14-й год правления императора Чэнхуа

Тан Фань рассчитывал после окончания дела в Сучжоу вернуться в родной город, принести жертвоприношения предкам, но теперь ему снова поручили дело. Экзамен в Цзиане привёл к судебному делу об убийстве, и все его надежды пошли прахом. Передав с Ван Чжи дальнейшие указания, он должен был, ни на минуту не останавливаясь, отправиться в Цзянси, в провинцию Цзиань. Перед отправлением он со вздохом сказал Ван Чжи: — Когда я с тобой познакомился, ты ещё даже не достиг совершеннолетия, теперь же несколько лет пролетели в мгновение ока. Жаль, что нам приходится расстаться, как только мы встретились. Боюсь, что после нынешней разлуки придётся дождаться моего возвращения в столицу, чтобы снова встретиться. Надеюсь, ты позаботишься о себе. — Когда ты научился быть таким занудой? — прямолинейно спросил евнух Ван. — Я то думал, ты отличаешься от заурядных людей, но оказывается, ты самый банальный из всех! Не забывай, что тебе нет ещё и тридцати, а ты уже помощник министра третьего ранга. Пусть это и номинальная должность, ты достиг её намного раньше других. Теперь тебе нужно воспользоваться делом в Цзянси, чтобы добиться больших заслуг, тогда я и Хуай Энь сможем рассказать Его Величеству о тебе и ты станешь настоящим помощником министра наказаний. Я слышал, что в следующем году государственная канцелярия собирается выдвинуть на должности новых людей. Когда придёт время, ты даже сможешь присутствовать на заседаниях кабинета министров, если посчитают, что у тебя достаточно заслуг. Люди там получают ранги в зависимости от того, как долго они там находятся. Чем раньше попадёшь туда, тем скорее сможешь воспользоваться этим преимуществом. У Ван Чжи всегда был такой характер, открытый и смелый. Казалось, в нём никогда не было заметно ни негатива, ни упадка духа. Даже если он порой сталкивался с неудачами, то никогда не отступал. Такой человек непременно будет производить на других впечатление высокомерия и своевольности, но в то же время заразит боевым духом. Все переживания Тан Фаня из-за разлуки улетучились, и он лишь дёрнул уголками рта, согласно кивая. Кто знал, что, сказав это, Ван Чжи злорадно улыбнётся и сменит тему: — На самом деле, ты должен быть рад возможности поехать в Цзянси, а не в другое место. — Почему? — озадаченно переспросил Тан Фань. — Разве Суй Гуанчуань не там же? Если вы двое не видитесь хотя бы один день, то это всё равно, что не видеться три осени. Разве встреча после долгого расставания не слаще медового месяца? Тан Фань поперхнулся воздухом. Прощание перед разлукой, когда держатся за руки и смотрят друг на друга с сожалением, существует лишь в легендах и фантазиях. Когда имеешь дело с Ван Чжи, эти чувства можно не растрачивать. Видя, что Тан Фаню нечего сказать, Ван Чжи рассмеялся и довольно добавил: — Вот только у Суй Гуанчуаня есть поручение, боюсь, у него не будет времени на тебя, а может, его и в Цзиане не будет. Плохо, если у тебя не будет ни одного защитника. Стыдно важному императорскому посланнику путешествовать в одиночку. У меня как раз есть четыре человека, которых я могу одолжить тебе и готов поручиться за их верность. К тому же, кое-кто уже ждёт тебя на границе Цзианя. Можешь не волноваться, в этот раз с тобой не будет прихвостней Восточной Ограды, причиняющих тебе неприятности. Эти четыре человека раньше были подчинёнными Ван Чжи в Западной Ограде, и все выглядели крепкими и энергичными. Тан Фань уже встречался с ними раньше, но теперь они поприветствовали друг друга и лично представились, хотя и узнали его. Тан Фань был так поражён происходящим, что не смог выразить то, что творилось у него в мыслях и душе. Сложив руки в знак прощания, он направился в Цзиань в сопровождении этих четверых. От Сучжоу до Цзианя расстояние небольшое, поэтому не было нужды торопиться. Путь занимал около девяти-десяти дней. Пятеро путешественников покинули Сучжоу. В пути они почти не общались и вскоре прибыли в земли уезда Цзяньчан. Но когда они добрались до местного постоялого двора, чтобы отдохнуть и пополнить запасы, они внезапно встретились с хорошо знакомым человеком. — Старший брат Тан! — радостно воскликнул спозаранку ожидавший у постоялого двора человек, когда Тан Фань и его спутники подъехали ближе. Убедившись, что не ошибся, Тан Фань воодушевился: — Ицин? — Ицин приветствует старшего брата! — Лу Линси радовался ещё больше Тан Фаня. Он встал перед ним, сложив руки в приветствии. — Ицин выполнил свою задачу, благополучно доставил всё в столицу и передал евнуху Вану. Я почти уверен, что старший брат успешно справился с делом в Сучжоу. — Не нужно церемоний. Значит, «старый друг», о котором говорил Ван Чжи, это ты! — Тан Фань рассмеялся, обеими руками помогая собеседнику подняться. Его сердце наполнилось радостью от того, что он встретил старого знакомого на чужбине. Лу Линси был находчивым и ловким в делах, обладал упрямством и живым умом. Хотя они давно не виделись, Тан Фаню очень нравился этот молодой человек, и он даже заботился о нём, как о младшем брате. Раньше, находясь рядом с Лу Линси, Тан Фань осознанно или неосознанно многому научил его. Лу Линси, несомненно, понял это. — Это я! Разве старший брат не рад меня видеть? — спросил Лу Линси с улыбкой. Его брови изогнулись, а глаза засияли радостью. — Получаешь что-то задёшево, ещё и хвастаешься этим! — Тан Фань потрепал его по голове, и этот жест показал, насколько они близки. Лу Линси прикрыл голову с выражением несправедливо обиженного невиновного человека, но его улыбка сияла от радости. Они вошли внутрь. Си Мин, возглавлявший отряд, сопровождающий Тан Фаня, уже ушёл договариваться насчёт ночлега. Четверо людей, которых Ван Чжи предоставил Тан Фаню, действительно были умными и способными и со многим могли разобраться. Большинство вопросов, возникавших в пути, о которых Тан Фань даже не задумывался, они предвидели и решали заранее, и благодаря их помощи ему не о чем было беспокоиться во время путешествия. Си Мин и остальные были низкого происхождения, но Ван Чжи оценил их способности и взял на службу в Западную Ограду. С тех пор они преданно следовали за ним. Когда Ван Чжи уезжал в Датун, он не взял их с собой, оставив охранять Западную Ограду. Кто бы мог подумать, что всё переменится, как гонимые ветром тучи, Западная Ограда закроется и эти четверо станут бездомными псами. Потом Ван Чжи вернулся во дворец, и эти четверо вошли в левый отряд Юйлин и стали командирами стражи, охраняющей императорский город. В этот раз Тан Фань отправился в Цзянси в качестве императорского посланника расследовать дело о государственных экзаменах. Поскольку его не сопровождала Императорская стража, он не мог действовать в одиночку, иначе это вызвало бы смех. Поэтому, согласно правилам, императорский двор должен был назначить охранников, во-первых, чтобы защищать посланника, и во-вторых, чтобы создавать образ императорского посла и не испортить репутацию двора. Принимая во внимание способности Си Мина и его людей, Ван Чжи отправил их сопровождать Тан Фаня. Мастерам от природы присуща гордыня. Хотя Си Мин и его люди ничего не говорили и слушались всех приказов Тан Фаня, он чувствовал, что на самом деле они ему не доверяли. Вот только Тан Фань не придавал этому значения. У каждого человека своё мнение, и нельзя заставить кого-либо безгранично и искренне доверять. Грубо говоря, даже император Лаоцзы не справился бы с этим. Да и сейчас многие высказывают недовольство Сыном Неба за его спиной. Пока Си Мин и его люди подчинялись приказам, не действовали самовольно и не занимались самоуправством, Тан Фань был вполне доволен. Однако он не знал, что у Ван Чжи была и другая причина отправить их сопровождать его. — Евнух Ван говорил, что в последнее время в Цзянси появились следы секты Белого Лотоса, — рассказывал Лу Линси. — Императорская стража уже приступила к расследованию этого дела, но евнух Ван сказал, что старший брат Тан уже несколько раз срывал планы Белого Лотоса, даже разрушил их опорный пункт у монголов. За последние несколько лет влияние секты Белого Лотоса значительно ослабло, и в этом есть твоя заслуга. Однако последователи Белого Лотоса, несомненно, по этой же причине питают лютую ненависть к тебе. Вот почему Си Мин и его люди здесь. Как минимум, они могут обеспечить твою безопасность. Услышав об этом, я тотчас добровольно попросил завязки. Больше людей — надёжнее защита. — Секта Белого Лотоса? — Тан Фань немного удивился. На самом деле, вернувшись из Датуна, он долгое время ничего не слышал о секте. Но похоже, это было ожидаемо в конце концов. Потому что у Вэйнин хайцзы Ли Цзылун был на волосок от смерти, а потом бесследно исчез. Но судя по его прошлым поступкам, этот человек очень амбициозен и определённо не будет довольствоваться неудачей. Напротив, он дождётся подходящего момента и всеми правдами и неправдами вновь окажется на сцене, а из-за вклада, который Тан Фань внёс в дело Белого Лотоса, он, по всей вероятности, оказался в верхних строчках списка врагов Ли Цзылуна. — Именно, — подтвердил Лу Линси. — Поэтому осторожность никогда не помешает. Старший брат Тан, будь внимательнее. Начиная с этого дня, я ни на шаг от тебя не отойду. Тан Фань рассмеялся: — Не нужно так переживать. Судьба предрешена Небесами, и сбежать от неё нельзя. Пусть даже в этом мире не все сытно едят и тепло одеваются, в целом мы живём в спокойствии. Многие годы миновали с конца династии Юань, времени войн и героев. Обычные люди не поддержат опрометчивые действия Белого Лотоса, а значит, у секты не осталось почвы, на которую можно опираться, а последователей становится всё меньше и меньше. У них теперь почти не осталось подразделений. Если получится уничтожить всех высокопоставленных членов Белого Лотоса, то их противникам будет нечего опасаться. Хотя он и сказал так Лу Линси, Тан Фань всё же немного насторожился, подумав о множестве бесчестных уловок Белого Лотоса. Действительно, мощь Белого Лотоса слабеет, но именно безвыходное положение делает их атаки безумными и неистовыми. Он помнил, что последователи называли Ли Цзылуна второй головой дракона, а значит, над Ли Цзылуном мог стоять ещё один лидер. Если не обнаружить этих людей, они, несомненно, станут скрытой угрозой, которая может проявиться в любое время. Лу Линси не заметил затаённое беспокойство Тан Фаня за его шутками. В конце концов, он никогда не имел дела с Сектой Белого Лотоса и не знал, до какой степени это тайное общество всё ещё живо. Учитывая характер и превосходные военные навыки Лу Линси, он не боялся ни неба, ни земли. — Старший брат Тан, на самом деле, прежде чем встретиться с тобой, я уже побывал в округе Цзиань. Тан Фань вскинул брови: — Если так, что же ты выяснил? Лу Линси разулыбался, желая доказать свои способности и добиться его расположения. — Это всё слухи, но кое-что я услышал. Ты тоже хочешь узнать что, старший брат Тан? Несмотря на вопрос, на его лице было написано нетерпеливое «давай, спроси меня», словно у милого щенка, виляющего хвостом. — Если не скажешь, я просто пойду спать, — сказал Тан Фань с улыбкой, подавив желание погладить его по голове. Но видя, как помрачнело его лицо и насколько удручённым стал его вид, он не смог удержаться от смеха: — Ладно, говори, я тебя слушаю! Естественно, Лу Линси не стал устраивать сцену, подобно маленькой девочке, и заявлять: «Ты велел мне говорить, так что теперь я не хочу этого делать». Услышав слова Тан Фаня, он тут же просиял и сказал: — Говорят, что имеющий причастность к этому делу заведующий образованием провинции Шэнь довольно плохо относится к людям. Раньше, когда он служил в Наньчане, его отношения с коллегами-чиновниками были весьма заурядными. А теперь, когда он отвечает за экзамены в округе Цзиань, то уже за короткое время устроил скандал в Цзиане. Его способности обижать людей просто превосходны! Тан Фань согласно кивнул: — Характер у заведующего образованием провинции Шэня на самом деле неприятный. Эти слухи — не чепуха. — Ты уже слышал о нём, старший брат Тан? — удивился Лу Линси. Заведующий образованием провинции также называется заведующим учебными делами провинции и в его обязанности входят все дела, касающиеся обучения и императорских экзаменов. Тот, кто заведует делами учащихся, непременно должен быть всесторонне образованным, а значит, простой цзиньши не годится. Это должен быть чиновник из академии Ханьлинь, известный своими литературными трудами. Такие, как Тан Фань, также могли в будущем пойти по этому пути, а затем поступить на службу в Министерство обрядов. Шэнь Куньсю был родом из округа Сиань и стал цзиньши в пятый год правления Цзинтай, он смог занять должность заведующего образованием провинции Цзянси, а значит, его знания не могли быть поверхностными. Круг учёных довольно велик, и там обсуждали любого, прославившегося к югу или к северу от Янцзы, все знали, кто чем знаменит, но причина, по которой прославился Шэнь Куньсю, заключалась не в его учёности, а в его характере. Один неприятный случай произошёл, когда Шэнь Куньсю только поступил в Академию Ханьлинь. Все собрались, чтобы сочинять стихотворения и обсуждать их. Шэнь Куньсю был недоволен, что в то время член Академии Ханьлинь Лю Пэнчэн полагался на первого министра Сюй Ючженя, и написал стихотворение, высмеивающее Лю Пэнчэна в лицо. Рассердившись, его противник тут же удалился, взмахнув рукавами. Позже, поскольку Сюй Ючжень не сошёлся характерами с Ши Хэном и другими, его сослали из столицы и назначили чиновником в Гуандуне. Помимо реабилитации Юй Цяня, Шэнь Куньсю писал стихи, высмеивающие примкнувших к Сюй Ючженю людей, и приобрёл репутацию человека цинлю. Если бы дело было только в этом. Но факты свидетельствуют, что для того, чтобы получить репутацию «цинлю», нужно иметь слегка непонятный для обычных людей раздражительный характер. После того как срок службы Шэнь Куньсю в Академии Ханьлинь закончился, он последовательно занимал должности в Гоцзыцзянь и в Министерстве обрядов. Однако в любом месте, куда бы он ни пошёл, он ссорился с сослуживцами, умудряясь оскорбить каждого, прежде чем покинуть свой пост. Со временем люди дали Шэнь Куньсю прозвище «камень Шэнь», намекая, что его характер более жёсткий и вонючий, чем камень в уборной. Тан Фань больше всего боялся иметь дело с такими людьми. Оказавшись лицом к лицу с подобными Чэнь Луаню, хитрыми и наглыми, можно было посостязаться в смекалке и мужестве, однако подобные Шэнь Куньсю обычно не проявляли здравый смысл в разговоре с тобой, потому что считали, что истина во всём мире принадлежит им, поэтому они не реагировали на на угрозы, ни на уговоры и были упрямы. — Ты что-то выяснил об этом деле? — спросил Тан Фань. — У заведующего образованием провинции Шэня в Цзянси репутация очень неплохая, говорят, что он честно ведёт дела, в учёных кругах ему также дают вполне высокую оценку. Когда произошёл этот случай, одни люди сразу сказали, что у него были личные счёты с покойником и он воспользовался ситуацией, чтобы свести их, другие говорили, что он судил это дело жестоко, однако некоторые экзаменуемые высказались в его пользу и заявили, что Шэнь Куньсю не такой человек. Тан Фань ухватился за одну деталь: — Личные счёты с покойным? Что это значит? — Ах да, забыл сказать. Говорят, что отец повесившегося учёного — Линь Фэнюань, помощник главы округа Цзиань. Тан Фань нахмурился: — То есть, ребёнок из чиновничьей семьи? Это действительно создавало определённые проблемы. — Говорят, вражда этих семей началась ещё с предыдущего поколения, — продолжил Лу Линси. — В тот год Шэнь Куньсю занял первое место на экзаменах, так что должен был получить звание «трижды первого». Кто бы мог подумать, что во время экзаменов при дворе он случайно столкнётся с Линь Фэнюанем, заведующим образованием провинции, который просто выкинул свитки Шэнь Куньсю. Он не только заставил Шэнь Куньсю пересдавать экзамен, но и звание «трижды первого» прошло мимо него. Колесо судьбы крутится, теперь сын Линь Фэнюаня сдавал экзамен при Шэнь Куньсю. Шэнь Куньсю, узнав, что Линь Чжэнь — сын Линь Фэнюаня, обрадовался, расхохотался, сказал, что это месть врагу, око за око, после чего ухватился за этот предлог и вычеркнул имя Линь Чжэня, отменив его заслуги. Поэтому Линь Чжэнь повесился от стыда… эй, старший брат, почему у тебя такое выражение лица? У Тан Фаня действительно было странное выражение лица: — Ты знаешь, что он расхохотался и его точные слова. Неужели ты был рядом и видел это собственными глазами? Лу Линси почесал в затылке и делано рассмеялся: — Это всё уличные слухи. Я просто передаю их тебе! Тан Фань пристально посмотрел на него. Хотя он говорил поучительным тоном, он не злился: — Раз ты знаешь, что это всё рыночные слухи, значит, их нельзя принимать всерьёз. Если бы я счёл их за правду и, используя их, взялся решать это дело, то был бы предвзятым. Первое впечатление трудно изменить. — Я только хотел повеселить тебя, — немного смутился Лу Линси. — Однако молва о вражде между Шэнь Куньсю и семьёй Линь распространилась по всем уличным прилавкам, пустая, но вряд ли безосновательная. Я решил, что тебе стоит об этом услышать. Тан Фань похлопал его по плечу и собственноручно налил ему чашку чая: — Я знаю, что у тебя доброе сердце, и не виню тебя. Продолжай. Лу Линси заметил лёгкую улыбку в уголках его рта и сразу же снова воодушевился. — Вражда между семьями Шэнь и Линь длится уже три поколения. Шэнь Куньсю сейчас стал чиновником третьего ранга, Линь Фэнюань же — мелкий помощник главы округа, но их сыновья в корне отличаются друг от друга. Сын Шэнь Куньсю — типичный представитель «шёлковых штанов»: не стремится к знаниям, не имеет талантов, не читает книги. Поэтому Шэнь Куньсю вынужден повсюду брать сына с собой, чтобы самолично подталкивать его учиться. Однако родной сын Линь Фэнюаня стремится вперёд, в пятнадцать-шестнадцать лет он уже занял второе место на экзамене при дворе. Шэнь Куньсю не совладал с гневом, чувствуя, что если начать сравнивать себя с другими — точно помрёшь от злости, и потому нанёс сыну этого человека жестокий удар. Уголки рта Тан Фаня дёрнулись. Он не знал, то ли ему плакать, то ли смеяться. Что всё это значит? Распространяющие эти сплетни люди слишком бесстыжие. Если бы Шэнь Куньсю узнал об этом, с его-то характером, он точно разъярился бы до смерти. Тан Фань покачал головой: — Хватит, всё это может подождать, пока мы отправимся в округ Цзиань и увидим самого человека. Вернёмся к этому вопросу позже. Ты сказал, что в Цзянси есть следы Императорской стражи? — Да, я слышал об этом от евнуха Вана, — кивнул Лу Линси. — И, приехав в Цзянси, я встретился по меньшей мере с одной группой. Они сейчас в округе Цзяньчан. Притворяются гражданскими, но любой владеющий боевыми искусствами может отличить их по движениям. К тому же, их манера поведения отличается от обычных путешественников. Я почти уверен, что это и есть Императорская стража. Тан Фань колебался: — Значит, ты встречался с Суй Чжоу? — Суй Чжоу? — переспросил Лу Линси. — Глава Северного двора Суй? — Именно. — Тогда не встречал. Хотя давно наслышан о нём, к сожалению, я его не видел. Я слышал, что он настоящий мастер. Если будет возможность, хотелось бы с ним познакомиться. Тан Фань подумал о том, как в прошлый раз тот обратился за помощью к страже Сучжоу, и это привело к тому, что Суй Чжоу стал Ди Ханем. Кто знает, может, эти двое уже давно знакомы, только Лу Линси понятия об этом не имеет. Это было забавно. Лу Линси прислушивался к словам Тан Фаня и вглядывался в его лицо, не удержался и спросил: — Старший брат Тан, ты ищешь Суй Чжоу по какому-то делу? Если нужно, я отправляюсь разузнать всё для тебя. Тан Фань покачал головой: — Не нужно, я просто спросил, не подумав. Судя по тому, что ты только что сказал, это дело будет непростым. — Ты беспокоишься, что секта Белого Лотоса воспользуется возможностью, чтобы устроить неприятности? — Нет, с самим Шэнь Куньсю будет трудно поладить. Учитывая его характер, он будет упорствовать в решении этого вопроса до самого конца. В учёных кругах у него определённая репутация. Я не смогу идти напролом. Но сейчас, думаю, голова болит не только у меня, но и у главы округа Цзиань, в конце концов, это дело произошло под его управлением. Один — его начальник, а другой — подчинённый. Он не может поддерживать обе стороны. Лу Линси тоже улыбнулся: — Вот как? Все говорят, что должность главы округа Цзиань приносит несчастье, а звёзды предвещают неудачу, вот почему у его предшественника была печальная судьба, и этому тоже не везёт. Когда речь идёт о слухах, рынки и улицы точно не уступают государственным учреждениям, к тому же, простой народ любит притянуть за уши всякое, поговорить о злых и добрых духах, как в деле о древней гробнице на реке Лохэ. Местные не знали подлинного положения вещей, а последователи секты Белого Лотоса намеренно распространяли слухи, чтобы все считали, что это бог реки рассердился. Тан Фань не считал, что эти сведения имеют особую ценность, но это не помешало их выслушать: — У предшественника была печальная судьба? В каком смысле? — Бывшего главу округа Цзиань, — ответил Лу Линси, — звали Хуан Цзинлун. Говорят, что в прежние годы он издевался над заключёнными и клеветал на достойных людей, из-за чего невинных граждан арестовывали, а потом сводили в могилу в тюрьме. Двор приказал его арестовать, но его уже не было в живых. Нынешний чиновник снова столкнулся с таким невезением. Должно быть, плохой год и стечение обстоятельств. Когда я отправился в Цзиань, то как раз попал на день рождения Гуаня Гуна. Говорят, что местный глава округа даже пригласил кого-то станцевать в ямэне в честь божества! Раньше Лу Линси много путешествовал, но у него не было возможности столкнуться с такими делами в официальных кругах. Теперь, чем дольше он был рядом с Тан Фанем, тем больше дел он видел, и тем сильнее расширялся его кругозор. Оказалось, что не все из этих чиновников, которые раньше полагались на свои знания, чтобы сдать экзамен и стать цзиньши, были семи пядей во лбу или стояли намного выше других. Безусловно, были и такие, как Чэнь Луань и Ян Цзи, и повсюду существовали подобные главе округа Цзиань. К тому же, можно было заметить, что чем выше они поднимались, тем жёстче была борьба за власть. С самого начала император подталкивал министров, а министры использовали императора. Все состязались в смекалке и мужестве, составляли множество хитрых планов. Если случайно свернуть не по тому пути — смерть была неизбежна, даже если об этом ещё не подозреваешь. Те же, кто с виду казался незаметными и осторожными, не обязательно были в невыгодном положении. У них была возможность, притворившись свиньёй, съесть тигра. Когда он приехал в столицу с тем, что ему доверил Тан Фань, Лу Линси горел нетерпением, жалел, что не может поскорее лично встретиться с Хуай Энем или Ван Чжи и выручить Тан Фаня из сложного положения. Кто бы мог подумать, что ряда событий хватило, чтобы его голова пошла кругом. Когда Шан Мин потерял власть и в Восточной Ограде сменился глава, он понял, что, похоже, многому научился. Даже если отстранение от власти Шан Мина не имело непосредственной связи с Тан Фанем, он тоже воспользовался возможностью и сыграл свою роль, подгоняя волны и создавая бурю. Если бы Тан Фань сейчас был первым министром государственной канцелярии, такие меры были бы не удивительны, как раз наоборот. Но он был всего лишь цензором четвёртого ранга. Учитывая, как далеко он находился от центра власти в столице, он всё же так точно судил о текущей ситуации, что его способности не могли не вызывать уважение. Вот потому, когда Лу Линси видел, с каким скрытым превосходством Си Мин и его люди смотрят на Тан Фаня, он ворчал про себя: «Это вы сейчас такие самоуверенные. Но боюсь, после путешествия в Цзянси вы измените своё мнение!» Тан Фань не обратил внимания на мысли Лу Линси. Для Лу Линси невезение главы округа было интересной историей, однако Тан Фань вспомнил дело предшественника главы округа Цзиань Хуан Цзинлуна. Нужно отметить, что этим делом тогда занимался сам Суй Чжоу и, поскольку потом Хуан Цзинлун внезапно умер в тюрьме, это дело ему запомнилось. Из-за смерти Хуан Цзинлуна дело было закрыто, однако осталось ещё немало загадок. Теперь казалось, что это было предопределено свыше — вначале причина, а затем следствие: в Цзиане действительно многое требовалось тщательно изучить. Все странные вещи должны были дождаться Тан Фаня, когда тот сам придёт и проверит их одну за другой. После встречи с Лу Линси, Тан Фань со спутниками остановились на отдых в округе Цзяньчан. Также он отправил человека вперёд сообщить о нём главе округа Цзиань. Когда императорские посланники отправлялись в путь, они везде сообщали о себе, скрыть их местонахождение было возможно, но трудно, и в этом не было необходимости. В этот раз Тан Фань собирался честно расследовать это дело, не действуя тайком, так что не было ничего, о чём нельзя говорить. Когда чиновники округа Цзяньчан услышали о приезде Тан Фаня, они поспешили на постоялый двор, чтобы выразить ему своё почтение. Провинциальные чиновники всегда испытывали необъяснимое восхищение столичными, особенно, направленными самим императором, как Тан Фань. Да и воспользоваться случаем и обзавестись связями с влиятельными людьми было бы хорошо. Однако цепляться за влиятельных людей нужно в зависимости от ситуации. Если такой человек противостоял клану Вань и покинул столицу, чтобы расследовать дело, нужно было избегать его и опасаться, пока не станет слишком поздно. Зачем пытаться к нему приблизиться? Положение Тан Фаня было не совсем таким, хотя он противостоял клану Вань, в его служебной карьере были как взлёты, так и падения, и император всё ещё не мог без него обойтись. Наоборот, поскольку он противостоял клану Вань, это отвращало от него опасность, а поскольку он постоянно раскрывал дела, его репутация всё больше росла. Куда бы он ни направился, если бы он выкинул знамя посланника, не только местные знатные люди и учёные почтили бы его визитом, но приехали бы и провинциальные чиновники, желая наладить связи с Тан Фанем. Когда дело Сучжоу было раскрыто, Чэнь Луань, Ян Цзи и их сторонники потерпели поражение, а заносчивость Восточной Ограды заметно ослабла. Каким бы наглым и высокомерным ни был командующий Шан Мин, разве его не понизили с позором, отправив в гробницу Сяолин и втоптав его в грязь? Какой проницательный человек не понял бы, что падение Шан Мина связано с расследованием дела Чэнь Луаня Тан Фанем? Кто бы невольно не подумал, что Тан Фань способный, упорный и жёсткий? Если использовать клан Вань в своих интересах — это не мастерство, тогда что же это? Вот почему, хотя Тан Фань пытался принимать поменьше гостей, поток наносящих ему визиты не прекращался. Не только чиновники округа Цзяньчан, но также уполномоченный по финансовым делам Цзянси и главный судья провинции отправили людей с визитом, чтобы поприветствовать его. С некоторыми невозможно было не встретиться, иначе он бы оставил впечатление высокомерного человека. Именно по этой причине, хотя ему не нравились все эти хлопоты, Тан Фань потратил два дня, общаясь с разными небожителями. Через два дня он уехал с Лу Линси, Си Мином и его людьми в уезд Лулин в округе Цзиань. Глава округа Цзиань вместе с главой уезда Лулин и группой чиновников уже получили известия и ждали его у постоялого двора за городом. Когда Тан Фань увидел главу уезда Лулин, стоящего рядом с Фань Юэчжэном, главой округа Цзиань, он застыл от удивления. Автору есть что сказать: В этом томе будет раскрыта тайна секты Белого Лотоса, Восточная Ограда падёт, но не до конца, только Шан Мин потеряет своё влияние. Исторически сложилось так, что Шан Мина сослали из столицы примерно в это время. Он не был могущественным, как император, но его власть зависела от власти императора, и после своего падения он стал даже менее влиятельным, чем учёные (гражданские чиновники). Для его падения было несколько причин: 1. Император устал от него, и воспользовавшись тем, что на него яростно набросились с обвинениями чиновники, император его изгнал. 2. Именно он вступил в сговор с Чэнь Луанем и присвоил деньги, уязвив этим императора до глубины души. 3. Сторонники принца использовали тактику Тан Фаня и сосредоточили свои нападки на Шан Мине, не затрагивая саму Восточную Ограду. Это создало иллюзию, что для того, чтобы отразить атаки, достаточно выставить Шан Мина в качестве щита, но это было лишь иллюзией. Никто не ожидал, что Хуай Энь позволит Чэнь Чжуну захватить место во главе Восточной Ограды и клан Вань утратит на неё влияние. На самом деле, обо всём этом уже было сказано в предыдущей главе, но автор решила вкратце обобщить суть дела. Мини-театр: Ван Чжи: Мне нравится усложнять людям жизнь. Лу Линси: Брат Тан, я уже иду! （づ￣3￣）づ Тан Фань: (*^__^*) Суй Чжоу: …….