14-й год правления императора Чэнхуа

Хотя молодой господин Шэнь был необразован и не обладал никакими талантами, ему повезло, что у него был хороший отец. Шэнь Куньсю надеялся, что его сын станет драконом, поэтому брал его с собой повсюду, куда бы ни отправился. А на время, когда он был занят своими служебными обязанностями, устраивал его в известные местные академии, рассчитывая, что полученные знания повлияют на него и он изменится. Прежде чем поступить в академию Байлучжоу, Шэнь Сы успел поучиться в одной известной академии в округе Наньчан. Но он был невыносимым студентом, и заведующему образованием Шэню было стыдно настаивать, чтобы Шэнь Сы продолжал там учёбу. Он перевёл его в академию Байлучжоу, надеясь, что там Шэнь Сы сможет успокоиться и возьмётся за ум, вдали от своих приятелей негодяев. Но его ждало разочарование, потому что, поступив в академию Байлучжоу, Шэнь Сы не изменился, а вовсе наоборот. Он встретил там Сюй Суя, богатенького сынка со схожими интересами, и они сразу сошлись, будто два брата, разлучённые в прошлой жизни. Все, кто учились в школе, знают, что везде, где есть люди — в древности или в современном мире, в Китае или в других странах, в городах или среди рек и озёр — всегда образуются группировки, объединённые общим интересом. Воды рек Цзиншуй и Вэйхэ сильно различаются , а потому между разными группами складываются неприязненные отношения. Несколько сыновей из богатых семей во главе с Сюй Суем терпеть не могли Линь Чжэня. Они чувствовали, что хотя он и происходит из чиновничьей семьи, но не желает с ними знаться, как будто он здесь самый благородный. Конечно, Линь Чжэню тоже не нравился Сюй Суй, поэтому обычно они держались порознь и не лезли друг к другу. Сын простого торговца мог бы лишь возмущаться этим в душе и не посмел бы цепляться к Линь Чжэню, ведь всё-таки его отец был помощником главы округа Цзиань. Возможно, в округе Наньчан этого было бы недостаточно, но в Цзиане эта должность позволяла ему быть местным царьком. Однако Сюй Суй не был сыном простого торговца, и хотя бывший покровитель его отца Сюй Биня утратил своё влияние, тот быстро взобрался на ещё более высокое дерево и завёл связи с нынешним первым министром. Одно упоминание клана Вань наводило на людей страх, и конечно, Сюй Суй не стал бы бояться Линь Чжэня, сына какого-то чиновника шестого ранга. Поэтому он целыми днями строил планы, как доставить Линь Чжэню побольше неприятностей. Когда в академии появился Шэнь Сы, Сюй Суй наконец приобрёл приятеля со схожими интересами. Шэнь Сы знал от своего отца о вражде между семьями Шэнь и Линь, и ему тоже не нравился Линь Чжэнь, с какой стороны на него ни посмотреть. Они с Сюй Суем сразу нашли общий язык и стали вместе изобретать способы, как испортить жизнь Линь Чжэню. Линь Чжэнь не оставался в долгу, и вскоре они стали заклятыми врагами, как вода и огонь. Незадолго до экзамена при дворе Линь Чжэнь и Сюй Суй поссорились, и эта ссора переросла в массовую драку. Но поскольку Линь Чжэнь обычно хорошо себя вёл в присутствии учителей академии и успел первым пожаловаться наставнику, то Сюй Суй и Шэнь Сы получили наказание, а Линь Чжэнь — нет. После этого случая Сюй Суй и Шэнь Сы были в ярости и, затаив обиду, ждали возможности отомстить. Так вышло, что скоро должен был состояться экзамен при дворе. Было бы лишним говорить, что Сюй Суй и Шэнь Сы не были одержимы божеством учёбы и наверняка провалили бы экзамен, но Линь Чжэнь был другим. Обычно он хорошо справлялся с уроками, так что наверняка получил бы учёную степень — вопрос заключался лишь в том, какое место он займёт в списке победителей. В этой связи Сюй Сую пришла в голову подлая идея вынудить Линь Чжэня грубо провалиться на экзамене. Сначала он подбил Шэнь Сы выпросить у отца экзаменационные вопросы, но у того, конечно, ничего не получилось. Шэнь Кунсю отказал ему и отругал самым строгим образом. Когда одна идея Сюй Суя потерпела неудачу, он придумал другой план. Они с Шэнь Сы специально вычислили место, где Линь Чжэнь проходит каждый день, и подослали туда двух человек, чтобы те, сделав вид, будто громко шепчутся, упомянули, что в павильоне Цинфэн один даос из Тайпина раздаёт советы, наставляя людей на правильный путь, и это провереннное и надёжное дело. Говорящий желает сказать, слушающий — услышать. Если бы Линь Чжэнь действительно считал себя способным учеником, он бы проигнорировал эти слова и не угодил в ловушку. Но он всё время сомневался в себе и не смог устоять перед искушением, поэтому поспешил в павильон Цинфэн, чтобы узнать, что там происходит. Шэнь Сы, притворившись даосом из Тайпина, наговорил Линь Чжэню всякой ерунды, и в итоге продал за сто таэлей кодовую фразу «великое достижение». Затем Линь Чжэнь решил, что не стоит покупать такие сведения в одиночку, поскольку здесь может скрываться подвох. Тогда он рассказал об этом ещё нескольким соученикам, с которыми обычно общался, рассчитывая, что если их и разоблачат, то не станут наказывать всю компанию, так что всё обойдётся. Шэнь Сы думал, что провернул действительно удачный трюк, одним выстрелом поразив две цели: он подставил Линь Чжэня, лишив его репутации и покрыв позором, и пользуясь случаем, заработал целое состояние. У него купили информацию шестнадцать человек, каждый заплатил по сто таэлей, так что в итоге Шэнь Сы получил тысячу шестьсот таэлей, и это было больше, чем годовое жалованье его отца. Как тут было не улыбаться до ушей от радости? Но всё же, главной целью было подставить Линь Чжэня, и это дело нельзя было бросить на полпути, а деньги были лишь приятным дополнением. Затем Сюй Суй предложил Шэнь Сы использовать имя его отца, чтобы запугать или подкупить экзаменаторов, склонив их к сотрудничеству. Но это был только первый шаг. После того, как огласили результаты экзамена, Сюй Суй и Шэнь Сы стали распространять слухи, что все двадцать мест в списке победителей получены обманным путём. Разгорелся большой скандал. На самом деле, их первоначальным намерением было выставить Линь Чжэня на посмешище, подвергнуть его позору, чтобы он никогда не смог бы сдать императорский экзамен. Но Шэнь Сы никогда не задумывался о том, насколько большая катастрофа за этим последует, и что в это дело будет втянут даже его отец. Можно говорить, что Сюй Суй был не слишком хорош в учёбе, но он действительно был мастером в придумывании грязных идей, в то время как Шэнь Сы был просто безмозглым и позволял водить себя за нос. Лишь когда умер Линь Чжэнь, Шэнь Сы начал понимать, что ситуация вышла из-под контроля. После долгих сомнений у него не осталось иного выбора, кроме как стиснуть зубы и рассказать обо всём отцу. К этому моменту Шэнь Куньсю уже успел обратиться к императорскому двору с ходатайством о лишении учёной степени экзаменуемых, которые прибегли в жульничеству. Происшествие с Линь Чжэнем стало неожиданным поворотом, но не слишком нарушило его спокойствие. Но затем к нему пришёл сын и во всём признался, и он разозлился так, что у него потемнело в глазах и чуть не пошла кровь горлом. Рожая детей, люди рассчитывают, что они превзойдут своих родителей. Однако его сын, похоже, был рождён специально, чтобы приносить ему неприятности. Сколько Шэнь Куньсю мог такое терпеть? Но, с другой стороны, что он мог с этим сделать? Шэнь Куньсю уже перешагнул середину жизни, но у него был всего один сын. Если что-то случится с Шэнь Сы, его род прервётся. Если бы он действительно мог быть настолько жестоким, чтобы забить своего сына до смерти, покончив с этим раз и навсегда, то передал бы тело властям и доложил о произошедшем трону. Он завоевал бы репутацию человека, жертвующего личными интересами ради общественных, и на этом можно было бы закрыть это дело. Но Шэнь Куньсю не мог совершить подобное, и ему оставалось только задать сыну хорошую взбучку. Шэнь Сы горько плакал перед отцом, не смея больше ничего скрывать от него. Он клялся, что смерть Линь Чжэня не имеет к нему никакого отношения, и рассказал обо всём, что натворили они с Сюй Суем. Большинство родителей в этом мире, как бы не разочаровывались в детях, не оправдавших их ожиданий, всегда готовы обвинить в их недостатках кого-нибудь другого. Шэнь Куньсю, хотя и занимал должность заведующего образованием провинции, не был исключением. Он выслушал объяснения Шэнь Сы, и хотя и пребывал в ярости, понимал, что если бы не подстрекательство со стороны Сюй Суя, такая бестолочь, как Шэнь Сы, сам бы не смог до такого додуматься и проделать всё самостоятельно. Ему казалось неправильным, что, когда отец и сын Шэнь попали в неприятности, семейство Сюй спокойно остаётся в стороне. Шэнь Куньсю подумал о связях семьи Сюй со сторонниками клана Вань при дворе и решил, что это большая удача. Они наверняка смогли бы уладить ситуацию. Он лично пошёл домой к Сюй Биню и рассказал ему обо всём. Сюй Бинь не ожидал, что его сын мог осмелиться устроить такое безобразие, но он опирался на поддержку клана Вань и был уверен в себе. Он предложил Шэнь Куньсю сначала отпустить пятерых экзаменаторов, а затем создавать всяческие препятствия для императорского посланника и при этом настаивать, что Линь Чжэнь повесился из-за страха, что его лишат учёной степени. У Шэнь Куньсю не было тогда другого выбора, кроме как согласиться и сделать так, как сказал Сюй Бинь. Он сразу всё спланировал. Если бы Шэнь Сы действительно обвинили в сговоре с экзаменаторами и продаже информации экзаменующимся, его ожидала если не казнь через обезглавливание, то в лучшем случае ссылка за три тысячи ли. Но самого Шэнь Куньсю за бездействие и создание препятствий расследованию, которые могли бы помешать Тан Фаню выяснить истину, всего лишь отстранят от должности. Шэнь Куньсю считал, что это выгодная сделка — обменять своё будущее на жизнь своего сына. В свою очередь, чтобы защитить от неприятностей Сюй Суя, семья Сюй сделает всё возможное, чтобы помешать Тан Фаню в расследовании. Как уже объяснил раньше Шэнь Куньсю, он не пытался полностью снять с сына ответственность. Но Шэнь Сы с его мозгами не смог бы придумать такую подлую комбинацию и спровоцировать такую катастрофу. Он в лучшем случае просто соучастник, а настоящим организатором должен считаться Сюй Суй, сын Сюй Биня. Выслушав этот рассказ, Тан Фань остался спокоен и никак особо не отреагировал. — Значит, ты и твой сын не имеете отношения к гибели тех пяти экзаменаторов? — Это так, — подтвердил Шэнь Куньсю. — Меня пытались убить в ту ночь, когда я прибыл в Цзиань, — заявил Тан Фань. — Я чуть жизни не лишился, и у напавших на меня людей было оружие, которое соответствует ранам, нанесённым этим экзаменаторам. По твоим словам, получается, что это семья Сюй во всём виновата? Шэнь Куньсю ответил после паузы: — Ты спросил меня тогда об экзаменаторах, которых я уже успел отпустить по домам. Я опасался, что ты можешь узнать от них о моём сыне, и пошёл к Сюй Биню, чтобы обсудить с ним, что делать. Сюй Бинь велел мне не беспокоиться. Кто же знал, что, когда я вернусь, то услышу, что все эти люди мертвы? Но я не уверен, что именно он в этом виноват. Все присутствующие в зале обменялись недоумевающими взглядами. Глава округа Фань с сожалением подумал, что если бы он не пришёл сюда этой ночью, ему бы не пришлось выслушивать все подробности дела. Раньше, когда он пригласил на обед в честь Тан Фаня Фан Хуэйсюэ и Сюй Биня, он исходил из того, что у этих двух купцов были высокопоставленные тайные покровители. Фан Хуэйсюэ в последние несколько лет не проявил себя ничем особенным, разве что выдал дочь за уполномоченного по гражданским и финансовым делам этой провинции, подмазавшись к знати. Но Сюй Бинь — это другое дело. Он взобрался на корабль, которым управлял клан Вань. А пока драгоценная супруга Вань находится у власти, партия Ваней будет сильна, и никто не пожелает оскорблять такую силу. Если Тан Фань не решится довести расследование до конца из-за страха перед кланом Вань, то все присутствующие здесь сегодня вечером станут свидетелями некомпетентности императорского посланника. Если же он решит вступить с ними в схватку, то наблюдатели тоже неизбежно попадут под раздачу. Глава округа Фань хотел бы оставаться всего лишь мирным чиновником, и, сталкиваясь с разными неприятностями в повседневной жизни, стремился всячески избегать их. Разве он мог последовать за Тан Фанем прямиком в эти неприятности? На его счастье, Тан Фань оказался довольно понятливым и не собирался принуждать его остаться. Услышав, что сказал Шэнь Куньсю, он обратился к Фань Юэчжэню и остальным чиновникам: — Уже поздно, вам пора возвращаться домой. Я позабочусь обо всём. Не забудьте только осмотреть внимательно тело Линь Фэнъюаня, исключив любую небрежность. Глава округа Фань, пользуясь возможностью, быстро извинился, поспешил подхватить Цзи Миня, собиравшегося что-то сказать, и направился к выходу. Но Тан Фань внезапно его окликнул: — Подожди-ка! Глава округа Фань был так напуган, что едва не подпрыгнул, и, обернувшись, улыбнулся, едва не плача: — Господин ещё чего-то желает? — Оставь здесь людей из окружного ямэня Цзианя и ступай к цяньху Таню. Пусть он предоставит сотню солдат, чтобы окружить дом Сюй. Фань Юэчжэн лишился дара речи. — …Господин, но это же неподобающе. — А что не так? Главе округа Фаню неловко было при всех признаться, что он боится обидеть Сюй Биня, поэтому он тактично проговорил: — Может быть, стоит ещё раз рассмотреть этот вопрос? Если следовать поспешным выводам, можно совершить ошибку… — В случае ошибки это будет моя вина, — заявил Тан Фань. — Я не заставляю тебя идти. Лицо Фань Юэчжэна сделалось кислым, когда он подумал: «Увидев чиновников из окружного ямэня, Сюй Бинь не поверит, что я здесь ни при чём.» Тан Фань недовольно произнёс: — Императорский посланник получил приказ его величества расследовать дело, исправить несправедливость и сначала казнить, а потом докладывать. Что же ты медлишь? Боишься обидеть простого торговца? «Но за этим торговцем стоит клан Вань, и если ты не боишься, то я боюсь!» Глава округа Фань не мог выразить вслух своё недовольство, а тут ещё и Цзи Минь подлил масла в огонь: — Господин, если главе округа это неудобно, в уезде Лулин есть десяток служащих в ямэне, их можно привести прямо сейчас. Этот подчинённый готов внести свой скромный вклад! Сравнивая их поведение, легко можно было увидеть разницу. Фань Юэчжэню ничего не оставалось, кроме как сказать с горькой гримасой: — Простите, господин, я уже иду! Он про себя подумал, что связи Чэнь Луаня были не хуже, чем у Сюй Биня, но в конце концов, Тан Фань нанёс ему поражение в Сучжоу. Видимо, у Тан Фаня тоже неплохие связи. Нельзя обидеть ни одну из сторон. А единственный, кто пострадает в итоге — это такие мелкие креветки вроде него. Глава округа Фань поспешил уйти, а Тан Фань повернулся к Шэнь Куньсю: — Из-за личной неприязни этот человек покушался на императорского посланника и заставил экзаменаторов замолчать. Такие действия просто чудовищны и не могут быть прощены небесами! Готов ли заведующий образованием Шэнь пойти со мной, чтобы арестовать Сюй Биня и его сына? Шэнь Куньсю понимал, что его хотят вынудить пойти и свидетельствовать против семьи Сюй лицом к лицу, поэтому ответил: — Я готов сотрудничать с господином, но я прошу, чтобы господин заступился за моего сына и ходатайствовал о сохранении его жизни. Шэнь Куньсю был уже не тот, что раньше. Где был его властный и непримиримый взгляд? Очевидно, все его предыдущие действия были направлены лишь на то, чтобы запутать Тан Фаня, отвлечь его внимание, но увы, всё оказалось напрасным. Тан Фань вздохнул: — Господин Шэнь давно уже всё знал. Какой смысл теперь беспокоиться? — Говорят, родить ребёнка — не значит воспитать его, — горько улыбнулся Шэнь Куньсю. — Здесь есть вина отца, но разве я не хотел, чтобы он выучился и добился успеха в жизни? Люди также говорят: души родителей достойны жалости в этом мире. Когда у господина Тана будут дети, он поймёт это! — Шэнь Сы действительно виновен, — сказал Тан Фань, — но его преступление не заслуживает смерти. Я доложу обо всём непредвзято, когда вернусь в столицу. Шэнь Куньсю сложил руки в поклоне: — Большое спасибо. Раньше он был таким самоуверенным, а теперь ему приходилось склонять голову ради сына, и наблюдать за этим было в какой-то степени горько. Тан Фань молча покачал головой. Глава округа Фань действовал достаточно быстро, ему потребовалось меньше большого часа, чтобы разыскать цяньху Таня. Цяньху Тань жил в Цзиане и кое-что знал о происхождении семьи Сюй. Когда он узнал, что дом Сюй собираются взять в осаду, его реакция была похожа на реакцию Фань Юэчжэна: он колебался и испытывал опасения. — Господин, это очень важное дело. Может быть, лучше сначала доложить Двору и следовать его указаниям? — Разве в семье Сюй есть старейшины, пережившие трёх императоров, или заслуженные чины империи в четырёх поколениях? — недовольно возразил Тан Фань. — Даже Сына неба, преступившего закон, в итоге постигнет та же участь, что и простого человека. Меня направил императорский двор, чтобы представлять его волю! Цяньху Тань выглядел смущённым. — Господин, по правде говоря, ходят слухи, что семья Сюй так глубоко пустила здесь корни не только благодаря поддержке властей, но и потому, что они хранят одну вещь. — Что же это? — Железная жалованная грамота. Все были ошеломлены, включая Тан Фаня. Железная жалованная грамота была тем самым золотым ярлыком, помогавшим спастись от смерти в старинных театральных постановках. Впервые её стали использовать во времена династии Хань, а когда нынешняя династия установила мир, император-основатель вручил железные грамоты тем заслуженным министрам, кто помог ему прийти к власти. Всего их было сорок два. Во времена правления Юнлэ после гражданской войны он также раздал своим сторонникам довольно много железных грамот. На самом деле, у них на руках хранились лишь половинки грамот, а их вторые части находились в императорской сокровищнице. Когда возникнет необходимость использовать их, две части будут соединены в одну грамоту, и их совпадение послужит свидетельством подлинности. Но действительно ли железная жалованная грамота могла спасти от смерти? На самом деле, не всегда. Многие получившие подобные грамоты до основания династии впоследствии были лишены их императором-основателем. Но когда они передавались последующим поколениям, то это было гарантией, что даже если потомки окажутся недостойны и семья утратит своё влияние, местные власти не осмелятся притеснять их благодаря железной грамоте. — Семья Сюй — торговцы, — сказал Тан Фань. — Как они могли получить железную грамоту? Цяньху Тань объяснил: — Я слышал, что предок семьи Сюй был слугой гогуна Дина. Он показал себя героем во время гражданской войны, в одной из битв закрыв от меча самого Сына неба, и за это получил железную грамоту. Позже предки семьи Сюй стали свободными людьми, покинули особняк Дин-гогуна и перебрались в эти места. Тот, кого называли Дин-гогун, был младшим сыном Сюй Да, знаменитого генерала времён основания династии. Эта история была слишком длинной, чтобы её пересказывать, и цяньху Тань не стал вдаваться в подробности, но все присутствующие и так всё поняли. Глава округа Фань, услышав его слова, ещё больше засомневался: — Господин, раз такое дело, нам нужно продумать всё наперёд. Шэнь Куньсю подобрал рукава и наблюдал за их сомнениями, слегка поджав губы. Он не произнёс ни слова, но усмешка на его лице как будто говорила: что же, теперь и вы все боитесь семью Сюй? Цзи Минь внёс предложение: — Господин, поскольку семья Сюй не может отрастить крылья и улететь, возможно, лучше подождать, когда прибудет второй императорский посланник? Господину не нужно брать на себя ответственность в одиночку. Дело того не стоит! Он на самом деле сказал это из лучших побуждений, но Тан Фань покачал головой: — Сегодняшние дела нужно закончить сегодня. Ночь длинна, а снов много. Не бойтесь, если что-то пойдёт не так, я возьму всю вину на себя и не стану вовлекать вас в неприятности. На самом деле, «второй императорский посланник» стоял рядом с Тан Фанем, но сейчас было неуместно говорить об этом. Все просто решили, что Тан Фань проявляет упрямство и отказывается прислушиваться к советам, чтобы попытаться присвоить себе все заслуги, не дожидаясь второго императорского посланника. Иначе ему придётся разделить не только все риски, но и все достижения в деле. Но поскольку Тан Фань и сам был императорским посланником, то раз уж он настаивал, что нужно произвести арест, всем оставалось только подчиниться. Цяньху Таню не хотелось идти в первых рядах, и он сказал: — Господин, сегодня праздник влюблённых, все выходят посмотреть на фонари, и для патрулирования улиц нужно много людей. У этого скромного слуги недостаточно солдат, я боюсь, что не смогу выполнить требования господина. Почему бы главе округа Фаню и главе уезда Цзи не направить туда людей из ямэня? Семья Сюй — всего лишь торговцы, они не осмелятся оказать сопротивление. Фань Юэчжэн в душе не удержался от ругательств: сам не решаешься идти, а хочешь прикрыться мной, как щитом, как такое вообще возможно! — Цяньху Тань неправ, — заявил он. — Раз уж семья Сюй осмелилась послать людей, чтобы убить господина, значит, им есть на кого положиться. Эти убийцы отлично владеют боевыми искусствами, даже охрана господина Тана не смогла их одолеть. К тому же, в ямэне одни слабаки. Мне кажется, будет лучше, если цяньху Тань возьмёт побольше своих солдат, чтобы не вышло так, что мы не сможем никого схватить, а наоборот, потерпим неудачу и превратимся в посмешище! Цяньху Тань возразил: — Те убийцы не преуспели в прошлый раз и сами получили серьёзные раны. Им удалось разделаться с экзаменаторами только потому, что те были беспомощны, это и обеспечило им лёгкую победу. К тому же, господин здесь, чтобы произвести арест, а не устраивать битву. Неужели семья Сюй готова к тому, чтобы поднять мятеж, позволив убийцам открыто противостоять нам? Эти двое пытались спихнуть решение друг на друга. В любой другой день это было бы хорошим представлением, чтобы понаблюдать со стороны, но сейчас у Тан Фаня закончилось терпение. — В таком случае, вам обоим идти необязательно. Цяньху Тань и глава округа Фань застыли в изумлении. Тан Фань обратился к Цзи Миню: — Глава уезда Цзи пойдёт со мной, согласен? — Этот подчинённый исполнит свой долг! — поспешно откликнулся Цзи Минь. — Жду приказов господина! Одежда лучше бывает новая, а друг старый. Когда дела пошли наперекосяк, старый друг по-прежнему оставался надёжен. Тан Фань удовлетворённо кивнул: — Как и ожидалось, глава уезда Цзи — самый верный и храбрый. Я обязательно упомяну об этом в докладе. Пойдём! Прошу, господин Шэнь! Он даже не взглянул на цяньху Таня и главу округа Фаня, развернулся и вышел из дома Линь вместе с Шэнь Куньсю. Лу Линси, барышня Цяо и остальные, естественно, последовали за ним. Оставшиеся Фань Юэчжэн и цяньху Тань в замешательстве переглянулись, в душе чувствуя себя виноватыми. Один сожалел, что оскорбил императорского посланника, другой — что вообще пришёл сюда этой ночью и окунулся в мутную воду. Если бы он знал, что из этого выйдет, он бы лучше притворился больным, или вообще мёртвым. Увидев, что Тан Фань со своими сопровождающими ушли, они поняли, что у них не осталось другого выбора, кроме как стиснуть зубы и пойти следом. Помимо всего прочего, если бы Тан Фань подал на них жалобу Двору, они не смогли бы снять с себя вину. В любом случае, когда придёт время, можно будет просто стоять и наблюдать, ничего не говоря перед семьёй Сюй, верно? Строя свои собственные планы, вскоре все они подошли к дверям дома Сюй. Вокруг было тихо. Похоже, все ушли любоваться фонарями или просто отправились отдыхать пораньше. Тан Фань окинул взглядом два красных фонаря, две красные двери, двух каменных львов, грозных и величественных. Это действительно был дом богатой семьи. Только те, кто вели хозяйство на протяжении двух-трёх поколений и смогли уберечь его от развала, или имели в семье представителей чиновничества, со временем могли себе позволить такую роскошь. Поскольку Цзи Минь принял решение следовать за Тан Фанем, он, разумеется, не мог отступить в самый решающий момент, поэтому лично подошёл и постучал в дверь. Главные двери так и не открылись, но спустя какое-то время отворилась маленькая дверца, расположенная сбоку. Человек высунул оттуда голову и изумился, увидев такое количество людей, стоявших снаружи. — Кто вы?.. — Этот чиновник — глава уезда Лулин, — низким голосом проговорил Цзи Минь. — Я прибыл по приказу императорского посланника, чтобы арестовать Сюй Суя и передать его в руки правосудия! Привратник был высокомерным, он не только не почувствовал страха, услышав об императорском посланнике, но и нахмурил брови: — Моего хозяина здесь нет. Приходите завтра, пожалуйста! Цзи Минь сильно разозлился. Ему ещё не доводилось слышать, чтобы представителям власти нужно было выбирать подходящее время, чтобы кого-то арестовать. — Хватит нести чушь, открывай скорее! Тан Фань бросил быстрый взгляд на Си Мина. Тот понял и шагнул вперёд, с силой оттолкнул привратника, и тот с шумом завалился на землю. Си Мин вошёл через маленькую дверцу, поднял изнутри засов и открыл главные двери. Привратник громко заорал: — Сюда! Сюда! Воры лезут! Убивают! Тан Фань и остальные одновременно и рассердились, и развеселились. Лу Линси хотел подойти и заткнуть ему рот, но Тан Фань остановил его: — Пусть кричит. Крики привратника скоро привлекли внимание всех обитателей дома Сюй. В доме повсюду зажглись огни, слуги прибежали с палками во двор, но увидели целую толпу представителей власти и застыли в замешательстве, не зная, что делать дальше. Мужчина средних лет вышел вперёд и важно спросил: — Что здесь происходит? — Управляющий Сюй, они сказали, что пришли арестовать молодого господина! — закричал привратник. Увидев рядом с Тан Фанем Шэнь Куньсю, управляющий дома Сюй изменился в лице и почтительно сложил руки перед Тан Фанем: — Должно быть, вы господин Тан? Вместо ответного приветствия Тан Фань спросил: — Где твой старший молодой господин? Пусть выйдет сюда. — Я не знаю, какое преступление совершил мой молодой господин, — ответил управляющий. — Прошу господина объяснить. Тан Фань бросил взгляд на Шэнь Куньсю, и тот ответил за него: — Сговор с экзаменаторами, обман экзаменуемых, мошенничество при проведении государственного экзамена. Управляющий рассмеялся: — То, что говорит господин Шэнь, просто смешно. Мой молодой хозяин в этот раз вообще не сдал экзамен, не говоря уже о том, что его не было в числе тех, кого подозревали в жульничестве. Если он вступил в сговор с экзаменаторами, то почему тогда не получил учёную степень? Шэнь Куньсю спокойно возразил: — Не говори чушь. Это большая беда для семьи Шэнь, и моему сыну, конечно, не избежать наказания, но Сюй Суй его подстрекал. Он спланировал мошенничество на экзамене от начала до конца. Ему не уйти от этого обвинения. Советую тебе не препираться! — И правда, вы говорите как чиновник, — управляющий дома Сюй усмехнулся. — Всё поворачиваете в свою пользу. Хотите арестовать людей по собственному желанию — пожалуйста! Скажу вам честно, господа, моего хозяина сейчас нет дома, он уехал в столицу по приглашению одного важного господина. Боюсь, он вернётся не раньше, чем через полмесяца. Если у вас есть какие-то вопросы, прошу дождаться его возвращения. В его отсутствие этот слуга не может ничего решать. — Мы здесь для того, чтобы произвести арест, — заявил Тан Фань, — а не для того, чтобы ты что-то решал. Если не уйдёшь с дороги, не обвиняй меня, что я получу силой то, что не смогу получить добром. Он сделал чуть заметный жест рукой, и лучники выстроились в ряд у него за спиной, нацелив свои стрелы на слуг и членов семьи Сюй. Доводилось ли когда-нибудь обитателям дома Сюй видеть такую сцену? Они тут же отступили на несколько шагов с выражением паники на лицах. Какой бы наглостью они ни обладали, но не могли же они взбунтоваться? У них не хватило бы смелости пойти против законной власти. Управляющий дома Сюй не ожидал, что Тан Фань окажется таким непреклонным. Тот отлично знал, что семья Сюй поддерживает близкие отношения с первым министром Ванем, но настаивал на том, чтобы произвести арест. Какой жёсткий и упрямый чиновник, это просто немыслимо! Он не подумал о том, что если бы Тан Фань опасался клана Вань, то не вступил бы в противостояние с Чэнь Луанем в Сучжоу. Управляющий скрипнул зубами, вспомнив указания хозяина дома, полученные перед его отъездом, и громко заявил: — Прошу! Железную жалованную грамоту! Подошёл слуга, осторожно державший в руках шкатулку из сандалового дерева. Управляющий открыл её при свете свечей, ярких, как солнечный свет. Внутри находилась половина грамоты с надписью, выгравированной золотом. Если это была подлинная грамота, то она была выдана самим императором Юнлэ. Спустя столько лет она выглядела такой же новой, как прежде. Должно быть, семья Сюй бережно хранила её. Несмотря на то, что они были к готовы к такому повороту, глава округа Фань и остальные невольно изменились в лице и все разом обратили взгляды к Тан Фаню. Заметив, как все испугались, управляющий дома Сюй почувствовал лёгкое самодовольство. — Мне бы хотелось объяснить господам, что предок семьи Сюй совершил выдающийся подвиг и получил эту железную грамоту от самого Сына неба. С тех пор многие поколения семьи следовали закону и никогда не нарушали его, и сейчас мы не используем железную грамоту для того, чтобы намеренно противостоять императорскому посланнику. Но моего хозяина здесь нет, и я хотел бы просить господина Тана из уважения к этой железной грамоте подождать несколько дней, пока хозяин вернётся, чтобы он сам мог всё урегулировать. Зачем было управляющему просить у Тан Фаня эту отсрочку? Хотя он этого не сказал, но всем было понятно, что Сюй Бинь отправился в столицу, чтобы заручиться поддержкой в этом деле. Если сегодня Тан Фань действительно развернётся и уйдёт, возможно, позже ситуация существенно изменится. Если бы управляющий не предъявил железную грамоту, Тан Фань мог бы произвести арест. Однако теперь, когда грамота была представлена, если Тан Фань продолжит настаивать и сведения об этом достигнут столицы, там могут решить, что он не уважает императора и расценить это как величайшее преступление. «И зачем было суетиться?» — подумал глава округа Фань, невольно слегка злорадствуя. Ведь он же говорил, что нужно рассматривать ситуацию в перспективе. Но Тан Фань не стал его слушать и настоял на том, чтобы сюда явиться, и теперь мало того, что потерял лицо, но и оказался верхом на тигре. Эта молодёжь так импульсивна! В сложившейся ситуации всем казалось, что Тан Фань не сможет довести дело до конца. Наконец, Цзи Минь с привычным великодушием сказал: — Господин, этот подчинённый вспомнил, что должен сообщить кое-что срочное. Прошу господина уйти сейчас. Почему бы нам не отпустить их и не вернуться завтра? Когда управляющий дома Сюй это услышал, на его губах появилась усмешка. — Железная жалованная грамота не является императорским указом, — проговорил Тан Фань. — В обычной ситуации этот чиновник, конечно, уступил бы из уважения, но сейчас семья Сюй подозревается в государственной измене. Мы должны дожидаться Сюй Биня, чтобы принять решение по такому делу? Если рассказать об этом, весь мир будет смеяться! Может ли быть такое, что статус Сюй Биня выше, чем у императорского двора?! Что? Все были ошеломлены. Государственная измена? Какая ещё измена? Как всё это дело может быть связано с государственной изменой? Автору есть что сказать: Здесь две сюжетные линии, и линия Шэнь Куньсю уже разъяснилась. Но в деле о секте Белого Лотоса и семье Сюй всё не так, как говорил господин Тан. В этой главе всё не поместилось, придётся продолжить уже в следующей. Мини-театр: Суй Чжоу: Хе-хе, изначально я собирался проявить свои чувства в этой главе, но мне не дали сказать ни слова. Придётся подождать продолжения. Тан Фань: … Ты называешь это проявлением чувств, когда просто пугаешь людей до смерти? Суй Чжоу: Попробуй сам, если не веришь. Тан Фань (в недоумении): Как попробовать? Суй Чжоу: Позволь мне поцеловать тебя на людях, тогда узнаешь. Тан Фань: … Нет уж, спасибо.