14-й год правления императора Чэнхуа

Цзэн Пэй мрачно сказал: — Тогда господин Тан должен обо всём подумать, чтобы не жалеть потом, когда уже будет слишком поздно! — Ты мне угрожаешь? — холодно задал встречный вопрос Тан Фань. Цянь Сань-эр тоже стоял рядом с ним, словно перед могучим врагом в лице этих двоих. Цзэн Пэй некоторое время смотрел на него, потом усмехнулся, повернулся и ушёл вместе с У Цзуном. — Они слишком самонадеянны! — сердито выплюнул Цянь Сань-эр. — Когда это служащие Восточной Ограды не были самонадеянными? — беззаботно откликнулся Тан Фань. — Какой бы император ни находился у власти, ему без них не обойтись. Они могут позволить себе роскошь действовать безрассудно. И если раньше хотя бы некоторые сохраняли видимость мира, то теперь он был полностью разорван на части. — Господин, что же нам делать? — спросил Цянь Сань-эр. Тан Фань не придал случившемуся особого значения: — Это бы всё равно произошло рано или поздно. Без мясника Чжана нам не придётся есть волосатых свиней, верно? То, что они долго терпели и высказались лишь сейчас, уже хорошо. Люди Восточной Ограды привыкли вести себя высокомерно, и потому Цзэн Пэй и У Цзун, будучи простыми стражниками, осмелились давать Тан Фаню указания. Однако Тан Фань уже был готов к этому, потому и не стал возмущаться. Пока они разговаривали, небо окончательно потемнело. Немало людей покинуло борт судна и, смеясь и разговаривая, направилось в Янчжоу, уже предвкушая знакомство с местом, знаменитым на весь мир. Даже император Суй Ян-ди однажды не удержался и специально отправился в поездку, чтобы насладиться красотой Великого канала и южного города. Человек, побывавший в Янчжоу, с гордостью рассказывал бы об этом округе: что-то о том, как кожа обволакивает воду утром, вода обволакивает кожу днём, и кожа прижимается к коже вечером. У услышавших это загорелись бы глаза, потекли слюнки и они бы ещё больше стремились побывать в Янчжоу. Цянь Сань-эр, услышав об этом на берегу, вернулся, испытывая зависть, и спросил Тан Фаня: — Господин, что значит «кожа обволакивает воду» и «вода обволакивает кожу»? Почему это звучит так чувственно? — Эти слова означают, — ответил, улыбнувшись, Тан Фань, — что жители Янчжоу встают рано, пьют утренний чай и вкушают лёгкие закуски, а затем проводят день в купальне. В Янчжоу такой образ жизни, но, как правило, это касается только богачей, у которых много свободного времени. Простые люди мотаются весь день по городу, пытаясь свести концы с концами, когда им думать о таких развлечениях? Цянь Сань-эр захлопал глазами: — Господин, говорят, что вы родом из Цзяннани. Может, вы из Янчжоу? Тан Фань покачал головой: — Моя родина не в Янчжоу, однако находится неподалёку, поэтому я знаком с нравами Цзяннани. Цянь Сань-эр многозначительно стрельнул глазами и рассмеялся: — Тогда что значит «вечером кожа прижимается к коже»? Тан Фань взглянул на него искоса. Этот парень спрашивал об уже и так понятных вещах, и явно задумывал что-то дурное. — Ты думаешь сойти с корабля на берег и развлечься в городе? — Только если и господин сойдёт на берег. На этих двух выродков из Восточной Ограды нельзя положиться, поэтому я не могу оставить господина одного… — решил воспользоваться случаем Цань Сань-эр. После чего спросил, сглотнув слюну: — Господин, вы же пойдёте? Тан Фань покачал головой. На самом деле, не только Цянь Сань-эр хотел пойти, он тоже подумывал прогуляться по Янчжоу, но чтобы не давать повода для сплетен, лучше было никуда не ходить до приезда в Сучжоу. — Цзэн Пэй и У Цзун приехали, чтобы следить за мной. Не обращай внимания на то, что они ничего не делают. Как только я отправляюсь в Янчжоу, они тут же заявят, что вопреки указаниям императорского двора, я искал удовольствий и веселился. Цянь Сань-эр пылал праведным гневом, но не осмелился ничего сказать, чтобы не доставить неприятности Тан Фаню, лишь на его лице читалось негодование. — Ладно, я не могу пойти в город, — сказал Тан Фань, — но тебе никто не мешает. Несмотря на то, что время позднее, постоялые дворы и трактиры всё ещё открыты и будут открыты до часа Свиньи в отличие от северных городов. Иди погуляй и заодно прихвати мне чего-нибудь поесть. Глаза Цянь Сань-эра загорелись: — Что желает господин? При одном упоминании о еде у Тан Фаня чуть не потекли слюнки. Он попытался сохранить серьёзный вид: — Я хочу три булочки, куриный бульон с ломтиками бобового сыра, тигровые креветки пипа и паровые пирожки шаомай. Остальное купи на свой вкус. — Хорошо! — получив одобрение, Цянь Сань-эр жалел, что нельзя отрастить крылья и сразу же долететь до города. — Приближается день просветления Гуаньинь, — не забыл добавить Тан Фань. — В городе всю ночь до рассвета проходят празднества фонарей. Там достаточно оживлённо, но не забывай, что нельзя заходить в циньский терем и чуское подворье, иначе можешь не возвращаться. Увидев на его лице серьёзное выражение, Цянь Сань-эр тут же отказался от некоторых из своих сладких мечтаний, на всё согласился и сошёл на берег. Когда он ушёл, Тан Фаню стало скучно, поэтому он отложил книгу и вышел из каюты на палубу, чтобы подышать свежим воздухом. С наступлением ночи, дымчатые ивы на обоих берегах утратили свой цвет. Они уже не были изумрудно-зелёными, как днём, но вспыхивали вместе со светом свечей и звёзд, которые, плавно покачиваясь, отражались на поверхности воды. Это походило на другой, параллельный мир из стекла, заставляя людей невольно думать «какая сегодня удивительная ночь». В этом и заключалось очарование богатой водоёмами Цзянанни. На неё не нападали северные ветры и пески, и здесь круглый год сохранялись такие прекрасные пейзажи. Неудивительно, что многие северяне, приехав сюда, не желали уезжать. Город Янчжоу был самым впечатляющим. Тан Фань с корабля смотрел вдаль на сияющий в темноте город, отражение которого было ярким, будто дневной свет, и внезапно вспомнил, как в детстве отец привёз его и сестру развлечься в Янчжоу. Столько лет пролетело в мгновение ока, пейзаж остался прежним, а лица людей изменились. Если бы не двое стражников из Восточной Ограды, он бы непременно снова побывал в знакомых местах и осмотрел бы город. — Помогите! Скорее, кто-нибудь! Человек упал в воду! Этот громкий крик пронзил тишину и преврал грустные воспоминания. Тан Фань поднял взгляд и увидел, что на реке собралось несколько лодок. Среди них были две разукрашенные джонки, а по поверхности воды разбегались круги, словно кто-то на самом деле упал в воду. Но удивительно было то, что на помощь звали с берега, в то время как с джонки доносился весёлый смех, а на борту лодки виднелось несколько фигур. Тан Фань присмотрелся: судя по всему, молодые аристократы болтали и развлекались. Некоторые закатили рукава, готовясь спуститься в воду, но медлили, что было довольно странным. — Господин! Господа! Там кто-то упал в воду. Нужно ли их спасать? Говорившим был один из лодочников, он увидел, как Тан Фань, Цзэн Пэй и другие вышли посмотреть, что за шум, и тут же обратился за указаниями. — Что случилось? — спросил Тан Фань. — Этот ничтожный не уверен, кажется, в воду упала женщина. Только что те богачи на джонке грубили ей и даже забрались на борт, после чего начали толкаться, и женщина свалилась в воду. — С чего нам её спасать? — недовольно ответил Цзэн Пэй. — Тут так много людей, они могут сами это сделать. Мы здесь по государственному делу, а не работаем речной стражей! Не нужно вмешиваться! Но Тан Фань возразил: — Лучше спасти человеку жизнь, чем построить пагоду высотой в семь этажей . Если бы мы ничего не видели, то ладно, но раз мы уже стали свидетелями подобного, то нужно обязательно помочь! Однако пока они разговаривали, кто-то с первой лодки уже прыгнул в воду и поплыл к тонущей женщине. Он хорошо плавал и достаточно быстро схватил её и потащил за собой к государственному судну. Увидев это, лодочники тут же поспешили помочь вытащить их из воды. Недалеко от упавшей женщины находилось ещё несколько лодок, но на джонке, с которой она упала, всё ещё стояли два молодых аристократа, поэтому вернуть женщину туда было всё равно, что помочь овце попасть тигру в пасть. А другие судна неподалеку были недостаточно большими. По сравнению с ними государственный корабль Тан Фаня и его спутников выглядел намного надёжнее и солиднее. Когда женщину вытащили на палубу, они все увидели, что спасённая была необычайной красавицей. В свете огней девушка лежала на палубе без сознания, с закрытыми глазами, а её тонкое весеннее одеяние не скрывало изящную фигуру. Косы расплелись в воде, и теперь длинные мокрые волосы прилипли к щекам, отчего кожа лица казалась ещё белее. «Брови, словно синева далёких гор, губы, словно красная вишня» — именно эти слова возникли в голове Тан Фаня в тот момент. Если даже он не смог скрыть изумление при виде такой красоты, то что же говорить про остальных. Собравшиеся растерянно смотрели на девушку, ведь мужчина и женщина не должны касаться друг друга, если они не состоят в родстве, если это девушка из хорошей семьи, то спасение уже было допустимым пределом. Даже если прикоснуться к ней ради спасения, когда она очнётся, как это ни ужасно, её репутация может сильно пострадать. Девушка, вероятно, имела пылкий нрав, если судить по тому, что случилось раньше. Она спрыгнула в реку лишь для того, чтобы избежать домогательств молодых аристократов. Цзэн Пэй и У Цзун горели желанием рискнуть, однако Тан Фань стоял рядом, и они не осмеливались действовать безрассудно, иначе у него появилась бы причина расправиться с ними. Внимание Тан Фаня задержалось на девушке лишь на мгновение, затем он тут же повернулся к её спасителю. Ему на вид было лет двадцать. Свет от огней играл на красивых чертах его лица, а белая одежда промокла насквозь, плотно облегая тело. Однако же, он не выглядел жалко, а наоборот, героически и внушительно. Тан Фань собирался что-то сказать, но молодой человек развернулся и, снова прыгнув в воду, поплыл к лодке, в которой раньше находилась женщина. Все были сбиты с толку его неожиданными действиями и смотрели, как он быстро направляется к лодке. Ухватившись обеими руками за борт, он подтянулся и, подпрыгнув, тут же встал на ноги уже на палубе, прекрасный и проворный. Затем юноша сбросил обоих богачей в воду и попросил лодочника подвести судно ближе к кораблю Тан Фаня. Он привёл двух служанок упавшей в воду девушки и велел им надавить ей на грудь и поделиться с ней дыханием. Понадобилось много усилий, но её жизнь была спасена. Молодые аристократы, которых столкнул в воду тот юноша, громко ругались и звали на помощь. Разукрашенная джонка, на которой они раньше находились, поспешно подплыла к ним, чтобы спасти. На некоторое время всё погрузилось в хаос. У Цзун ничего не думал по поводу красавицы, но зато много чего думал по поводу того парня, который без их согласия привёл на корабль других людей, и принялся ругать его: — Что ты за человек, если осмеливаешься ворваться на правительственный корабль. Известно ли тебе, кто находится на нём? — Кто бы это ни был, — лениво ответил молодой человек, — в любом случае, распоряжаешься здесь не ты. А раз не ты здесь главный, то отойди в сторону и остынь. Хозяин ничего не сказал, так чего ты суёшься? — Да как ты смеешь, дерьмо собачье! — возмутился У Цзун. — Известно ли тебе, кто мы! — У Цзун, возможно, я не правильно запомнил, но кажется, на этом корабле распоряжаюсь я? — внезапно вмешался Тан Фань. Несмотря на дерзость Цзэн Пэя и У Цзуна, на самом деле они бы не осмелились ничего сделать с Тан Фанем, самое большое, что они могли — это пустая болтовня, запугивания и препятствия, устраиваемые за его спиной. Кроме того, в их обязанности входило обеспечение безопасности Тан Фаня, и в этом плане ничего не изменилось. Если что-то случится с Тан Фанем, то им же первым придётся за это расплачиваться. Поэтому, услышав его слова, У Цзун изменился в лице, но не осмелился ничего возразить, лишь сердито молчал. Так как молодой человек спас тонущего, Тан Фань повернулся к нему с доброжелательной улыбкой на лице. Тот же на мгновение остолбенел: несмотря на недавнюю заносчивость, теперь его лицо покраснело от смущения, и он мило улыбнулся, обнажив клычки. Однако Тан Фань не обратил на него особого внимания, а повернулся к недавно очнувшейся девушке: — Барышня, поскольку ты уже пришла в себя, тебе лучше вернуться на своё судно. Лицо девушки оставалось бледным, и на нём всё ещё читалась растерянность. Служанки помогли ей встать. Вокруг стояли одни мужчины, а её одежда промокла насквозь, и она не знала, сколько они видели. После слов Тан Фаня она тут же смутилась, словно под тяжестью гнева и позора. К счастью, служанка, которая помогла ей подняться, принесла плащ и уже закутала девушку. — Премного благодарна, господин чиновник. Пожалуйста, позвольте мне сначала умыться и переодеться, прежде чем я вернусь поблагодарить вас. — Не стоит. Возвращайся к себе, — ответил Тан Фань. Возникшая ситуация была весьма неловкой. Девушка прикусила нижнюю губу, поклонилась и с помощью служанок вернулась на борт своей лодки. Спасённые из воды молодые люди с разукрашенной джонки возмущались и явно собирались устроить новые неприятности. Тан Фань обратился к лодочнику, подняв подбородок: — Иди скажи им, что Восточная Ограда прибыла сюда по делу. Если они не боятся проблем, то пусть поднимаются сюда. Лодочник отправился передать послание и, как и следовало ожидать, едва услышав про Восточную Ограду, эти люди побледнели так, словно увидели призрака. Где им было найти дерзость, чтобы требовать справедливости? Они тут же развернули нос лодки и поспешили без оглядки прочь. Если бы Тан Фань назвал свою должность цензора, то это бы не произвело такого эффекта. Действительно смешно и раздражающе. Разобравшись с компанией наглой молодёжи, Тан Фань повернулся к только что спасшему девушку молодому человеку: — Достопочтенный господин, в пути вы увидели несправедливость и, будучи преданным долгу, пришли на помощь. Ваш поступок исполнен благородства. Позвольте узнать ваше имя? Молодой человек сложил руки в приветствии и ответил со смехом: — Вашего покорного слугу зовут Лу Линси, в быту — Ицин. Я из округа Цзясин уезда Пинху, случайно проезжал мимо и решил протянуть руку помощи, вот и всё! Не столь это и благородно. Достопочтенный господин находится на правительственном корабле, так что, должно быть, вы императорский чиновник. Ваш покорный слуга к вашим услугам. Он не называл себя «простолюдином», значит, скорее всего, имел учёную степень. Тан Фань едва заметно кивнул: — Ты промок насквозь. Сначала иди переоденься, а потом поговорим. Молодой человек был крепким и сильным и не почувствовал этого, даже так долго стоя на лодке. После напоминания Тан Фаня, он расплылся в улыбке: — К несчастью, я арендовал маленькую лодку для ночной прогулки и не захватил с собой запасной одежды. Если это не доставит неудобства, могу, я позаимствовать одежду у вас, господин? Позже Ицин обязательно вернёт её. Этот Лу Линси был толстокожим. Зная, что Тан Фань государственный чиновник, он всё равно осмелился разговаривать с ним, словно с приятелем одного с ним положения. Но почему-то это не вызывало неприязни. Тан Фань был дружелюбным по натуре, он не хотел пользоваться авторитетом чиновника и препираться, поэтому сам нашёл чистую одежду, чтобы молодой человек мог переодеться, и предложил ему встретиться в чайном зале. Этот Лу Ицин был стройным и высоким. Одежда Тан Фаня была недостаточно просторной для него и казалась немного тесной. Тем не менее, он обладал светлой кожей и элегантными манерами. Даже если одежда не подходила ему по росту, можно было не обратить на это внимание. — Ты родился в Пинху, так что, наверное, знаешь Лу Дина, помощника министра Лу? — спросил Тан Фань. — Господин говорит о моём дяде, — молодой человек моргнул, и на его лице отразилась радость. — Вы знаете моего дядю? Тан Фань покачал головой: — Мы давно дружим, но общались не часто. Семья Лу из Пинху — большой род, я подумал, что все должны знать друг друга. Брови молодого человека изогнулись: — Я всё ещё не знаю вашего имени, господин. — Левый цензор Тан Фань. Молодой человек опешил и уставился на него выпученными глазами. Тан Фань слегка вскинул брови, и тогда тот наконец неловко улыбнулся: — Я слышал, что господин Тан решает дела, словно божество. Теперь, встретившись с вами, сложно оставаться равнодушным. Ицин был неучтив, прошу прощения! — А у тебя есть учёная степень? — Да, в позапрошлом году мне повезло стать сюцаем. Объяснившись с отцом и матерью, я покинул дом и отправился в путешествие. Уже два года я в пути. — Я заметил, что для ученого ты слишком ловок и проворен. Ты изучал боевые искусства? — спросил Тан Фань. — Молодой господин на самом деле может разглядеть даже осеннюю шерстинку, — улыбнулся юноша. — Ваш покорный слуга действительно некогда учился несколько лет в Шаолиньском монастыре у мастера Муляня, его можно считать мирским последователем Шаолиня. — Ого! Стало быть, ты хорошо разбираешься и в литературе, и в боевых искусствах! Собираешься вернуться домой, чтобы навестить родителей? — Да, однако сейчас я передумал и вернусь домой попозже. — Почему же? — изумился Тан Фань. Молодой человек сложил руки в знак почтения и поклонился в пояс. — Потому что я встретился с господином. Ицин уже давно вами восхищается и надеется побыть рядом некоторое время, чтобы поучиться у вас. Господин сможет исполнить желание этого младшего? Тан Фань всегда неплохо ладил с людьми, однако он никогда раньше не встречал такого искреннего поклонника. Если бы он был таким же учёным, как его учитель, это не было бы удивительно. Даже если он приобрёл ничтожную славу из-за распутывания дел, он никогда не думал, что его репутация настолько хороша. Однако у человека перед ним было искреннее и доброжелательное лицо. Даже господин Тан грешил тем, что судил о людях по их внешнему виду, хотя любил и лелеял таланты. Естественно, была и другая, более важная причина. Лу Линси происходил из рода Лу из Пинху. Многие поколения этой семьи были чиновниками и каждое поколение её представители получали степень цзиньши. Поэтому дружить с ним было полезно. Учитывая внешность и характер этого молодого человека, в следующие несколько лет он сможет постепенно стать выдающейся личностью. Тан Фань улыбнулся и указал на стол рядом с собой: — Садись. Ты имеешь степень сюцая, почему же ты не стал сдавать экзамен на цзюйжэня, а решил путешествовать? Неужели мечтаешь подобно Бань Чао отбросить кисть и взяться за оружие? Лу Линси не колеблясь сел. — Ваш покорный слуга на самом деле думает отбросить кисть и взяться за оружие, но нынешняя царствующая династия не сравнится с династией Хань. Если у генерала нет учёности, он будет всегда хуже других и повсюду будет действовать по прихоти гражданских чиновников. Он взглянул на Тань Фаня и, увидев, что тот не проявляет неудовольствия, продолжил говорить: — Я не жалуюсь, и уж тем более не имею в виду, что гражданские чиновники плохие, просто у полководцев низкое положение, а гражданских чиновников, действительно понимающих проблемы армии, «гражданские секреты и военную стратегию», в конце концов, не так уж много. Ваш покорный слуга считает, что путешествие в тысячу ли лучше прочтения десяти тысяч книг, и именно поэтому важно иметь более широкий кругозор, иначе даже если я сдам экзамены и получу учёную степень, то смогу остаться лишь заурядным человеком, занимающимся пустыми разглагольствованиями. Тан Фань кивнул и со смехом сказал: — Отлично! Способность обладать такими устремлениями и воплощать их в жизнь на самом деле незаурядна. Верю, что в будущем ты непременно добьёшься успеха! Лу Линси внезапно просиял: — Большое спасибо, господин, я… Он только собрался продолжить говорить, как к Тан Фаню подошёл лодочник и сообщил: — Господин, женщина, которая только что упала в воду, хочет поблагодарить господина и этого молодого человека. Естественно, в случае с такой красивой женщиной ни один мужчина не мог бы не желать снова увидеться с ней. Более того, она пришла, чтобы выразить благодарность, и это соответствовало правилам приличия. Не было никаких причин ей отказать, да никто бы и не захотел так поступить. Но Тан Фань тут же ответил: — Я не стану с ней встречаться. Если хочешь… — Господин, — тут же откликнулся Лу Линси, — спасение людей — весьма несложное дело, мне не нужно, чтобы другие выражали за это признательность. Я тоже не хочу с ней видеться! Видя, что тот сказал это слишком быстро, Тан Фань не смог не подшутить: — Если хочешь, это нормальное человеческое поведение. Иди повидай её, я не буду тебя осуждать. — Господин, — забеспокоился Лу Линси, — я на самом деле не хочу с ней встречаться. Встреча с вами и возможность просить вашего совета — счастливое событие на три жизни, три существования. Как могу я тратить время на посторонних? Увидев, как его красивое лицо охватывает беспокойство, Тан Фань больше не мог оставаться равнодушным. В душе он позабавился, решив, что Лу Линси ещё не научился ценить противоположный пол. Тан Фань на самом деле восхищался этим великодушным и талантливым отпрыском семьи Лу, а также его молодостью. Парень определённо ему нравился. Тан Фань велел лодочнику: — Скажи, что ей не обязательно приходить, пусть спокойно набирается сил. Никто не хочет, чтобы она чем-то платила в ответ, так что не нужно быть такой учтивой. Лодочник кивнул, ушёл, но через некоторое время вернулся. Тан Фань и Лу Линси были недовольны тем, что их беседу снова прервали. Увидев это, лодочник забеспокоился: — Господин, эта женщина сказала, что она потеряла обоих родителей и она едет в Сучжоу к родственникам. Так как с ней были только служанки, она беспокоится, что такая ситуация может повториться, и надеется просить у господина разрешения следовать за вашим судном остаток пути. Кроме этого, она ничуть вас не потревожит. Эта просьба не была чрезмерной. Для женщины, путешествующей в одиночку, не стыдно применять изобретательность ради собственной безопасности. Так как у Тан Фаня не было никаких планов в отношении неё, он не стал вникать в её жизнь и просто согласился. И действительно, эта женщина больше не беспокоила их. Лу Линси на самом деле был интересным человеком. Тан Фань изначально заметил, что Лу Линси готов прийти на помощь другим, нисколько не кичась своими заслугами. И поскольку он был отпрыском семьи Лу, Тан Фань ещё немного с ним поговорил. Тот неожиданно оказался разговорчивым, умел бросить такое жемчужное слово, что люди смеялись до упаду. Учитывая, что Лу Линси эти два года повсюду путешествовал, он много повидал и многое познал. После одного случайного разговора с Тан Фанем эти двое, хоть и встретились впервые, вели себя, как старые знакомые, и болтали аж до глубокой ночи. Когда наступил рассвет, Лу Линси неохотно попрощался с Тан Фанем. Теперь он звал его не «господин», а «старший брат Тан». После того, как рассвело, правительственный корабль Тан Фаня и его спутников не стал надолго задерживаться и продолжил путь. Оставив позади Чанчжоу, Уси и другие территории, он наконец прибыл в Сучжоу. Сойдя на берег, Тан Фань и остальные на повозке отправились из Чаншу в Усянь. В подчинении округа Сучжоу находились Чаншу, Усянь, Уцзян и другие уезды. Из них Усянь являлся административным центром округа Сучжоу и граничил с уездом Уцзян. Оба располагались на берегу озера Тайху. Различались они одним иероглифом, но были двумя разными местами. Когда Тан Фань покинул столицу и отправился на юг, императорский двор, естественно, издал указ, сообщающий об этом провинциальным чиновникам. Когда они прибыли в уезд Усянь, начальник округа Сучжоу заранее привёл своих подчинённых стоять под палящим солнцем за стенами города, чтобы встретить Тан Фаня. По своему положению, и Ху Вэньцзао, и Тан Фань имели четвёртый ранг, однако Тан Фань был императорским посланником, и хотя Ху Вэньцзао не нужно было называть себя «подчинённым», он лично вышел за стены города, чтобы поприветствовать его, что показало его отношение. Увидев Тан Фаня, он стал доброжелательным и вежливым. Сучжоу — богатое и процветающее место, а глава округа Сучжоу — зажиточный человек, в отличие от чиновников более бедных округов и уездов. Как почтенный начальник Сухан, он обладал достаточной уверенностью и капиталом, и хотя Ху Вэньцзао был так учтив, Тан Фань, несомненно, не мог считать это поводом раздуваться от важности. Вскоре после того, как они встретились, они уже называли друг друга братьями. Ху Вэньцзао представил Тан Фаню сопровождавших его людей, и предополагалось, что тот также представит прибывших с ним Цзэн Пэя и У Цзуна. Кто бы мог подумать, что Тан Фань просто скажет: — Мы немного устали в пути. Интересно, есть ли в городе место, где можно отдохнуть? Цзэн Пэй и У Цзун не ожидали, что на них не обратят внимания, и их лица помрачнели, а затем побледнели. Будучи представителями Восточной Ограды, они привыкли быть силой, с которой приходилось считаться, куда бы они не явились, даже чиновники не могли необдуманно их оскорблять. Как они могли допустить в этой поездке, что Тан Фань будет их так тщательно игнорировать. Сами они даже не задумывались об этом. Если бы они раньше не полагались на свой статус, чтобы поучать Тан Фаня, то не потеряли бы перед ним свои лица. Лицо — это то, что зарабатывается самостоятельно, а не даётся другими. Цзэн Пэй и У Цзун допустили ошибку, приравняв Тан Фаня к другим чиновникам, которые боялись обидеть Восточную Ограду, не зная, что он уже оскорбил сторонников Ваней — так что для него значила ещё и Восточная Ограда? Заметив это, Ху Вэньцзао не удержался и сказал: — Осмелюсь спросить моего брата, эти двое?.. Лишь тогда Тан Фань принял удивлённый вид и рассмеялся: — Только взгляните на меня, я забыл представить! Эти двое — служащие Восточной Ограды, они приехали, чтобы защищать меня. Он даже не назвал их имён. Лица Цзэн Пэя и его спутника стали ещё мрачнее: Твою мать, кто здесь для того, чтобы тебя защищать? Наша задача — за тобой следить! Но Тан Фань не дал Ху Вэньцзао возможности снова заговорить о них и озадаченно спросил: — Почему мы не въезжаем в город? Брат Ху, разве что-то не так? — Конечно, нет. — поспешно ответил Ху Вэньцзао. — Брат Тан, пожалуйста, проезжай. Для тебя подготовлена комната на постоялом дворе для чиновников. Тан Фань и Ху Вэньцзао пошли вперёд, разговаривая и смеясь. Тан Фань мог осмелиться игнорировать людей из Восточной Ограды, но чиновники Сучжоу не могли. Увидев, что начальник округа занят разговором с императорским посланником, они поприветствовали Цзэн Пэя и У Цзуна и не стали пренебрегать ими только потому, что они были мелкими служащими Восточной Ограды. На постоялом дворе действительно всё было готово, и еда, и горячая вода. Сучжоу — богатая земля, поэтому даже одеяла в комнатах были сделаны из атласного шёлка, лёгкого, как облако. Ощутимая роскошь. Ху Вэньцзао лично проводил Тан Фаня в верхнюю комнату, думая, что его работа на этом закончена и он может спокойно пойти отдыхать, но Тан Фань остановил его: — Если брат Ху не занят, почему бы тебе не присесть на несколько минут? Ху Вэньцзао на мгновение замер, и его улыбка утратила искренность. — На сегодня хватит… У меня ещё есть дела, почему бы нам не поговорить в другой день? Тан Фань посмотрел на небо за окном: — Уже поздний вечер. Ямэнь давно пора закрывать. Брат Ху действительно так предан обществу и людям, что работает даже по ночам? Ху Вэньцзао хохотнул: — Ничего не поделаешь, в последнее время очень много работы, я должен тебя сейчас оставить. Отдохни получше, брат Тан. Я приду завтра. Сказав это, он, похоже, боялся, что Тан Фань станет его удерживать, и потому, не дожидаясь ответа, просто вышел из комнаты. Глядя вслед чиновнику, который почти бежал, Цянь Сань-эр закрыл дверь и, обернувшись, ошеломлённо сказал: — Можно подумать, за ним гонится призрак! Господин, кажется это дело действительно очень странное. Тан Фань улыбнулся, взял перевёрнутую чашку и налил чаю себе и Цянь Сань-эру, собираясь его расспросить: — Расскажи-ка, что тут странно? — Разве вы не говорили, что и Ян Цзи, и Чэнь Луань обвинили Ху Вэньцзао, а тот направил доклад в свою защиту. — сказал Цянь Сань-эр. — В таком случае разве он не должен беспокоиться об этом деле больше, чем другие? Почему же, увидев, что вы собираетесь поговорить о серьёзном деле, он вместо этого отступил? Тан Фань кивнул: — Его поведение очень странное, но мы здесь недавно и ничего не знаем о ситуации, поэтому не будем торопиться и сначала посмотрим, что будет дальше. — Замечательно! — просиял Цянь Сань-эр. — Как только мы въехали в город, я сразу почувствовал, как сильно эти дома в Сучжоу отличаются от севера. Даже чай здесь пахнет румянами. Недаром люди говорят, что на небесах есть рай, а на земле — Сухан. Господин, вам не хочется попробовать южных румян? Тан Фань насупился: — Что за запах румян, это ты, развратник, видишь только разврат, а я даже их не пробовал. Цянь Сань-эр вздохнул: — Эх, я так и знал, что вы не пойдёте. Но всё же, это место так далеко от столицы, что даже если бы вы туда наведались, глава двора Суй не узнал бы об этом, а этот ничтожный не стал бы доносить! Тан Фань тут же выплюнул полный рот воды. — Какой донос! Это не его дело! Цянь Сань-эр подмигнул ему, и Тан Фань немедленно вышвырнул его из комнаты вместо ответа. Автору есть что сказать: Красавчик упал с небес и приземлился прямо перед господином Таном, ла-ла-ла… Лу Линси не только происходит из знатной семьи, но и имеет отличную репутацию, его умения в боевых искусствах превосходят все ожидания, он мастер и в литературе, и воинском деле. Интересно, знает ли об этом господин Суй?.. Голод в Уцзяне случился в 17-м году правления Чэнхуа, но здесь эти события смещены на год позже.