14-й год правления императора Чэнхуа

Кто же мог предположить, что Ван Чжи, евнух Ван, обладающий властью и могуществом в Датуне и вызывающий страх у людей, вот так вот здесь появится. Когда Пан Ци привёл его, Тан Фань сначала не заметил позади него человека в простой тёмной одежде и шляпе, поэтому он просто улыбнулся и воскликнул: — Старина Пан, ты завтракал? Давай поедим вместе! — Который уже час, а ты всё ешь! Не лопни от обжорства! — — раздался из-за спины Пан Ци знакомый голос. Тан Фань набрал в рот соевого молока, и теперь оно едва не вышло у него через нос, когда он закашлялся. Суй Чжоу похлопал его по спине, чтобы помочь, и бросил холодный взгляд на пришедшего: — Выглядишь, словно вор. Ван Чжи вышел из-за спины Пан Ци, сел за стол и, услышав эти слова, раздражённо фыркнул: — Если бы не боялся быть обнаруженным, то и не наряжался бы. Тан Фань успокоился, глянул на дверь и спросил: — А Дин Жун? Он тоже знает, что ты ушёл? — Не знает, — ответил Ван Чжи, — я отослал его. Кстати, я не понимаю, почему ты хочешь, чтобы я скрывал всё это от Дин Жуна. Он рядом уже много лет и предан мне вне всяких сомнений. Ему можно доверять. — Прежде чем выяснится правда, под подозрением находятся все. Вообще-то, если бы я не знал, что ты так не поступишь, то сказал бы, что ты ещё подозрительнее Дин Жуна или кого бы то ни было… Ван Чжи бросил на него сердитый взгляд: — С чего это я подозрителен? Тан Фань допил соевое молоко из чаши, взял влажный платок, переданный Суй Чжоу, чтобы вытереть рот, и сказал: — Во-первых, ты комендант Датуна, занимаешь высокий пост и облечён властью, никто не может повлиять на тебя, даже Ван Юэ. Если бы захотел передать послание, то это сделать несложно. Во-вторых, ещё в столице я слышал, что кто-то подал жалобу на тебя и Ван Юэ за связи с монголами. Заявляли, что все ваши предыдущие победы были одержаны только благодаря тому, что монголы сами сдавались, подкупленные деньгами, тканями и зерном. Ван Чжи пришёл в ярость: — Кто это говорит?! Пусть прикусят свои злые языки! — И правда, намерения у них злые, но не думай, что я специально запугиваю. Самое высокое дерево в лесу ломается от ветра, а вы все в Датуне слишком бросаетесь в глаза, — медленно произнёс Тан Фань. — Очень многие не хотят, чтобы вы получили повышение, лёгкими шагами поднялись к синим облакам, поэтому они всеми правдами и неправдами постараются вам помешать. В цензорате я видел немало таких жалоб. И так как очень многие не желают, чтобы вы преуспели, не хотят, чтобы вы вернулись в столицу, лучший способ этого добиться — запятнать вашу репутацию, обвинить во всех грехах и лишить вас должности. Видя, что Ван Чжи молчит, он продолжил: — Естественно, ты и Ван Юэ не способны сговориться с врагами, но просто потому, что я верю вам, не значит, что и другие поверят. К тому же, можешь ли ты поручиться, что твои и Ван Юэ подчинённые абсолютно неподкупны? Большое спасибо, что веришь мне и что исполнил мою просьбу. Я тоже приложу все усилия и постараюсь разобраться в этом деле, чтобы не затягивать войну. — Тан Фань завершил свою откровенную речь и прежде, чем Ван Чжи успел ощутить его дружескую поддержку, уже откусил кусочек баоцзы. — Ладно, расскажи мне, пожалуйста, что произошло вчера. Казалось, у Ван Чжи чешутся руки, но из-за стоящего рядом Суй Чжоу он не мог снова избить Тан Фаня, поэтому он пристально посмотрел на него и сказал: — Мы навели справки об управляющем Ване. Причина, по которой он приходил в ломбард, состоит в том, что в последнее время у него туго с деньгами, и он не способен платить по счетам. Из-за этого он заложил кое-что из подаренного ему Ван Юэ. — Теперь Тан Фань выглядел озадаченным. Ван Чжи продолжил: — У него давно есть привычка делать небольшие ставки в азартных играх, и он влез в долги, но суммы невелики. На этот раз его серьёзно подгоняет игорный дом, а он не хотел снова беспокоить Ван Юэ. Вот почему он обратился в ломбард. Тан Фань проглотил кусочек баоцзы, отпил соевого молока и с улыбкой поблагодарил того, кто налил его, а потом спросил: — Тогда в его поведении нет ничего подозрительного? — Пока нет. Почему ты обратил на него внимание? Тан Фань проглотил ещё кусочек баоцзы: — Потому что, когда я следовал за управляющим Ваном, на меня напал и ограбил вор. Это задержало меня, и я не смог и дальше следить за ним. Скажи мне, разве это похоже на совпадение? — Но вчера этого воришку нашли уже мёртвым, — ответил Ван Чжи. — Как он умер? — Вот об этом я и собирался спросить тебя. Тан Фань моргнул: — А? — Мёртвый, он всё ещё держал в руке твой кошель. Осмотрщик трупов сказал, что серебро было покрыто сильнодействующим ядом. Вор сунул серебро в рот, чтобы проверить его. В результате отравился и тут же умер. Официально отлитые серебряные слитки делались из металла превосходного качества, на них ставилась правительственная печать. Однако обычно ими владели богатые семейства, которые предпочитали хранить их, а тратить серебро более низкого качества. Поскольку такие серебряные слитки очень тяжёлые, в народе их разламывали на кусочки по весу. Также многие занимались незаконной чеканкой и, естественно, такие слитки не могли сравниться с официальными. Чтобы проверить подлинность серебра, многие выбирали самый простой и удобный способ: попробовать его на зуб. — Как так вышло, что всё обернулось против меня? Ты захватил с собой это серебро? — спросил Тан Фань. Ван Чжи вынул из-за пазухи завёрнутые в платок мелкие предметы. Развязал его и показал кусочки серебра. — Какие из них отравлены? — Угадай. Тан Фань молча взглянул на него и указал на два самых больших кусочка: — Вот эти два слитка не мои. — Да, как раз они и покрыты ядом. Если взглянуть на них в солнечном свете, можно заметить какой-то матовый налёт. — Кто дал их ему? — спросил Тан Фань. — Этот воришка просто ограбил меня. Что он знал такого, что кто-то решил избавиться от свидетеля? — Ты только что говорил, что этот человек появился, когда ты следил за управляющим Ваном. Возможно, управляющий, чтобы помешать тебе проследить за ним, послал вора ограбить тебя, а потом убил, чтобы тот его не сдал, — вдруг вмешался молчавший до этого Суй Чжоу. Тан Фань покачал головой: — Это слишком очевидно, и в этом не было необходимости. Управляющий Ван шёл так быстро, что я едва успел бы его догнать. Зачем ему специально искать того, кто отвлечёт меня? Это же нелогично… — Он взглянул на Ван Чжи. — Можно вызвать управляющего Вана на допрос? — Лучше не надо. Как ты уже сказал, мы не знаем, кто предатель, а Ван Юэ нет сейчас в Датуне. Если я в такой момент перейду ему дорогу и схвачу его человека, то вполне вероятно, кося траву, спугну змею, — сказал Ван Чжи. — И всё же, вряд ли управляющий Ван мог так поступить. Он служил телохранителем Ван Юэ в молодости и получил множество ранений, защищая его. Ван Юэ относится к нему, как к члену семьи, у управляющего Вана нет причин предавать его. Я отправил людей проверить управляющего Вана. Помимо периодических посещений игорных домов, он не делает ничего подозрительного. Тан Фань расхаживал взад-вперёд по комнате. Если не управляющий Ван, то это сделал кто-то другой. Но что может значить такое совпадение? Что пытался скрыть тот, кто убил вора? Он вспомнил, как стоя в дверях аптеки, наблюдал за тётушкой Син, а затем уже увидел управляющего Вана… Тан Фань неожиданно повернулся к Ван Чжи: — Тётушка Син! — Что? — не понял тот. — Что-то не так с этой тётушкой Син! Барышня Ду ясно сказала, что та живёт за городом в уезде Гуанлин. Покидая город, она должна пройти через южные или восточные ворота. Она сама сказала, что её муж ждёт дома, когда она вернётся с лекарством. Однако же, покинув аптеку, она направилась на запад. Суй Чжоу задумался: — Может, она вспомнила, что забыла что-то купить, поэтому сделала крюк и направилась на запад? Тан Фань кивнул: — Это вполне возможно, но я тут ещё кое-что вспомнил. Теперь мне нужно сначала проверить эту догадку. Ван Чжи хотел найти предателя больше всех и, услышав это, тут же спросил: — Какую догадку? Тан Фань посмотрел на Суй Чжоу: — Как правило, рецепты, которые посетители приносят в аптеку, переписываются на всякий случай. Сможешь узнать рецепт тётушки Син у барышни Ду? — Да, смогу. Но стоит ли это делать, пока нет доказательств, что сама она не причастна. Просьба показать рецепт точно вызовет у неё сомнения и ненужные догадки. А если она как-то связана с предателем, то это насторожит его. Тан Фань опешил, но поразмыслив немного, понял, что это может оказаться правдой, и забеспокоился. — Но похоже, другого выхода нет, — Суй Чжоу перевёл взгляд на Ван Чжи. Тот промолчал. — А? — не понял Тан Фань. — Подожди, и завтра я достану тебе рецепт! — неожиданно злым голосом бросил Ван Чжи. — Не могу здесь задерживаться. Я ухожу. Договорив и не дожидаясь ответа Тан Фаня, он встал и вышел. — Что за игру вы затеяли? — Тан Фань всё ещё был немного сбит с толку. Суй Чжоу слабо улыбнулся: — Было бы неудивительно, если бы аптека Чжунцзин загорелась или если бы её ограбили. С кражей, конечно, немного хлопотнее, поскольку ночью там наверняка находится сторож. Так как красть рецепт не очень удобно, легче устроить пожар. А такие вещи лучше всего оставить ему. В конце ему всё же удалось очернить Ван Чжи. Тан Фань потерял дар речи. Он бы точно до такого метода не додумался. — Вы на самом деле… — он изо всех сил пытался правильно сформулировать фразу и с большим трудом поменял «не брезгуете никакими приёмами» на: — На самом деле находите непроторенные тропы! — Ты нас перехваливаешь. Соевое молоко уже остыло, не стоит его пить. Суй Чжоу спокойно заменил чашу в его руке на баоцзы. *** Евнух Ван действовал быстро. Рано утром на следующий день Тан Фань и Суй Чжоу услышали новости о том, что прошлой ночью в аптеке Чжунцзин вспыхнул пожар. К счастью, его заметили вовремя и никто не погиб. Однако в пожаре были утеряны некоторые лекарственные средства, а также счета и рецепты. Это было большой удачей в таком несчастье. В результате, на аптеке Чжунцзин вывесили табличку, что сегодня она не работает, а Ду Гуйэр тем временем вместе с другими работниками проводила уборку. Тан Фань и Суй Чжоу тоже никуда не выходили и болтали на постоялом дворе, чтобы скоротать время. Наконец, к полудню вернулся Пан Ци. Помимо огромного количества закусок, которые Тан Фань поручил ему купить, он принёс и несколько рецептов. Тан Фань всмотрелся в один из них: тётушка Син на самом деле уже несколько раз до этого приходила в аптеку Чжунцзин за лекарствами. В общей сложности, рецептов было пять, чётко распределённых по отмеченным на них датам. — Посмотри, это так странно. Лекарства, прописанные в этих рецептах, разные, и болезни, для лечения которых они предназначены, совершенно не похожи. Пусть даже человек очень слаб здоровьем, невозможно каждый раз заболевать чем-то совсем другим. — Тан Фань показал рецепт Суй Чжоу. Тот тут же взял его в руки. Судя по дате, это должен был быть тот самый рецепт, который тётушка Син принесла, когда пришла в аптеку за лекарством в прошлый раз. — От чего он? — спросил Суй Чжоу. Суй Чжоу знал, что Тан Фань очень образованный и знаком со многими вещами, например, с теорией медицины. Этого было недостаточно, чтобы принимать и лечить больных, но он мог бы по рецепту определить действие различных лекарственных средств и природу болезни. — Любисток сычуаньский, володушка серповидная, дудник даурский, высушенные клубни сыти круглой, корень белого пиона, сушёные ядра зрелых плодов японской вишни, семена белой горчицы, корень солодки… — Тан Фань прочитал названия вслух и слегка нахмурился. — Это рецепт рассеянного супа. — Рассеянного супа? — Это очень старый рецепт, предназначенный для лечения головной боли… Подожди, в каком месте монголы в последний раз напали на Датун? — В уезде Пяньгуань, — ответил Суй Чжоу. Тан Фань постучал белыми тонкими пальцами по столу, вновь и вновь повторяя себе под нос «Пяньгуань». — Уезд Пяньгуань, кажется, назван в честь пограничной заставы на его территории, это застава… — Пяньгуань, также называется Пяньтоугуань, — подтвердил Суй Чжоу. Они переглянулись, и Тан Фань тут же схватил ближайший рецепт: — Соломоцвет двузубый, корень солодки, жимолость японская, ложная звёздчатка, побег коричника, ягоды годжи, устрицы, кардамон. Этот рецепт предназначается для лечения желудка и согревания селезёнки, улучшения кровообращения и устранения застоя крови. Вчера тётушка Син сказала, что её муж провёл всю ночь в горах, он замёрз и у него болели ноги, поэтому он прописал себе этот рецепт. Он соответствует симптомам, и здесь нет ничего подозрительного. Тан Фань нахмурился, почувствовав, что их открытие было простым совпадением. Он потёр лоб, задумавшись, но Суй Чжоу отреагировал быстрее: — Соломоцвет двузубый и кардамон, если взять первые и последние иероглифы, получится Хуайжэнь. Тан Фаня неожиданно осенило: — Верно! В новостях, которые Ван Чжи намеренно распространял, говорилось, что в Хуайжэне самая слабая армия. Если подумать, скорее всего, эти рецепты и были кодом. Либо с помощью упомянутых целебных средств подавался сигнал, либо само лекарство рассматривалось как метафора. И все они были связаны с военными делами. Этот метод был действительно достаточно скрытным. Во-первых, даже если бы, обыскивая город, солдаты нашли рецепты тётушки Син, то не обнаружили бы скрытые в них послания. Даже Тан Фань, не увидь он тётушку Син вчера в аптеке, не обратил бы внимания на эту простую женщину. Во-вторых, аптека Чжунцзин слишком бросалась в глаза. Сам Суй Чжоу именно из-за связи между Ван Юэ и аптекой присматривал за ней, а также потому что её сотрудники могли свободно входить в город и покидать его через ворота. Как говорится, под большим деревом и прохлады больше. При наличии Чжунцзин и недавно пойманных лазутчиков с секретными письмами, всё внимание было приковано к другим. Тайная нить, которой была тётушка Син, не могла быть спрятана ещё лучше. Тан Фань бродил по комнате взад-вперёд, сжимая в руке рецепт. — Тогда появление вора, который вчера украл мой кошель, а потом умер, не было совпадением. Должно быть, за ним кто-то стоит, тот, кто послал его с поручением… — Внезапно он посмотрел на Суй Чжоу: — Хозяин ломбарда! — Мгм? — взгляд Суй Чжоу стал более внимательным. Через тётушку Син выстроилась вся линия целиком, и Тан Фань воспрял духом: — Да, это он! Я почти уверен, что это он! Помнишь, как вчера барышня Ду сказала? Она говорила, что каждый раз, когда тётушка Син возвращается за лекарствами, она направляется в ломбард, чтобы что-то заложить и получить на них деньги. Ломбард находится на перекрёстке возле аптеки Чжунцзин, и мимо него проходит очень много людей. Вчера я видел, как оттуда вышел управляющий Ван и, догоняя его, прошёл мимо двери, где хозяин ломбарда и заметил меня. Если с управляющим Ваном всё хорошо, то проблема скорее заключается в тётушке Син. Хозяин ломбарда, должно быть, увидел, как я выбежал, и решил, что я гонюсь за тётушкой Син. Поэтому он нанял вора и поручил ему украсть мой кошель, чтобы у тётушки Син было время сбежать от меня. Однако он не предполагал, что я преследовал именно управляющего Вана. У злодея сердце дрожит от страха, так что он сам себя выдал. Вне зависимости от того, верен был его вывод или нет, хозяин ломбарда вызывал большие подозрения. Тётушка Син, управляющий Ван и сам Тан Фань имели лишь одно место пересечения — ломбард. Суй Чжоу тоже встал: — Я возьму людей и пойду туда. — Я с тобой, — отозвался Тан Фань. *** — Слышали, прошлой ночью аптека Чжунцзин загорелась! — Да? Кто-то погиб? — Нет, говорят, ночной сторож вовремя заметил пожар, поэтому сгорело не так много вещей. — Амитабха, тогда это точно милость Будды! У господина Ду доброе сердце, он часто принимает пациентов, не требуя оплаты. Кончено же, сделанное добро добром и воздастся! — Вот именно! Когда в прошлый раз пожар разгорелся в восточной части города, заживо сгорела вся семья из пяти человек. Зрелище было ужасным, ай-яй, я тогда не осмелился взглянуть на него второй раз! Хозяин Цзинь, говорю вам, ваш ломбард расположен в хорошем месте, аптека Чжунцзин рядом, и те, у кого нет денег на лечение, обычно приходят к вам заложить вещи. Слушая болтовню соседей, хозяин ломбарда Цзинь быстро вёл подсчёты на суаньпане и, не поднимая глаз, сказал со смехом: — Судя по вашим словам, если моё дело процветает, то ваше в упадке? — Ха-ха, благодаря благословению аптеки Чжунцзин, у всех всё хорошо. Впереди хорошие времена! Только бы монголы не приходили так часто, тогда все будут жить спокойно! — Владелец магазина тканей, стоящий поблизости, улыбнулся в ответ. — Кстати об этом, уже почти подошло время набегов монголов, верно? — сказал хозяин ювелирной лавки, находившейся напротив магазина тканей. — Знаешь, ты и правда идиот. Боишься, что они придут, но в то же время ждёшь этого? — Я не это имел в виду. Раньше с приходом весны монголы совершали набеги и грабили. Если их нет, я всё время в напряжении. Чтобы спокойно жить, мне нужно услышать, что они идут. — Не думаю, что они осмелятся прийти, — продолжил господин Цзинь, не прекращая работать. Его счёты так и стучали. — С тех пор, как Датун охраняет главнокомандующий Ван, монголам приходится быть осторожнее! — Разве вы не слышали, что генерал Ван и евнух Ван недавно поссорились? В порыве гнева главнокомандующий уехал со своими людьми в гарнизон Юньчуань. Айя, как хорошо… Но зачем же? — владелец ювелирной лавки покачал головой. — Ты просто не понимаешь. Чиновники издавна строят козни друг против друга, это настоящее бескровное убийство, так же как и нам в нашем деле не избежать состязания в смекалке с клиентами. И для чего? Ради денег и славы, — презрительно скривил губы владелец магазина тканей. Хозяин ломбарда Цзинь наконец завершил подсчёты и, подняв голову, ответил со смехом: — Это всё не в нашей власти, и уж тем более, не нашего ума дело. Мы просто должны хорошо прожить свою жизнь. И плевать, командует генерал Ван или Чжан. Монголы придут в любом случае. Разве не сбегут все из города? — Это не то же самое, — возразил хозяин ювелирной лавки. — В прошлом году я не сбежал. Здесь был главнокомандующий Ван, и монголы не смогли проникнуть в город… Он не успел договорить. С улицы вошли несколько рослых мужчин, и праздно болтавшие до этого тут же замолчали, обернувшись в их сторону. Хозяин ломбарда Цзинь растерялся, но тут же натянул на лицо улыбку: — Господа, позвольте спросить, какова цель вашего визита? Вы хотите что-то заложить или?.. С первого взгляда можно было догадаться, что новые посетители не собирались ничего закладывать и вряд ли имели благие намерения. Они молча остановились в дверях, перегораживая их, и пропустили вперёд двоих мужчин. — Хозяин, ты помнишь меня? — улыбнулся Тан Фань. Господин Цзинь присмотрелся повнимательнее, но покачал головой: — Не помню. — Вчера я проходил мимо дверей ломбарда, и мы мельком видели друг друга. Господин Цзинь невесело усмехнулся: — Ну что вы такое говорите… У этого старика хорошая память, но я не могу запомнить всех прохожих. — В таком случае, знаком ли ты с тётушкой Син? — Да, с ней знаком. Она постоянно закладывает здесь вещи. Тан Фань достал из-за пазухи платок и вытряхнул на прилавок два серебряных таэля. — Тогда ты узнаёшь это? Хозяин ломбарда вновь усмехнулся: — Вы сейчас нарочно ставите меня в затруднительное положение? Как мне распознать отдельные таэли среди тысяч, которые мне сдают в ломбард каждый день? — Похоже, внятного разговора у нас сейчас не выйдет. Как насчёт того, чтобы пройти с нами и спокойно всё обсудить? Лишь только он произнёс эти слова, как к хозяину ломбарда подошли двое мужчин, один слева, другой справа, и крепко схватили его так, что тот не мог пошевелиться. — Ты, ты что делаешь! В Датуне есть законы! — воскликнул хозяин ломбарда Цзинь. — Не слишком ли вы бесчинствуете? Если у вас какие-то вопросы к господину Цзиню, можете пойти обсудить всё в местной управе. Здесь нельзя решать споры в частном порядке! — не выдержав, встал хозяин ювелирной лавки. Торговец тканями хотел незаметно уйти, однако заметил, что дверной проём перегорожен. Он не удержался и начал кричать: — Как вы можете просто приходить и арестовывать людей? Я знаком с начальником уезда! — Императорской Страже не нужно разрешение местных чиновников, чтобы вести дела, — Суй Чжоу одним словом заткнул всех. Услышав это название, не только хозяин ломбарда Цзинь, но и оба других торговца сразу же замолчали, как цикада зимой, побелев от страха. Суй Чжоу проигнорировал их реакцию и махнул рукой Пан Ци, чтобы тот выделил людей увести этих двоих. Он сам вместе с Тан Фанем остался в ломбарде. Тан Фань посмотрел на господина Цзиня: — Какое отношение имеет к тебе тётушка Син? Это ты вчера поручил воришке ограбить меня? Тот горько усмехнулся: — Господин, даже Императорская Стража не может несправедливо обвинять людей! Я хорошо управляюсь с ломбардом, но я всего лишь работаю на владельца. Ежедневно усердно тружусь здесь. Откуда мне знать какого-то воришку? Тётушка Син, как уже сказал этот ничтожный, часто сюда приходит закладывать вещи, поэтому я её знаю. Что касается всего остального, этот ничтожный действительно понятия ни о чём не имеет! Тан Фань умел сдерживаться, поэтому лишь слегка улыбнулся и сказал: — Прежде чем прийти сюда, мы разузнали о тебе. Ты не местный и приехал сюда несколько лет назад, сбежав от голода. Сейчас ты стал хозяином ломбарда Фуцзи. Ты немало зарабатываешь каждый месяц, но ты не пьёшь и не тратишь деньги на женщин. У тебя нет жены и детей. Ты одинок, у тебя нет ни желаний ни стремлений. Если бы это был другой человек, а не ты, он бы не показался тебе подозрительным? Твоя реакция фактически выдала тебя. Обычные люди повели бы себя так же, как эти двое, были бы потрясены и разгневаны, и боялись сопротивляться. Но ты, даже услышав, кто мы такие, по-прежнему невозмутим. Не думал ли ты, что если будешь вести себя слишком спокойно, сам разоблачишь себя? — Господин, этот ничтожный работает в ломбарде много лет, повидал многое в этом мире. Естественно, я спокоен, что же в этом удивительного? — продолжал упираться хозяин ломбарда Цзинь. Тан Фань вскинул брови: — Ты повидал многое в мире? Лавки этих двоих тоже находятся на этой улице. Разве они не встречают тех же людей, что и ты каждый день? Неужели они повидали меньше? Почему же они испугались, а ты спокоен и невозмутим? — Какой смысл с ним разговаривать? Стоит начать пытать, и даже сам Небесный Император не сможет упрямиться. Вслед за голосом внутрь вошёл ещё один человек. Как ни странно, Императорская Стража, охранявшая двери, не остановила его. Увидев посетителя, хозяин ломбарда Цзинь наконец изменился в лице. Для него репутация Императорской Стражи, какой бы пугающей она ни была, бледнела рядом со славой и могуществом Ван Чжи, который провёл в Датуне уже два года. Многие жители Датуна могли узнать евнуха Вана в лицо. Имя человека, словно тень от дерева, как только Ван Чжи появился, господин Цзинь почувствовал страх. Ван Чжи был человеком прямолинейным. Увидев, что тот не собирается ничего говорить, он резко поднял колено и впечатал его в одну крайне уязвимую часть его тела. Раздался приглушённый звук, и сердца всех присутствующих дрогнули. Лицо господина Цзиня тут же исказилось от боли, но Ван Чжи непонятно откуда достал тряпку и сунул ему в рот, так что тот не мог даже кричать и лишь громко всхлипывал. Когда он услышал этот звук, Тан Фаню показалось, что там внутри что-то лопнуло. На его лице отразился ужас, вызванный чувством сострадания и жалости. Ван Чжи увидел это и презрительно спросил: — Что у тебя с лицом? В конце концов, не тебя же я ударил! — …У меня душа болит. — ответил Тан Фань.