14-й год правления императора Чэнхуа

Хотя Ху Вэньцзао и сказал, что придёт на следующий день, но никто в этот день не явился. Тан Фань сам посетил ямэнь, но ему объяснили, что Ху Вэньцзао уехал по делам и сейчас как раз в отъезде. Как Тан Фань мог не прийти к выводу, что тот намеренно избегает его? — Этот Ху Вэньцзао действительно не отличает хорошее от плохого, — проворчал Цянь Сань-эр. — Господин здесь явно для того, чтобы помочь ему решить проблему, а он ведёт себя так, будто господин приехал, чтобы доставить ему неприятности, и господин не должен его беспокоить. — Поскольку он не хочет меня видеть, — проговорил Тан Фань, — мы встретимся с тем, кто этого хочет. — С кем же? — удивился Цянь Сань-эр. — С инспектирующим цензором Наньчжили, Ян Цзи. Цянь Сань-эр обрадовался: — Да, ведь это он и Чэнь Луань обвинили Ху Вэньцзао в бездействии. Теперь, когда Ху Вэньцзао избегает встречи, ясно, что в душе его обитают призраки, и с ним, похоже, действительно что-то не так! Тан Фань улыбнулся, но ничего не ответил. Инспектирующий цензор не был здесь постоянным чиновником, поэтому не имел собственного особняка, и в каждом месте, которое он посещал, размещался на постоялом дворе для чиновников, как и Тан Фань, с той лишь разницей, что Тан Фань был послан непосредственно императорским двором и по служебному положению находился намного выше инспектирующего цензора. Когда вчера Тан Фань со спутниками прибыли в уезд Усянь, Ян Цзи не было среди приветствовавшей их толпы. Расспросив людей на постоялом дворе, Тан Фань выяснил, что Ян Цзи отправился с проверкой в уезд Чжэньцзэ. Хотя он хотел увидеть Ян Цзи, Тан Фань не стал упрямо ждать его на постоялом дворе, а взял с собой Цянь Сань-эра, и они отправились вдвоём бродить по улицам Усяня. Для Цянь Сань-эра это было большой радостью. Когда он был в Янчжоу, ему пришлось позаботиться о покупке закусок для Тан Фаня. Боясь, что в его отсутствие некому будет защитить его господина, он успел туда и обратно всего за один большой час и не посмел задерживаться надолго, не говоря уже о том, чтобы поразвлечься. Но теперь, когда Тан Фань взял его с собой, это было правильно и справедливо. Цянь Сань-эр ходил туда-сюда и трогал всё, чего раньше никогда не видел. Север и юг сильно отличались друг от друга, и на юге всё было более изысканным и красивым. Это отражалось даже в закусках, украшения и узоры на которых казались более изящными. Они вдвоём зашли в старинную лавку сладостей, и Тан Фань попросил продавца взвесить два цзиня разных десертов. Он дал их подержать Цянь Сань-эру, а сам положил себе в рот кусочек розового пирожного, кивнул и похвалил: — До сих пор помню этот вкус! Лавочник улыбнулся, услышав его слова: — Этот гость говорит с южным акцентом, но одет так, как принято на севере. Вероятно, вы вернулись навестить своих родителей после долгого отсутствия? Тан Фань рассмеялся: — У лавочника острый глаз, но мы все из Великой Мин, разве между одеждой севера и юга ещё есть различия? — Как их может не быть? — сказал лавочник. — В последние два года на юге в моде светло-жёлтый цвет. Независимо от пола, многие люди носят светло-жёлтые верхние одеяния. И ваша нефритовая подвеска тоже сильно отличается от тех, что предпочитают у нас. — Я думал, это только женщинам интересно, — округлил глаза Цянь Сань-эр. — Неудивительно, что люди говорят, будто южные мужчины мягкие и податливые, раз они обращают внимание на такое! Когда он умолк, Тан Фань закатил глаза, и лишь тогда Цянь Сань-эр вспомнил, что тот тоже с юга. Разве он не указывал на монаха, называя того плешивым ослом? Цянь Сань-эр поспешно поклонился: — Вы, конечно, не такой, ваш характер и ум нельзя разделить между севером и югом! Тан Фань не рассердился, но владелец лавки сладостей был недоволен: — Ты не прав, младший брат, когда говоришь так. Что плохого в южных мужчинах? У нас есть вода и земля, мы более обеспечены здесь в Цзяннане, чем на севере, поэтому местные, естественно, знают толк в жизни! Цянь Сань-эр сказал с улыбкой: — Лавочник, не сердись, я просто пошутил. Мой молодой господин южанин, поэтому как я могу говорить что-то плохое о южанах! Просто мне странно, все говорят, есть рай на небесах, а на земле есть Сухан, и в конце концов, это место — центр округа Сучжоу, так почему же здесь более уныло, чем в Янчжоу? Возможно, город Янчжоу — самый процветающий в Цзяннане? На этот раз лавочник не рассердился и просто вздохнул: — Это всё из-за голода в прошлом году. В нашем уезде Усянь ещё всё хорошо, но я слышал, что в Уцзяне дела обстояли намного хуже и до сих пор не наладились! Тан Фань воспользовался случаем и спросил: — Есть ли в Усяне люди, которые всё ещё страдают от стихийного бедствия? — Больше нет. — Почему же нет, — удивился Тан Фань. — Разве озеро Тайху не затопило поля, что не позволило этой весной вновь их засеять? — Нет, все люди перебрались в Уцзян. — Почему? Лавочник вздохнул: — Эти два места, Усянь и Уцзян, в прошлом году действительно прогневали богов — сначала была засуха весной, потом летом случилось наводнение. У меня родственники живут за городом на берегу озера Тайху, и все их поля затопило, да и дома тоже. Им ничего не оставалось, кроме как искать убежища у меня. И это ещё хорошо, потому что там снова вспыхнула чума, много людей погибло. Власти опасались распространения чумы, поэтому их не пустили в город. Позже я услышал, что в Уцзяне больше еды, и многие люди бежали туда. Это было в прошлом году. Говорят, зимой много людей замёрзли насмерть. Но сейчас, с приходом весны, дела должны пойти на лад! Прежде чем покинуть лавку, Тан Фань уже съел почти все пирожные из тех двух цзиней, что держал в руках Цянь Сань-эр, и даже выпил у продавца чайничек свежего «преддождевого» лунцзина, так что теперь его желудок был почти полон. Конечно, Цянь Сань-эр тоже не обделил своим вниманием сладости, но всё же не мог не восхищаться, как хорошо ладит с людьми господин Тан, который, просто поболтав с лавочником, получил вдобавок ещё и чайник преддождевого чая. Цянь Сань-эр посмотрел на пустую промасленную бумагу в своих руках и, как бы нехотя, потёр живот: — Господин, а мы ещё будем обедать? — Будем, — ответил Тан Фань. — Почему бы нам не поесть? — Вы всё ещё можете есть? — удивился Цянь Сань-эр. — А почему нет? — взглянул на него Тан Фань. — Если ты больше не можешь, иди домой, я могу и один пообедать. Дай мне подумать, что бы взять на обед. Как насчёт рыбы-белки или креветок лунцзин? У Цянь Сань-эра потекли слюнки. — Просто замечательно! Они шутили и смеялись, когда услышали впереди удивлённый голос: — Старший брат Тан? Тан Фаня взглянул в направлении звука и обнаружил там Лу Линси, которого не видел с того дня как они расстались, тот стоял немного впереди и с удивлением смотрел на него. Прежде чем Тан Фань пришёл в себя, Лу Линси уже сделал несколько шагов навстречу. — Старший брат Тан, почему ты здесь? Когда в тот день я вернулся, чтобы забрать свои вещи, я подумывал бесстыдно пробраться на твой корабль, но сойдя на берег обнаружил, что он уже отправился в путь. Почему вы отчалили так быстро? Неужели ты знал, что я хочу поплыть с вами даром? Голос Лу Линси был полон радостной привязанности и лёгкой обиды, так что нельзя было не улыбнуться, услышав это. — Но мы ведь снова встретились! — сказал со смехом Тан Фань. — Значит, это судьба, что мы встретились через тысячу ли! Брат Тан делает покупки? Я жил некоторое время в уезде Усянь и знаю это место. Позволь мне всё вам показать! — Мы ищем место, где можно поесть. — Знаю такое, — кивнул Лу Линси. — Пойдём со мной, я покажу, где можно вкусно перекусить. Тан Фань улыбнулся: — Хорошо. Похоже, сегодня я буду наслаждаться едой. За разговорами Лу Линси привёл Тан Фаня и Цянь Сань-эра в ресторан, попросил отдельную комнату с прекрасным видом и элегантной мебелью и сразу заказал несколько блюд, так что было похоже, что он уже бывал здесь раньше. — Брат Тан, рыба-белка здесь особенно хороша. Тебе лучше попробовать её сегодня, а если у тебя будет ещё свободный день, то в южной части города есть ресторан, который специализируется на ледяных угрях. Тебе повезло попасть сюда летом, это самое освежающее блюдо… — Ицин, — внезапно прервал его Тан Фань. — В чём дело, брат Тан? — Ты знаешь, что я чиновник императорского двора и мне было приказано прибыть в Сучжоу для проведения проверки. — Да, ты говорил об этом, — кивнул Лу Линси. — Тогда ты понимаешь, зачем я здесь? Лу Линси ненадолго задумался, а затем улыбнулся: — Это может быть связано с прошлогодним голодом? — Ты говоришь, это просто совпадение, что ты явился ко мне, как только я прибыл в Янчжоу, — усмехнулся Тан Фань. — А теперь, когда я в Сучжоу, мы встретились снова. Кто послал тебя и с какой целью ты следуешь за мной? После этих слов Тан Фаня улыбка Лу Линси медленно угасла. Она делала его лицо невинным и милым, но без неё он выглядел довольно холодным. Тонкие губы, до этого изгибавшиеся в улыбке, теперь поджались, создавая впечатление равнодушия. Со временем этот юноша станет ещё более обаятельным, и тогда неизвестно, сколько молодых девиц потеряют голову из-за него. — Брат Тан, что ты имеешь в виду? Тан Фань сдержанно улыбнулся: — Честный человек не станет намекать. Я имею в виду именно то, о чём ты подумал. Они смотрели друг на друга, и прежде непринуждённая атмосфера веселья между ними накалилась. Цань Сань-эр тоже почувствовал это. Так получилось, что его не было рядом в ту ночь, когда Лу Линси демонстрировал свои умения, но позже, когда тот покидал Тан Фаня, Цань Сань-эр своими глазами видел, что хотя судно находилось на приличном расстоянии от береге, Лу Линси прыгнул прямо с палубы и надёжно приземлился на землю. Цянь Сань-эр был тогда поражён его превосходными навыками, а услышав от лодочника, как Лу Линси спас жизнь человека, почувствовал, что среди всех, кого он знал, только Суй Чжоу и Ван Чжи могли сравниться с ним в мастерстве. Теперь, увидев, как изменилось лицо Лу Линси, он, конечно, испугался, что тот может хладнокровно напасть на Тан Фаня, и приготовился броситься вперёд, если это потребуется. Но Тан Фань обратил внимание на рыбу-белку, и взяв палочками кусочек, положил его в рот. — Что ж, эта душистая рыбка с османтусом действительно хороша, мясо свежее и нежное, кисло-сладкое, отлично сочетается с рисом. Слуга, вчерашнего риса мне! А вы двое будете? Цянь Сань-эр тут же сник. Господин, не могли бы вы оставаться величественным подольше? Как мне, вашему подчинённому, помочь вам сохранить лицо? Лу Линси усмехнулся и замахал руками: — Я не буду. Не люблю просто рис. Слуга, тарелку рисовой каши. Брат Тан, — он серьёзно посмотрел на Тан Фаня, сделав невинное лицо. — Думаешь, я буду создавать тебе проблемы? Тан Фань взял у слуги рис и поблагодарил его, не торопясь с ответом. Вместо этого, он подцепил палочками немного риса, попробовал его и кивнул, выражая удовлетворение. — Рис тоже хорош. «Тайху» оправдывает свою репутацию! Но если в прошлом году были голод и наводнение, то откуда теперь берётся свежий рис? Возможно, его привозят из других мест? Лу Линси покачал головой: — Нет, это рис собранный у озера Тайху в прошлом году. Хотя оно разлилось, всё же небольшой урожай был. Но то немногое количество риса, что удалось собрать, осело в закромах богатых купцов Сучжоу. Этот ресторан «Тайху» принадлежит одному из них, Лян Хунъи. Брат Тан, угадай, сколько стоит этот обед? Тан Фань проигнорировал вопрос. Он отложил палочки для еды и ответил вместо этого на предыдущий вопрос Лу Линси: — Я не думаю, что ты причинишь мне вред, иначе я бы не стал болтать с тобой целую ночь, и надеюсь, что ты сможешь оправдать моё доверие. В конце концов, далеко не каждому я позволяю называть себя братом. — Ты подозревал меня с тех пор, когда я был на корабле? — поражённо спросил Лу Линси — В тот вечер вокруг хватало лодок, но ты затащил человека именно на мою. И я не говорил тебе, что направляюсь в Сучжоу. Мы встретились на улице вроде бы совершенно случайно. Одно совпадение возможно, но когда совпадения повторяются, это уже нельзя списать на случайность. Если бы ты был терпеливее и не спешил, то не раскрыл бы себя. Не лучше ли было встретиться уже в Уцзяне? Губы Тан Фаня изогнулись в улыбке, глаза сияли, тон его был лёгким и вместе с тем наполненным какой-то невыразимой вдохновлённостью. Лу Линси поражённо разглядывал его некоторое время, а затем внезапно сказал: — Брат Тан, ты такой красивый, когда улыбаешься! Тан Фань растерялся. Уголки его рта дёрнулись. Удивительно, как этот юноша умудрялся быть иногда хитрым, а иногда действительно невинным. Непонятно, глуп ли он на самом деле или лишь притворяется таким. — Если не скажешь правду, то я уйду. Какой бы вкусной ни была здесь рыба-белка, я не заинтересован в том, чтобы продолжать трапезу с человеком, имеющим скрытые мотивы. Это портит мне аппетит. Тан Фань встал. Лу Линси забеспокоился и быстро протянул руку, чтобы удержать его: — Брат Тан, не сердись, я не хотел ничего от тебя скрывать. Мне действительно поручено прибыть сюда, но не затем, чтобы помешать тебе, а чтобы помочь. Тан Фань поднял брови: — Помочь мне? Лу Линси кивнул, его взгляд был искренним и серьёзным: — Да. Не уходи, сначала выслушай меня, хорошо? — Рассказывай. — Я не лгал тебе, — сказал Лу Линси. — Я действительно сын семьи Лу из Пинху, и это правда, что я путешествовал по свету. Видишь, у меня есть нефритовая табличка, которую я ношу с собой. На ней выгравировано моё имя, я получил её от старейшин моей семьи. Просто, когда я был в столице в этот раз, то встретил там старого друга, он сказал, что у тебя могут возникнуть проблемы в Сучжоу и попросил меня отправиться на юг, разыскать тебя и помочь при необходимости. Хотя я родился в Пинху, но вырос в Сучжоу, у меня есть здесь друзья, которые могут оказаться полезными. — Кто этот старый друг? — спросил Тан Фань. — Хуай Энь. Тан Фань удивился: — В самом деле? — Евнух Хуай когда-то жил в округе Сучжоу и был добр к семье Лу. У рода Лу с ним давние связи, и в этот раз, когда я прибыл в столицу, по обычаю нанёс ему визит в его особняке за пределами дворца, он был дома в свой выходной и поручил мне это задание. Он сказал, что случившееся с принцем в прошлый раз, не имеет к тебе никакого отношения, наоборот, ты пострадавший в этой истории. Теперь, когда ты отправился расследовать дело, люди из Восточной Ограды могут воспользоваться случаем, чтобы подставить тебе подножку, и он попросил меня поехать и защитить тебя. — Лу Линси вынул из-за пазухи письмо и протянул его Тан Фаню. — Это письмо с подписью Хуай Эня и его личной печатью. Оно — доказательство того, что я говорю правду. Тан Фань взял письмо, но не спешил его вскрывать. Вместо этого он спросил: — Какое отношение к этому имеет Восточная Ограда? — Евнух Хуай говорил, что каждый год округ Сучжоу отправляет подарки в знак уважения командующему Восточной Ограды Шан Мину. Раньше отправляли в Западную Ограду, но теперь, когда Западной Ограды не стало, Восточная осталась главной, и все стараются выслужиться перед ней. Хуай Энь всегда был сдержанным человеком, но он пользовался уважением при дворе. Сторонники Ваней злоупотребляли глупостью императора, чтобы устранить неугодных министров, но Хуай Энь всегда спасал их, если мог. Хотя Тан Фаня беспокоило произошедшее в Восточном дворце, он действительно понимал, что наследный принц ничего не мог сделать, и он не жаловался и не винил его, но всё же он не ожидал, что Хуай Энь пришлёт Лу Линси. Это удивило Тан Фаня и даже слегка растрогало. Тан Фань спросил: — И что ты об этом думаешь? Раскрыв свою личность, Лу Линси стал говорить более свободно: — Я мало что знаю, только слышал кое-что от евнуха Хуая в столице. О! И ещё, брат Тан, евнух Хуай также просил тебе сообщить, что Чэнь Цзин, министр доходов в Нанкине — дядя главы уезда Уцзян. Тан Фань выгнул бровь: — Вот как? После того, как столица Империи Мин была перенесена из Нанкина в Пекин, там всё ещё оставались свои Шесть Министерств, хотя их функции и полномочия в основном перешли к Шести Министерствам в Пекине, а эти остались известным среди чиновников «местом отдыха для ушедших на покой». Но Шесть Министерств в Нанкине были не совсем лишены власти, во всяком случае, что касается Министерства доходов. Министерство доходов Нанкина отвечало за сбор налогов и зерна в Наньчжили, Чжэцзяне, Цзянси и Хугуане, а эти четыре провинции были богатыми и процветающими с древних времён. Фактически, там собиралась почти половина всех налогов и продовольствия в стране, и они находились в руках Нанкинского Министерства доходов. Хотя налоги и продовольствие в конечном итоге передавались Пекину, в процессе оставалось ещё многое, над чем можно было работать, поэтому Нанкинское Министерство доходов было поистине отличным местом для реальных дел. Министр доходов Нанкина — это должность, о которой мечтали все. Если вы не можете задержаться в Пекине, и вам суждено отправиться в Нанкин, то наиболее желанным для всех было, конечно, Министерство доходов. Кроме того, в дополнение к налогам и зерну, Нанкинское Министерство доходов отвечало за государственную монополию на соль. Иными словами, торговцы, желающие продавать её, сначала должны были получить разрешение в Министерстве доходов Нанкина. Только при наличии письменного разрешения на продажу соли можно было заниматься законной торговлей, иначе это считалось контрабандой и в случае поимки каралось суровым наказанием. То как глава округа Сучжоу избегал встречи, и его странное поведение определённо должны были иметь к этому какое-то отношение. Тан Фань решил, что он слишком легко отнёсся к этому вопросу с самого начала. Он считал, что должен просто изучить ситуацию с последствиями стихийного бедствия и примирить стороны, но приехав сюда, неожиданно почувствовал, что дело становится всё сложнее и сложнее. И чем больше Лу Линси говорил, тем более запутанной казалась ситуация. Восточная Ограда, чиновничий аппарат Нанкина, округ Сучжоу, уезд Уцзян — от всех них начинало буквально рябить в глазах. Если бы на его месте оказался обычный чиновник, он бы не стал обо всём этом задумываться, не говоря уже о том, чтобы выяснить правду. Однако глядя на Тан Фаня, Лу Линси понял, что тот, узнав обо всех этих связях, вовсе не колебался, а наоборот загорелся интересом. — Брат Тан? — не удержавшись, окликнул его Лу Линси. — В таком случае, отправимся в уезд Уцзян и посмотрим, — отозвался Тан Фань. — Брат Тан, позволь мне пойти с тобой, я знаю боевые искусства и смогу защитить тебя, — не задумываясь, взмолился Лу Линси. Он жалобно посмотрел на Тан Фаня, видимо, опасаясь, что у того осталось плохое впечатление о нём из-за его первоначальной скрытности, и он откажется, решив действовать в одиночку. Тан Фаня это не беспокоило. Причина, по которой Лу Линси вначале скрывал участие Хуай Эня в этом деле, скорее всего, заключалась в том, что он хотел воспользоваться возможностью и попробовать самостоятельно привлечь его внимание. В мыслях этого юноши не было желания навредить и, тем более, оскорбить. Более того, у Тан Фаня сложилось хорошее мнение о Лу Линси, он невольно смягчал свое сердце по отношению к нему. — Хорошо, но пока мы в Сучжоу, ты должен во всём подчиняться моим приказам. Если не справишься, не обвиняй меня в безжалостности. Лицо Лу Линси засияло, когда он услышал эти слова. — Конечно! Я буду послушен, и если ты скажешь мне идти на восток, я не отправлюсь на запад! Цянь Сань-эр после этих слов пристально посмотрел на него. Он пытался занять его место! Заметив на его лице настороженность, Лу Линси улыбнулся Тан Фаню: — Брат Тан, рядом с тобой, кроме тех двоих из Восточной Ограды, есть только этот тощий и бесполезный, если что-то случится, он не сможет защитить тебя. Почему бы тебе не позволить мне служить тебе? Я могу быть слугой и охранником. Ты получишь двойную выгоду, хорошо же! Цянь Сань-эр вспыхнул: — Кто это тощий и бесполезный?! Я служил в Северном дворе Императорской стражи. Если не веришь, давай поборемся и посмотрим, кто кого боится! Лу Линси окинул его полным надменного сомнения взглядом: — Ты? В Императорской страже? Достоинство и репутация Цянь Сань-эра были серьёзно подорваны. Не говоря ни слова, он замахнулся кулаком, поклявшись себе сбить этого мальчишку с ног. Кто ожидал, что Лу Линси вместо того, чтобы уйти или уклониться, перехватит его кулак, чуть повернётся, и легко вывернет его запястье в ту же сторону. Изящный и ловкий. Он не использовал даже половины своей силы, оставив другую руку за спиной. Цянь Сань-эр едва не упал лицом в грязь, но тут его ремень натянулся, и его снова подняли на ноги. Прежде чем он успел как-то отреагировать, он уже вновь стоял ровно с растерянностью на лице и поднятым в замахе кулаком. Лу Линси спросил с беспокойством: — С тобой всё в порядке? Он повернул голову к Тан Фаню и с лучезарной улыбкой сказал: — Послушай, брат Тан, этот парень и правда недостаточно хорош, чтобы защищать тебя. Возможно, я буду лучше? Цянь Сань-эр почувствовал, что позорит Тан Фаня, и покраснел от стыда и возмущения: — Господин! Господин… Пока эти двое боролись, Тан Фань уже успел съесть свою рыбу-белку. — Ладно, хватит шуметь! Вы всё ещё не поели. Не собираетесь есть, значит идите отсюда! Лу Линси надулся: — Брат Тан, разве ты не видел моих умений? Тан Фань поднял руку и щёлкнул его пальцами по лбу: — Видел. Весьма хорош. Даже лучше, чем Императорская стража, верно? Лу Линси просиял от радости. Цянь Сань-эр почувствовал необходимость вступиться за репутацию Императорской стражи, и быстро возразил: — Господин, не говоря уже о главе Двора Суй, даже цяньху Сюэ и его товарищей будет достаточно, чтобы справиться с этим сопляком! Лу Линси улыбнулся и сказал: — Брат Тан говорит, что я хорош, значит, я хорош, а тебе бесполезно спорить, только зря потратишь силы! Цянь Сань-эр в гневе заскрежетал зубами: — Если господин и сказал, что ты хорош, то только для того, чтобы тебя утешить! Тан Фаню лень было слушать их детские препирательства, и он вышел первым, и только тогда эти двое поспешно объявили перемирие и последовали за ним. Уезд Уцзян расположен по соседству с уездом Усянь. Эти два места близки не только по названию, но и по расстоянию. Тан Фань и его спутники взяли на постоялом дворе трёх лошадей и отправились в уезд Уцзян сразу после обеда, и вскоре они уже прибыли на место. Как только они оказались в городе, то сразу почувствовали, что атмосфера здесь более гнетущая, чем в Усяне. Люди, входившие и выходившие из городских ворот, прибывшие по делам или посещавшие родственников, ничем не отличались от других мест, но их количество было намного меньше. — В Уцзяне двое ворот, восточные и западные, — напомнил Лу Линси. — Мы входим в восточные, а западные ведут к озеру Тайху. Тан Фань кивнул: — Тогда давайте сначала пойдём к западным воротам. Не успели они втроём далеко уйти, как увидели группу людей, преследовавших их и возглавляемую человеком в форме чиновника седьмого ранга. Это был ни кто иной, как Чэнь Луань, глава уезда Уцзян. Автору есть что сказать: Примечание: Семья Лу из Пинху — это семья Лу Бина периода правления Цзяцзин, кому интересно, можно прочитать про Лу Бина (陆炳) на Байду. Этот человек — самый известный из трёх представителей рода во времена династии Мин. [Переводчикам было интересно и они побайдили)) Лу Бин (1510-1560) — уроженец уезда Пинху провинции Чжэцзян, занимал должность главы Императорской стражи (Цзиньивэй) в период правления императора Цзяцзина (правил на полвека позже Чэнхуа) династии Мин, участвовал в политической борьбе и разоблачил несколько заговоров против императора, позднее был назначен левым главнокомандующим императорской армии.] Мини-театр: Ван Чжи (злорадно): Доигрался? У них интрижка. Лу Линси и в боевых искусствах хорош, и принадлежит к известной семье. У него есть и внешность, и талант. А у тебя что? Суй Чжоу (невозмутимо): Я давно уже подготовился, и у меня всё под контролем. (поворачивает голову) Пушистик, не хочешь съесть «свернувшегося дракона» сегодня вечером? Тан Фань: Что за «свернувшийся дракон»? Суй Чжоу (с лицом Байду): Туда идут постная свинина, жирное сало, филе свежей рыбы, яичные белки, порошок из зелёных бобов, зелёный лук, соль, чёрный перец, рыбу измельчают, из мяса делают фарш, отжимают через марлю, смешивают с приправами, обмакивают в яйцо, придают форму дракона и готовят на пару. Тан Фань (на мгновение глубоко задумавшись): Давай останемся вместе! Ван Чжи: … нельзя ли быть чуть менее бесхребетным?..