14-й год правления императора Чэнхуа

Отряд выехал за ворота. Расстояние от Датуна до Вэйнин хайцзы на самом деле не так уж велико, и если ехать быстро, то можно добраться туда меньше, чем за полдня. Ван Чжи взял с собой только Вэй Мао, который был вторым его доверенным лицом помимо Дин Жуна. Тан Фань уже встречал этого человека несколько лет назад, когда они расследовали дело Южной банды и отправились в публичный дом. Вэй Мао, занимавший тогда пост цяньху Западной Ограды, усмирил хозяйку борделя и её подручных. Когда Ван Чжи отправился в Датун, он взял Вэй Мао с собой. Этот человек был безжалостным и опасным, и очень предан Ван Чжи. Тот полагался на него, как на свою правую руку. После того, что произошло с Дин Жуном, евнух Ван с некоторым сомнением относился к окружавшим его людям, никому не решаясь полностью довериться — как говорится, тот, кого однажды укусила змея, будет десять лет бояться простой верёвки. Суй Чжоу взял с собой двух стражников, которых звали Вэй Шань и Лу Янь. С ними также поехали Тан Фань, Ду Гуйэр, Шэнь Гуй, Мэн Цунь с солдатами и даос Чу Юньцзы. Так совпало, что Мэн Цунь был одним из семи оставшихся в живых воинов и имел среди них самый высокий ранг. Тан Фань на мгновение остолбенел, когда увидел Мэн Цуня, но тот криво улыбнулся ему и сказал: — Господин Тан, господин Суй, это действительно судьба! Кроме него, Ван Чжи взял и обычного солдата, который был в числе семи выживших. Тан Фань повернул голову и посмотрел на Ван Чжи. — Почему ты не сказал, что это он? — Откуда мне знать, что ты не в курсе? — невозмутимо задал встречный вопрос Ван Чжи. Тан Фань смерил его ничего не выражающим взглядом и, заметив беспокойство на лице второго солдата, шутя успокоил его: — Не волнуйся, раз ты смог благополучно вернуться в прошлый раз, то и теперь сможешь. А если нет, то здесь много людей выше тебя по рангу, так что, если и правда что-то случится, ты не будешь один! Но вместо того, чтобы успокоиться от его слов, солдат всё больше впадал в панику. — Господин, это место действительно очень злое. В тот раз мы смогли вернуться благодаря тому, что господин Мэн вовремя отдал приказ об отступлении, но мы не можем и сейчас это гарантировать! Мэн Цунь засмеялся и отругал его: — Ну же, не унывай! Я даже женой и ребёнком не обзавёлся, а у тебя уже есть дети. Разве мы, солдаты, не должны подчиняться приказам? К чему трепаться о несчастье, когда оно ещё не случилось. Получивший выволочку солдат почесал затылок и рассмеялся вместе с ним, но больше не говорил о неудаче. Не так давно на ногу Мэн Цуня упал короб Ду Гуйэр, и лекарь установил, что у него трещина в кости. Он несколько дней восстанавливался и уже мог ходить без костыля, однако на этот раз все ехали верхом, потому это не имело большого значения. Шэнь Гуя не стоило и упоминать. Он сидел со скорбным лицом, будто на похоронах, и делал это крайне неохотно. Чу Юньцзы на самом деле тоже совсем не стремился отправиться в путь, однако раньше он действовал мастерски и, хотя ему не хотелось уезжать, понимал, что, оставшись в Датуне нос к носу с Ван Юэ, не получит никакой пользы. Раз уж Ван Чжи позвал его, он согласился после небольшого раздумья, и взял с собой кучу людей, каждый из которых имел с собой киноварь, бумажные талисманы… и кувшинчик с кровью чёрной собаки. Все здесь так или иначе были вынуждены поехать, и только Ду Гуйэр вызвалась сопровождать их добровольно. Для девушек её возраста из обеспеченных семей было обычным делом оставаться дома в праздности в ожидании замужества, но вместо этого Ду Гуйэр не только помогала отцу управлять аптекой, но и сама водила людей за Великую стену собирать целебные травы у подножия гор Маньхань к северу от Вэйнин хайцзы. Хотя это и приграничный город, где нравы свободнее, чем на юге, и даже на севере, но такие, как она, всё же оставались редкостью. С одной стороны, Ду Гуйэр тоже бывала здесь раньше и знала дорогу. Вместе с Шэнь Гуем, Мэн Цунем и его солдатом, вчетвером они могли сверять направление, чтобы уменьшить шансы их отряда заблудиться. С другой стороны, Суй Чжоу в глубине души не очень доверял этой девушке. Ему казалось, что роль аптеки Чжунцзин в этом деле слишком сомнительна. Даже если не было никаких доказательств, Ду Гуйэр оставалась под подозрением, поэтому вместо того, чтобы позволить ей оставаться в тени, лучше было держать её рядом, чтобы иметь возможность внимательно за ней наблюдать. Однако, в глазах остальных его действия, естественно, воспринималась иначе. По крайней мере, Мэн Цунь и Ван Чжи предполагали, что Суй Чжоу проявляет к Ду Гуйэр некоторый интерес. Без лишних разговоров всадники направились на север от перевала. Над головой раскинулось ясное небо, дул лёгкий ветерок, отчего окружавшие их холмы представляли собой великолепный пейзаж. Но у всех были свои заботы, и времени на удовольствие оставалось мало. Они гнали лошадей вперёд, не галопом, но и не слишком медленно. Когда они почти добрались до Вэйнин хайцзы, Вэй Шань, ехавший впереди, сделал знак рукой, и все постепенно замедлились. Он повернул лошадь назад и сообщил: — Озеро впереди. Там ничего необычного. Действительно, спустя время, достаточное для того, чтобы сгорела палочка благовоний, озеро, великолепное, как море, предстало перед ними. Трудно найти такой большой водоём в районе Датуна, и хотя умом все понимали, что это просто озеро, впервые увидев его, невозможно было не замереть от восторга. Неудивительно, что монголы назвали его «хайцзы» — для тех, кто никогда не видел моря, оно действительно было тем морем, о котором они мечтали. Озеро сверкало в солнечных лучах, и несколько водоплавающих птиц, напуганных стуком копыт Тан Фаня, пронеслись мимо, оставляя за собой отголосок хлопающих крыльев. Живописные горы и озеро, пышная трава — это место было достаточно безмятежным, чтобы успокоить разум. Но оно так же легко могло усыпить бдительность. — Где вы в прошлый раз столкнулись с песчаной бурей? — спросил Ван Чжи у Мэн Цуня. Мэн Цунь указал на берег озера невдалеке: — Это было прямо здесь. Нам пришлось свернуть с дороги, чтобы преследовать монголов, но кто же знал, что внезапно ветер поднимет песок, небо сразу потемнеет и послышится лязг оружия. На самом деле, все уже слышали, как Мэн Цунь и солдат рассказывали об этом несколько раз до того, как отправились в путь. Однако, находясь здесь, трудно было почувствовать то, о чём они говорили, пока небо оставалось ясным, сияло солнце и вокруг было тихо и спокойно. Конечно, к северу от озера находились горы, но они были довольно далеко, и если бы кто-то собирался напасть с той стороны, невозможно было бы не заметить их. Шэнь Гуй проговорил с дрожью в голосе: — Даочжан Ли однажды сказал мне, что находясь в ставке хана, он может прочитать заклинание, которое одолеет врага на расстоянии в тысячи ли и уничтожит армию Мин прямо с небес. Тогда я усомнился, но когда узнал, какие странные вещи происходят с армией, то поверил. Ван Чжи нахмурился: — Разве ты не говорил, что он, вероятно, установил печать? Шэнь Гуй действительно боялся Ван Чжи, этого исчадия ада. С тех пор, как он попал в руки Ван Чжи, тот только и делал, что мучил его. Так что Шэнь Гуй решил, что если он и дальше будет так над ним издеваться, он лучше сам выберет свой путь, так у него хотя бы останется шанс спасти себя и загладить вину от своего предательства — он действительно не хотел вновь жить с чувством, что лучше уж смерть, чем такая жизнь. В руках Вэй Мао, цяньху Западной Ограды, Шэнь Гуй понял, что в мире есть много наказаний, не оставляющих следов на теле, но настолько болезненных, что он не мог дождаться, когда это закончится. По сравнению с этим, он внезапно почувствовал, что так называемая магическая сила Ли Цзылуна не так уж и ужасна. Шэнь Гуй поспешно проговорил: — Да, да, я поверил в это, но потом я услышал, как кто-то говорил, что даочжан Ли принёс к горе Маньхань несколько ритуальных предметов, чтобы создать печать для борьбы с армией Мин, и это сразу же задержало армию. Я не знаю, что это были за предметы, но я помню слово «печать», я уже говорил вам об этом. Закончив говорить, он подобострастно улыбнулся Ван Чжи. — Где эти ритуальные предметы? Не то чтобы Ван Чжи сомневался в словах Шэнь Гуя — с методами Западной Ограды даже немой бы заговорил, не говоря уже о богатом торговце — но его слова были слишком невероятны, чтобы в них поверить. Шэнь Гуй огляделся, но всё, что можно было охватить взглядом — это широкое озеро, где не было высоких и заметных скал. Он склонил голову. — Это… это я не знаю… я слышал, что говорили люди из секты Белого Лотоса… То есть, мне кажется, они находятся прямо на берегу. Как только начнётся песчаная буря, печать сработает и появятся тысячи солдат… — Шэнь Гуй сказал это очень неуверенно, всё время поглядывая на Ван Чжи и опасаясь, что тот разгневается. Конечно, он боялся и Вэй Мао, сидевшего за его спиной и ехавшего с ним на одном коне, потому что этот человек лично подверг его всем пыткам ранее. Но у него не было выбора. Ван Чжи не доверял Шэнь Гую и специально велел Вэй Мао присматривать за ним, поэтому Шэнь Гую было совершенно невозможно ехать верхом в одиночку. Пока они говорили, Тан Фань и Чу Юньцзы погнали лошадей вперёд, на дюжину чжанов в направлении, которое указал Мэн Цунь, и остальные могли видеть их лишь издалека — казалось, эти двое что-то обсуждали. Через некоторое время они повернули обратно. Чу Юньцзы сказал: — Сопоставив то, что сообщили бацзун Мэн и господин Шэнь, этот бедный даос и господин Тан уже сделали предварительные выводы, но мы не можем знать наверняка. Придётся подождать, пока мы объедем вокруг озера и осмотрим подножие горы Маньхань, чтобы всё выяснить. — Не будет никакого вреда, если мы обсудим это со всеми, — добавил Тан Фань. — Я никогда не бывал здесь раньше, — заметил Чу Юньцзы, — но я слышал, что возле Вэйнин хайцзы часто случаются песчаные бури? Ему ответила Ду Гуйэр, которая выросла в приграничном городе и, конечно, могла об этом рассказать больше, чем кто-либо другой. — Довольно часто, обычно только в начале весны и осени. Я сама никогда их не видела, но слышала от старших в семье, что они могут быть такими сильными, что и правда способны изменить цвет неба и земли. Но такие большие бури бывают редко, обычно это просто ветер и песок. Чу Юньцзы наклонил голову: — Я не знаю, слышали ли вы когда-нибудь о призрачных воинах, переходящих дорогу? Как только прозвучали эти странные слова, все испуганно переглянулись. О призрачных воинах они, конечно, были наслышаны. Как следует из названия, это солдаты подземного мира, которые приходили, чтобы проводить души умерших в загробный мир, когда их земная жизнь заканчивается. Но эти слова «переходящие дорогу» звучали довольно странно. — Что это значит? — спросил Ван Чжи. Увидев, что все сбиты с толку, Чу Юньцзы не стал держать их в неведении и сразу же принялся объяснять: — Этот бедный даос в молодые годы странствовал по горам и рекам и путешествовал по всему миру. Проезжая по окраине столичной провинции Баоань, я увидел долину, явно необитаемую, однако там постоянно слышались звуки многотысячного войска, и местные жители рассказывали, что в незапамятные времена там произошла жестокая битва между Жёлтым Императором и Чи Ю, и духи убитых солдат всё ещё остаются там. Если кто-то, услышав звуки движущейся армии, осмелится зайти туда, то не сможет вернуться назад и непременно погибнет. Мир полон странных вещей, но никто никогда не слышал о чём-то подобном. Не считая Суй Чжоу, Ван Чжи и их людей, все были потрясены, даже Мэн Цунь и Ду Гуйэр. Чу Юньцзы снова заговорил: — Когда этот бедный даос прибыл в Датун и услышал об исчезновении солдат, у меня возникли подозрения. Но ситуация с армией Мин отличалась от того, с чем я столкнулся прежде. Здесь нет ни долин, ни древних полей сражений, поэтому я не высказывал своих предположений до того, пока не услышал, как господин Тан сказал, что гора Маньхань когда-то находилась на территории государства Цзинь… Он взглянул на Тан Фаня, который взялся продолжить: — Когда монголы двинулись на юг, они захватили государство Цзинь. В то время произошла битва при Фэнчжоу, много солдат было убито, армия Цзинь потерпела поражение и была вынуждена отступить дальше на юг. Если моя догадка верна, то поле битвы должно находиться где-то в районе горы Маньхань. — Если всё действительно так, то это имеет смысл, — согласился Чу Юньцзы. Ван Чжи изумился, услышав это: — Ну что за ерунда! Откуда здесь взяться обиженным неприкаянным душам в такой ясный день под голубыми небесами? Как могут призраки выйти на свет и создать нам проблемы? К тому же, у обид есть причина, а у долгов есть хозяин. Если здесь и есть неправедно погубленные души цзиньских солдат, то им следовало бы мстить монголам, чьими предками являются те захватчики! Тан Фань увидел, что на лицах Шэнь Гуя, Ду Гуйэр и остальных застыл страх, и не удержался от усмешки. — Не нужно беспокоиться, это не то, что я собирался рассказать. Ли Цзылун — всего лишь даосский заклинатель, как он может быть способен вызывать призраков из преисподней? Шэнь Гуй только что сказал, что он лично слышал, как люди из секты Белого Лотоса упоминали печать, значит, эти призрачные солдаты должны быть связаны с какой-то печатью, а слова даочжана Чу просто увязывают две истории, которые подтверждают друг друга. Во-первых, их объединяет то, что в этом месте произошла трагическая битва, а во-вторых, здесь рядом есть горы и камни, которые должны быть как-то связаны с печатью, созданной Ли Цзылуном. Мы рассказываем вам о своих догадках не для того, чтобы ещё больше запугать, и рассчитываем, что вы поймёте, что чем больше вы будете знать, тем успешнее будет наша поездка. — Выражение его лица было мягким, искренним и серьёзным. — На самом деле, когда мы с даочжаном Чу вернулись, я мог просто отозвать евнуха Вана в сторону, чтобы обсудить это наедине. Но теперь, когда мы вместе стоим здесь — мы товарищи в жизни и смерти, и я не хочу, чтобы сокрытие информации привело к жертвам среди вас. Вот почему я честно говорю вам о своих догадках, и если вы действительно встретите призрачных воинов, переходящих дорогу, как говорит Чу Юньцзы, не нужно впадать в панику. За последние годы от наших рук погибло немало последователей Белого Лотоса, среди них были и ученики, освоившие несколько трюков Ли Цзылуна, но и они ушли в небытие, и этот раз не станет исключением. Ван Чжи считал, что он бы не одобрил рассказывать людям всё о таком важном деле, но Тан Фань только что это сделал, и останавливать его было уже поздно. После обнадёживающих слов Тан Фаня лица присутствующих постепенно расслабились, и на них уже не было того страха, как раньше. Ван Чжи в глубине души смотрел на таких людей, как Ду Гуйэр, свысока, и полагал, что у них нет иной роли, кроме как указывать им дорогу, а значит, им не следует знать о важных делах, но Тан Фань так не считал. Иногда утаивание информации не избавляет от паники, а лишь распространяет её. Поскольку им суждено было вместе разделить свою судьбу, стоило рассказать правду, а не скрывать, чтобы уменьшить их подозрительность. Лучше иметь дело с Ли Цзылуном, использующим место древнего поля битвы для создания магической печати, чтобы остановить армию Мин, чем с Ли Цзылуном, способным управлять ветром и дождём и призывать демонов. Слова Тан Фаня на самом деле подействовали, и все принялись думать о том, как уничтожить печать. Даже солдат, который пришёл с Мэн Цунем, уже не выглядел испуганным. Как долго продержится эффект от этих слов, будет зависеть от того, как скоро они смогут найти место, где находится эта печать. Но, к их разочарованию, так называемые призрачные воины так и не появились, и не было вообще никаких признаков создания печати. Если бы не объяснения Тан Фаня и Чу Юньцзы, Ван Чжи вообще мог бы решить, что Шэнь Гуй их разыгрывает. Нервы у всех были натянуты, как струна. Они уже приготовились столкнуться с ужасными вещами, но всё было на удивление тихо и спокойно. Ничего не происходило, Вэйнин хайцзы оставалось таким же, как миллионы дней и ночей до этого, и не менялось из-за прибытия Тан Фаня с его спутниками. К северу от Вэйнин хайцзы пространство постепенно сужалось, и нужно было пройти через долину, слева от которой возвышались горы Маньхань. К тому времени, когда отряд достиг подножия гор Маньхань, уже совсем стемнело, дорога перед ними была полностью скрыта во тьме, и продвигаться вперёд было неразумно. Тан Фань с остальными расположились на северной стороне озера, чтобы переночевать, а утром осмотреть предгорья. Мэн Цунь и Вэй Шань с товарищами развели костёр и устроили лагерь на берегу озера, и даже Ду Гуйэр помогала им. Тан Фань не стал кичиться своим статусом чиновника, но после того, как в спешке опрокинул котелок с водой, он, неловко потирая нос, отошёл в сторону, чтобы не создавать беспорядок. От нечего делать он принялся бродить вокруг и увидел, как Суй Чжоу и Ван Чжи сидят у озера и чистят свои клинки. Он подошёл ближе и с любопытством посмотрел на сючунь дао в руках Ван Чжи. — Ты же не служишь в Императорской страже, почему ты тоже используешь сючунь дао? — Ты знаешь о происхождении этого меча? — Ван Чжи ответил вопросом на вопрос. Тан Фань рассмеялся: — Это проверка для меня? Говорят, что название мечу дал император-основатель, говоривший, что «расшитые одежды стоят весной высоко, как небеса, а яркие униформы стремятся к отчему дому», что подразумевает отношения между Императорской стражей и государем, но правда это или ложь, неизвестно, слишком давно это было. По правде говоря, император-основатель был полуграмотным, и даже не читал Четыре книги и пять канонов. Вряд ли он мог делать такие отсылки к классике и сочинять подобные названия. В основном они принадлежат более поздним поколениям, и маловероятно, что император-основатель мог использовать названия в этом стиле. Тан Фань склонялся к тому, что название было дано Лю Бовэнем или Сун Лянем. Ван Чжи покачал головой. — Я спросил не о происхождении названия, а о происхождении самого меча. Тан Фань вынужден был сказать: — Я затрудняюсь с ответом. Евнух Ван, просвети меня. Ван Чжи взглянул на Суй Чжоу: — Он не знает, но ты ведь должен знать. Суй Чжоу медленно выплюнул всего два слова: — Танский меч. — Значит, ты кое-что знаешь, — снисходительно хмыкнул Ван Чжи. Суй Чжоу не хотелось с ним ссориться, и он опустил голову, продолжая начищать лезвие меча. — Сючунь дао был создан на основе меча эпохи Тан, но он значительно легче танского оружия, им можно рубить, резать и колоть. Можно держать его одной рукой или двумя. Достаточно иметь такой меч, чтобы спокойно отправиться в дорогу, — пояснил Ван Чжи. Увидев, как высоко он ценит этот меч, Тан Фань улыбнулся и сказал: — Я думал, ты используешь меч цзянь или жуаньцзянь, но не ожидал, что это будет меч дао. Несмотря на женственную внешность, евнух Ван обладал воинственным сердцем. Многие евнухи предпочитали оставаться во дворце, чтобы бороться за влияние и доходы, но он выбрал уехать подальше, к Великой стене. Одно только это ставило его намного выше, и неудивительно, что ему нравился излучающий ауру смерти меч сючунь дао. Ван Чжи хитро усмехнулся: — Мечами цзянь пользуются благородные мужи, а этот евнух — бесчестный человек, поэтому естественно, что мне больше по душе меч дао! Он утверждал, что бесчестный, но тем самым Ван Чжи тащил за собой и Суй Чжоу. Получалось, что вообще все, кто использует эти мечи — такие же. Тан Фань не знал как ему реагировать. К счастью, Суй Чжоу был не из тех, кто любит поболтать, иначе эти двое уже давно бы препирались и не достигли никакого перемирия. Услышав слова Ван Чжи, он лишь бросил на него холодный взгляд и сохранил молчание. Это означало «у меня нет желания говорить с тобой или ссориться» и заставило Ван Чжи заскучать. Он надулся, встал на ноги, отряхнул грязь с одежды и, бросив Тан Фаню «Как ты только его терпишь?», направился прямиком к Вэй Мао, чтобы обсудить дела. Когда Ван Чжи ушёл, Суй Чжоу невозмутимо поднял голову. Тан Фань решил, что он собирается поговорить о Ван Чжи, но тот неожиданно произнёс: — В пути было слишком спокойно. Если что-то идёт не так, за этим определённо стоят демоны. — На самом деле, мне интересно, есть ли у подножия гор печать и при каких условиях она сработает? Как говорили Шэнь Гуй и Мэн Цунь, всякий раз, когда это происходит, небо и земля меняют цвет, и поднимается песчаная буря, но я не верю, что Ли Цзылун обладает такими способностями. Если бы это было так, ему бы не пришлось притворяться призраком и бежать в пустыню к монголам. Когда они были наедине, Тан Фань мог смело говорить о своих подозрениях, не опасаясь взволновать солдат. Суй Чжоу кивнул: — На самом деле, я тоже думал об этом. Шэнь Гуй сказал лишь, что есть некая печать, но он не знает, как она выглядит, а описания Мэн Цуня и остальных слишком расплывчаты, так что их трудно сопоставить. Тан Фань улыбнулся, подошёл ближе к Суй Чжоу и сказал так тихо, что было слышно только им двоим: — У меня такое ощущение, что среди нас вполне может быть лазутчик Белого Лотоса. Его тёплое дыхание коснулось уха Суй Чжоу, вызывая лёгкий зуд. Это щекотное чувство проникло сквозь его кожу и добралось до самой глубины сердца. Для стороннего взгляда их силуэты были так близко друг к другу, что их головы почти соприкасались. Тан Фань заметил его мелкую дрожь и встревоженно спросил: — Что такое? — Ничего. Как ты думаешь, кто это может быть? — Если бы я сказал, что это барышня Ду, ты бы поверил? — Да, поверил. Тан Фань усмехнулся и проговорил: — Я думал, ты хоть немного засомневаешься, хотя бы из-за её чувств к тебе. Суй Чжоу равнодушно заметил: — Моя привязанность уже отдана одному человеку, и мне нечего дать другому. Это было впервые, когда Тан Фань услышал, как Суй Чжоу говорит, что его мысли заняты кем-то, и он не мог сдержать удивления: — Ты кем-то интересуешься? И кто эта девушка? Я её знаю? — Ты знаешь, — многозначительно посмотрел на него Суй Чжоу. Тан Фань никогда бы не признался, что, когда он услышал эту новость, его первой реакцией была не радость за друга, а очень смешанные чувства. Однако на его лице это никак не отразилось, и он пошутил: — Она хороша собой? — Даже очень. Такой невозмутимый тон… Уголок рта Тан Фаня дёрнулся, он действительно не ожидал, что обычно такой холодный старший брат Суй может быть влюблён. — Даже лучше, чем барышня Ду и сестрица Цяо? — Тан Фаня распирало любопытство. — Мгм, покрасивее их. — Неужели я действительно видел её раньше? Если это такая неописуемая красотка, не может быть, чтобы я не запомнил! — Тан Фань выглядел смущённым. Суй Чжоу поджал губы: — На самом деле, в глубине души этот человек знает о моих чувствах, но не желает посмотреть правде в глаза и признать их. Тан Фань подавил странное ощущение в своём сердце и поддразнил: — Такая застенчивая красавица? — Угу, и так же, как ты, любит поесть. Тан Фань запнулся. — В чём дело? — спросил Суй Чжоу. — Так ты что же… ты влюблён в А-Дун? — Почему ты так решил? — Любит еду, и при этом женского пола — из всех, кого я видел раньше, только А-Дун подходит. Как бы ни был невозмутим Суй Чжоу, его лицо невольно дёрнулось. Спустя долгое время, он смог произнести только одну фразу: — Это не А-Дун. — Да? Но тогда кто это может быть? — Господин Тан погрузился в глубокие размышления. — Палаток на всех не хватит, чтобы ночевать в одиночку, поэтому присоединишься ко мне, — Суй Чжоу легонько похлопал его по талии, не спрашивая, а утверждая. — Ну… ладно, — рассеянно ответил Тан Фань, всё ещё обдумывавший предыдущий вопрос. Видя это, Суй Чжоу не смог сдержать мысленного вздоха. Маленькие ручейки потихоньку текут, незаметно наполняя землю влагой — но они, в конце концов, достигают цели. *** Здесь, за пределами города, все ели как попало, никто не тратил время на ловлю рыбы из озера. Кто-то просто жевал сухой паёк, а кто-то размачивал его водой, это был обычный способ, который использовали в походе Мэн Цунь и другие солдаты. Однако Ду Гуйэр к такому не привыкла, она с детства была обеспечена одеждой и едой. И поскольку никогда прежде она не ела такой скудной пищи, то начала давиться ею после нескольких кусков, и ей пришлось выпить воды. Когда она посмотрела на сухари в своих руках, на её лице появилась растерянность. Внезапно перед ней возникла чья-то рука и насыпала в другую ладонь горсть сушёных красных фиников. В глазах Ду Гуйэр вспыхнул огонёк. Это была её любимая повседневная закуска, но она забыла взять её с собой в дорогу. Взглянув на человека, сидевшего рядом с ней, она взяла несколько фиников и поблагодарила: — Спасибо, господин Тан. — Бери всё, я ещё принесу, это не проблема. Ты же не привыкла есть всухомятку, — мягко проговорил Тан Фань. — Да, — Ду Гуйэр слегка смутилась, — кажется, я слишком избалована. — В чём же здесь избалованность? Такие женщины, как ты, уже удивительны, — засмеялся Тан Фань и снова понизил голос. — Честно говоря, я тоже не привык к такой еде, поэтому прихватил с собой кое-что. Он, будто фокусник, достал из рукава небольшой мешочек и протянул ей. Ду Гуйэр открыла его и изумлённо воскликнула: — Курага, миндаль, грецкие орехи?! Это были любимые девичьи закуски, и она не ожидала, что Тан Фань может носить такое с собой. — Возьми это, у меня ещё есть. — Тан Фань вложил мешочек в её руку. — Вам они тоже нравятся? — повернув к нему голову, спросила она. — Да, я обычно беру горсть и закидываю в рот. Я быстро становлюсь голодным, когда о чём-то размышляю, поэтому постоянно ношу это с собой. Благодаря этим закускам дистанция между ними заметно сократилась Знакомство Ду Гуйэр с Тан Фанем на самом деле ограничивалось лишь несколькими встречами в аптеке, но после этого разговора она поняла, что Тан Фань довольно интересный человек. — Неудивительно, что такой человек как старший брат Суй зовёт вас своим лучшим другом! — Она поджала губы и улыбнулась. — Такой человек? — Тан Фаню, похоже, было крайне интересно узнать, каким она видит Суй Чжоу. — Характер брата Суй довольно холодный, и он мало говорит, поэтому, когда обычные люди пытаются к нему приблизиться, это может отпугнуть их. Так что, мне стало любопытно, когда я впервые заметила, как он беспокоится из-за вас. — Ду Гуйэр говорила искренне. — На самом деле, к нему не так уж сложно подойти, у него холодное лицо, но горячее сердце. — Тан Фань рассмеялся. Ду Гуйэр высунула язык, демонстрируя свою игривость. — Да, но на первый взгляд он кажется слишком безразличным и пугающим, чтобы решиться на более тесный контакт. — Вот потому мой лучший друг ещё не женат! Если ты знаешь какую-нибудь хорошую девушку из приличной семьи, пожалуйста, помоги им встретиться, а то он так и останется до конца жизни холостяком! — пошутил Тан Фань. Лицо Ду Гуйэр залилось краской, но она всё же покачала головой: — Вы неправильно поняли. Боюсь, у старшего брата Суй уже есть кто-то на примете. Тан Фань чувствовал себя подавленным. Как получилось, что все вокруг знают, что сердце Суй Чжоу занято, и только он не знает?.. — Да? И на какую же красотку он положил глаз? — Я не знаю, это просто женская интуиция. Но вы так близки к брату Суй, почему бы вам просто не спросить его? На самом деле, когда она поняла, что Суй Чжоу, вероятно, уже кем-то увлечён, она почувствовала разочарование. Впервые за столько лет она встретила кого-то, кто ей понравился, но он уже был занят. Тем не менее, у Ду Гуйэр сложилось самое хорошее впечатление о Суй Чжоу, и сложно было сказать, насколько глубоки её чувства. Несмотря на разочарование, её привязанность была ещё не столь глубока, чтобы всерьёз ощутить утрату. Тан Фань покачал головой: — Эта занудная тыква, если бы он ещё хотел рассказать. Ду Гуйэр на мгновение задумалась: — Тогда, возможно, у него есть секрет, о котором ему тяжело сказать тебе прямо? Секрет? Тяжело сказать прямо? Тан Фань обдумал слова Ду Гуйэр, и выводы потрясли его. Может быть… Может быть, Гуанчуань интересуется его сестрой Тан Юй?..