14-й год правления императора Чэнхуа

Удивительно, но Драгоценная супруга Вань не потеряла благосклонности императора за эти десятилетия. Возможно, в юности она была очаровательной, но сейчас ей уже за пятьдесят, и какой бы потрясающей красавицей она ни была, скрыть морщинки в уголках глаз уже невозможно. Кроме того, с возрастом она стала набирать вес, и стройность, которой она отличалась в молодости, исчезла. Но даже так, именно эта женщина завладела сердцем императора на долгие годы. Возможно, не из-за неё император перестал уделять внимание женщинам из гарема. Когда о наследном принце наконец все узнали, император перестал придерживаться этих ограничений и сыновья стали появляться один за другим. Однако это никак не повлияло на важное место, которое Драгоценная супруга Вань занимала в его сердце. Никто не мог с ней сравниться, и чем старше становился император, тем чаще он с ней советовался. Это было удивительно. А возможно, это была просто дворцовая легенда, но некоторые готовы были использовать её для своей выгоды. Вспомним, например, её младшего брата Вань Туна. Его сотрудничество с Южной бандой практически привело к похищению торговцами людьми сыновей и дочерей министров императорского двора. Дело было настолько сложное, что Драгоценная супруга Вань не смогла его защитить. Рассердившись, император лишил его должности и приказал ему вернуться домой и поразмыслить. Но, учитывая, что у него была такая выдающаяся сестра, всё было с ним хорошо, несмотря на случившееся. Гнев императора быстро испарился, и он почувствовал, что его собственные родственники являются более надёжными, поэтому призвал его к себе и снова назначил главой Императорской стражи. Счастливчики радуются удаче, тем более, это событие совпало с пятидесятилетием Вань Туна. Император даже пошутил, что в пятьдесят жизнь наполовину завершена, и по этому поводу можно закатить пирушку. Естественно, имея поддержку императора, Вань Тун не переживал и тут же приказал своим людям заняться подготовкой. Всем чиновникам столицы выше пятого ранга были разосланы приглашения, чтобы разом поймать их всех в одну сеть. Только представьте: Вань Тун, родственник императорской супруги, без заслуг и не поумневший с годами, всё ещё мог приглашать чиновников на свой юбилей… как это льстит и впечатляет. Многие были против, но они слышали, что старшие чиновники там покажутся, потому посчитали, что неправильно будет не пойти, и им пришлось, сжав зубы, согласиться. Поместье Вань в тот день сияло от многочисленных высокопоставленных гостей. Давайте осмотримся: за главным столом, помимо именинника сидело четверо старейшин и трое министров. На столе неподалёку находился специально присланный императором подарок в честь дня рождения его шурина. Помимо этого можно было увидеть несколько могущественных людей при Императоре, правого помощника главы Канцелярии по приёму жалоб и прошений* Ли Цзышэна, евнуха-командующего Восточной Оградой Шан Мина, который был так же знаменит, как и Ван Чжи, и враждовал с ним. Благодаря статусу Восточной Ограды, Шан Мин мог сидеть за главным столом. Это не было удивительно: если бы сегодня явился Ван Чжи, Вань Туну пришлось бы пригласить и его за главный стол. Однако Ли Цзышэн был чиновником четвёртого ранга и всё же сидел с высокопоставленными чиновниками и родственниками императора, а это привлекало внимание. Сегодня гости, лошади и повозки потоком лились в ворота, руки привратника устали от всех красных конвертов, которые он забирал у ворот. Позже, видя незнакомых ему людей или людей более низкого ранга, он даже не пытался улыбаться и смотрел на них, словно на тарелки с едой. А если гости беспокоили его, он сердился и морщил нос. На такое мероприятие никто не надевал официальный наряд. Тан Фань пришёл с теми же людьми, которые учились с ним в академии Ханьлинь. Пусть они все имели более-менее одинаковое происхождение, судьбы их сложились по-разному. Одни стали учителями в Восточном Дворце и обучали наследного принца, другие применяли свои способности в Ханьлинь, а третьи попали в Шесть Министерств и Пять департаментов, как Тан Фань. Однако после всех этих лет именно Тан Фань получил повышение быстрее всех. Причиной этого стало то, что у него случались и взлёты, и падения, в его жизни были опасные моменты, и его путь нельзя было сравнить с другими. Как говорят, чем больше риск, тем больше награда. Талантливые люди в итоге смогут занять высокие посты, в отличие от других. Более того, Тан Фань был верным человеком и помогал как мог, если что-то происходило с его соучениками. Когда у других возникали финансовые проблемы, он одалживал деньги без лишних слов. Не все могли похвастаться такой помощью нуждающимся. Поэтому, несмотря на поддразнивания, никто не завидовал ему, а наоборот, следовали за ним. Столичные чиновники были беднее остальных. Странный феномен Великой Мин. Особенно это касалось Тан Фаня и остальных, кто работал в «чистых» учреждениях и редко получал «серый» заработок. Конечно, их нельзя сравнивать с высшими чиновниками, поэтому их подарки были относительно проще. Привратник принял подарки от новоприбывших и, увидев, что имена на приглашениях не были выдающимися, усадил их за стол у двери. — Он такой же напыщенный, как и его хозяин! — шёпотом пошутил Се Цянь. — Какая разница. Мы всё равно не очень хотели сюда идти, — ухмыльнулся Ван Ао. — Эти подарки мы обменяли на еду, а это выгодно. Они не удержались от смеха — а разве не так? Судя по ситуации, среди блюд точно будут морское ушко, морской огурец, плавник акулы и плавательный пузырь рыбы. Один только стол можно было оценить в сотню таэлей, по меньшей мере. И невероятная удача, что их ничего не стоящие подарки принесли им такие яства. Несколько человек расселись за оставшиеся столы, вокруг царило оживление. Большинство чиновников с низкими рангами один за другим подходили к первому столу, чтобы поприветствовать старших министров, но не все поступали подобным образом. Некоторые, так же как и компания Тан Фаня, сели сразу после прибытия и ждали, когда начнётся трапеза. Людей было слишком много, и уследить за всеми всё равно не представлялось возможным. Вероятно, даже старшие министры во главе стола не были способны уследить, кто и когда выказал им почтение. Тан Фань быстро осмотрелся и заметил Суй Чжоу, который сидел за столом для третьего ранга и в этот момент поднял голову. Их взгляды встретились, и оба слегка улыбнулись. Изгиб губ Суй Чжоу был, естественно, чуть меньше, и Тан Фань с такого расстояния плохо видел, но чувствовал, что тот искренне улыбается. В этих улыбках скрывались добрые взаимоотношения и молчаливое понимание. Стол, за которым сидел Суй Чжоу, предназначался отличившимся чиновникам, и гостей там было не много. Было очевидно, что никто из вельмож на самом деле не придавал особого значения родственникам супруг, таким как Вань Тун, возвышающимся за счёт женщин. Несмотря на отсутствие власти, знаменитые семьи всё ещё оставались знаменитыми, и многие из этих титулов были получены благодаря тому, что они помогли в прошлом императору Юнлэ захватить трон. Некоторые были достаточно самоуверенными, чтобы не проявлять уважение к Вань Туну. Он мог лишь расстроиться, но ничего не мог с этим поделать. Строго говоря, Суй Чжоу также был родственником вдовствующей императрицы, но он на самом деле обладал талантом. Сразу было понятно, что он не похож на Вань Туна, и поэтому другие за столом не игнорировали его. Судя по характеру Суй Чжоу, ему не нравилось посещать такие мероприятия, однако он служил под началом Вань Туна и не мог оскорбить его… Однако сидя здесь с непроницаемым лицом, он в целом выглядел как обычно. Помимо Тан Фаня никто не мог определить, счастлив он или нет. За столом для второго ранга сидели другие чиновники, среди которых был учитель Тан Фаня Цю Цзюнь. Теперь, став старшим правым цензором столицы*, он сидел со старшим левым цензором Чан Чжиюанем, и гости периодически подходили поприветствовать их. Оба старших столичных цензора были высокопоставленными чиновниками второго ранга, как и главы Шести Министерств, но сидели только за вторым столом. Не то, чтобы Вань Тун специально пренебрегал ими, скорее показывал атмосферу близости за первым столом. Многие за ним — Ли Цзышэн, Шан Мин и остальные — были людьми, с которыми Вань Тун часто общался и их можно было даже назвать его друзьями. Пока Тан Фань дивился такой странности в размещении гостей, кто-то похлопал его по плечу. Он повернул голову вправо и увидел своего старшего соученика, Пань Биня, присевшего за стол рядом с ним. Они были старыми знакомыми, так что в вежливости не было необходимости. Тем более Пань Бинь имел третий ранг, а Тан Фань четвертый. Разница всего в один ранг не такая уж и большая. — Старший брат, ты пришёл! — воскликнул с улыбкой Тан Фань и сложил руки в приветственном жесте. — И как обстановка? Наш учитель на самом деле пришёл… Разве он не ненавидит такие мероприятия? Не грядут ли проблемы? — прошептал ему на ухо Пань Бинь. Тан Фань покачал головой, словно понятия не имеет. — Не должны. Учитель знает, как себя вести на таких мероприятиях. Тем более, здесь также присутствует господин Чан, так что он пришёл, чтобы проявить уважение. Пань Бинь тихо вздохнул. — Надеюсь, ты прав. Гости прибывали один за другим, и пустые места заполнялись, а те, кто прогуливались по залу, постепенно возвращались за столы. Заметив, что в зале много высокопоставленных чиновников, столпов династии, которые ждут его речь, Вань Тун с гордостью почувствовал, что «все герои страны оказались в его руках». Как жаль, что он не был Тан Тайцзуном да и не мог им быть. Он встал, сложив руки. — Сегодня пятидесятый день рождения этого Ваня. Многие из вас, господа, почтили меня своим присутствием, за что я чрезвычайно благодарен. У меня нет другой возможности отплатить вам помимо того, как предложить немного вина — надеюсь, что никто из вас не будет слишком вежлив, просто насладится им и домой отправится, лишь опьянев. После этих слов он рассмеялся, и все присутствующие военные чиновники рассмеялись вместе с ним, чтобы почтить его. Гражданские чиновники кичились своим статусом и не хотели так опускаться и вести себя подобным образом в то время, как старшие министры за столом лишь слегка улыбнулись, не повторяя за ним. Они были на стороне Вань Туна, но не были его товарищами. Все они шли по той же дороге лишь ради общей политической выгоды. Сам факт того, что они пришли к нему на празднование юбилея, уже должен был льстить ему. Компания Тан Фаня сидела подальше и не участвовала в происходящем, им это всё казалось забавным, а Вань Тун смутился и почувствовал раздражение. Но он быстро пришёл в себя и принял обычный вид. Он позволил гостям сесть на места и пообщаться с соседями по столу. Блюда постоянно приносили, а приглашённые людьми Вань Туна музыканты играли весёлую мелодию. Она была приятной, но не слишком громкой, чтобы не мешать разговорам. Возможно, многие были невысокого мнения о Вань Туне, как о человеке, но раз уж их пригласили, выгодно было прийти и поесть здесь. Многие завидовали положению столичных чиновников, так как казалось, что нахождение у ног императора сулит быстрое продвижение, но если человек не работал в таком месте как Министерство Назначений или Министерство Общественных работ, то ему нелегко было заботиться о всей семье. Нельзя упустить пир из деликатесов, подобный сегодняшнему. Несмотря на то, что Тан Фань и сам был из бедных столичных чиновников, в последнее время его жизнь стала комфортной. Косметическая лавка Тан Юй уже начала приносить доход. Она отдавала одну десятую ежемесячного заработка А-Дун, так как девочка часто выполняла её поручения, и её тяжелая работа была неоценима для поддержания торговли. Тем более, теперь она была известной юной дамой из семьи Тан, и деньги можно было использовать для её приданого. Тридцать процентов заработка Тан Юй отдавала брату Тан Фаню. Когда она вышла замуж, Тан Фань собрал все ценности в доме и отдал их в качестве приданного сестры, оставив себе лишь пару вещей на память. Она никогда не забывала про эту сильную любовь, и эти тридцать процентов дохода были лишь способом выразить её благодарность от всего сердца. Сейчас Тан Фань жил с Суй Чжоу. Иногда он навещал сестру и А-Дун и ужинал с ними, к тому же получал дополнительные деньги благодаря своим литературным трудам. А теперь у него были ещё тридцать процентов дохода от лавки Тан Юй. Наконец, он стал больше получать каждый месяц. Конечно же, даже если раньше лишних денег не было, у него был Суй Чжоу, и не нужно было переживать из-за еды. Даже сейчас друг постоянно присматривал за ним и просил не покупать еду для перекуса каждый день, когда он не работал. Это портило аппетит перед нормальным приёмом пищи и ставило всё с ног на голову. Если говорить о нынешней ситуации, то поток блюд, приготовленных по-особенному, заставил слюнки потечь из ртов столичных чиновников, которые как правило, ели простую рисовую кашу и овощи. Се Цянь, потомок богатой семьи, привык к таким сценам и не мог не вздохнуть печально при виде этого изобилия. Ван Ао, сидящий рядом с ним, покачал головой и спросил: — Что не так? Се Цянь подхватил кусочек деликатеса палочками. — Это обжаренный в меду язык молодого оленя. Берут только язык, и олень должен быть определённого возраста. Одно только такое блюдо стоит сотню таэлей. Услышав это, все гости потеряли дар речи, осознав, насколько роскошно сегодняшнее застолье. Но это же не они потратили эти деньги. Несмотря на удивлённые возгласы, они не колебались, орудуя палочками. Из-за слов Се Цяня всем стало любопытно, что такое этот олений язык, и они по очереди пробовали блюдо. В этот момент Ли Цзышэн сказал: — Сегодня здесь оживлённо и многолюдно. Однако еды и вина недостаточно, нужно сыграть в «барабан и цветы», чтобы оживить это место, хотя мы воспользуемся пипой этой юной госпожи вместо барабана. Как только музыка прекратится, тот, в чьей руке окажется цветок, должен прочитать стихотворение или поздравить именинника. Согласны? Вань Тун рассмеялся. — Все здесь отличаются литературными талантами. Я грубый человек, уже хорошо, что умею читать и писать. То есть, я могу и не оценить сказанное по достоинству. Это всё равно, что играть на гуцине перед коровой. Получивший цветок может рассказать непристойную историю! Но если этим человеком окажется кто-то педантичный и не гибкий, то это приведёт лишь к головной боли. Потому давайте не будем этого делать. На самом деле, он говорил искренне и не прикидывался знатоком. Вань Тун напрямую признавал, что ничего не поймёт. — Сегодня день рождения командующего Ваня, очевидно, он хозяин дня, — улыбнулся Шан Мин. — Раз поэзия не подходит, как насчет того, чтобы каждый рассказывал историю? История должна быть очень интересной и не маленькой. Если все решат, что она скучная, тогда тот, на кого пал жребий, должен будет рассказать новую. — А что, если рассказывать нечего? — спросил кто-то из гостей. — Всё просто. Именинник задаст ему вопрос, и тому уже придётся отвечать. Если он не сможет, то его накажут тридцатью чашами вина! Решив, что это весело, все быстро согласились. В «барабан и цветок» играли с древних времён. Сегодня за отдельными столами сидело очень много людей, и как только один стол был полностью пройден, последний человек за ним передавал цветок гостям за соседним столом. Так продолжалось бы, пока струны не замолкнут. Девушку-музыканта попросили отвернуться. Служанка из дома Вань тут же предложила шёлковый цветок. Раздались звуки пипы, и гости за первым столом начали передавать цветок. Когда он добрался до рук Лю Цзи, музыка внезапно смолкла. Все обратили взоры на неудачливого министра, злобно посмеиваясь. Застигнутый врасплох Лю Цзи встал и сказал, сложив руки: — Тогда я опозорюсь и расскажу шутку. Говорят, что во времена династии Сун был чиновник Ли, который прочитал стих перед начальником. Одно предложение звучало так: «Мой младший брат потерялся к югу от реки, а старший умер на северном переходе». Его начальник, услышав это, посочувствовал ему и сказал: «Так трагично, что все твои братья умерли». На это чиновник Ли ответил: «Такого не было. Этот скромный чиновник лишь сочинял стихи». Он намеренно выдержал паузу. Поняв, что у шутки есть продолжение, все с любопытством слушали. — Тогда его начальник сказал: «Можно просто заменить стихи на следующее: Моя любимая наложница отдыхает в доме монаха, а красивая жена спит в комнате даоса. Зачем же убивать братьев без причины?» Услышав и осознав сказанное, все в зале громко рассмеялись и захлопали в ладоши. Атмосфера сразу стала теплее. Лю Цзи прошёл испытание, и игра продолжилась. Когда звук струн затих во второй раз, шёлковый цветок оказался в руках Пэн Хуа, левого помощника министра назначений. Он также рассказал шутку, но та была совсем старой, и все начали возмущаться, что это не считается. В такой момент не было разницы между высокими и низкими чинами, так как подавлять людей своим положением было бы слишком скучно. Не имея иного выбора, ему пришлось напрячь мозги и придумать другую шутку, только тогда он и прошёл испытание. Музыка звучала то дольше, то короче. В третий раз цветок оказался в руках старшего правого столичного цензора Цю Цзюня. Именно тогда даже все за столом Тан Фаня обратили на него внимание. Как и думал Тан Фань, Цю Цзюнь пришёл только ради старшего левого столичного цензора. Оба цензора обладали одинаковым рангом и заведовали Цензоратом, но согласно нынешним традициям, левый цензор был немного важнее правого. На самом деле Чан Чжиюань возглавлял Цензорат. Последний был приятным стариком с хорошими манерами. Когда в прошлый раз Цю Цзюнь, расстроенный распространением неправильных настроений в Цензорате, отругал его, господин Чан не разозлился. Вместо этого он посоветовал Цю Цзюню не пытаться добиться всех результатов в одночасье. Хотя Цю Цзюнь не согласился с его точкой зрения, он уважал своего старшего коллегу. Это мероприятие было тому примером: если бы Чан Чжиюань лично не пригласил его, то скорее всего, Цю Цзюнь бы не пришёл. Но раз он уже был здесь, то не мог бездумно обидеть хозяина и рассказал шутку, готовый принять проигрыш. К сожалению, господин Цю был известным учёным и строгим по натуре человеком, так что шутки он рассказывал плохо. Послышались крики, требующие, чтобы он выпил. В этот момент управляющий поместья Вань, исполнявший сейчас обязанности распорядителя, улыбнулся и сказал: — Согласно правилам, именинник сначала задаёт вопрос. Проигравший пьёт, только если не может ответить. Вань Тун рассмеялся. — Не знаю, о чём спросить. У вас есть вопросы? Я могу уступить. — У этого скромного чиновника есть вопрос к господину Цю, — вызвался Ли Цзышэн. — Отлично, задавай! — согласился Вань Тун. Ли Цзышэн почтительно сложил руки. — Могли бы вы ответить на один вопрос, господин Цю? Если ответите, тогда пройдёте испытание. Цю Цзюнь не любил возвысившихся благодаря удаче, таких, как Ли Цзышэн, но это было пиршество в честь дня рождения, а не зал суда, не стоило слишком рьяно спорить. Поэтому он просто кивнул. — Спрашивайте. — Слышал, вы выступили против Ван Чжи? Все пребывали в отличном настроении, и никто не ожидал, что он внезапно заведёт разговор о делах двора. На зал постепенно опустилась тишина. Цю Цзюнь глянул на него. — Да. И? — Вы обладаете праведным характером, господин Цю. Я действительно восхищаюсь вами. Позвольте спросить, если бы вам сказали снова выступить против него, осмелились бы вы? Нужно было быть идиотом, чтобы не понять, что в его словах было что-то не так. Как можно задавать такой портящий веселье вопрос на таком прекрасном застолье? В этот момент Вань Тун, повернувшись к Вань Аню, о чём-то с ним перешёптывался. Казалось, что он не обращает внимания на происходящее. Как же Цю Цзюнь ответит на такой провокационный вопрос? Если он скажет, что осмелится, то это равносильно согласию. И если он позже не предъявит обвинение, то покажет, что его слову не стоит верить. А если скажет, что не осмелится, то все подумают, что он струсил и боится снова противостоять Ван Чжи? Тан Фань медленно положил палочки, его лицо потемнело. Очевидно, Ли Цзышэн и остальные враждовали с Ван Чжи, поэтому намеренно воспользовались случаем, чтобы устроить ему ловушку. А что касается Цю Цзюня, это он раньше обвинил Ван Чжи, поэтому логично было его использовать. Сидевший рядом с ним Пань Бинь побледнел и прошептал: — Как только учитель откроет рот, то кого-нибудь оскорбит! Я сейчас встану и скажу, что ему нездоровится, а ты уведи его. Тан Фань покачал головой. — Не двигайся, я справлюсь. На лицо Цю Цзюня тоже было неприятно смотреть. Он не был дураком и не мог не догадаться о намерениях Ли Цзышэна. Его собственное обвинение в адрес Ван Чжи было сделано из-за общественного негодования, а не личной вражды, но эти люди, так как их интересы противоречили интересам Ван Чжи, считали, что он на их стороне. Неужели его поступок стал шуткой в их глазах? Он холодно рассмеялся. И когда собирался уже отругать Ли Цзышэна, услышал, как кто-то произнес: — Господин Ли нарушил правила игры! Поражённый, он повернулся в сторону источника звука, как и остальные. Там, с улыбкой на лице, стоял его непревзойдённый младший ученик. Ли Цзышэн недовольно переспросил: — И как я нарушил правила? Тан Фань слабо улыбнулся. — Правила, на которые все согласились, требовали ответа на один вопрос, и господин Цю уже ответил вам. Вы спросили, выступил ли он против Ван Чжи, и он ответил «да». Но вы задали и второй вопрос. А это нарушение правил игры, то есть, не вы ли должны выпить в качестве наказания? Ли Цзышэн не был цзиньши, но получил благосклонность императора и его доверие благодаря практике даосской магии, и даже попал в такое важное учреждение как Канцелярия по приёму жалоб и прошений. А теперь он был невероятно популярен и никто не осмелился бы оскорбить его. Со временем он стал высокого о себе мнения. Ли Цзышэн устроил ловушку Цю Цзюню, пытаясь заставить его обвинить Ван Чжи, потому что знал, что тот отправился в Нанкин именно из-за Ван Чжи. Учитывая, что Цю Цзюнь был высокомерен, этим стоило воспользоваться. Кто же знал, что произойдет нечто неожиданное и старик Цю Цзюнь выберется из передряги. Ли Цзышэн сузил глаза, оценивающе глядя на молодого человека перед собой. — Кто ты? Почему я тебя не узнаю? Он считал, что в такой молодой компании тот не мог иметь ранг выше пятого, но Тан Фань ответил: — Левый столичный цензор, Тан Фань. То есть у него четвертый ранг? Ли Цзышэн вздрогнул и быстро вспомнил имя говорившего. — Ты тот самый Тан Фань, прославившийся расследованием дела в округе Сянхэ несколько дней назад? Сам он только недавно получил повышение. Прежде чем он приехал в столицу, Тан Фань побывал в Хэнани и расследовал дело о гробнице императора Сун, а потом его уволили с должности. В это время Ли Цзышэн пытался проложить дорогу во дворец и не обращал внимания на такого человека, как Тан Фань. Тан Фань почтительно сложил руки. — Это мелочи. Ли Цзышэн не мог не разозлиться, подумав: «Я провоцирую Цю Цзюня. С тобой-то это как связано? Ты просто решил прийти ему на помощь?» Словно прочитав его мысли, Тан Фань улыбнулся: — Позвольте мне объяснить, господин Ли. Господин Цю учитель этого Тана. Потому естественно, что ученик пытается решить его проблемы. Так как вы нарушили правила, разве вы не должны выпить в наказание? Сказав это, он протянул руку в приглашающем жесте. Ли Цзышэн был обескуражен. Вань Тун же громко рассмеялся. — Должен, должен! Тридцать чаш вина, господин Ли… хотя это от тебя зависит! Ли Цзышэн вымученно улыбнулся. — Готовые рискнуть в игре должны принимать поражение… Конечно же, я приму его. Он приказал налить ему вина и выпил тридцать чаш подряд. Всем казалось, что время замедлилось, а потом все зааплодировали. Убедившись, что кризиса удалось избежать, Тан Фань сел на место. — Не стоило вести себя так импульсивно, — сказал ему Пань Бинь. — В этот раз ты оскорбил Ли Цзышэна, а он не самый приятный собеседник. Тан Фань понимал, что эти слова произнесены с добрыми намерениями, поэтому рассмеялся. — Я не доставляю неприятностей, но и не боюсь их. Если ученик видит, что у учителя проблемы, но ничего не делает, не только авторитет учителя пострадает, но и в учеников начнут тыкать пальцами. — Так как Пань Бинь всё ещё хотел что-то сказать, Тан Фань его успокоил. — Брат, я уже оскорбил Вань Аня из-за того, что произошло с Лян Вэньхуа, так что нет смысла переживать из-за новых долгов. Ещё один не страшен. Но не повторяйте за мной. Если мне не повезёт в будущем, придётся полагаться на вашу помощь! Младший соученик Пань Биня такой старательный, он уже упомянул и плохое, и хорошее, так что же ещё можно добавить? Пань Бинь вздохнул про себя, похлопал Тан Фаня по плечу и больше ничего не сказал. Он немного завидовал быстрому продвижению младшего соученика. Тот добрался до его уровня за пару лет, но сколько получаешь, столько и нужно отдать. То, что перед Тан Фанем открылись такие возможности, было связано с его умом и храбростью, этому нельзя завидовать. Недавняя сцена, казалось, была лишь крошечным эпизодом, которую заглушили разговоры и смех. Игра продолжилась, и ещё несколько людей получили наказание. Когда настал черёд стола Тан Фаня, по чистой случайности цветок оказался в его руке, когда музыка замолкла. Все глянули в его сторону — о, разве это не тот маленький господин Тан, который только что заступился за учителя? — и начали смеяться. Тан Фань немного горько улыбнулся, гадая, специально ли кто-то его подставил или это правда совпадение. Затем он прочистил горло и тепло улыбнулся. — Я тоже расскажу шутку. Если сделаю это плохо, не нужно быть вежливыми. Можете смеяться. Все рассмеялись, а Се Цянь и другие крикнули: — Не тяни, рассказывай! — Подождите, — раздался чей-то голос в этот неподходящий момент. Говорившим был никто иной, как сам именинник, хозяин поместья Вань, Вань Тун. Он выглядел прямолинейным, но на самом деле был человеком глубокомыслящим и умел получить личную выгоду. Иначе он бы не смог, полагаясь только на сестру, добиться нынешнего положения или получить доверие императора. Если уж говорить о разногласиях, то между Тан Фанем и первым министром Вань Анем они были небольшими и косвенными, в то время как конфликт с Вань Туном приобрёл довольно серьёзные размеры. А всё из-за Южной банды, которая была одним из источников доходов Вань Туна и с которой расправились Тан Фань, Ван Чжи и остальные. Таким образом, Вань Тун потерял много денег и едва смог вернуться в Императорскую стражу. Это и повлекло за собой вражду. На данный момент с главными виновниками, включая Ван Чжи и Суй Чжоу, было сложно расправиться, особенно с Суй Чжоу, которому император теперь оказывал большое доверие. А Вань Тун не хотел расстраивать императора импульсивным и безрассудным поведением. А вот Тан Фань был нижестоящей, менее заметной фигурой. В последнее время он стал известен, но, по мнению Вань Туна, его легко было лишить должности чиновника. Вопрос состоял в том, как утащить за ним и Ван Чжи с Суй Чжоу. Он от всей души ненавидел всех троих, но внешне вёл себя спокойно и даже пригласил двоих из них на праздник. Сказав «Подождите», он улыбнулся Тан Фаню. — В этот раз не нужно рассказывать истории, господин Тан. Я слышал, что вы хорошо расследуете дела, и так получилось, что у меня есть один сложный и заковыристый случай. Я хотел бы попросить господина Тана о помощи в его решении. Благодаря случаю в Сянхэ все знали имя Тан Фаня и заинтересовались словами Вань Туна. Тан Фань улыбнулся в ответ. — Этот Тан не так талантлив и не может быть назван богом расследований. Здесь присутствует большое количество господ, намного более умелых, чем я. Разве осмелюсь я размахивать мечом перед воротами Гуань Гуна? Это было бы слишком самонадеянно с моей стороны. Первый министр покрутил усы. — Да ладно вам, цензор Тан, не скромничайте. Братец Вань, рассказывай. Уверен, всем очень любопытно. Чтобы держаться поближе к Драгоценной супруге Вань, Вань Ань пользовался их одинаковой фамилией, чтобы называть её родственницей. Учитывая, что она была более простого происхождения, то была не против такого благородного родственника, и они нашли общий язык. Вот почему Вань Ань, почитаемый Первый министр, звал Вань Туна «братцем». Это было забавно, но неудивительно. Вань Тун ухмыльнулся. — Ну хорошо, расскажу. У моего соседа два сына. Он разбогател благодаря торговле и не хочет делить имущество, поэтому думает выбрать одного из сыновей наследником. Однако старший не является ни хорошим сыном, ни добродетельным человеком, а младший обладает острым умом и к тому же очень внимательный. Перед моим соседом стоит сложный выбор: согласно логике, старший — его первенец, так что имеет право стать наследником, но если имущество попадёт ему в руки, он всё потеряет. Пусть младший сын молод, однако он точно сможет расширить семейное дело. Как на ваш взгляд, господин Тан, если не делить имущество, то как решить этот вопрос? Кого сделать наследником?