14-й год правления императора Чэнхуа

До этой встречи Сюй Бинь и Тан Фань нигде не пересекались раньше. И даже если Сюй Бинь испытывал какую-то неприязнь к Тан Фаню, он был всего лишь торговцем. Вне зависимости от того, сколько у него было денег, он не заслужил чести лично увидеть императорского посланника. А уж тем более, выказывать недовольство и строить ему козни. Ранее глава округа Фань уже представил Сюй Биня, как родственника мелкого служащего из министерства чинов Нанкина. Такие отношения были довольно далёкими, но если кто-то был земляком или родственником чиновника, то мог размахивать тигровой шкурой как флагом, заявляя об этой связи. Поэтому Тан Фань предположил, что положение Сюй Биня может быть достаточно значимым. Как и следовало ожидать, слова Цзи Миня развеяли его сомнения: — Прежним покровителем Сюй Биня был министр доходов Нанкина Чэнь Чжи, но после того, как он вышел в отставку, Сюй Бинь отказался от большей части своего богатства и воспользовался связями в столице, чтобы наладить отношения с первым министром Ванем и получить разрешение на продажу соли в Цзянси на ближайшие три года. — Цзи Минь качнул головой и полушутя добавил: — Поговаривают, что причина, по которой Чэнь Чжи попал в неприятности, кроется в тебе, а значит, из-за тебя Сюй Биню пришлось отдать большую часть имущества первому министру. Возможно ли, что он тебя ненавидит? — Так вот в чём дело, — прозрел Тан Фань. — Он смотрел на меня так, словно я должен ему несколько десятков тысяч таэлей и постоянно пытался поставить меня в неловкое положение и смутить. Неудивительно, что он чувствует себя столь уверенно, раз опирается на такое большое дерево как Вань Ань! — Верно, Жуньцин, хотя сейчас тебе нет нужды его бояться, но лучше не провоцировать лишний раз такого гнилого человека. Заденешь благородного мужа, и большее что с тобой случится — он обругает тебя, глядя в глаза. Но если насолить негодяю, он обязательно замыслит что-то недоброе за твоей спиной. — Думаешь, дело, которое я расследую в этот раз, как-то связано с Сюй Бинем? — Этого я не знаю, — пожал плечами Цзи Минь. — Но есть кое-что подозрительное: накануне экзамена при дворе сын Сюй Биня Сюй Суй поссорился с ныне покойным Линь Чжэнем. Они оба участвовали в экзаменах при дворе в этом году, и после того, как вывесили список выдержавших экзамен, Линь Чжэнь оказался среди двадцати первых имен, а Сюй Суй — нет. Это было очень важной зацепкой. — Эта ссора… как ты о ней узнал? — задумчиво протянул Тан Фань. Цзи Минь покачал головой: — Академия Байлучжоу — самая знаменитая академия в Цзиане, а лёгкое дуновение ветерка способно разлететься по всем перекрёсткам и переулкам. То было значительное и шумное событие, эти двое даже драку затеяли. Мне едва не пришлось самому идти разнимать их. Говорят, в итоге всё разрешил наставник академии. Если бы этим занялся я, учащиеся были бы опозорены, и это могло бы даже повлиять на их будущую служебную карьеру. — Понятно. То, что ты рассказал, весьма полезно. Больше спасибо. Уже поздно, тебе придётся потерпеть неудобства и остаться ночевать здесь. Цзи Минь прыснул от смеха: — Неудобства? Это я приказал обустроить этот государственный постоялый двор. Мне ещё о многом нужно с тобой поговорить, так почему бы нам не лечь сегодня вместе? Прежде чем Тан Фань успел ответить, неожиданно вмешался Лу Линси: — Старший брат Тан, моя рана сильно болит! Он не издавал ни звука всё это время, просто сидел рядом, навалившись на Тан Фаня почти всем своим весом. Из-за чего Тан Фань решил, что тот давно спит, и едва не подпрыгнул на месте от испуга, услышав его слова. — Иди отдохни, если так болит, — Тан Фань искоса глянул на него, повернув голову. Лу Линси расплылся в улыбке: — Старший брат Тан, мог бы ты меня проводить? Я не в силах идти сам. Тан Фань был тем, кто ест мягкую пищу, но не ест твёрдую. Силой вы ничего от него не добьётесь, но стоит попросить мягко — и он с лёгкостью пойдёт на компромисс. Суй Чжоу уже давно разобрался в его характере, но теперь и ещё один человек его понял. Если бы глава Двора Суй, находящийся вдали, узнал об этом, интересно, что бы он подумал. — Молодой господин Лу уже не маленький, — рассмеялся Цзи Минь. — Почему он ведёт себя как ребёнок? Неудивительно, что Жуньцин назвал тебя младшим братом! Его слова весьма расстроили Лу Линси, но имея нрав молодого господина из знатной семьи, тот не мог просто так уйти. Он всё ещё держался за рукав Тан Фаня и отказывался отпустить его, всей своей позой словно бы говоря: “ И что ты с этим сделаешь?» Цзи Минь это увидел, но не стал принимать во внимание. После провала на экзамене он давно уже пересмотрел суть отношений между людьми и узнал множество лиц и характеров. Кому-то вроде Лу Линси нечем было его удивить. — Жуньцин, ты целый день провёл на ногах! Давай я провожу молодого господина Лу. — Не стоит, — ответил Тан Фань. — Благодарю за твою доброту, брат Цзымин, но я сам провожу Ицина, а ты хорошо отдохни. Мы ещё поговорим завтра. Цзи Миню нечего было возразить на это, и он лишь кивнул с улыбкой: — Хорошо. Все трое жили в одном дворе, и достаточно было сделать всего несколько шагов, чтобы вернуться к себе. Лу Линси был ранен, но всё же смог прийти послушать, о чём болтают Тан Фань и Цзи Минь, поэтому не было причины, почему он не мог пройти эти несколько шагов обратно. Тан Фань понял, что тот скорее всего хочет что-то ему сказать. Поэтому он выполнил его желание и проводил Лу Линси в его комнату. Лу Линси действительно очень устал, но всё же с большим трудом поддерживал бодрость духа. Как только он зашёл в комнату, то сразу же упал на кровать. Увидев это, Тан Фань расстроился и, чувствуя себя виноватым, назидательно проговорил: — Что такого важно ты хочешь мне сказать, раз не мог подождать до завтра? Если бы ты послушался меня и лёг спать, то не измотал бы себя так сильно. Лу Линси устало ему улыбнулся: — Я уже слышал, как евнух Ван говорил о секте Белого Лотоса, но не принял это всерьёз тогда, думая, что если рядом с тобой такие люди, как мы, то ничего не случится. Только сейчас я понял, что глубоко ошибался. Этим вечером всего несколько бандитов довели нас до такого состояния. Если бы их было немного больше, кто знает, что бы с тобой… содрогаюсь при одной мысли об этом. Поэтому теперь я не могу выпустить тебя из своего поля зрения. — Это же постоялый двор для чиновников, что здесь может случиться? — усмехнулся Тан Фань — Не выдумывай. Нужно быть осторожными, но трава и деревья не должны казаться солдатами, иначе как ты будешь спать ночью? Лу Линси схватил его за рукав: — Старший брат Тан, ты мог бы переночевать сегодня здесь. Я смогу успокоиться, только если буду видеть тебя. Иначе мне придётся стоять на страже у твоей двери. Выбери сам. Сможешь ли ты смотреть, как я провожу ночь, стоя снаружи? Тан Фань действительно ничего не мог с ним поделать: — Тогда идём в мою комнату, кровать там больше. На твоей мы вдвоём не поместимся. Лу Линси радостно воскликнул. Ещё мгновение назад он был ослабевшим и истощённым, а сейчас сразу же вскочил на ноги, словно и вовсе не был ранен. Тан Фань: … Несмотря на то, что шёл шестой месяц, ночью не было жарко. Расстеленная на кровати циновка была очень удобной, и двое взрослых мужчин легко бы на ней уместились, если бы не вертелись. Лу Линси и сам не знал, из-за чего так сильно взволнован. Но это мешало ему лечь спокойно, и он вертелся в постели, как гусеница. В конце концов Тан Фаню пришлось положить на него руку, чтобы придержать. — Ты весь вечер просидел с Шэнь Сы, узнал что-нибудь? Вспомнив об этом серьёзном деле, Лу Линси покраснел от стыда, прокашлялся в попытке скрыть неуверенность, и только после этого ответил: — Я думаю, что молодой господин Шэнь на самом деле большой соломенный мешок. Тан Фань поднял брови: — В каком смысле? — Поначалу, наблюдая за ним на ужине, я решил, что он умышленно скрывает свои достоинства, — улыбнулся Лу Линси. — Но после пары предложений понял, что он просто прикрывался статусом отца эти два года, чтобы творить всё что хотел. Он не делал большого зла, но постоянно совершал мелкие ошибки, к тому же, совершенно не продвинулся в учёбе. Шэнь Куньсю из-за злости на сына брал его везде с собой. Если Шэнь Сы и правда лишь притворялся недалёким, ему не было необходимости скрывать ум от родного отца, да ещё и столько лет. Тан Фань покачал головой: — Хотя Шэнь Куньсю и старомоден, он всё же довольно образованный человек. Такой сын должен быть возмездием за предыдущую жизнь! Отец был вовлечён в судебное дело, и ему нужно было избежать подозрений, однако сын всё равно, не таясь, пошёл на званый обед в честь императорского посланника. Тот, кто не знал, посчитал бы, что это отец приказал ему прийти и подкупить Тан Фаня. Если бы Шэнь Куньсю стало об этом известно, он, вероятно, пришёл бы в ярость. Неудивительно, что имея такого сына, он хотел всегда держать его подле себя. Неизвестно, каких ещё бед мог навлечь Шэнь Сы без присмотра. — Мы с ним примерно одного возраста, — усмехнулся Лу Линси. — Старший брат Тан, сравнивая нас, считаешь ли ты меня более очаровательным? Тан Фань закатил глаза: — Ты не особо умён, раз сравниваешь себя с Шэнь Сы. Мог бы вполне сравнивать со мной! Тан Фань от природы был красивым и талантливым мужчиной, но совершенно точно не женственным. Закатывая глаза, он не пытался кого-то соблазнить, он просто их закатывал. Однако в глазах тех, кому он нравился, он в любом случае выглядел привлекательно. Лу Линси сразу же пристал к нему с вопросами: — Старший брат Тан, тогда расскажи, каким ты был в юности? Тан Фань, однако, не стал продолжать разговор: — Ты повредил руку или голову? Почему внезапно кажется, что ты помолодел на десять лет и вдобавок ведёшь себя как избалованный глупый ребёнок. Уже поздно, давай спать. Договорив, он повернулся спиной к Лу Линси. Лу Линси хотел положить руку на его талию, но побоялся, что Тан Фань рассердится и они поссорятся. Он имел воровские помыслы, но не воровскую смелость, поэтому только и мог что сердито смотреть Тан Фаню в спину, предаваясь пустым мечтаниям. Однако из-за того, что он слишком устал, Лу Линси не заметил, как уснул. Остаток ночи прошёл в тишине. На следующий день Тан Фань встал довольно поздно, поскольку вчера его не только пытались убить, но и большую часть ночи он проворочался, пытаясь заснуть. Проснувшись, он услышал от работников постоялого двора, что глава округа Фань явился с визитом и уже ожидает его. Глава округа Фань прождал большую часть утра. Боясь разбудить Тан Фаня шумом, он упорно не позволял никому доложить о своём прибытии, пока Тан Фань сам не проснётся. Увидев, что Тан Фань уже оделся и вышел, он сразу поднялся и поприветствовал его: — Этот подчинённый пришёл навестить господина. — Глава округа Фань, не нужно церемоний, — откликнулся Тан Фань. — Если что-то случилось, почему меня не разбудили? Глава округа Фань неестественно улыбнулся — как бы он осмелился? — Этот подчинённый пришёл, чтобы извиниться перед господином! Покушение на господина потрясло этого подчинённого, и он вместе с цяньху Танем всю ночь обыскивал город. Мы направили больше людей на поиски, так что я думаю, что уже совсем скоро мы поймаем нападавших! Сказав так, он и сам понимал, что шанс найти кого-то теперь ничтожен. Раз им не удалось задержать их сразу на месте преступления, то теперь уже нет смысла рассчитывать поймать их. Нападавшие ничем не раскрыли своих личностей, солдаты будут обыскивать дома горожан, но толку от этого не будет. Всё равно, что пытаться выловить в море иголку. Будучи местным чиновником, глава округа Фань нёс за это ответственность, тем не менее Тан Фань на себе испытал жестокость этих подосланных убийц. Они явно были подготовлены, да и смогли уйти в целости и сохранности. У них должно быть убежище в городе, чтобы укрыться там в случае необходимости, а с рассветом, прикинувшись простыми людьми, покинуть город. Кто их сможет найти? Поэтому Тан Фань не стал возлагать чрезмерную ответственность на главу округа Фаня. Напротив, он сказал: — Главе округа Фаню не стоит винить себя. Ты уже выполнил свой долг. Кроме того, всё это случилось неожиданно, и обсуждать тут больше нечего. Однако отныне нужно быть осторожнее, не хотелось бы, чтобы подобное повторилось. — Я запомню урок господина, этот подчинённый признаёт свою вину! — с трепетом в голосе ответил глава округа. — Господин, люди в вашем подчинении были ранены, этот скромный взял для вас несколько опытных и умелых солдат у цяньху Таня. Не знаю, как вы к этому относитесь? Его характер и ведение дел в корне отличались от Чэнь Луаня. Чэнь Луань, полагаясь на своего покровителя, игнорировал и не проявлял уважение к Тан Фаню, в то время как глава округа Фань боялся совершить ошибку, получить осуждение императорского посланника и не сохранить свой ушамао. Поэтому он как мог искусно льстил Тан Фаню, боясь, что его услужливость будет недостаточной. Тан Фань задумался: двое из четырёх людей, которых дал ему Ван Чжи, были ранены, и количество подчинённых в его распоряжении резко сократилось. Он согласно кивнул: — Тогда расставьте охрану вокруг постоялого двора. Благодарю за услугу. Вышестоящий чиновник готов был принять его добрую волю и не собирался наказывать его — глава округа Фань обрадованно выдохнул и украдкой вытер пот со лба: — Это обязанность этого подчинённого! Рад помочь, рад помочь! Стоило главе округа Фаню уйти, как сразу же вошёл Лу Линси: — Брат Тан, люди, которых привёл глава округа Фань — солдаты из армии. Их умения ограничены и никак не могут сравниться с моими! — Разве ты не отдыхал, — спросил Тан Фань, — зачем ты снова встал? — Если ты встал, разве я могу спать, — ответил Лу Линси со смехом. —Я уже говорил, что куда бы ты ни пошёл, я пойду с тобой, иначе каким образом я смогу тебя защитить? Я не хочу, чтобы вчерашнее повторилось. Его лицо было слегка бледным, но энергия уже била через край. Молодой человек быстро восстанавливался, его ранения по сравнению с Си Мином и его людьми были не такими серьёзными. Если бы он ещё не двигал раненной рукой, вообще не было бы проблем. — Молодой господин Лу прав! — Си Мин и Хань Цзинь вошли с улицы и присоединились к Лу Линси. Из всех четверых эти двое отделались легче всего. — Господин, вчера ночью тем людям не удалось добиться успеха, они точно нападут снова. Кто-то должен быть рядом с вами. Тан Фань нахмурился: — Но ваши раны… Си Мин небрежно усмехнулся: — У нас нет внутренних повреждений, мы можем и ходить, и бегать. Господину не нужно волноваться! Раз они так настаивали, Тан Фань больше не мог спорить с ними: — В таком случае, после завтрака Си Мин и Хань Цзинь последуют за мной к Шэнь Куньсю. Ицин, ты иди и попроси главу округа Фаня вернуть тело Линь Чжэня, а затем найди осмотрщика трупов, чтобы тщательно проверить причины смерти. Линь Чжэнь был тем самым учащимся, который повесился и перед смертью написал послание своей кровью. Пока это дело не будет раскрыто, невозможно снова провести экзамен при дворе, так как оно затрагивало результаты экзамена более десятка остальных сюцаев. Если жульничество на экзаменах подтвердится, значит, Линь Чжэнь умер напрасно, совершив самоубийство из страха перед наказанием. Да и репутация этих нескольких человек тоже не будет восстановлена. Если же выяснится, что Шэнь Куньсю решил это дело несправедливо и вынес ошибочный приговор, а сдающие экзамен не жульничали, то с карьерой Шэнь Куньсю будет покончено. Вопрос был простым, однако его решение теперь находилось полностью в руках Тан Фаня. Будь это другой чиновник, то даже если бы у него сердце не дрожало от страха, он бы срочно, всеми способами попытался расположить к себе Тан Фаня, чтобы тот не раздражался из-за того, что к нему невнимательны, и не склонился в сторону учащихся, однако Шэнь Куньсю так не поступил. Со вчерашнего дня и до настоящего времени он так и не показался и даже не прислал никого поприветствовать Тан Фаня. Не понятно, либо он был воистину невозмутим, либо чересчур самоуверен и заносчив. Си Мин и Хань Цзинь оба согласились, но Лу Линси не желал этого делать: — Старший брат Тан, можем мы с Си Мином поменяться? — Делай, что тебе говорят. — Тан Фань погладил его по голове. Лу Линси почти незаметно поджал губы и успокоился. Прежде чем наносить визит, необходимо было заранее уведомить об этом хозяина дома в письме, однако Тан Фань был императорским посланником, ему не обязательно было следовать этим нормам. Вместе с Си Мином и Хань Цзинем он отправился к месту, где жил сейчас Шэнь Куньсю. В городе было два постоялых двора для чиновников, в одном остановился Тан Фань, в другом — Шэнь Куньсю. Шэнь Куньсю, будучи заведующим образованием провинции Цзянси, постоянно находился в ямэне Наньчана, а когда он инспектировал дела в округах, то всегда останавливался на ночлег на постоялом дворе. Сейчас он был глубоко обеспокоен этим делом и почти не покидал постоялого двора, так что, когда Тан Фань прибыл туда, Шэнь Куньсю был на месте. Оба имели третий ранг, но из-за положения Тан Фаня Шэнь Куньсю должен был вежливо его поприветствовать, чему Тан Фань и не думал препятствовать. После того, как они оба сели, он не стал тратить время на пустые слова, а сразу перешёл к главному: — Я лишь недавно прибыл сюда и знаю об этом деле только от императорского двора и из тех сплетен, что слышал в пути. Пожалуйста, заведующий образованием Шэнь, расскажите мне всё с начала и до конца. Шэнь Куньсю начал рассказ. В действительности это дело не было сложным. Начиная с династии Тан, отбор путём императорских экзаменов помогал найти талантливых людей. Чтобы использовать все возможности для достижения цели, некоторые начали жульничать на экзаменах. К тому времени, когда правящая династия достигла вершины могущества, многие сдающие экзамен готовы были пойти на всё, чтобы получить учёную степень. Считалось, что прятать шпаргалки в одежде, головном уборе или подошве обуви было слишком низко, их не только легко обнаружить, но и будущее этого человека в таком случае будет полностью разрушено, поэтому самые умные нашли путь более надёжный и простой — подкупать экзаменаторов. Экзаменаторы тоже были людьми, а у людей семь чувств и шесть страстей, естественно, у них имеются недостатки. Но после династии Сун экзаменационные работы кандидатов переписывались специальными писцами прежде чем предоставлялись экзаменаторам. Не только почерк нельзя было распознать, но и имена были скрыты. Их оглашали вместе с результатами экзаменов. Поэтому бесполезно было называть экзаменатору своё имя заранее, если только он лично не проводил экзамен. Однако таланты есть в каждом поколении, и вскоре появился новый способ жульничества на экзаменах: заранее встретиться с экзаменатором, чтобы договориться об условном знаке. В этот раз кодовая фраза на экзамене была: «Великое достижение». Экзаменующиеся всеми правдами и неправдами старались вписать эти слова в свою экзаменационную работу, чтобы проверяющие обратили на них внимание и сразу же поняли: это секретный код, о котором заранее договорились, и эту работу нужно оценить как лучшую. В этот раз на экзамене использовали именно такой способ жульничества, но Шэнь Куньсю не заметил этого. Он контролировал экзамены в нескольких местах, и округ Цзиань был всего лишь одним из таких, так что в этом не было ничего удивительного, учитывая ограниченность его сил. После того как экзаменаторы расставили по порядку оценки всем имеющимся экзаменационным работам, он лишь взглянул на первые, лежавшие сверху, несколько штук, одним взглядом охватил десять строк, решил, что с ними всё в порядке, и сразу же согласился огласить список, не подозревая, какая беда за этим последует. У шестнадцати человек, включая погибшего Линь Чжэня, в работах имелись слова «Великое достижение». Шэнь Куньсю допросил экзаменаторов, но это не принесло никаких результатов. В итоге он собрал этих шестнадцать человек вместе и вновь провёл для них экзамен, что и вывело их на чистую воду. Шэнь Куньсю решил, что обвинения в отношении учащихся были действительно справедливы, так что следует лишить их учёной степени сюцаев, чтобы они никогда не были приняты на государственную службу. Для учёных, стремившихся к карьере чиновника всю свою жизнь, это было подобно грому среди ясного неба, что и привело к тому, что Линь Чжэнь повесился. Услышав всё это, Тан Фань спросил: — Заведующий образованием Шэнь, раз вы заново проверили тех шестнадцать учеников, наверняка у вас остались их экзаменационные работы? — Да, я действительно их сохранил. — Можно взглянуть? Экзаменационные работы — важное доказательство, Шэнь Куньсю должен был сохранить их. Он немедленно нашёл их и вместе с шестнадцатью работами, первоначально написанными во время экзаменов при дворе, показал Тан Фаню. Тан Фань взглянул на них и спросил: — Заведующий образованием Шэнь, обе работы Ли Чжэня были на должном уровне, в них нет существенных различий. Работа, написанная во время повторного экзамена, не намного хуже, видно, что они выполнены с истинным умом и талантом. Однако Шэнь Куньсю возразил ему: — Неверно, хотя первое и второе сочинение не очень различаются, это не значит, что он не жульничал на экзамене. В его первой работе нашли слова «Великое достижение», так что, должно быть, он полагался на везение, ошибочно считая, что они защитят его. Кто бы мог подумать, что дело у восточного окна раскроют. Конечно, в его словах был смысл. Нельзя было сказать, что Шэнь Куньсю не прав, однако, если другие попечители учебных заведений неожиданно столкнулись бы с такой ситуацией и после повторного экзамена обнаружилось, что в обеих работах экзаменующегося различия невелики, они бы, скорее всего, решили отпустить такого экзаменующегося. Если уровень на первом и втором экзамене не настолько различается, чтобы предъявить обвинение, на это закроют глаза. Так было, поскольку в то время сословие учёных-чиновников имело решающий вес в общественном мнении, все они были образованными людьми. Казалось, что император считает себя превыше всех и всего, но на самом деле он не один распоряжался Поднебесной, а правил вместе с гражданскими чиновниками, поэтому к учёным он проявлял немного снисхождения. Говорили, что в тот год в одном из округов из-за стихийного бедствия в экзамене приняло участие намного меньше людей, чем в прежние годы, и в результате количество получивших степень сюцаев по сравнению с предыдущими годами было намного больше, только пятеро человек провалились на экзаменах. Остальные, выдержавшие экзамен и получившие учёную степень, направили прошение главному экзаменатору, чтобы тот зачислил пятерых провалившихся, дабы завершить это дело добром. Главный экзаменатор, едва услышав эту просьбу, счёл её разумной и зачислил оставшихся пятерых экзаменующихся. Впоследствии об этом событии стало известно в учёных кругах, но никто не говорил, что главный экзаменатор поступил неправильно, наоборот, все в один голос хвалили его. Поэтому действия Шэнь Куньсю были слишком строгими по сравнению с обычной практикой экзаменаторов. В то же время, нельзя было сказать, что он не прав, поскольку, как он и заявлял, эти шестнадцать человек действительно вызывали подозрение. Среди них могли быть те, кто сдал бы экзамен, полагаясь на собственные знания, но они решили, что с кодовым словом шансов будет больше, поэтому последовали примеру других, но неожиданно сами оказались в яме. Тан Фань прибыл сюда для расследования, и у него фактически было два ключевых вопроса: нужно ли лишить учёной степени всех шестнадцать человек и была ли смерть Линь Чжэня вызвана давлением со стороны Шэнь Куньсю. — Когда я прибыл в Цзиань, до меня дошли кое-какие слухи о заведующем образованием провинции Шэне, — начал Тан Фань. — Какие слухи? — тут же нахмурился Шэнь Куньсю. — Говорят, у отца Линь Чжэня в прошлом были личные счёты с заведующим образованием Шэнем? — Что за бред! — Шэнь Куньсю отреагировал весьма возбуждённо и даже ударил ладонью по столу. — Кто осмелился трепать языком перед цензором Таном? Имеются неопровержимые доказательства обмана Линь Чжэня и прочих. Я лишил их степени, руководствуясь общественными интересами, как же они смеют клеветать на меня! Увидев, как он начинает краснеть от гнева, Тан Фань продолжил: — Заведующий образованием Шэнь, не сердитесь, даже если это злостные сплетни, это моя обязанность, я должен задавать вопросы, чтобы во всём разобраться. К тому же, после оглашения списка, мотивы подстрекателей, которые распространяли слухи о том, что кто-то жульничал на экзамене, кажутся подозрительными. Заведующий образованием Шэнь, вы не расследовали эти обстоятельства? Шэнь Куньсю действительно не искал того, кто распространял слухи о жульничестве. Когда он услышал новости, этот скандал уже разгорелся. Ему нужно было потушить огонь, было ли у него время искать поджигателя? Услышав вопрос Тан Фаня, Шэнь Куньсю сразу же помрачнел: — Нет! Тан Фань задал ещё один вопрос: — В таком случае, заведующий образованием Шэнь спрашивал экзаменаторов повторно? Как они объясняют мошенничество экзаменующихся? — Спрашивал, — ответил Шэнь Куньсю, — они не признаются. Тан Фань нахмурился: «Они не признавались или ты не видел смысла спрашивать?» Одним экзаменующимся было бы трудно жульничать в такой ситуации, ничего бы не вышло, важно содействие экзаменаторов, иначе откуда бы появилась условная фраза. Заметив хмурое выражение лица Тан Фаня, Шэнь Куньсю почувствовал раздражение. Он спрашивал себя, не ошибся ли в этом вопросе. Шум поднялся только из-за смерти Линь Чжэня, сделав его предметом всеобщего осуждения и порицания. Шэнь Кунсю не возражал против того, что Двор отправил императорского посланника разобраться с этим делом. Однако, увидев, насколько молод Тан Фань и каким тоном при этом с ним говорит, словно приехал арестовывать преступника, Шэнь Куньсю невольно разозлился. — Осмелюсь спросить заведующего образованием Шэня, сколько экзаменаторов принимало участие в этом экзамене и каково их происхождение? — Всего пятеро, и все они — наставники из округа Цзиань. — Тогда где они сейчас? Я хотел бы с ними увидеться. — Все они вернулись домой. — Поскольку они замешаны в этом деле, все они находятся под подозрением. — Тан Фань больше не мог себя сдерживать. — Заведующий образованием Шэнь прекрасно знал, что императорский двор пришлёт сюда людей для расследования, и всё равно позволил им вернуться домой. В чём же причина?! — Цензор Тан, если вы недовольны, вы можете сами призвать их, чтобы задать вопросы! — фыркнул Шэнь Куньсю. Тан Фаня выводило из себя его нежелание сотрудничать. Именно ты напортачил, но всё равно сейчас ведёшь себя уверенно и смело, кого ты пытаешься запугать? Лицо Тан Фаня потемнело от гнева: — Я направлю доклад по этому делу! — Что значило: «Я подам на тебя жалобу Двору». Кто бы мог подумать, что Шэнь Куньсю прохрипит в ответ: — Как вам будет угодно! Их беседа закончилась ссорой. Тан Фань хорошо понимал нрав Шэнь Куньсю, разговор не клеился, и продолжение диалога было лишь пустой тратой времени. Он резко встал и собирался уже уйти, взмахнув рукавами, как вдруг увидел, что кто-то бежит к ним с улицы с выражением паники на лице. — Господин, господин, беда! Увидев Тан Фаня, этот человек замолчал, но выражение его лица оставалось достаточно странным. Тан Фань понял, что тот молчит, потому что не хочет, чтобы Тан Фань его услышал. В таком случае, ему больше не было смысла здесь оставаться. Он попрощался с Шэнь Куньсю и пошёл прочь вместе с Си Мином и Хань Цзинем. Шэнь Куньсю, вопреки ожиданиям, так и не встал, чтобы проводить его, а остался сидеть на месте. Лишь только они покинули дом Шэнь Куньсю, Си Мин сказал Тан Фаню: — Господин, судя по лицу его слуги, здесь что-то не так. Тан Фань кивнул, он тоже заметил страх на лице прибежавшего. Это должно быть что-то серьёзное. — Иди и выясни, что произошло. Также найди пятерых экзаменаторов и нескольких сдававших экзамен, обвинённых в жульничестве. Я должен задать им вопросы. Можешь обратиться к главе округа Фаню, он не осмелится отказать в помощи. Си Мин кивнул. Если это на самом деле жульничество, тут не обошлось без участия экзаменаторов, сыгравших свою роль. Однако Шэнь Куньсю отпустил их, не сказав и пары слов. Это не могло не вызвать подозрения. Шэнь Куньсю ясно дал понять, что не будет сотрудничать, но Тан Фань не думал, что не сможет справиться без него. Изначально это дело не было сложным, однако, учитывая, что связанные с ним люди отсутствовали, не понятно было, с чего начинать. Си Мин принял приказ и тут же отправился на поиски главы округа Фаня. Тан Фань же вместе с Хань Цзинем вернулся к себе, однако там его уже ждал Лу Линси. — Старший брат Тан, Линь Фэнъюань сказал, что тело Линь Чжэня уже похоронили. Автору есть что сказать: В прошлой главе я обещала, что муженёк скоро появится, но он пока не появился. Я не хотела жертвовать сюжетом, просто чтобы сделать главу милой, поэтому сразу упомянула об этом в заголовке, чтобы читатели, ожидающие милоты, не разочаровались. Вот такая совестливая автор Мяу… Мини-театр: Тан Фань: Вообще-то, я — главный герой, разве одного меня недостаточно? Ван Чжи: В наше время популярна несовершенная красота. Человек с моим статусом, положением, умом и характером, имевший трудное детство, но продолжавший совершенствоваться и наконец поднявшийся на вершину горы… Таких людей мало, поэтому все любят евнуха Вана, понял? Суй Чжоу: Мне достаточно нравиться только одному человеку. Тан Фань: …. (отворачивается, делая вид, что ему всё равно, а на самом деле тихонько краснея)