Небеса уже предостерегли вас. Пожалуйста, Ваше Величество, будьте внимательны и осторожны. Чем больше он недоговаривал, тем более непостижимыми и в то же время правдоподобными казались его слова императору. После ухода Цзи Сяо император приказал удалиться слугам и остался размышлять один в большом зале дворца. Шумный гость затмевает хозяина… Звезда-гостья посягает на хозяина… Кто имеется в виду под хозяином? Конечно, император. Но кто же этот «гость»? Неужели это кто-то, кто собирается бунтовать? Это было вряд ли. Со времён основания династии императоры Мин усвоили уроки прежних правителей: и возможность захвата власти наместниками провинций, как в эпоху Тан, и упор на гражданские, а не военные дела во времена династии Сун. Условий для бунта не было ни со стороны гражданских чиновников, ни военного сословия. Более того, времена сейчас не были смутными, поэтому если кто-нибудь решился бы поднять мятеж, все бы выступили против, и у него бы не было шансов собрать много сторонников. Единственная угроза могла исходить от удельных князей, но со времён императора Юнлэ и эта угроза была окончательно устранена. Если бы какой-то удельный князь захотел начать войну, он бы смог разве что навредить местному населению в своих владениях, но не смог бы угрожать центральной власти. Но если никто из перечисленных, то что же? Император опустил голову, и в полированной плитке на полу отразился его неясный силуэт. Он глубоко вздохнул, в сердце постепенно зародилось сомнение. Возможно ли?.. — Неужели он наконец решился? — Император не мог предполагать, что в то же самое время кое-то другой в другом месте задавался тем же вопросом. На толстом оплывшем лице человека, услышавшего вопрос, появилась улыбка. Он потёр руки и довольно рассмеялся: — Видимо, на этот раз Небеса на нашей стороне! Сказав это, Вань Тун заметил, что на лицах двух его собеседников нет радости, и его смех затих: — Что такое? Разве господа старейшины не считают, что это хорошие новости? — На мой взгляд, — ответил Вань Ань, — одни только слова наставника Гуаншаня не заставят Его Величество принять окончательное решение. В конце концов, наследный принц не допустил никаких грубых ошибок… — Как это не допустил грубых ошибок? — прервал его Вань Тун, которого ничуть не смущал статус первого министра у его собеседника. — Он же привлёк комету, разве это не большая ошибка? Очевидно же, что даже Небеса считают, что Чжу Ютан не может быть наследным принцем, что это огромная ошибка! Интересно, что все эти люди придумают теперь, чтобы защитить наследного принца! Вань Ань горько усмехнулся: — Знаешь, приятель, это всего лишь расположение звёзд. Как бы его ни толковали, решение всё равно зависит от человека, разве нет? Вань Тун не сдержал раздражения： — Юаньвэн, ты хочешь отступить в решающий момент. Не забывай, что ты уже давно связан с семьёй Вань. Если будешь ждать, когда наследный принц поднимется на престол, первым, с кем сведут счёты, будешь ты, господин первый министр! Он окинул взглядом Вань Аня и Пэн Хуа и мрачно продолжил: — Я могу сказать так: я и моя старшая сестра непримиримы с наследным принцем. Особенно моя старшая сестра. Наследный принц скрытный и лицемерный, у него с моей сестрой лютая вражда, но он соблюдает все церемонии при общении с ней. Если мы допустим, чтобы он получил власть, мы точно не сможем жить спокойно. Ни в коем случае нельзя позволить ему усесться на трон! Пэн Хуа понял, что ситуация зашла в тупик, и решил выступить примирителем: — Брат Вань, Юаньвэн не это имел в виду. Он лишь беспокоится, что Его Величество слишком добр, и слова наставника Гуаншаня в лучшем случае вызовут у него подозрения по поводу наследного принца, однако вряд ли заставят его твёрдо отстранить его от наследования. Когда придёт время, пусть другие уговорят Его Величество принять решение. — Юаньвэн, ты был первым министром так много лет, и даже не в силах контролировать, что говорят цензоры и советники императора, — заворчал Вань Тун. — Помнится, совсем недавно все они боялись выступать против нас. Откуда за последние пару лет они набрались такой храбрости? Вань Ань был уязвлён указанием на его слабое место и с горечью ответил: — Разве не потому, что старый лис Хлопковый Лю противостоит мне и переманил на свою сторону Тан Фаня и всю эту свору? Не нужно меня подстёгивать. Разве я не хочу, чтобы принц Син унаследовал трон? Жаль только, что моё влияние как первого министра не сравнимо с временами Тан и Сун! Если Его Величество хотя бы обозначит намерение отстранить наследного принца, Кабинет министров неизбежно развалится на части. А следом за хаосом в Кабинете министров, ещё и цензоры на нас набросятся роем. Это может создать нам настоящие проблемы! Пэн Хуа тоже вздохнул: — Да, брат Вань, Юаньвэн ничем тут не поможет. Со времён основания Великой Мин установлено правило, что наследником должен стать старший сын императора. Нынешний наследник престола рождён первым и он старший по возрасту, так что всё по справедливости. Если его сторонники будут держаться за этот факт, он останется неуязвимым. Вань Тун не согласился: — Но можно же что-нибудь сделать с этими цензорами! Отправим в ссылку одного-двух, а остальные не посмеют и рта раскрыть! Не говоря уже о том, что они все бесхребетные. Когда несколько лет назад Его Величество привечал во дворце Цзи Сяо, разве не стали некоторые из них подавать на него жалобы? И что в итоге? Его Величество отправил Лин Цзюня в тюрьму, и остальные сразу заткнулись! Ха! В конце концов, все они цепляются за жизнь и боятся смерти, и им приходится держать нос по ветру! — Если никто не решится повести их за собой, то они на самом деле будут похожи на стаю безголовых мух, — сказал Пэн Хуа. — Но стоит кому-то встать во главе, как и сказал Юаньвэн, они тут же поднимутся и последуют правилу: передние падают — задние встают им на смену. Это доставит нам большие неприятности. Даже если они будут нести полную чушь, Его Величество не сможет их проигнорировать. — Тогда нужно разобраться с главарём! — злобно ответил Вань Тун и взглянул на Вань Аня. — Кто сейчас противостоит нам в Кабинете министров? Хлопковый Лю? Вань Ань покачал головой: — Хотя Лю Цзи постоянно мешает мне, но он привык подавать кушанья людям в зависимости от их положения, и никогда не случалось, чтобы он оспаривал решения Его Величества. Так что, если император решит низложить наследного принца, Лю Цзи вряд ли будет открыто возражать. Вань Тун не сдержался: — Тогда кто ещё? Юаньвэн, ты можешь говорить прямо?! Вань Ань, хотя и набивался в родственники семейству Вань из-за драгоценной супруги Вань, смотрел свысока на таких людей, как Вань Тун, полагавшихся только на кумовство, чтобы продвинуться по службе. Вообще-то, Вань Ань был первым министром Империи, а Вань Тун, пользуясь благосклонностью императора к его сестре, осмеливался говорить с ним таким тоном. В душе Вань Аня давно зрело раздражение, но он пока молчал. Наблюдательный Пэн Хуа, заметив скрытое недовольство Вань Аня, поспешил с улыбкой вступить в разговор: — Я и Чжэнъянь, разумеется, свои люди. А те, кто не желает с нами знаться — это, конечно, Лю Цзи, а ещё Лю Цзянь, Сюй Пу и Тан Фань. Сюй Пу — человек осторожный, и вообще добродушный старик, даже если он будет против, то не осмелится возразить. О нём беспокоиться не стоит. А вот Лю Цзянь и Тан Фань — это другое дело. Лю Цзянь вспыльчив, у него сложный характер, а Тан Фань очень красноречив, он обладает удивительной способностью убеждать людей и склонять их на свою сторону. Оба преданы наследному принцу и всегда яростно отстаивают его интересы. Кроме того, многие соученики Тан Фаня занимают высокие должности, и если соберутся все вместе, то будут представлять собой серьёзную силу. Однако в представлении Вань Туна Тан Фань всё ещё оставался незначительным цензором, которого изгнали с должности наставника принца в Восточном дворце, а затем отправили в провинцию с поручением. Не то чтобы он не знал, что Тан Фань теперь служит в Кабинете министров, но его положение там было самым низким, и он не мог представлять серьёзной угрозы. Кто бы мог подумать, что теперь, когда казалось, что препятствий для свержения наследного принца больше не осталось, этот Тан Жуньцин может встать у них на пути? Пэн Хуа по лицу Вань Туна догадался, о чём тот размышлял, и напомнил ему: — Брат Вань, не забывай, что Шан Мин отправился в Нанкин мести полы благодаря стараниям Тан Фаня. Нам следует учитывать чужие ошибки. Не нужно недооценивать Тан Жуньцина. — И что вы оба об этом думаете? — поинтересовался Вань Тун. — Чтобы ситуация не повернулась не в нашу пользу, — сказал Пэн Хуа, — нужно решить этот вопрос как можно скорее. Это дело нельзя постоянно откладывать и передавать на рассмотрение в Кабинет министров. Лучше бы Его Величество сам принял решение, пользуясь своей властью, и издал указ об отстранении наследного принца. Тогда лес превратится в лодку и ничего уже нельзя будет изменить. — Это невозможно, — покачал головой Вань Ань. — Его Величество не такой человек. Он никогда самолично не принимает таких важных решений. Когда речь заходила о том, кто знает императора лучше всех на свете, Вань Ань определённо был одним из таких людей. Он прекрасно понимал, что если бы император был человеком, способным принимать самостоятельные решения, он не обожал бы так драгоценную супругу Вань и не смог бы молча смотреть, как она травит маленького принца Даогуна. Именно из-за нерешительности и мягкого характера императору нравились такие женщины, как драгоценная супруга Вань. Вань Ань принялся размышлять вслух: — Исходя из того, что я знаю о Его Величестве, если он решится свергнуть наследного принца, то сначала позовёт меня, чтобы посоветоваться. Потом отправит меня сообщить остальным министрам и спросить их мнение. И только после этого примет решение. — Да ну его к чёрту! — разозлился Вань Тун. — Все эти разговоры могут затянуться года на полтора. Если за это время с Его Величеством что-нибудь случится, понятное дело, что наследный принц взойдёт на трон. У нас мало времени. Нужно действовать без промедления! — Не беспокойтесь, есть ещё один план, — с улыбкой произнёс Пэн Хуа. Вань Тун поспешно уточнил: — Что за план? Говори скорее! — Поскольку Его Величество сам не может принять решение, мы должны ему помочь, — заявил Пэн Хуа и изложил собеседникам свою идею. — Отличный план! — выслушав его, обрадовался Вань Тун и хлопнул себя по бедру. — Мы просто загоним принца на скалу и столкнём его, поджарим на огне так, что ему не выкрутиться, он сам угодит в ловушку! А когда придёт время, Кабинет министров примет меры, чтобы у Его Величества больше не оставалось сомнений. И тогда у всех этих цензоров не найдётся возражений! — Но остальные члены Кабинета… — засомневался Вань Ань. — У них нет единства, у каждого свой расчёт, — нетерпеливо сказал Вань Тун. — Нечего бояться! Я помогу тебе, Юаньвэн, когда настанет время. Ну же, хватит колебаться! Вань Ань заметил самодовольную усмешку на лице Вань Туна и уверенность во взгляде Пэн Хуа, и понял, что они оба полны решимости. У него не оставалось выбора, кроме как, скрипя зубами, кивнуть: — Хорошо! Вань Тун рассмеялся и похлопал его по плечу: — Вот это правильно! Наше дело обречено на успех, мы не можем проиграть. Когда принц Син получит титул наследного принца, мы достингем цели. И тебе, Юаньвэн, останется лишь сидеть и наслаждаться славой и богатством! Через некоторое время после разговора между императором и Цзи Сяо, а именно, в двадцать третий день двенадцатого месяца двадцать второго года правления Чэнхуа, Чжао Юйчжи, заместитель главы Астрономической палаты, заявил, что пролетевшая через Северный Ковш комета ознаменовала явление звезды-гостьи, что пришла сменить хозяина, и видимо, имела отношение к Восточному дворцу. Впервые нашёлся человек, который прямо увязал Золотую звезду, прошедшую по диску Солнца, и комету в Северном Ковше с наследным принцем. Слова Чжао Юйчжи как будто послужили сигналом. Прежде чем император и придворные успели на них отреагировать, Астрономическая палата сообщила, что на небе появилась новая комета, охраняющая Солнце. Комета — страж Солнца символизировала смуту в государстве, подготовку военного переворота и мятеж придворных чиновников против Сына Неба. Заговор придворных чиновников — это значит, что все они желают смерти императора и восшествия на трон наследного принца? Разве кто-то мог противостоять такому мощному потоку лжи? Все сохраняли молчание, но наследный принц просто не мог оставаться спокойным. Он поспешил обратиться ко Двору, покаявшись в недостаточной добродетели, и заявил, что ради жизни и здоровья своего отца, а также сохранения мира в Поднебесной, готов отречься от престола и уступить своё место более достойному человеку. Последовав примеру принца, министры и придворные тоже обратились ко Двору с заверениями, что не замышляют мятежа и готовы поклясться в своей верности небом и землёй. Они действовали, как чиновники, которым предъявлено обвинение. В такой ситуации им следовало обратиться ко Двору, прося милости и прощения за допущенные ошибки, а затем не покидать своего дома, чтобы избежать подозрений. Даже если такой чиновник был совершенно невиновен, это было необходимым действием, чтобы выразить свою позицию по делу и лишить врагов возможности получить преимущество. После такого обращения наследного принца император должен был издать указ о том, что небесным явлениям не стоит придавать значение и они не могут пошатнуть отношения между отцом и сыном. Но, как ни странно, император на этот раз никак не отреагировал. Наследный принц повторно обратился ко Двору с просьбой о прощении, но это было похоже на то, как камень падает в море. Только глупец не понял бы, что значит молчание императора. Тот явно был недоволен принцем и не стремился с ним примириться. Все пришли в некоторое замешательство. Прошло всего лишь несколько дней с того момента, когда Золотая звезда прошла по диску Солнца. События развивались так быстро, что никто просто не успевал отреагировать. И Тан Фань не был исключением. Хотя он был умнее и осторожнее, чем обычные люди, это не значит, что он мог делать то, чего не мог совершить никто другой. Небесные знамения указали на наследного принца, и тот покаялся, что было совершенно правильным шагом. Император ничего не ответил, и это также было его правом. Он не заявлял о намерении отстранить наследного принца, так что никто ничего не мог возразить. Поэтому, когда Вэй Мао по указанию Ван Чжи разыскал Тан Фаня, чтобы тот что-нибудь придумал, Тан Фань только с горечью улыбнулся: — Евнух Ван считает, что я бодхисаттва в храме, отвечающая за исполнение прошений? Что я могу сделать? Улыбка Вэй Мао была не менее горькой: — Вы должны хотя бы подумать, что здесь можно сделать. Господин Ван сказал, что ситуация вынудила наследного принца обратиться с извинениями ко Двору. Нужно что-то предпринять, чтобы помочь Его Величеству выйти из тупика. Вы старейшина Кабинета и только вам под силу взять это дело в свои руки! Слова Ван Чжи, конечно, не были такими уважительными, но Тан Фань к этому привык, поэтому лишь покачал головой в ответ: — Если бы Его Величество заявил о намерении свергнуть наследного принца, меня не пришлось бы ни о чём просить. Я сам бы направил прошение ко Двору, чтобы убедить его изменить это решение. Плохо то, что Его Величество хранит молчание. Если я попробую встрять, возможно, это только разозлит его. Вэй Мао мало что понимал в политике и служил только для передачи информации. Услышав ответ Тан Фаня, он слегка растерялся: — Так что же тогда делать? — Нет никаких сомнений, — сказал Тан Фань, — что когда Астрономическая палата сделала своё заявление, кто-то за спиной направлял её. Иначе зачем было прямо указывать на наследного принца? Принц находится на виду, а его противники — в тени. Это недостаток, который не изменить, и поэтому против него всегда строятся козни. Сейчас лучше ничего не говорить и не делать, просто ждать и смотреть, что произойдёт. Когда буря уляжется, тогда уже решать, как действовать дальше. Возвращайся и скажи евнуху Вану и господину Хуаю, что они не должны сейчас вступаться за принца перед Его Величеством, иначе они потерпят поражение. — А ещё, передай Ван Чжи, что у Тан Фаня много дел, и не стоит беспокоить его вопросами, которые он и сам может решить. Вэй Мао, не повернув головы, понял, кто это сказал. Кто ещё мог свободно заходить в кабинет в доме Тан? Но ему всё же пришлось повернуться и почтительно сложить руки: — Приветствую господина Суя. Суй Чжоу чуть заметно кивнул. Он ещё не успел снять форму Императорской стражи с цилинем, но подошёл к Тан Фаню и совершенно естественным движением поднял руки и помассировал ему лоб. В последнее время в Министерстве наказаний было много работы. Пэн Ичунь, занимавший теперь должность министра, был человеком нерешительным, и во многих вопросах полностью полагался на Тан Фаня, отдавая ему право разрешать дела по существу. К тому же, у каждого члена Кабинета министров было множество задач, при обсуждении которых приходилось забывать о времени. У Тан Фаня из-за участия в бесконечно долгих заседаниях всё время болела голова. Почувствовав приятные прикосновения, Тан Фань сразу расслабился и прикрыл глаза. Вэй Мао хотел сказать что-то ещё, но под взглядом Суй Чжоу смог лишь отступить, закрыв рот. Суй Чжоу не стал сообщать Тан Фаню о его уходе и продолжал массировать виски, пока не почувствовал, что мышцы на голове Тан Фаня расслабились под его пальцами. — Тебе лучше? — Лучше. — Тан Фань открыл глаза и улыбнулся. — Всегда так. После твоего массажа головная боль всегда проходит. Ты должен меня этому научить. Иначе что мне делать, если когда-нибудь боль вернётся, а тебя не окажется рядом? — Такого никогда не случится, — мягко проговорил Суй Чжоу и тут же сменил тему: — Сегодня, когда я был во дворце, вдовствующая императрица расспрашивала меня о небесных явлениях. Наследный принц просил прощения, а император ему не ответил. Нужно быть дураком, чтобы не догадаться, что здесь что-то не так. Небесные знамения — весьма загадочная вещь. Кто может поручиться, что все эти звёзды и кометы не имеют никакого отношения к наследному принцу? Как и говорил Тан Фань, пока император никак не выразил свою позицию, что можно было сказать в защиту принца, даже если бы все вокруг решили высказаться в его защиту? Оставалось лишь молча ждать. Но это молчание не могло длиться долго. Под спокойной водой скрывались бурные течения, только и ждавшие момента, чтобы вырваться наружу. — И что хотела узнать вдовствующая императрица? — спросил Тан Фань. Суй Чжоу знал, что может ничего от него не скрывать: — Она беспокоится за наследного принца, потому что много сил посвятила его воспитанию. Но у неё недостаточно влияния. Когда Его Величество сверг императрицу, она ничем не смогла ему помешать. —Так и знал, что всё будет непросто. — вздохнул Тан Фань. — Но неужели Его Величество действительно готов свергнуть наследного принца из-за каких-то пророчеств? Суй Чжоу не знал, что ему ответить. Наследный принц не совершал ничего дурного, но само его существование отравляло жизнь некоторым людям Клан Вань старался изо всех сил, и это было только начало. — Надеюсь, эта буря вскоре утихнет, — заключил Тан Фань. Говоря это, он и не предполагал, что впереди надвигается буря намного мощнее. Автору есть что сказать: Анонс следующей главы: в Кабинете министров грядут нежданные перемены ~~~~ Примечание: в реальной истории Чжу Ююань в то время ещё не именовался принцем Син, но ему нужно было дать какой-то титул, поэтому автор заранее называет его так]. Читателям, вероятно, мало что известно о Чжу Ююане, но им должен быть хорошо знаком его сын император Цзяцзин по другой моей книге «Поднебесная». Он постоянно боролся со своими министрами и был окружён толпой придворных интриганов, таких как Янь Сун, Янь Шифань, Сюй Цзе, Гао Гун, Чжан Цзюйчжэн и другими~ Система управления в Великой Мин была выстроена так, что гражданские чиновники следовали канонам конфуцианства, в связи с чем возможность их мятежа против императора была маловероятна. Особенно это стало проявляться после императора Чжу Ди. Поэтому для клана Вань свергнуть наследного принца было настоящей проблемой. На самом деле было только два варианта: либо император должен был отстранить от власти наследника, либо принц сам должен был умереть. Иного пути нет. Процесс свержения принца долгий, а том только начинается. Хотя всем уже не терпится~~ Первый мини-театр: О чудесной возможности открыть двери между двумя домами Служанка дома Тан (с выражением испуга на лице): Господин, когда эта служанка вчера вечером проходила мимо вашего кабинета, мне показалось, что я видела там два силуэта! Тан Фань: Всё в порядке. Это был не призрак. Служанка (всё ещё испуганно): А в прошлый раз, проснувшись среди ночи, эта служанка слышала в вашей спальне голоса… Тан Фань: Всё в порядке. Это просто я говорю во сне. Служанка (растерянно): Да? Когда вы говорите во сне, то тяжело дышите? Тан Фань: … Второй мини-театр: Ван Чжи: Знаешь, почему я послал туда тебя, а не отправился сам? Вэй Мао: Разве не для того, чтобы этот слуга исполнил свой долг и помог господину в трудную минуту? Ван Чжи: Нет, мне просто не хотелось ослепнуть из-за этих двух идиотов. Вэй Мао: …