14-й год правления императора Чэнхуа

В этом случае было бы неоправданно не пригласить Го Тана, который был назначенным губернатором Датуна, хотя он и не внёс ни малейшего вклада в это дело от начала и до конца. Тем не менее, его должность позволяла ему наслаждаться успехом и пользоваться плодами победы, так что он мог занять своё место за столом. Однако Ван Чжи не удостоил его даже взглядом. Во время ужина он перенёс на Го Тана всё своё разочарование от невозможности схватить Ли Цзылуна, и несколько его злобных шуток заставили того покраснеть и смутиться. Мало того, он ещё позвал красивую служанку подавать вино. Ей ничего не нужно было делать, только подливать вино губернатору Го, отчего тот опьянел настолько, что ничего уже не соображал. Тан Фань не мог удержаться от смеха из-за выходок Ван Чжи, но он знал, что Ван Чжи не просто разозлился. За его казавшимся импульсивным поведением на самом деле скрывались другие намерения. Во-первых, раньше из-за драгоценной супруги Вань, Ван Чжи хоть и не заявлял об этом во всеуслышание, отчасти принадлежал к группе сторонников Ваней. У него всегда было своё собственное мнение, и потому он не мог просто делать то, что они хотели, как поступал Шан Мин из Восточной Ограды. В результате, из-за того, что в прошлый раз он тайно помог наследному принцу, сообщники Ваня исключили его из числа «своих людей», и даже отправили Го Тана мешать ему в Датуне. Это раздражало Ван Чжи, и его отношение к Го Тану показывало, что он проводит чёткую грань между собой и сторонниками Ваня. С этого момента они стали другу другу чужими. Во-вторых, каким бы невежественным ни был император Чэнхуа как правитель, ему бы, конечно, не понравилось, что его министры сговорились, чтобы обмануть его. Даже если он был во всём послушен драгоценной супруге Вань, это не помешало ему временно сместить её младшего брата с должности в качестве предостережения. Одно другому не противоречило. Поэтому действия Ван Чжи в этот раз были скорее направлены на то, чтобы император его заметил. Ван Чжи и компания Ваня находились в ссоре, взаимно подавая жалобы друг на друга. Император не только не расстроится, но даже порадуется этому. А что касается того, к кому император в итоге проявит благосклонность, то это зависит от того, чья жалоба окажется более убедительной. Как говорится, восемь бессмертных переправляются через море и каждый демонстрирует свои способности. В-третьих, поскольку Ван Чжи встал на сторону принца, он должен был проявлять свои искренние намерения. Слухи о его вражде с Го Таном, несмотря на то, что они находились далеко в Датуне, вскоре долетят до столицы, а затем и до ушей сторонников принца. А что ещё важнее, Ван Юэ и Ван Чжи совершили выдающиеся подвиги, а такие достижения легко вызывают зависть у людей. Если сейчас они покажут некоторые свои слабости, то другие немного успокоятся. Так что, несмотря на бесчинства евнуха Вана, заносчивого и не признающего ни закона, ни велений небес, за каждым его шагом в коридорах власти скрывался глубокий смысл. Кто этого не понимал, тот мог очень быстро встретить свой конец. Его или использовали бы как ступень в достижении цели и растоптали бы насмерть, или всю жизнь он бы так и остался топтаться на месте. К счастью, Тан Фаню не нужно было из-за этого переживать. Для него репутация Го Тана и та симпатичная служанка были не так интересны, как блюда на столе. «Четыре счастья», «золото и нефрит», «счастье и исполнение желаний», «изобилие каждый год», «продвижение по службе и процветание»… Ван Юэ специально велел подобрать такие благозвучные названия. «Четыре счастья» представляли собой тушёные в соусе свиные тефтели. «Золото и нефрит» — трёхцветный яичный рулет. В «счастье и исполнении желаний» скрывались омофоны «счастье» и «курица». После того, как цыплёнка замариновали и потушили, мясо снимают с костей и смешивают с измельчёнными огурцами, чтобы получилась холодная закуска. «Изобилие каждый год» — сваренная на пару рыба с османтусом, политая луковым соусом, чтобы передать всю свежесть её вкуса. «Продвижение по службе и процветание» — простое печенье из клейкого риса и муки, которое люди едят в Новый год, но для застолья главнокомандующего они, конечно, были приготовлены более изысканными и вкусными. Также подали супы всех сортов и видов и блюда из рыбы, названия которых не обязательно перечислять. На пиршестве Тан Фань и Суй Чжоу расслабились и могли есть, ни о чём не волнуясь. Но Суй Чжоу не был так одержим разными деликатесами, что в конце концов было крайне выгодным для Тан Фаня. После застолья Ван Юэ приказал отправить напившегося Го Тана в его поместье. Тан Фань и его спутники встали, чтобы попрощаться. Им нужно было вернуться на постоялый двор, собрать вещи и подготовиться к возвращению в столицу и докладу у императора. Ван Юэ понимал это, поэтому не настаивал, чтобы они остались, а лично проводил их до выхода. Ван Чжи уехал вместе с ними. Тан Фань видел, что на его лице нет улыбки, но решил, что тот просто сердился из-за произошедшего с Ли Цзылуном, и потому решил утешить его: — Раз уж Ли Цзылуну удалось выйти сухим из воды, значит ему пока не суждено было погибнуть. Учитывая эту великую победу, вряд ли императорский двор сможет обвинить тебя. Ван Чжи покачал головой: — Я не об этом думаю. — А о чём же? — вскинул брови Тан Фань. — Ранее я представлял доклады императору, сообщая о своей болезни, и просил, чтобы меня вернули в столицу, но мне несколько раз отказывали и велели оставаться в Датуне. Боюсь, когда я направлю следующее прошение, Его Величество снова мне откажет. — Но после такой выдающейся победы Его Величество должен позволить тебе вернуться в столицу, — недоумевал Тан Фань. Он имел в виду не то, что император настолько оценит его заслуги и усердную работу, что разрешит ему вернуться, а то, что если Ван Чжи не вернётся после столь высокого достижения, двор будет беспокоиться из-за того, что он приобретает всё большую власть. — Разве ты ещё не понял, какова шайка Вань Туна? — спросил Ван Чжи с мрачным выражением на лице. — Дело не в том, согласится император или нет, они всё равно придумают способ держать меня подальше и от Датуна, и от столицы. Возможно, даже отправят меня прямиком на покой в Нанкин. У Его Величества мягкие уши, и стоит им подуть в них как следует, он, скорее всего, просто кивнёт. Тан Фань на мгновение задумался: — На самом деле, тебе будет нетрудно вернуться в столицу, если ты этого хочешь. Ван Чжи следовал за ним всё это время именно для того, чтобы узнать, есть ли какое-то решение у этой проблемы, и потому, лишь услышав об этом, радостно поинтересовался: — У тебя есть идея? — Позволь спросить, во всех ли твоих докладах было указано, что ты заболел? — Я не просто заболел! — раздражённо закатил глаза Ван Чжи. — Я сообщал, что близок к смерти, а Его Величество всё равно не разрешил мне вернуться! — Тогда, говорил ли ты, что готов отказаться от должности, вернуться в столицу и служить Его Величеству и Драгоценной супруге? — спросил Тан Фань. Ван Чжи остолбенел. — Нет, никогда. Как мог настоящий мужчина хотя бы день обойтись без власти? Если бы Император отнёсся всерьёз к его прошению и лишил бы его должности, куда бы он отправился плакать? Тан Фань покачал головой: — Его Величество — мягкий человек, но его мягкость не безгранична. Тебе нужно придумать причину, которая действительно тронет его. Теперь, когда Западная Ограда давно уже закрыта, даже если не говорить об этом, после возвращения в столицу разве тебе не придётся начинать всё с начала, так зачем же проявлять такую настойчивость? Ты рос во дворце с детства, и дворец — твой родной дом. И если Вань Тун и его приспешники вмешаются, они не смогут помешать тебе просить, чтобы твоё бренное тело вернулось на родину. Ван Чжи вздохнул, этот человек действительно его убивает. Выражение «просить, чтобы бренное тело вернулось на родину» означало вернуться в родной город и уйти в отставку, и Тан Фань в целом был прав. Если сказать, что дворец был родным домом Ван Чжи, как может император не согласиться? Кажется, это сработает? — Осталась ещё одна проблема, — продолжил Ван Чжи. — Если они воспользуются моим здоровьем, как предлогом, чтобы отправить меня в Нанкин поправляться, что мне тогда делать? — Очевидно, что ты страдаешь от серьёзного ревматизма, — парировал Тан Фань. — Лекари говорят, что при такого рода заболеваниях лучше избегать находиться во влажном или холодном месте в течение длительного времени. На юге климат более влажный, чем на севере. Как же может он быть пригоден для выздоровления? Отлично, просто отлично! Ван Чжи хотел было показать ему большой палец в качестве одобрения, но решил, что это не очень уместно, и потому медленно и сдержанно ответил: — Тан Фань, я признаю тебя своим другом. — Господин Ван, мне немного обидно из-за твоих слов, я-то думал, что мы с тобой уже давно друзья! — рассмеялся Тан Фань. Ван Чжи в ответ поднял уголок губ: — Люди, волею судьбы оказавшиеся на одной стороне и имеющие лишь поверхностное знакомство, тоже считаются друзьями? — Время позднее, пора возвращаться, — вмешался вдруг Суй Чжоу. — Я попросил людей на постоялом дворе приготовить суп из лотоса. Если вернёмся пораньше, то ты успеешь ещё поесть. Позже это не пойдёт тебе на пользу. Пусть Тан Фань хорошо поел до этого, услышав про сладкий суп, он не удержался от восклицания: — Тогда давай быстрее вернёмся! Господин Ван, я прощаюсь! — … — Ван Чжи не успел ничего ответить и просто спокойно смотрел, как они уходят. На самом деле, в глубине души Суй Чжоу был недоволен: Как можешь ты придираться к человеку, которого я храню в своём сердце? Конечно, эти слова не предназначались для посторонних. *** Дней через десять, когда состояние Лу Яня улучшилось и он уже мог сесть в повозку, Тан Фань со спутниками отправились в столицу. Когда они двинулись в путь, у них стало на одного человека меньше за счёт Вэй Шаня, и на одного больше за счёт Ду Гуйэр. Во время лечения в аптеке Чжунцзин у Лу Яня постепенно зародились чувства к Ду Гуйэр, которая помогала за ним ухаживать. В ту тяжелую ночь испытаниям подверглись не только воля людей, но и их сердца. Хотя Ду Гуйэр в то время не было рядом с Лу Янем, от других она узнала, что серьёзно ранен он был потому, что попытался защитить своего спутника. Но, к сожалению, Вэй Шань погиб от рук Чу Юньцзы, которым притворялся Ли Цзылун, и Лу Янь в итоге так и не смог спасти своего товарища. Но Ду Гуйэр поразила его верность. А позже, когда он лечился в аптеке Чжунцзин и они проводили много времени вместе, она начала ценить и душевные качества и характер Лу Яня. Если говорить точнее, предыдущая привязанность девушки к Суй Чжоу была скорее чем-то вроде глубокого восхищения его силой. По сравнению с Суй Чжоу, практичность и внимание Лу Яня помогли ей понять, что на самом деле ей было больше всего нужно. Старый лекарь Ду раньше переживал из-за главного дела в жизни своей дочери и огорчался, полагая, что она никогда не выйдет замуж. Он не ожидал, что Лу Янь внезапно свалится с небес и неожиданно понравится ей. Видя, что у Лу Яня хороший характер, и узнав, что тот происходит из зажиточной семьи, а не из семьи военных, он быстро согласился на их свадьбу. Поскольку в семье Ду было только две дочери, Лу Янь даже пообещал, что в будущем своему первому ребёнку они дадут фамилию Ду. Это осчастливило старого лекаря. Удивительно, но чтобы не упустить шанс, он в кратчайшие сроки сделал то, что обычно занимало долгое время, и решил все вопросы с браком за эти полмесяца. Тан Фань и Суй Чжоу также присутствовали на свадьбе в качестве сватов и начальников. Поэтому теперь Ду Гуйэр отправилась в столицу вместе с ними. Будучи женой Лу Яня, она должна была выразить почтение родителям мужа. Точно не было известно, обрадуются ли его родители или, скорее, будут шокированы, узнав, что их сын вернулся с женой. Несмотря на несколько месяцев их отсутствия, столица осталась всё той же столицей. Она не менялась в зависимости от чьего-то отсутствия или присутствия. Стоит признать, что даже если бы скончался сам отец-император, простые люди выказывали бы сыновье почтение в лучшем случае три месяца, после чего продолжили бы жить, как и прежде. Так как Ван Чжи и Ван Юэ всё еще нужно было разобраться с делами в Датуне после сражения, они не поехали с Тан Фанем и собирались вернуться в столицу позже. Важнее всего был доклад евнуха Вана императору с просьбой вернуть его в столицу к его обязанностям и «на покой», который должна была передать компания Тан Фаня, так как при следовании обычной процедуре он, скорее всего, вовсе не дошёл бы до Его Величества. Приём у императора не был чем-то примечательным. Тан Фань и его спутники должным образом выполнили возложенное на них поручение. Худшее, что могли сделать сторонники Вань Туна, это поливать их грязью из-за побега Ли Цзылуна, но в то же время они не могли отрицать их несомненной заслуги в раскрытии дела Вэйнин хайцзы. К тому же, Тан Фаню было что сказать о Ли Цзылуне. Сначала этот человек был приговорён к смерти росчерком кисти императора, и Министерство наказаний вынесло официальный указ о его казни. То, что такой государственный преступник смог ускользнуть из-под носа Сына Неба, означало лишь одно: какой-то предатель во дворце передавал ему сведения и даже помог сбежать, разве не так? Если требуется провести тщательное расследование, тогда нужно начинать с самого начала! Понимая, что убив тысячу, они потеряют восемьсот, Вань Туну и его приспешникам пришлось оставить расследование и отступить. Они даже не смогли помешать просьбе Ван Чжи вернуться в столицу. А Ван Чжи, следуя совету Тан Фаня, подал прошение императору, которое действительно его тронуло. Он не только согласился вернуть Ван Чжи в столицу, но ещё и даровал ему должность старшего дворцового евнуха Императорского конного двора. Но это всё история, которая будет рассказана позже. Тан Фань и Суй Чжоу отлично показали себя, и им были пожалованы в награду золото, серебро и шелка, а также несколько дней отдыха перед возвращением к службе. Впоследствии соученики Тан Фаня жаловались на несправедливость по отношению к нему за его спиной. Он прошёл через невзгоды и чуть не лишился жизни, но так и не получил достойного повышения. Однако сам Тан Фань в глубине души понимал, что как бы хорошо ни было чиновничье место, нельзя получить его лишь потому, что ты того хочешь. У каждой морковки своя ямка, чтобы получить повышение, нужно, чтобы кто-то уступил место. К тому же, Тан Фань уже и так достаточно быстро поднялся в должности. Среди сверстников, сдававших императорский экзамен в один с ним год, было не так много столь молодых людей, уже получивших четвёртый ранг. Не то чтобы их не было совсем, но всё равно очень мало. Так что, послужной список Тан Фаня был достоин гордости. Ему стоило благодарить небеса и возжигать благовония Будде за то, что сторонники Вань Туна пока его не беспокоили. Желать повышения в такой ситуации — всё равно, что искать смерти. Не стоит переступать границы. То, что должно быть твоим, со временем станет твоим; того, что тебе не принадлежит, не стоит требовать понапрасну. *** Для Тан Фаня дни после возвращения в столицу проходили тихо и беззаботно. Наконец он снова вернулся к своим привычным должностным обязанностям. Он ходил на работу каждый день, потом возвращался домой и играл с племянником, развлекал старшую сестру и ел приготовленные А-Дун лакомства… При такой жизни нечего было ещё желать. Ну, конечно, если бы Суй Чжоу перестал то и дело так многозначительно и пристально смотреть на него, господину Тану стало бы намного комфортнее. На самом деле, Суй Чжоу уже ясно выразил своё желание. То, что должно было сказать, уже сказано в Датуне, и то, что нужно было сделать, сделано у Вэйнин хайцзы. Хотя Тан Фань и был таким умным и одарённым человеком, однако не разбирался в подобных вещах и не знал, как ему реагировать в этой ситуации. Сказать, что ему неприятно, было бы неверно. По крайней мере, после той ночи он не чувствовал отвращения к Суй Чжоу. Однако и заставить Тан Фаня признать, что Суй Чжоу ему нравится… так сильно нравится, тоже было невозможно. Проще говоря, он был доволен тем, что имел, и не хотел чего-то большего. Они уже были очень хорошими друзьями, зачем же пытаться что-то изменить? Разве останется всё по-прежнему в таком случае? Обычно легкомысленный господин Тан, пытаясь разобраться в происходящем, не мог заснуть на протяжении большого часа. А на следующий день проснулся таким же бодрым, как всегда, и общался с Суй Чжоу, словно ничего не произошло. Тот чувствовал беспомощность, видя, что Тан Фань не принимает случившееся близко к сердцу. Увы, учитывая характер господина Тана, который, если небо будет падать, укроется одеялом, нельзя было его торопить. К счастью, Суй Чжоу давно привык к его поведению. Осознав, что варить лягушку в тёплой воде бесполезно, он решил сменить тактику. Но что это за тактика, пока оставалось в секрете. Вполне возможно, настанет день, когда Тан Фань уже не сможет убежать. *** Стоит отметить, что после того, как Хэ Чэн переехал с матерью в столицу, он становился день за днём все более подвижным и бойким. Когда Тан Фань вернулся из Датуна и снова увидел своего маленького племянника, Хэ Чэн ничем не отличался от обычного ребёнка. Он уже был далеко не таким хмурым и молчаливым, как раньше, и теперь лазал по деревьям вместе с А-Дун. Конечно, чтобы хорошо воспитать девушку, достаточно красивую для того, чтобы обмануть посторонних и не остаться без мужа, Тан Фань постоянно стягивал А-Дун с дерева за ухо. Но, будучи дядей Хэ Чэна, он не мог не радоваться произошедшим с ним изменениям. Не только Хэ Чэн, но и старшая сестра Тан Юй переменилась. Она забыла про осторожность и предусмотрительность, которые проявляла в доме Хэ, и снова стала такой, какой была до брака. Никто в этом мире не хочет вечно носить маску. Лишь только когда у тебя нет другого выбора, приходится менять свой нрав и подстраиваться к обстановке. В мире были тысячи таких же женщин, как она, и её судьба была далеко не самой трагичной, но не у всех был такой младший брат, как Тан Фань, способный и готовый помочь. Вот почему Тан Юй считала себя удачливой. Однако, вернувшись в столицу, Тан Фань узнал от А-Дун, что во время их отсутствия его шурин приехал из уезда Сянхэ и посетил семью Тан. Он лично пришёл в их дом, чтобы забрать свою жену и сына. В конце концов, несмотря на раздельное проживание, Тан Юй оставалась женщиной семьи Хэ и её имя было записано в родословной книге. Требования Хэ Линя были законными. Разумеется, Тан Юй отказалась, и даже Хэ Чэн не захотел возвращаться со своим отцом. Хэ Линь разозлился и чуть не приказал слугам, пришедшим с ним, насильно увести мать с сыном. Но тут выскочила А-Дун. Юная барышня удерживала целую заставу так, что и десять тысяч мужей не прошли бы. Она схватила длинный меч, который сделал для неё Суй Чжоу, и наголову разбила людей Хэ, из-за чего тем пришлось в панике спасаться бегством. Насколько Тан Фань понимал характер Хэ Линя, тот бы точно не стал приходить за членами семьи без причины. За странными событиями определённо таится нечистая сила. Желая узнать, что случилось, Тан Фань тайно отправил людей в Сянхэ, чтобы выяснить, что послужило поводом. Оказалось, у поступка Хэ Линя и в самом деле были причины. Как выяснилось, новость об уходе Тан Юй из семьи уже разлетелась по всему уезду Сянхэ. Хотя, по официальной версии, она сделала это для того, чтобы поправить здоровье, нашлись проницательные люди, да и слуги семьи Хэ имели болтливые языки. Мало-помалу распространились очень неприличные слухи. Поговаривали, что семья Хэ издевалась над женой сына, и та не смогла больше этого терпеть. А ещё, что у Тан Юй в столице красный абрикос пророс сквозь стену. Поэтому она положилась на своего младшего брата, чтобы он помог ей уйти от супруга. Сплетен было множество. Но беда не приходит одна. После смерти Вэй Цэ семья Вэй разом упала на тысячу саженей. В одну ночь влияние самой богатой семьи уезда развеялось, как дым. Хотя это было делом семьи Вэй, репутация семьи Хэ как родственников также оказалась под ударом и сильно пострадала. Но, в конце концов, Хэ не были богатеями без истории. Глава семьи не мог позволить своему сыну развестись с женой, поскольку в таком случае все могли бы подумать, что Хэ скупые и бесчувственные. Хэ Сюань только что сдал экзамен, и хотя он стал лишь вторым в списке и не поступил в Академию Ханьлинь, он всё же был настоящим цзиньши, намного более способным, чем его второй брат Хэ Линь. Господин Хэ не хотел, чтобы его младший сын уподобился старшему, который отсутствовал несколько лет и не имел возможности приехать домой, поэтому он обратился к старым друзьям в столице, и после множества усилий и хлопот ему удалось добиться для Хэ Сюаня возможности остаться в Министерстве наказаний мелким секретарём восьмого ранга. Ради репутации семьи Хэ и будущего продвижения по службе младшего сына, господин Хэ принял важное решение: перевезти свою семью в столицу. Хотя члены семьи Хэ служили чиновниками в течение нескольких поколений, а уезд Сянхэ находился недалеко от столицы, они всё же не были настоящими столичными жителями. Семья Хэ имела большое влияние в уезде Сянхэ, но когда речь шла о столице, это влияние там ничего не стоило. Так что, когда Хэ Сюань поступит на службу в Шесть Министерств, неизбежно возникнут обстоятельства, когда ему придётся просить о помощи. Со старыми сослуживцами господина Хэ связывало лишь общее прошлое, и изредка к ним можно было обратиться с просьбой, которую они могли бы исполнить в память о былом. Но нельзя было ожидать, что они будут помогать постоянно. Семья Тан была родственниками семьи Хэ, но из-за разногласий между Хэ Линем и его женой, даже если бы господину Хэ в этой суете захотелось обратиться к Тан Фаню с просьбой, он не мог потерять лицо. К тому же, Тан Фань раньше служил в Министерстве наказаний, и если говорить о помощи, то где ещё можно было найти более близкие отношения, чем здесь? В конце концов, это была вина Хэ Линя. Нынешняя же история началась с Хэ Сюаня, третьего сына семьи Хэ. После того, как Хэ Сюань начал работать в Министерстве наказаний, он обнаружил, что способности Тан Фаня были намного выше, чем он представлял себе раньше. По словам его сослуживцев и начальства, когда Тан Фань служил в Министерстве наказаний и занимал должность чиновника пятого ранга, он осмелился открыто противостоять левому помощнику министра. Поднялся большой шум, и в итоге Тан Фань был уволен с должности. Однако левый помощник министра наказаний не получил от этого никакой выгоды и был отправлен на покой в Нанкин. В то время как его противник был в скором времени восстановлен на официальной должности, и мало того, его ещё и повысили. Как такое было возможно? Служащий пятого ранга посмел выступить против чиновника третьего ранга, он либо был безумен, либо имел такую большую поддержку, что не воспринимал своего противника всерьёз. Хэ Сюань уже имел дело с Тан Фанем и понимал, что человек, способный с мудростью разрешить дело семьи Вэй, не может быть безмозглым. Единственным объяснением было наличие у него поддержки настолько могущественной, что он мог вообще не обращать внимания на помощника министра. И хотя Тан Фань больше не служил в Министерстве наказаний, он уже стал там легендой. У всех, кто видел это противостояние своими глазами, при одном упоминании имени Тан Фаня на лице появлялось многозначительное выражение. Посторонние ничего не знали о том, что в семье Хэ Линя муж с женой находились в ссоре. Они знали лишь, что Хэ Сюань и Тан Фань родственники, и уже лишь потому были с ним вежливы. Хотя Хэ Сюань был новичком в чиновничьей среде, никто не издевался над ним. Поначалу Хэ Сюань был слишком смущён и растерян, чтобы задавать вопросы, но после того, как узнал о возможных связях Тан Фаня, набрался смелости разузнать о них подробнее. То, что он услышал в ответ, заставило его затаить дыхание. Оказалось, что старший правый столичный цензор в Цензорате, где теперь работал Тан Фань — его учитель. Глава двора Императорской стражи, который раньше сопровождал Тан Фаня в уезде Сянхэ — лучший друг, а Пань Бинь, недавно назначенный правым помощником министра обрядов — старший соученик. Помимо этого, ходили слухи, что Ван Чжи, знаменитый бывший командующий Западной Ограды, теперь служивший старшим дворцовым евнухом Императорского конного двора, давно с ним дружен. Не говоря уже о товарищах Тан Фаня, сдавших экзамен в том же году. Такие связи на самом деле были значительны, так что неудивительно, что он не испугался левого помощника министра. Надо сказать, что сила слухов невероятна, а время неизбежно скрывает истину. Лян Вэньхуа действительно сослали в Нанкин, но на самом деле, это случилось в результате противостояния наследного принца и сторонников Вань Туна, когда партия последнего решила отказаться от него, а вовсе не потому, что Тан Фань был настолько могущественен, как могли бы подумать посторонние. Но точно так же, как людям нравится слушать народные сказания, они всегда охотно верят преувеличениям, и Хэ Сюань, не знавший подлинного положения дел, не стал исключением. Он быстро передал главе семьи Хэ в подробностях всё, что ему удалось выяснить. До этого, возможно, семья Хэ неизбежно возненавидела бы Тан Фаня за то, что навлёк неприятности на их голову и вызвал ссору в семье. Помимо прочего, Хэ Сюань также злился на Тан Фаня из-за того, что случилось с семьёй его жены. Но после всего произошедшего семья Хэ поняла, что если они хотят обосноваться в столице, им необходимо наладить отношения с Тан Фанем. Прежде, живя в уезде Сянхэ, они могли обращать внимание лишь на то, что сами желали, теперь же им приходилось так или иначе часто сталкиваться друг с другом. Так как можно было притворяться теперь, что они не знакомы? Кроме того, если бы Тан Фань стал рассказывать, что он не в ладах с семьёй Хэ и имеет к ним претензии, то служба Хэ Сюаня в Министерстве наказаний проходила бы уже не так благополучно. Поэтому, прежде чем официально переехать, старик Хэ сначала хотел отправить Хэ Линя, чтобы тот добился взаимопонимания с женой. Лучше бы супругам восстановить отношения, чтобы при встрече не возникало неловкости. Тогда, если семье Хэ придётся просить помощи у семьи Тан, это будет уже не так сложно сделать. Именно это и стало причиной того, что Хэ Линь появился у их дверей. Но он потерпел неудачу, и отношения между двумя семьями снова охладели.