***
Скарамучча валяется в кровати до самого утра. Он не планировал ложится, но делать всё равно нечего. Надо ещё и в форме себя держать, всё же каким бы он бессмертным не был, а это необходимо. И всю ночь ему снятся кошмары, реалистичные и смазанные, но все они взяты из его жизни. Подскакивая утром на кровати, ему снова хочется отрезвить свой разум чем-нибудь острым или тяжёлым, но останавливает его только то, что.. Итэр. Он ведь хочет, чтобы с ним всё было в порядке. Так? Бред. И он берёт свой маленький ножик, ведёт от уха до кадыка и останавливается, наслаждаясь тем, как кожу греет вытекающая из раны кровь. Он мажет рукой по ней и подносит к лицу. Она красная. Кровь красная, а не какая-нибудь лиловая, отравленная. То снадобье, что Итэр принес ему, действительно помогает. Боль его пронзает, и Скарамучча всё же убирает испачканную сталь от горла и ещё долго рассматривает её при свете солнца. Ненадолго его лицо окрашивает улыбка. Ломаная, но искренняя. Немного безумная. Это напоминает ему о его первой встречи с Итэром после долгого расставания. Меч этого сияющего юноши оказался у его горла и оставил след на память. Как жаль, что он уже сошёл. Скарамучча никогда не замечал у себя влечения к боли. Он всегда её терпел, она помогала ему справляться, ломая его всё сильнее и делая из него, непонятно кого. Но та боль, которую причинял Итэр, была.. Сладкой, такой желанной, а его глаза.. Золотые, горящие ненавистью. Прекрасные. Скарамучча чувствует себя жалким и подавленным. Теперь, когда всё стало таким. Теперь, когда Итэр приходит к нему с той же улыбкой, которую обычно дарит тем беспомощным людям на улицах. Он не считает его особенным, для него Куникудзуси — всего лишь один из тысячи таких же несчастных безумцев, коих на его пути было достаточно. Это чувство обречённости вновь заполняет сознание. Скарамучча ложится на бок, сворачивается калачиком, подбирая ноги к груди. Кровь с шеи капает на белую простынь. Порез не такой глубокий, его регенерация быстро справиться. И боль не приносит долгожданного «отрезвления». Механизм, который работал всегда безотказно, ломается. А починить некому.***
Итэр поднимается к храму. Медленно, наслаждаясь пейзажем вокруг. Солнце греет, ветер свободно гуляет в волосах. Настроение прекрасное. Ворота перед ним привычно открываются. Он переступает порог священного храма, но не спешит отправится к Скарамучче. В помещении царит нерушимый покой. Никого нет. Ни единого голоса не слышно. Но он не чувствует себя одиноким. Итэр вдыхает полной грудью. Воздух свеж с витающими в нём благовониями. Совсем не душно. От обстановки веет уютом и теплом, даже то зелёное свечение от лиан не кажется холодным. Таким храм стал благодаря властительнице. Ещё раньше Итэр никогда бы не сунулся сюда без острой необходимости и точно не стал бы здесь прогуливаться. Немного времени прошло, прежде чем он сменил масло в пиале, стоявшей на стойке в храме, но кажется, на улице успевает потемнеть. Спустя мгновения слышатся раскаты грома. Итэр мимолётно улыбается. Этот звук такой родной, да и мысль о том, что тропическая жара наконец спадает, поднимает настроение. Выйдя во двор, его встречает стена из дождя. На улице свежо, — ветер так и бьёт в окна. Он стоит на крыльце под крышей, а рядом, свернувшись калачиком, лежит серенькая кошка, наблюдающая за ним своими яркими глазищами цвета морской волны. Итэр снимает с плеча рюкзак и достает из него кусочек жареной рыбы-тигра. Кошка тут же заинтересованно поднимает голову. Он садится на корточке и протягивает ей угощение. Умное создание недолго думает, прежде чем схватить лакомство и начать уплетать его за обе щеки. Видя, как голодное животное быстро справляется с едой, он даёт ей ещё кусок. — Разбалуешь скотинку. Итэр резко встаёт и оборачивается, сталкиваясь с знакомой фигурой. На него в ответ смотрит пара аметистовых глаз, но уже не таких холодных как раньше. Сейчас они светят мягким лиловым блеском на фоне мрачного сада. — Привет, — даже слишком умиротворенно улыбается Итэр при виде Сказителя, — давно ты тут? — слетает первый же вопрос. — Утро.. Доброе. Только пришел и увидел, как ты бережно обращаешься с этой ходячей шубой, которая шипела, только заметив меня за десять метров, — он хмыкает, наблюдая, как глаза кошки постепенно темнеют, приобретая болотно-зеленый оттенок. Но она не нападает, ведь рядом Путешественник, за спиной которого она чувствует себя защищённой. Хитрая скотинка. — Ну а ты? Зачем здесь? — Тебя проведать. Скарамучча вскидывает брови и усмехается. — Мы же недавно виделись. Успел соскучиться? Итэр отвечает ему чуточку фальшивой улыбкой. Разве скучал? Он правда скучал? Но тут взгляд цепляется за белую ткань на шее, которой раньше не было. Она вся ею обмотана и не очень тщательно скрыта за воротником. — Что это? — Это? — он дотрагивается до своей шеи. — Так, поранился, ничего особенного. Уже почти зажило. — Точно? — Итэр делает шаг вперёд, — Скарамучча отступает на шаг назад. — Да. И это никак не связано с теми ранами, — его лицо остаётся всё таким же непроницаемым, но на дне радужки глаз темнеет скрытая нервозность, из-за которой лиловый блеск холодеет. Итэр не давит, отступает с улыбкой, уже лишённой прежнего умиротворения. — Я бы хотел тебя осмотреть. Твои раны, — говорит он и заглядывает в глаза, надеясь копнуть глубже и отыскать в аметистах ещё скрытых эмоций. Итэр задумывается о том, что чувствует Сказитель, когда его касаются. Он не слишком тактильный, вряд-ли ему очень приятно, когда до самой уязвимой части его тела касаются чужие руки. Но с другой стороны.. Он ведь позволяет ему это. Так чувствует ли он отвращение или всё же нечто другое? Сказитель отвечает после небольшой паузы. — Хорошо. Итэр кивает и отворачивается к двери, не замечая, как теплеет взгляд Скарамуччи, обращённый к нему.***
В его комнате всё так же. Без каких-либо изысков, но есть всё необходимое. Почему-то Скарамучча как-то нервно заправляет постель, будто пытаясь там что-то скрыть, но Итэр предпочитает не зацикливаться на этом. Он осматривает самого Скарамуччу и забывает хотя бы ради приличия отвернуться, когда тот начинает раздеваться. Всё бы ничего, но проклятая застёжка на накидке снова даёт о себе знать. Сказитель дёргает ее, заводит руки за спину, пытаясь самостоятельно расстегнуть несчастную, но ничего не выходит. В глазах его обреченность, смешанная с раздражением. Эта ситуация со стороны довольна забавна, и Итэр хихикает. Скарамучча с негодованием цокает языком. — Чё ржешь, помог бы лучше. Он говорит это просто так, чтобы образно поставить на место, и уж точно не ожидает, что Путешественник в самом деле примет это за просьбу. Он подходит ближе и встаёт сзади. — Сейчас, — раздается где-то над ухом, а в следующие мгновение чувствует теплые ладони на своих руках, которые мягко убирают их от спины, открывая доступ к маленькой, но невероятно раздражающей проблемой в виде крошечного серебряного бегунка. Скарамучча покрывается мурашками, когда пальцы Итэра задевают кожу. Он старается сделать всё аккуратно. Наконец бегунок сдается. Путешественник снимает с него накидку. — Уже лучше, — с выдохом, полного облегчения, он осматривает раны, которые стали чуть бледнее. Итэр проводит пальцем по зигзагообразной линии шрама, чуть надавливая. Скарамучча вздрагивает. — Тебе больно? — Нет. Они не болят. Полагаю, это благодаря твоему лекарству. Итэр за его спиной улыбается. И внезапно обнимает, прижимаясь грудью к лопаткам. Куникудзуси, ошеломлённый, замирает на месте, затаив дыхание. — Это ещё что? — его голос предательски срывается на хрип. — Извини. Я просто рад, — он немного ослабляет хватку и кладёт руки на бока, оглаживая миниатюрную фигурку Куклы, — Ты такой холодный. Всегда так? — Да. Это нормально. Что ты делаешь? — с непониманием спрашивает Куникудзуси и настораживается. Итэр внезапно кладёт ладонь выше, на плечо, постепенно подбираясь к ключицам. Пальцы осторожно гладят белую кожу. — Ничего. Может, ляжешь? Так мне будет удобнее тебя осмотреть, — и отпускает, давая Скарамучче выбор. Он делает шаг в сторону постели. — Хорошо. Итэр нависает над ним, когда тот ложится на живот. Ладонями давит на поясницу, ощупывая. Куникудзуси выгибается и тут же стыдливо прячет лицо в подушке, покрываясь румянцем. И в этот момент, когда он теряет бдительность, внезапно на шее чувствует касание, а потом — как ткань пальцами отодвигают в сторону. Он вскакивает, резко переворачиваясь на спину. Но поздно. Судя по тяжёлому взгляду Итэра, тот всё понял. Скарамучча отводит взгляд и злится, неизвестно, на кого, но направляет гнев на Итэра. — Ну что, понравилось увиденное? — со злой насмешкой произносит Куникудзуси и тянется, чтобы содрать ткань полностью, но внезапно Путешественник хватает его за запястье. — Стой. Не надо, — его голос звучит спокойно, уверенно. Он заставляет его остановиться и посмотреть в глаза. — Кто сделал это? — твёрдо спрашивает Итэр. Куникудзуси прищуривается, недоверчиво смотря на Путешественника, а внутри него плещется фонтан потаённых чувств. А ещё предвкушение. Каким будет его лицо, когда он скажет, что сделал это сам? — Я. Лицо Итэра не меняется. Скорее всего он рассчитывал на это. Это расстраивает. Неужели он настолько предсказуем? — Зачем? — спрашивает он уже мягче, но внутри, на дне его бушует раздражение. Глупый Сказитель. Ужасно глупый. И снова его усмешка. — Какое тебе дело? — Я столько возился с тем, чтобы достать лекарство от твоих ран. Я не хочу, чтобы ты наделал себе новых. Ты совсем не ценишь то, что я делаю для тебя? Тут Куникудзуси замолкает. И правда, он столько всего сделал, но.. Кто просил его об этом? Почему не хочет, чтобы Сказитель продолжил причинять себе боль? Он не находит достойного ответа, а сказать колкость, означает втоптать все старания в грязь. Он не хочет этого и просто молчит. Но Итэр довольствуется и этим. Растерянность лучше, чем если бы он сказал сразу то, чего он слышать не желает. Путешественник тянется к уже поврежденной ткани и срывают её с шеи. Увиденное заставляет его поджать губы. Уродливый, невероятно ровный порез расчерчивает кожу от уха до кадыка. Неглубоко, и уже заживает с помощью регенерации. Да даже если бы он задел артерию, вряд-ли бы это оказало сильное влияние. Но всё равно. Скарамучча сидит, не шевелясь, смотря на него немигающим взглядом своих аметистов. Итэр откидывает испачканную тряпку в сторону и развязывает шарф на своей шее. — Вот, — он наклоняется к застывшему Куникудзуси и закрывает рану, обмотав прочной тканью два раза и сделав узел на ключицах. — На нём следы силы элементов, которые помогут залечить порез. Скарамучча машинально ощупывает незнакомый элемент одежды и всё ещё неверяще смотрит на теперь уже оголенную шею Путешественника. Тонкая и светлая, без своего защищающего полотна она выглядит до боли уязвимой. — Отдашь, когда заживёт. Я не приму назад сейчас, — Итэр нервно поправляет складки на штанах, одергивает топ и садится на кровать. Они пребывают в молчании долгое время, просто наблюдая за успокаивающим свечением лиан на стенах, пока наконец Скарамучча не заговорит. — Сегодня мне снилась она.. Итэр молниеносно встряхивается, обращая на него взгляд. — Кто? — Эи, или как её сейчас многие называют «Сёгун Райдэн». Повисает молчание. Итэр не знает, как правильно отреагировать. — И что.. она? — робко задаёт вопрос, боясь залезть куда не следует. — Ничего. Она просто стояла и смотрела на меня своими пронзительными глазами. В них были злость и разочарование.. Я.. я.. Разочаровал её, — под конец он запинается, его голос уже дважды срывается на хрип за этот час. — Я уверен, что это не так. Ты сам говорил, что она предала тебя. Просто забудь. Это всего лишь кошмар, который уже далеко в прошлом, — Итэр неосознанно берет его за руку, но Скарамучча не противится, только ломаная усмешка появляется на его губах. Теперь уже без издёвки, в ней лишь горечь. Горечь, которую ничем не перекрыть, не разбавить. Путешественник затихает, кажется, что-то обдумывая, а потом его глаза загораются. — Знаешь что? Забудем о том, что было сегодня. И пойдем.. Вот встретил я эту кошку и подумал, что давно не кормил животных. Ну, кроме Паймон.. — Скарамучча фыркает, — и как насчёт того, чтобы пойти закупиться едой на рынке и покормить бездомных? Я знаю одно место, туда часто приходят дети. Там и кошки, и собаки, и.. — Ты сейчас серьезно? — Скарамучча смеривает его недоверчивым взглядом. — Тебе нужно развеяться! — Итэр сияет своей ослепительной улыбкой, — да и мне тоже.. А то скоро затухну в Чайнике. Из-за тебя, между прочим. Ты же отобрал у меня весь хлеб, паршивец, — совсем без злости говорит он. — Когда выполнил все поручения в Цитадели? — Скарамучча усмехается. — Именно. Ну так что, идёшь? — Даёшь мне выбор? Как щедро. — Нет, конечно.***
Несмотря на большое скопление людей, есть что-то успокаивающее в том, чтобы просто идти рядом с Итэром и смотреть, как тот с задумчивым видом берет товар и кладёт себе в рюкзак, как его изящные пальцы в перчатках перекладывают монеты. Он одаривает продавщицу милой улыбкой, за которую многие бы отдали миллион. Девушка за прилавком тоже улыбается, только не так невинно, как Путешественник. В её глазах лисий блеск, восторг и ураган эмоций. Он хочет уйти, но она останавливает его, заводит разговор о всём подряд, только бы удержать прекрасного юношу на подольше. И Скарамучча не может её в этом винить, сам бы сделал тоже самое, но излишняя навязчивость девушки начинает его раздражать. — Извините, — вдруг он берёт Итэра под руку и фальшиво улыбается продавщице, — но нам нужно идти. Всего хорошего. Девушка теряет всё своё обояние, но тут же начинает торопливо что-то говорить, вроде: «о, да, конечно» и «спасибо за покупку, приходите ещё». Скарамучча уводит Итэра подальше. Тот не сопротивляется, только смотрит на него с неким заигрыванием. — Что это с тобой? — Ничего. Она надоела мне, только и всего, — Куникудзуси сохраняет невозмутимость, — ты все купил? — Конечно, — благо, Путешественник не начинает его допрашивать. *** Смотреть на такого Итэра.. Странно. Он улыбается так ослепительно, играя с маленькими детьми и котятами, которых здесь как тараканов. Мелкие его любят. Животных ластятся, а дети прыгают вокруг него и пытаются вытянуть всё, что хотят узнать о путешествиях и сражениях с «ужасными монстрами». А Путешественник всё это терпит, всем отвечает, рассказывает, никого не оставит без внимания. А Скарамучча стоит вдали, подперев спиной стену одного из домов. Его взгляд направлен лишь на Путешественника. Когда он говорит с детьми, то будто тоже становится одним из них. Такой же беззаботный и жизнерадостный. Итэр оказывается может быть таким.. Разным. Скарамучче действительно интересно наблюдать за ним. — А это Скар. Он немного неразговорчив и.. — Куникудзуси мотает головой, удивлённо хлопает ресницами и смотрит на ребенка лет семи, который пилит его изучающим взглядом. Итэр стоит чуть позади и улыбается. Невинно. Но Скарамучча знает, что это он заставляет детей обратить на него внимание, так они вряд-ли бы подошли к незнакомому хмурому дядьке, чтобы познакомиться. — Привет! — раздается звонкий голос мальчишки, который всё так же смотрит на него, не отрываясь. Скарамучча на мгновения теряется. Он долго не разговаривал с детьми. Паймон не считается. И нацепив на лицо как можно более доброжелательную улыбку, отвечает на приветствие. — А что у тебя за странная шляпа? Куникудзуси прикусывает губу. Неужели тут никто не ценит изысканный вкус Инадзумы? А ребенок, явно заинтересованный незнакомцем, продолжает расспрашивать. От неудобной ситуации его спасает Итэр. — Просто Скар из другой страны, у них свои обычаи. Хочешь, я расскажу тебе? — Хочу! — мальчик тут же теряет интерес к Сказителю. Тот уже успевает спокойно выдохнуть, когда вдруг Путешественник хватает его за руку и ведёт в круг к остальным детям. Скарамучча еле успевает перебирать ногами. Тут Итэр останавливается и почти всучивает ему в руки белого котёнка. И смотрит на него сурово. — Не упрямься, побудь с нами. Тебе нужно отвлечься. Сказитель только фыркает и смотрит на свою ношу. Животное вертится в его руках и трётся об одежду, явно желая получить ласку. — Не стой столбом. Погладь. — А вдруг блохастый? — Их всех проверяли, не волнуйся. Сказитель вздыхает, но кладёт ладонь на голову котёнка. Дети то и дело посматривают на него с интересом, но никто больше не лезет к нему, занятые рассказом Путешественника о молниях Инадзумы и обитателях острова Сейрай. Скарамучча ощущает себя не в своей тарелке. Где-то вдалеке, наблюдая со стороны, ему комфортно, он чувствует себя на своем месте. Но он точно не создан для сборищ и мероприятий, пусть даже тут всего лишь маленькие дети в окружении котов. Куникудзуси старается сосредоточиться только на Итэре, на его голосе. С детьми он куда более словоохотливый, чем со взрослыми. Он может это понять. Дети ещё не столь алчные, их разум ещё не засорён той ересью, которую впитывают в себя люди с годами. И не только люди, даже бессердечные марионетки.***
Этот день пролетает незаметно. Родители потихоньку начинают забирать детей. Сытые до отвала кошки-нахлебники расходятся. Итэр потягивается, счастливо улыбаясь. — Ну, было здорово, правда? Весь день на свежем воздухе, — он хрустит костяшками пальцев и обращает взгляд на Скарамуччу. Тот отвечает нехотя, кидая вялое «угу». — Знаешь.. — вдруг начинает Итэр. — Скоро я ухожу в Фонтейн.. Куникудзуси хмыкает. Впрочем, он ожидал того, что Путешественник не задержится надолго в пределах этих земель, но не думал, что он заговорит об этом с ним. — Понятно, — выдаёт он сухо. — Ты не хотел бы пойти со мной? — … Скарамучча останавливается как вкопанный. Кажется, будто это галлюцинация, сон, иллюзия. Да всё что угодно, но не.. — Что? — переспрашивает он с нервной усмешкой. Итэр делает вид, что не замечает подобной реакции и повторяет вопрос. У Куникудзуси чувство, будто колени подогнутся, и он сейчас упадёт. Да он и не смел мечтать о подобном, не смел просить. Он не понимает, рад ли он или же боится. — Но почему? Почему я? — он выдыхает слова, его зрачки сужаются. Ощущения как при нехватке кислорода. — Ммм.. Просто. Почему нет? — Итэр всё ещё делает вид, что ничего не замечает. Не замечает этой странной реакции со стороны Скарамуччи, хотя сам уже думает, что идея позвать его с собой была провальной, — если ты не хочешь, ничего страшного. — Хочу! — чуть-ли не вскрикивает, и тут же затыкается. Слишком эмоционально, он теряет контроль. И выглядит сейчас как тот семилетний мальчик, которому захотелось послушать историю про чужие края. Итэр сначала удивлённо смотрит на него, но потом улыбается. По-детски счастливо. — Отлично. Но ты всегда можешь изменить своё решение. Отправляемся на следующей неделе. Не волнуйся насчёт Нахиды. Я уже рассказал ей о своей идее. Губы Скарамуччи вдруг трогает еле заметная улыбка. Чертов Итэр, когда ты только всё успеваешь? Слово, крутящееся на языке, так и не выходит наружу. Спасибо Вместо этого сухое: — Тогда до встречи? — Да, — Итэр улыбается. Улыбается, но вместо того, чтобы как прежде помахать рукой и уйти, поддается ближе. Скарамучча стоит на месте, почему-то не желая отступать. Путешественник одним движением подлезает к нему под шляпу и, не встречая сопротивления, прижимается ближе. Куникудзуси несмело протягивает руку и касается кончиками пальцев болтающейся на спине косы. Его волосы мягкие, как он и подозревал. Объятия длятся ничтожные мгновения. Итэр отступает первым. — До встречи, — и уходит, больше не посмотрев на него. А на губах Скарамуччи улыбка, настолько чуждая ему. Рука сама тянется к шеи, касаясь бережно обмотанного шарфа вокруг неё.