14-й год правления императора Чэнхуа

Этого типа, Дин Жуна, можно было назвать хитрецом. Хотя Ван Чжи и Тан Фань не разглашали ему своих намерений, но будучи приближённым Ван Чжи, он не мог не обращать внимания на малейшее движение ветра. По словам людей из особняка Ван Чжи, Дин Жун ушёл рано утром, сразу после него. Перед отъездом он сказал людям, что отправляется помочь евнуху Вану вернётся позже. Он также велел подчинённым не лениться. Было очевидно, что он собран, спокоен и невозмутим. Все окружающие знали, что Дин Жун был доверенным лицом Ван Чжи. Тот был достаточно подозрителен, и не так уж много людей могло завоевать его доверие. Дин Жун, приехавший с ним из столицы, был именно таким человеком. Поэтому тогда никто не заметил ничего необычного, и уж тем более, не подумал, что Дин Жун так и не вернётся. Также нужно отметить, что уходя, Дин Жун не забрал и половины своих вещей. Конечно же, позже Ван Чжи приказал обыскать его комнату и обнаружилось, что его серебряные таэли и бумажные деньги пропали. Если в сердце евнуха Вана и пылал пожар, то несомненно, он был вызван предательством Дин Жуна. А его исчезновение лишь подливало масла в огонь, и Ван Чжи выместил свой гнев на владельце ломбарда, в котором работал господин Цзинь. Когда пришли Тан Фань и его спутники, измученный владелец ломбарда был уже на последнем издыхании. Однако в этот раз нельзя было сказать, что допрос не принёс результатов, напротив, он прошёл очень плодотворно. Ранее господин Цзинь уже говорил, что владелец ломбарда был заместителем главы местной общины Белого Лотоса. От него Ван Чжи узнал, что у секты не так много общин по всей стране, и их стало ещё меньше в результате преследования со стороны местных властей. Сейчас в Шаньси осталась только одна община, и её главой являлся Дин Жун. Когда Тан Фань и остальные вернулись, Ван Чжи уже перевернул с ног на голову собственный особняк и допросил людей, работавших в нём. Он приказал схватить всех, кто был близок к Дин Жуну. Если среди них окажется кто-то подозрительный, нет сомнений в том, что Ван Чжи, учитывая его ненависть к предателям, уже не выпустит его из рук. Однако, когда Тан Фань услышал эти новости, в его сердце возникло ещё больше сомнений. — Дин Жун приехал вместе с тобой в Датун два года назад. Неужели он вступил в сговор с сектой Белого Лотоса ещё раньше? — Заместитель главы общины сказал, что Дин Жун был назначен главой только после приезда в Датун, а раньше главой был он сам, — холодно объяснил Ван Чжи. — Что же касается столицы, то он не выразился ясно, сказал только, что Глава секты его очень ценил. Я предполагаю, что он имел связи с Белым Лотосом ещё до того, как приехал в Датун. Если это так, то всё усложняется. — Кто такой этот глава секты? — спросил Тан Фань. — Кто же голова дракона? — Заместитель главы сказал, что никогда не видел «голову дракона», однако, если найти одного человека, то он должен знать. — Кого? — Ли Цзылуна. Тан Фань и Суй Чжоу переглянулись, изменившись в лице. Уже не в первый раз они слышали имя этого даосского монаха. Оно громом гремело в ушах. Изначальное восхождение Ван Чжи также было связано с розыском и поимкой Ли Цзылуна. Говорят, что и Ли Мань, не раз устраивавший им козни, научился некоторым трюкам у Ли Цзылуна, поэтому смог в столице изменить свой внешний вид так, чтобы притвориться собственным сыном, чем обманул Тан Фаня. — Да, госпожа Цзю ещё тогда сообщила мне, что Ли Цзылун вовсе не умер, — произнёс Тан Фань. — Его определённо приговорили к смерти, но всё же, ему удалось каким-то образом сбежать. Если бы мне сказали, что тут обошлось без магии, я бы точно в это не поверил. Единственный вариант — кто-то помог ему, и должно быть, этот человек хорошо скрывается и достаточно могуществен. Но кто это может быть? Вань Тун? Или Шан Мин? — После побега из столицы Ли Цзылун добрался сюда и даже нашёл способ выехать за Великую стену, — сказал Ван Чжи. — Теперь он среди монголов, словно рыба в воде, и его почитают в качестве наставника. Тан Фаню это показалось немного забавным: — Монголы почитают человека из Поднебесной своим наставником? — Не стоит недооценивать Ли Цзылуна, — надул губы Ван Чжи. — Ты не участвовал в расследовании дела о демоне-лисе, поэтому не знаешь, что во время утреннего приёма у императора во дворце внезапно появился огромный демон-лис. Очень многие присутствующие там люди, как и сам Его Величество, видели это собственными глазами, иначе мне бы не поручили учредить Западную Ограду и провести расследование. Пусть даже все его трюки лишь обман, его мастерство невероятно. Кроме того, монголы утверждают, что являются потомками династии Юань. Учитывая то, что в те годы Хубилай считал Цю Чуцзи своим наставником, Ли Цзылун вполне способен заслужить доверие монголов. — Ты прав, я недооценил даоса Ли. Секта Белого Лотоса не может отказаться от дурных помыслов, всё еще замышляет измену. Монголы жадны до власти и славы. Логично, что они пришли к согласию и используют друг друга, — улыбнулся Тан Фань. Ван Чжи нахмурился: — Меня пока не волнует Ли Цзылун. Сейчас проблема в том, что вопрос Вэйнин хайцзы не решён. Если с армией Мин всякий раз что-то случается у этого озера, то ни к чему вступать в эту битву. Мы можем оставаться рядом с Датуном, и как только явится противник, защищать город. Увидев, что дела плохи, они отступят, и мы не сможем ничего с этим сделать. Заместитель главы общины действовал только в Шаньси и не бывал за перевалом Пяньгуань, поэтому про Вэйнин хайцзы его спрашивать бесполезно. — Какое совпадение! — воскликнул Тан Фань. — Что именно? Тан Фань улыбнулся и молча взглянул на Суй Чжоу. Тот отозвался: — Этот Шэнь Гуй, которого мы привезли с собой, бывал у Вэйнин хайцзы и раньше. — В самом деле? — спросил Ван Чжи. — Мгм, — Суй Чжу лишь согласно хмыкнул. По правде говоря, он принял близко к сердцу тот случай, когда Ван Чжи избил Тан Фаня в прошлый раз, и больше не хотел с ним разговаривать. Видя, что Суй Чжоу больше не собирается ничего объяснять, Тан Фань был вынужден продолжить сам: — Как-то раз Шэнь Гуй провёл своих людей через заставу, чтобы поторговать с монголами, а Ли Цзылун пригласил его в ставку хана. Он слышал, как Ли Цзылун сказал, что собирается использовать заклинание у Вэйнин хайцзы, чтобы хоть немного замедлить продвижение армии Мин и помочь монголам добиться успеха. Поэтому, он предполагает, что где-то от Вэйнин хайцзы и до гор Маньхань Ли Цзылун установил печать, из-за чего и происходят все эти странные вещи. Это были действительно хорошие новости, и глаза Ван Чжи вспыхнули: — Его слова заслуживают доверия? — Поскольку мы схватили его семью, он ответил на все вопросы. По пути сюда я порасспрашивал его, но нужно было сначала встретиться с тобой, чтобы задать конкретные вопросы. Однако, если сказанное им — правда, то нам придётся отправиться к Вэйнин хайцзы и проверить это лично. Если мы сможем разрушить печать, то всё остальное решится одним ударом ножа. Ван Чжи не мог больше ждать ни минуты, немедленно встал и вышел: — Я лично допрошу Шэнь Гуя! — Только не убей его, — поспешил предупредить Тан Фань. — Он нам ещё пригодится. Ван Чжи ответил ему мрачной, внушающей страх улыбкой. Тан Фань подпёр лоб рукой и обратился к Суй Чжоу: — Ты присмотришь за ним? Теперь, из всех главных действующих лиц единственным полезным для них человеком оставался Шэнь Гуй, поскольку Дин Жун сбежал, тётушка Син ничего не знала, хозяин ломбарда Цзинь оказался лишь пешкой и мог предоставить совсем немного информации, а заместитель главы уже пострадал от рук Ван Чжи. Тан Фань действительно боялся, что Ван Чжи выльет гнев, бушевавший в нём из-за того, что он не смог найти Дин Жуна, на Шэнь Гуя и случайно убьёт его. Суй Чжоу согласился, встал и вышел. В животе Тан Фаня заурчало. Он пощупал его и понял, что они весь день носились по делам и так и не поужинали. Не считая себя кем-то посторонним, он позвал людей из особняка Ван и попросил принести ему что-нибудь поесть. Слуги хорошо знали господина Тана. К тому же, Ван Чжи сегодня устроил им выговор, поэтому, поняв в чём нуждается Тан Фань, они тут же накрыли стол, превышающий его ожидания. Тот рассчитывал на миску куриного бульона и вонтоны, но ему подали восемь блюд и удивительно наваристый суп. Мало того, один из слуг с улыбкой спросил: — Господин Тан, этого достаточно? Или пусть повар ещё приготовит? Тан Фань не знал, смеяться ему или плакать: — Достаточно! Иди найди своего хозяина и командира Императорской стражи, пусть они присоединятся ко мне. В особняке коменданта не было пыточной, но Ван Чжи это не мешало. Если ему понадобится, любое место превратится в пыточную. Однако в присутствии Суй Чжоу он, вероятно, не станет обращаться с Шэнь Гуем слишком уж жестоко. Пусть Тан Фань и подумал об этом, он не мог ждать остальных. При виде стола, заставленного блюдами, каждое из которых словно говорило «Съешь меня поскорее!», он не выдержал, взял палочки для еды и положил в рот креветку в нефритовом кольце. То ли повар в особняке Ван был особенно талантливым, то ли Тан Фань был таким голодным, но он не мог остановиться и съел почти всех креветок, что были на тарелке. Увидев, что из десяти креветок, красиво выложенных на блюде, остались только две, Тан Фань не мог не испытать чувство вины. Убедившись, что никого рядом нет, он просто доел оставшиеся две, а тарелку спрятал, решив, что семи блюд и супа будет достаточно. Через некоторое время он заметил, что кто-то направляется к нему. Присмотревшись, Тан Фань понял, что это бежит без оглядки один из слуг. — Господин, идите и посмотрите! Хозяин Ван и господин Суй устроили драку! — Слуга тяжело дышал. — Что? Скорее веди меня туда! — Тан Фань встал и последовал за слугой через двор и крытую галерею в боковой дворик. Они услышали шум, прежде чем увидели дерущихся. До ушей Тан Фаня донеслись звуки ударов и резкий свист ветра. Завернув за угол, он увидел Пан Ци и других стражников, перегораживающих проход, а также людей из особняка Ван. Те вытягивали шеи и заглядывали внутрь. И естественно, рассматривали они Ван Чжи и Суй Чжоу. Дворик с лотосовым прудом посередине и бонсаем, был не таким уж большим, но это никак не мешало схватке двух мастеров. Они наносили друг другу быстрые сильные удары так, что не возникало никаких сомнений в том, что они дерутся всерьёз. Тан Фань наблюдал за этой решительной схваткой и почти поверил в то, что между этими двумя есть какая-то непримиримая вражда. Мастерство Суй Чжоу, конечно, не вызывало сомнений. Самая важная задача Императорской стражи — охрана самого Сына Неба. А достойные этого, разумеется, являются самыми умелыми мастерами в мире. Суй Чжоу с детства обучался у лучших наставников во дворце и многое испытал на личном опыте. И это были отнюдь не зрелищные, но бесполезные, а действительно практичные умения, которые были закалены в непосредственной опасности. Это было очевидно для Тан Фаня, который готов был жить и умереть вместе. Но и Ван Чжи тоже был хорош. Если до отъезда из столицы он немного и уступал Суй Чжоу, то за эти два года, когда он лично с Ван Юэ водил воинов в поход, Ван Чжи набрался боевого опыта, а его стиль кулака и ладони приобрёл убийственную ауру, отточенную на поле боя. Эти двое были похожи на волка и тигра, вступивших в схватку насмерть и отчаянно сражавшихся, ни один не уступал и следил за слабостями и открытыми местами противника. Какое-то время бой шёл с переменным успехом, сложно было определить, кто победит. Пан Ци и остальные, словно заворожённые, в восхищении смотрели на них и кричали. Тан Фань видел, что эти двое сражались врукопашную, им было чему поучиться друг у друга, и как бы безжалостны они ни были, вряд ли могли причинить противнику серьёзный вред. Поэтому он, не издавая ни звука, так как же как Пан Ци и другие зеваки, стоял и наблюдал за дракой. В этот момент из-за плотно закрытой двери позади Суй Чжоу и Ван Чжи раздались стенания: — Я умираю, умираю! Пощадите, прекратите, я правда не вру! Если не верите, я могу вас туда отвести! Это голос Шэнь Гуя? Тан Фань вздрогнул и увидел, что Ван Чжи, на мгновение отвлёкшись, тут же пропустил удар в плечо. Он отступил шагов на десять, прежде чем смог остановиться. Во время схватки с мастером нельзя отвлекаться ни на секунду. Пусть Ван Чжи лишь на миг утратил концентрацию, Суй Чжоу сумел этим воспользоваться. Вероятно, этот удар был не из лёгких. Ван Чжи потёр плечо рукой и оскалился, холодно улыбаясь каменному лицу Суй Чжоу. — Будем считать этот удар — возвратом моего долга Пушистику Тану. Не думай, что я проиграл тебе! Продолжим в следующий раз. Тан Фань закрыл лицо рукой: — Подожди-ка, откуда ты знаешь моё прозвище? Ван Чжи вскинул брови: — Хочешь знать? — …Да. — А я не скажу. Тан Фань не нашёл, что ответить. Ван Чжи кровожадно улыбнулся и, сжав кулаки, направился внутрь: —Проклятье, из-за внезапных криков этого черепашьего отродья я проиграл. Даже не мечтай обрести покой сегодня вечером! — Сначала поедим! Давай сначала поедим, а потом вернёмся к этому вопросу! Я знаю, что ты разгневан, но ты же уже выплеснул свою злость в драке, — поспешил преградить ему дорогу Тан Фань. — Нет, его удар разозлил меня ещё больше. Тан Фань с трудом затащил евнуха Вана обратно в трапезную. Увидев на столе лишь семь блюд и один суп, Ван Чжи вздохнул: — Раньше всегда подавали девять блюд, почему же сегодня они изменили порядок? Уголки рта Тан Фаня натянулись: — Разве ты не слишком занят каждый день, как ты успеваешь обращать внимание на такие детали? Ван Чжи нахмурился: — Потому что, девять на девять возвращается к единице, и это позволяет достичь совершенства. Когда у нас гости, я велю слугам готовить девять блюд. Видимо, дело с Дин Жуном ничему их не научило, и вопреки ожиданиям они стали лишь ещё более ленивыми. Тан Фань скрыл угрызения совести за кашлем: — Не вини их, это я разрешил им приготовить восемь, смысл восьмёрки тоже неплох! Даже будь он при смерти, господин Тан не сознался бы, что съел недостающее блюдо сам. Тем более, какая разница? Если Ван Чжи взбредёт в голову, он может спросить у повара и всё узнать. К счастью, евнух Ван не собирался так серьёзно относиться к пустякам, и Тан Фань временно спас своё достоинство. Сидя за столом, они втроём обсуждали дело Вэйнин хайцзы. — В такой ситуации, — сказал Ван Чжи, — нужно отправиться к Вэйнин хайцзы, чего бы это не стоило. Раз Шэнь Гуй готов вести нас, отлично. Тан Фань на мгновение задумался: — Не знаю, соврал ли Шэнь Гуй или нет. Нельзя опираться только на его слова. Если он солгал нам, то мы все окажемся в опасности. — Если тянуть время, это не спасёт положение, ведь ночь длинна, а снов много. Мне плевать, врал он или нет, стоит попробовать. Я собираюсь поехать туда сам. Тан Фань вопросительно поднял брови: — Если ты уедешь, кто будет командовать Датуном? — Го Тан и вы всё ещё здесь, не так ли? — заметил Ван Чжи. — Не шути так, — слабо попросил Тан Фань. Евнух Ван взял палочками кусочек утки с гибискусом и положил в рот, прежде чем всё-таки рассказать им правду: — Ладно. На самом деле Ван Юэ никогда не покидал Датун. Тан Фань немного удивился, но если поразмыслить, это было логично. Ссора между Ван Чжи и Ван Юэ была изначально хорошо спланированным спектаклем, предназначенным для того, чтобы ввести всех в заблуждение, обмануть Го Тана и лазутчика. Теперь этот отвлекающий маневр действительно сработал. Воды пруда взбаламутились, и не только Го Тан возликовал, но и предатель не удержался и высунул голову, чтобы воспользоваться своими связями и передать информацию сообщникам за Великой стеной. Так что, когда Тан Фань уничтожил эти связи одну за другой, они потерпели полное поражение. Теперь, когда проблема была решена и предатель разоблачён, Ван Юэ, естественно, должен вернуться, иначе его отсутствие повлияет на боевой дух армии. — Когда появится Ван Юэ, — сказал Ван Чжи, — я сразу же разберусь с Вэйнин хайцзы. Рано или поздно дело Дин Жуна всплывёт наружу. Все знают, что он был моим доверенным лицом. Если не получится сразу же арестовать его, мне не только будет никак не оправдаться, когда вернусь, но и Го Тан поспешит подать на меня жалобу. Действительно, если дело Дин Жуна не получится уладить, это может иметь для Ван Чжи серьёзные последствия. Твой ближайший подчинённый был лазутчиком монголов, тогда кто же ты, дворцовый евнух, охраняющий Датун? Неужели ты посылал тайные сообщения монголам? Императорский двор неоднократно получал вести о победе, неужели ты просто устроил представление вместе с монголами? Людям Вань Туна Ван Чжи давно уже был поперёк глотки, вряд ли они не воспользуются возможностью, чтобы вылить ему на голову горшок с дерьмом. Императорская милость, изначально дарованная Ван Чжи, исчезала капля за каплей, и в этот раз его политическому влиянию мог быть нанесён сокрушительный удар. — Я поеду с тобой, — сказал Тан Фань. — Ты? — Ван Чжи немного удивился. Это будет не простая задача, судя по предыдущему опыту армии Мин, на девять шансов умереть лишь один — остаться в живых, пути назад не будет. Другие бы, возможно, попытались найти способ увильнуть, поэтому добровольное желание Тан Фаня отправиться с ним действительно казалось неслыханным. Тан Фань улыбнулся: — Независимо от того, с какой целью Вань Ань прислал нас сюда, нам поручено расследовать это дело. Будет нехорошо, если мы отступим, едва столкнувшись с неприятностями. Судя по пропавшим солдатам, физическая сила не гарантирует безопасность. Кто знает, может, когда возникнут трудности, мои мозги помогут. Его речь всегда была скромной, и он никогда не хвастался своими достижениями. Очевидно, что если бы Тан Фань не поехал в этот раз, люди Ваня ничего не смогли бы сказать, так как они с Суй Чжоу прибыли оказать содействие. В худшем случае, те могли заявить, что они потерпели поражение. И всё же, полностью осознавая риски, Тан Фань сам это предложил. Главными его задачами было выяснение правды и избежание потерь со стороны армии Мин, но он хотел хоть немного помочь и Ван Чжи. Конечно же, Тан Фань не назвал прямо последнюю причину, так как Ван Чжи попросту не смог бы её принять. Его, с детства воспитанного во дворце, ставящего цель на первое место, не останавливающегося ни перед чем и не брезгующего никакими средствами, легко было осудить. Ван Чжи это хорошо понимал, но никогда не придавал этому значения. В прошлом ради достижения цели он обманывал Тан Фаня. Но хотя он предпочитал действовать в одиночку, так как не хотел быть кому-то обязанным, Ван Чжи помог Тан Фаню с восстановлением в прежней должности с помощью Хуай Эня. Однако, если всё тщательно подсчитать, Тан Фань всё же помогал ему чаще. В удачные времена Тан Фаня могло не быть рядом, однако всякий раз, когда он терпел поражение, скупые слова Тан Фаня помогали ему вернуться со дна. Ван Чжи проанализировал их с Тан Фанем отношения и понял, что их не назовёшь врагами, но и до друзей они не дотягивают, так зачем же Тан Фань помогает, ничего не прося взамен? Если раньше он мог замолвить за него слово перед императором, то зачем теперь ему дружеские отношения с евнухом, который постепенно терял милость Сына Неба и подвергался нападкам дружков Вань Туна? Усилием воли подавив сомнения в сердце, Ван Чжи посмотрел на Суй Чжоу: он хочет пойти, ты не остановишь его? — Я велю Пан Ци остаться здесь с несколькими людьми и помочь Ван Юэ, а остальные пойдут с вами, — ответил на его вопросительный взгляд Суй Чжоу. То есть, именно безграничное терпение этого человека позволяло Тан Фаню чувствовать, что он может отправиться куда угодно? — Вы оба не боитесь умереть? — не удержался от вопроса Ван Чжи. Тан Фань изумлённо взглянул на него: — Что ты такое говоришь? Разве ты не едешь сам? Зачем проклинать самого себя? Ван Чжи закатил глаза. Ладно, раз они хотят составить ему компанию и отправиться на верную смерть, какое ему до этого дело? — Тогда займитесь подготовкой. Напишите письма жёнам и наложницам, вдруг они вас больше не увидят! Тан Фань беспомощно возразил: — Зачем же призывать проклятие на свою голову, неужто ты не способен мыслить хоть немного положительно? Пока они препирались, Суй Чжоу уже раздумывал, кого взять с собой в путь. — Ты раньше упомянул, что от Вэйнин хайцзы живыми вернулись семь солдат. Можно ли позвать одного, чтобы он показал нам путь? — Можно, — ответил Ван Чжи. — А ещё мне нужно взять с собой Чу Юньцзы. Тан Фань невесело усмехнулся: — Какой смысл брать его с собой? Чтобы он состязался с Ли Цзылуном в магической силе? Ван Чжи искоса глянул на него: — Кто знает, может быть. Поскольку евнух Ван был так уверен в Чу Юньцзы, Тан Фань больше не стал возвращаться к этому вопросу. В конце концов это всего лишь ещё один человек. — Нужно взять с собой ещё кое-кого, — снова подал голос Суй Чжоу. — Кого? — спросил Ван Чжи. — Ду Гуйэр. — Дочь владельца аптеки Чжунцзин? Суй Чжоу кивнул: — Она говорит, что когда-то выходила за Великую стену, чтобы собрать лекарственные растения, и добиралась до горы Маньхань. Если она пойдёт с нами, то у нас будет несколько людей, способных указать нам дорогу. — Я слышал, что Ду Гуйэр ещё юна и не замужем. Ты даже зовёшь её девичьим именем, можно ли предположить, что между вами есть какие-то отношения? — рассмеялся Ван Чжи. Лицо Суй Чжоу оставалось каменным: — Перестань нести чепуху. Она сама догадалась, что мы рано или поздно отправимся в путь, и просила взять её с собой. Ван Чжи вскинул брови, давая понять, что не верит в это. — Правда? Суй Чжоу не стал ничего объяснять, только бросил взгляд на Тан Фаня. Тан Фань встретил его недоумением. Подождите-ка, почему это вы смотрите на меня? Первым делом они отобрали тех, кто отправится в путь. И как только всё было готово, рано утром через три дня выехали из Датуна в направлении к Вэйнин хайцзы. Автору есть что сказать: Охрана особняка евнуха — тайна тарелки. Слуга А: О боги, здесь тарелка! Кто ее спрятал?! Слуга Б: Не кричи! Возможно евнух Ван приходил сюда ночью и не хотел, чтобы мы об этом узнали! Разве ты не испортишь ему репутацию, если будешь кричать? Слуга А прозрел. Где-то вдалеке Ван Чжи почему-то чихнул.