***
Караван-Рибат. — Ты опоздал, — Скарамучча смотрит непроницаемо на Итэра, который неловко переминается с ноги на ногу и отводит взгляд. — Прости.. Дела были. Куникудзуси фыркает. — Ничего, забудь. Мы отправляемся? — Ты не передумал? — Итэр распахивает глаза и смотрит удивлённо. — Как видишь, — Сказитель продолжает гнуть свою линию, складывает руки на груди и вздергивает бровь. Такой недосягаемый, хмурый, напыщенный индюк. По его виду никто не скажет, что он как безумец убивается каждую ночь о том, кто стоит прямо сейчас напротив него. Итэр широко улыбается, шагает навстречу. Дыхание сбивается. Он обнимет, как в прошлый раз? Нет. Путешественник проходит мимо. Печаль скользким червяком заползает в сознание, но он быстро отгоняет её. И тут же одно мерзкое чувство заменяется другим. Что с ним? Ему всегда было противно от прикосновений, откуда взялась эта потребность в физическом контакте? Почему он становится таким.. мягким? Ответ давно известен, но Скарамучча не может озвучить его даже в своей голове. Он отгоняет навязчивые мысли, пряча их глубоко внутри, наивно полагая, что сможет скрывать их вечно. — Путь предстоит не из лёгких. Через всю пустыню, — Итэр останавливается перед воротами, — ты готов? Скарамучча только кивает. За ним — хоть на край света, хоть в бездну, да хоть на саму Селестию, но.. Но есть один момент. — Где Паймон? — Куникудзуси не может игнорировать долгое отсутствие надоедливой болтливой консервы. Итэр усмехается. — Угадаешь? Сказитель хмыкает и мельком осматривается по сторонам. Люди, магазин с обувью, колодец, прилавок с горшками, обветшалый домишко.. Нет, всё не то. Но стоит только взгляду сместиться чуть правее, на лестницу и веранду перед ней, как всё становится ясно. Кафе. Ну конечно. Проследив за его взглядом, Итэр отвечает: — Именно там. Вообще она правильно делает. Перед долгим путешествием стоит подкрепиться, — он устремляет взгляд на Сказителя. — Не смотри на меня, мне это не нужно. Но ты почему не пойдёшь? — Я.. — Путешественник на мгновение запинается, — уже поел. Пойду-ка вытаскивать Паймон, пока она не съела всё кафе. Подожди минуту, — и в какой-то странной спешке уходит, оставляя Куникудзуси наедине со своими мыслями. Ну вот. Он здесь. И что дальше? Скарамучча подходит к воротам и смотрит вдаль, на открывающиеся бесконечные просторы пустыни. Итэр действительно так проводит своё время, в вечных скитаниях по бесплодным землям? Скарамучча убеждается всё сильнее в их схожести. Оба никому ненужных странника. Для обоих этот мир чужой. Он испытывает.. сочувствие? Понимание? Через некоторое время приходится отойти от ворот из-за стражников, кидающих на него косые взгляды. Через ещё какой-то отрезок времени становится ясно, что Путешественник не собирается поторапливаться. Что он там может делать? Неужели с консервой что-то случилось от переедания? Да не, бред. Неизвестно откуда взявшееся волнение охватывает его. Пока не так ощутимо, только на задворках сознания, но оно становится в разы сильнее, когда из кафе стремительно вниз по лестнице спускается Паймон. Она прилетает так быстро, что ленты на шляпе колышутся от принесенного потока ветра. — Что случилось? — брови сводятся к переносице от вида запыхавшейся консервы с одним растерянным выражением. — Итэр.. Он.. Там, — она не может ничего выговорить, и Скарамучча чувствует, как болезненно скрутилось внутри. А в следующую секунду тут же срывается с места, как ошпаренный врывается в это кафе с идиотской табличкой наверху. Что могло произойти? Перед его глазами предстаёт Итэр. Он стоит посреди небольшого зала. Ни следа крови, что позволяет немного успокоиться. — Итэр? — зовёт. Путешественник поворачивается и нечитаемым взглядом смотрит на него. Только теперь Скарамучча замечает под ногами тело. Мужчина на вид лет пятидесяти в рваной одежде и грязью на лице. Куникудзуси тут же становится равнодушным. Опять какой-то пьяница. — Твой знакомый? — Ты не узнаешь его? — Что? — Скарамучча настораживается от несвойственного Путешественнику холодного тона и ещё раз вглядывается в лицо. Из-за грязи не так хорошо видно, но, приглядевшись, тут же его зрачки сужаются. — А вот это уже интересно. — Да, это мудрец, который часто посещал храм Сурастаны. И тот самый мудрец, который не так давно разговаривал с Паймон и которому, по-видимому, что-то нужно было от Итэра.. Скарамучча весело хмыкает. Так вот они какие, самые талантливые студенты и мудрецы Академии. Жалкие людишки, которые так легко поддаются своим желаниям. Этот человек умер. В душе. Его тело продолжает гнить и вонять алкоголем и грязью. Ну надо же. И как только никто не замечал его постоянных попоек? Чудеса природы. Скарамучча рад, как бы гнусно это не звучало. Этот лицемерный и заискивающий человек никогда ему не нравился. В Даршане Вахумана он ни раз видел, как тот скидывал свою работу на других. И на Путешественника тоже хотел. — Нужно доложить Нахиде.. Итэр садится и снимает с плеч рюкзак, начиная рыться в нём и что-то искать. Наконец он достает предмет. Камера. — Можешь повернуть его лицо? — абсолютно бесцветным голосом просит он. Так не похоже на него. Никакой эмоциональной окраски, а глаза пусты и печальны. Скарамучча молчаливо выполняет просьбу. Сделав пару снимков, Итэр останавливается и, потупив взгляд, сухо признаётся. — Мне так не нравится то, что я делаю.. — он смотрит на фотографии в своих руках, — этим я разрушу человеку жизнь, лишу его всего. — Если ты этого не сделаешь, этот человек разрушит жизни ещё сотни. Насколько безопасно держать во главе выжившего из ума пьяницу? — голос у Скарамуччи лишён эмоций. И он странным образом успокаивает, — ты не сомневаешься, когда рвешься в бой, не сомневаешься, когда лезешь в лового врага, не сомневаешься, бросая вызов самой судьбе. Ты не сомневался, приставляя меч к моему горлу.. Так в чём проблема сейчас? Я вижу в твоих глазах смятение. Что гложит тебя? — он смотрит на Итэра, но не давит, не заставляет делать выбор. Лишь смотрит взглядом, из-за которого возникает странное ощущение, будто бы ему.. сочувствуют? Лицо Итэра остаётся таким же бесстрастным. — Ничего. Ты прав, — он убирает снимки и камеру в рюкзак. Переступив через валяющееся тело так называемого мудреца, выходит наружу. Скарамучча следует за ним. На улице их встречает Паймон, криками и овациями. — Угомонись, бешеная. Ты чего смуту развела? Ничего не случилось ведь, — не без раздражения затыкает её Куникудзуси. — Паймон испугалась! У Итэра было такое.. такое мрачное лицо.. страшное, — тихо мямлит консерва, но Сказителю удается расслышать. — Ты Итэра испугалась? — он приподнимает бровь, — ну даёшь. Итэр, ты чего это детям неокрепшую психику рушишь? — Каким детям?! Паймон не ребёнок! Неумелая попытка Скарамуччи разрядить обстановку на удивление срабатывает. Путешественник тихо посмеивается, отвечая чем-то вроде «с тебя пример беру», но всё веселье пропадает, когда он поднимает взгляд на небо. Солнце давно поднялось, если сейчас они пойдут к Нахиде, то до полудня никак не успеют. Скарамучча тоже обращает на это внимание и, чуть подумав, произносит: — Отдай письмо со снимками на почту, его передадут в храм. Или.. есть проблемы? Путешественник хмурится, закусывая губу. — Хотелось бы передать лично. Не доверяю я этим.. людям. Скарамучча понимающе кивает. — Тогда идём? — Да.***
В Сурастане тихо. Но теперь эта тишина не даёт того блаженного покоя. Она давит, вынося молчаливый приговор. Вглядываясь в фотографии, Нахида не может скрыть печали. Итэр её понимает. После всего произошедшего в Академии выявилось много предателей, все они были сосланы в лес Авидья. Сумеру потеряло много хороших, талантливых людей, оказавшихся заодно с фатуи. А теперь даже среди оставшихся находятся.. вот такие сотрудники, работающие на благо города мудрости. Нахиде снова придётся искать кого-то на замену ему. Этот процесс такой.. выматывающий. Она вздыхает, тяжко. Но тут будто озарение выстреливает ей в голову, и она поворачивается с горящими идеей глазами, но временный пыл остывает. На лице её снова задумчивость. — А что если.. — заминка. Нахида хмурится, создавая у окружающих впечатление усердной умственной работы, будто бы она сейчас проделывает в голове масштабные вычисления. На самом же деле у неё нет сомнений в своём выборе. Только вот.. Захочет ли он? — Странник.. Скарамучча, — официально начинает она, обращая на него взгляд. Куникудзуси впервые слышит, чтобы она произносила его имя с такой важностью, и настораживается, ожидая продолжения, — не хочешь ли ты временно замещать главу в Даршане Вахумана? — это уже звучит совсем неофициально, видимо, Нахида решила, что её тон и подобная несвойственная манера могут отпугнуть. Поэтому её предложение звучит скорее как дружеская сделка, но смысл остаётся тот же, и важность его не теряется. Теряется Скарамучча. — Не думаю, что я подхожу на эту роль, — он складывает руки на груди будто в защитном жесте. Все мысли путаются, но выражения лица спокойно и бесстрастно, лишь интонация немного другая. — Ну почему же? Ты умён, ты знаешь куда больше простых людей и ты уже давно работаешь в Вахумане. В курс дела введён. А твои результаты потрясающие. Хотя в самом начале твоё участие в жизни Даршана было лишь выдумкой, чтобы прикрыться, но теперь всё по-другому. Или же дело в том, что ты не хочешь? Так и скажи. Я не буду заставлять. Куникудзуси кидает взгляд на молчаливо стоящего Итэра, будто бы спрашивая, как ему поступить. Тот понимает его без слов. — Разве это не прекрасная возможность? Решайся. Если что, ты же в любой момент сможешь уйти. Я прав? — он улыбается и смотрит на Нахиду. Настороженно. Но этого незаметно за обольстительной доброжелательностью Путешественника. Властительница кивает, одаривая благодарной улыбкой. — Конечно. У тебя достаточно времени, дашь ответ, когда хорошо подумаешь. Но хочу сказать, статус мудреца пойдет тебе только на пользу. В глазах задумчивого Скарамуччи мимолётно вспыхивает уверенность. — Я благодарен за столь щедрое предложение. Но, боюсь, я ещё долго не смогу дать ответ. Я обещал Путешественнику провожать его в странствиях, и ты одобрила это, поэтому.. Если найдешь кого-то, то не дожидайся меня. А сейчас нам пора. Время, — он поворачивается к Итэру и видит на его лице замешательство. Получается, тот действительно думал, что он откажется от странствий с ним ради какого-то поста мудреца? Как глупо. И грустно. Кусанали же не выглядит удивлённо. Скорее наоборот, будто бы она ожидала подобных слов. Её лицо украшает ласковая улыбка, а в глазах светится одобрение. — Конечно. Я ценю преданность обещаниям, поэтому и своих слов назад не возьму. Итэр, — она поворачивается к названному. На лице её самое серьезное выражение. Путешественник сразу откидывает все мысли, обращая на неё полный внимания взгляд, — Могу ли я доверить тебе своего подопечного? Дай мне слово, что будешь оберегать его. — Э?.. — вырывается у Скарамуччи. Он в растерянности. «Подопечного»? Что это значит? Он больше не пленник? Пока мозг Куникудзуси загружает полученную информацию, Итэр с кирпичом на лице и суровостью война перед смертельной миссией чеканит каждое слово: — Я — Итэр, Путешественник из мира далёких звёзд даю слово оберегать подопечного Властительницы во время путешествий и до самого конца с условием, что он будет доставлен назад в целости и сохранности. — Спасибо, но я не хрустальная ваза. И почему вы говорите так, будто меня тут нет? — мозг Куникудзуси наконец загрузился и теперь снова в состоянии выдавать возмущения, — и можно как-то без всего этого фарса? И что с твоим лицом? Оба его игнорируют. Нахида сохраняет серьёзность и произносит. — В таком случае я могу быть спокойна. С уверенностью вручаю тебе, Итэр, ответственность за моего подопечного. Оберегай и защищай его, а так же следи, чтобы он не причинял вреда другим. Если будет буянить, ты знаешь, где меня искать, — уже тише проговаривает Нахида. — Да не собираюсь я..! — Конечно. Премного благодарен, — Итэр наконец улыбается, расслабляясь. — Доброго пути, пусть свет мудрости сопровождает вас, — с улыбкой в дополнении произносит заключительную речь Кусанали. Только после этого им удается покинуть храм. А точнее Итэр чуть-ли не за руку выводит Скарамуччу, на ходу прощаясь с Нахидой. Не успевают ворота Сурастаны закрыться за ними, как Куникудзуси задаёт первый же вопрос: — Что за цирк ты только что устроил? А точнее вы оба. Не могли сказать пару слов и закончить? — Ты не понимаешь, — отмахивается Итэр, — идём. Я оставил Паймон в Чайнике, стоит поспешить. — Не торопись, не улетит твоя консерва. — Тоже верно.. Мы всё равно не успеем, — он со вздохом смотрит на небо. Солнце светит над головой, — точнее мы уже не успели. Сейчас самое жаркое время. Придется подождать в Караван-Рибате и пойти ближе к вечеру, а в пустыне уже переночевать. — Не вижу проблем. Идём. На этих словах они заканчивают и покидают город спешно и в молчании. Только выйдя за пределы поселений, темп сбавляется, и тогда Скарамучча заводит разговор. Тихо и хмуро, будто бы он чем-то озадачен. Чем-то, что ему совсем не нравится. — Ты теперь отвечаешь за меня перед Нахидой. Тебе не надоело это? — Что? — растерянно спрашивает Итэр, отвлекаясь от рассматривания цветов вдоль дороги. — Не надоело возиться со мной? Я доставляю слишком много хлопот. — Я сам предложил тебе отправиться вместе, разве нет? Это был мой выбор, и я не собираюсь жалеть о нём. А насчёт ответственности.. Скарамучча вздрагивает, чувствуя на своём плече тяжёлую ладонь. Шершавая ткань перчатки касается кожи, где накидка чуть съезжает. Итэр стоит рядом и мягко улыбается. — Мне же не придётся волноваться? Ты же будешь хорошо себя вести, правда? — … От такой неприкрытой наглости Куникудзуси на пару секунд выпадает в осадок. А ведь кое-кто, а точнее один златовласый юноша говорил ему, что это он ведёт себя.. дерзко. — Я посмотрю на твоё поведение, Итэр, — холодно отзывается Скарамучча. Своим надменным взором он способен сравнить с землёй любого, но только не этого человека, который как ни в чём не бывало посмеивается и убирает руку, лёгким и небрежным движением поправляя на его плече ткань. Итэр уходит вперёд, и тогда Куникудзуси в смятении закрывает ладонями лицо. Они просто шутками обменялись, ничего особенного. Так почему это так будоражит? И похоже, только его. Путешественник идёт себе спокойно, и ничто его не колышет, пока одна кукла за его спиной готова разлететься на тысячи осколков от переполняющих чувств. И только сейчас приходит осознание, где он находится. Почему раньше не обратил внимания? Итэр, его силуэт, его маячащая коса. Всё это перед глазами. Он пустил его за спину и идёт абсолютно расслабленно. Путешественник.. доверяет ему? Скарамуччу пробивает мелкая дрожь. Почему-то это так приятно. А ведь такая мелочь. Правда, может он просто потерял бдительность, или же они действительно стали так близки за этот довольно короткий промежуток времени? Он хочет надеяться на второе. Остаток пути до Караван-Рибат проходит без приключений. Из кучи коробок и хлама возле одного из домов, Итэр вытаскивает светящийся и начищенный до блеска Чайник, на которого, кажется, пыль просто не ложится. Выждав подходящее время, вместе с Паймон они направляются в долгое путешествие по бескрайней пустыни.***
Скарамучча не знает, сколько они идут. Счёт времени утерян. Ему жарко. Даже для его тела, которое по выносливости превосходит человеческое, здесь плохо. Шляпа облегчает задачу. Он скрывается в её тени и с тоской наблюдает за Путешественником, который без какого-либо головного убора и не прикрывая ничем обнаженную шею, бегает по пескам, убивает скорпионов и мелких монстров, собирает растения по пути. С таким образом жизни он должен был уже стать цветом кожи как Сайно, но ему до этого ещё далеко. Скарамучча вспоминает про шарф и ему становится неловко. Порез давно зажил, а он всё ещё носит его. И самое главное, Итэр ничего не говорит. Куникудзуси вздыхает. Надо будет сегодня же вернуть ему шарф, а пока.. Путешественник снова убегает куда-то, выходя из поля зрения, а гнаться за ним по этой жаре так неохота. В отличии от своего компаньона Паймон всеми силами жмется ближе к Скарамучче, желая залезть в спасительную тень. Но всё ещё старается держать дистанцию, будто бы боится. И правильно делает, — хмыкает Сказитель. Но в какой момент наблюдать за потугами маячещего белого пятна перед глазами становится утомительно и он с поддельным раздражением и неподдельной усталостью обращается к ней. — Леталка, хватит хороводы вокруг меня водить, мне надоели твои бесконечные телодвижения. Прижмись уже нормально и двигайся в одном темпе, — он хватает ничего несоображающую Паймон за шкирку и подтаскивает к себе в тень. Консерва, не ожидавшая подобного снисхождения, теряет слова. — Ну и что молчишь? — Спа..сибо, — выдавливает она. — Сойдёт. — Мне тут места не найдется? — вдруг из пустоты возникает Итэр. Видимо, он обгнул скалу неподалёку и зашёл с другой стороны. — Где тебя носит? — Пока вы тут сюсюкаетесь, я успел обыскать местность, найти сундук с сокровищами, поесть и отыскать более удобный маршрут. Пойдём. — Шустрый какой, — Скарамучча вздергивает бровь, — и кто тут сюсюкается? — Не знаю. Наверное, вон те два хилличурла, — он указывает на танцующих в экстазе монстров. — Ясно. И где, ты говоришь, этот удобный маршрут? — Увидишь. Я скажу, когда надо будет свернуть. — Ты уверен? Почему мы не можем пойти этим путём? — Посмотри вперёд. Скарамучча поднимает полы шляпы и щурится, вглядываясь вдаль. Вскоре перед взором появляются очертания чего-то темного и громадного. Ещё одна скала, только намного выше и шире. — Не имею ни малейшего желания обходить её, — комментирует Итэр, — и тем более на неё лезть. — Тебе не придётся, — вдруг выдаёт Сказитель, — и не придется идти другим путём. Путешественник кидает на него удивлённый взгляд. — Что ты имеешь в виду? — Ты кажется забываешь, что я могу летать. Я понесу тебя, а ты возьмёшь консерву. Так и перелетим. Не вижу никаких проблем, — спокойным и рассудительным тоном произносит он. — А это не будет.. эм.. слишком для тебя? — Сомневаешься в моих способностях? — Скарамучча обращает на него непроницаемый взгляд. — Нет, не то чтобы, просто не будет тебе тяжело? — Нет. Но если ты не доверяешь мне, так и скажи, — безразлично произносит он, а у самого душа в пятки уходит. Так страшно услышать ответ. — Если ты действительно не против, то я согласен, — с улыбкой говорит Итэр. — Правда? — Куникудзуси сжимает губы в тонкую полоску, воодушевление и нервозность смешиваются в нём. — Да. Что-то не так? — Путешественник краем глаза наблюдает за ним. Никакого хитрого прищура, чистый и ясный взгляд, будто прожигающий насквозь. От него становится не по себе. Скарамучча мог бы любоваться его глазами, но не сейчас. Он опускает шляпу и прочищает горло. — Нет-нет, ничего. Идём. Паймон, летящая рядом, в сомнении осматривает их двоих. Не комментируют. В тишине они добираются до подножия скалы. — Как ты меня понесешь? — Итэр останавливается, разворачиваясь к нему. — Повернись спиной. И бери свою бесполезную леталку. — Эй! Почему сразу бесполезную? — возмущается Паймон. — Потому что ты выше двух метров взлететь не можешь, — с этими словами Скарамучча подходит со спины к Итэру. Тот, прижимая к себе консерву, поворачивает голову и кивает. — Да уж. Но теперь у меня есть полезная леталка. Паймон давится воздухом. Скарамучча прячет усмешку за угрожающим взглядом. — Знаешь, а я ведь могу передумать. Во время полёта, — он подходит ближе. Итэр чувствует его дыхание на шеи. — Молчу, — он примирительно улыбается. Куникудзуси окончательно сокращает расстояние и обвивает руками оголённую талию. Его пальцы прохладны, не смотря на то, что он вместе с ними на жаре уже несколько часов. Они приятно ощущаются на коже, а его дыхание на шее теперь отчётливее. — Готов? — Да, — Итэр в его руках расслаблен, а в голосе нет сомнений. Кажется, Скарамучча волнуются больше его. Он сглатывает ком в горле, борясь с грешным желанием провести рукой по плоскому животу, погладить это обманчиво хрупкое, такое худое, но удивительно сильное тело. Ему уже удавалось узреть, на что оно способно в бою. И сейчас он ощущает его своими руками. В горле мгновенно пересыхает, будто вокруг становится ещё жарче. И тут он кое о чём вспоминает. — Подожди, — руки пропадают с талии, а в следующее мгновение Итэр чувствует на шее приятную ткань и сразу узнает её, — там может дуть ветер, — поясняет Скарамучча и старается уложить шарф на плечах так, как было изначально, чтобы концы красиво свисали со спины, монотонно покачиваясь сзади. — Спасибо, — робко произносит Итэр. Скарамучча на мгновение останавливается. Он слышит в его голосе нотки чего-то нового. Смущения? Легендарного Путешественника так легко смутить одним лишь проявлением заботы? Куникудзуси понимает, что ничего смешного в этом нет. Итэру редко кто-то искренне пытается помочь, не считая Паймон, да и та порой не обращает внимания, что уж говорить о посторонних. Люди слишком.. алчные. Куникудзуси закусывает губу, отгоняя неприятные воспоминания. Трепетно закончив с одеянием Путешественника, он одним уверенным движением прижимает его к себе и плавно взлетает. Такие знакомые ощущения.. На планере совсем не то, там он просто медленно опускается вниз, а здесь.. Чувство, будто он снова обрёл крылья. Итэр позволяет себе прикрыть глаза и на эти чудесные мгновения забыться в приятных воспоминаниях. Открывает глаза, когда уже ноги соприкасаются с землёй. Скарамучча удерживает его, боясь, что тот может пошатнуться от головокружения, но Итэр высвобождается из хватки и делает уверенный шаг вперёд. — Спасибо. Благодаря тебе мы сэкономили время и силы. Это было здорово. Ты отлично владеешь своей способностью. Что скажешь, Паймон? Паймон?.. Итэр смотрит на белый комок в своих руках. Консерва вся сжалась и трясется. Скарамучча хмыкает, делая вид, что ему всё равно на похвалу Итэра. Он с сарказмом произносит: — Рад, что смог пригодиться. Полезная леталка всегда к твоим услугам. — Ладно, ладно. Извини, Дзуши. — Дзуши?.. — Да.. Я подумал, что это звучит.. эмм, мило? — с неловкой улыбкой проговаривает Итэр. — Хм. Будь по-твоему. Зови меня, как хочешь. Что с консервой? — Очухается. — Паймон в п-полном порядке.. Полет был за-завораживающим. — Да я же спокойно летел. Трусиха, — хмыкает Скарамучча. — От пары пируэтов ты не удержался, — подмечает Итэр. — Это было так, для разогрева. — Не устал? — Порядок, — Скарамучча осматривается по сторонам, хмурясь, — я не был в этой части пустыни. Ты знаешь, куда идти? — Конечно. Тут неподалеку есть оазис, там и заночуем.***
К назначенному месту они приходят с наступлением темноты. Ночью температура в пустыне резко падает, доходя до отметки в минус двадцать по Цельсию. Скарамучча помогает разбить лагерь, пока Итэр разводит костер, а Паймон.. Паймон помогает избавиться от лишнего веса в виде припасов. Огонь согревает. Куникудзуси заворачивается в одеяло. Он потратил слишком много энергии и так вымотался, что даже не возражает, когда Паймон в полусне, видимо, перепутав его с Итэром, лезет к нему. Возмущаться он будет утром, а сейчас, накинув на неё часть одеяла, сразу же вырубается. Вернувшийся Путешественник качает головой, смотря на этих двоих. Хорошо им. А ведь они даже не обсудили график дежурств. Но он не зверь, чтобы будить их сейчас. Итэр накидывает на них своё одеяло, а сам выходит из палатки, садясь возле костра. Небо безоблачное. Красивое. Он обожает моменты, когда может просто полюбоваться им, уходя в свои размышления. Он всегда думает о том, что ему делать, в каком направлении двигаться, чтобы наткнуться хотя бы на один единственный призрачный след своей сестры. Но иногда приятно отвлечься на мелочи, изредка посмотреть на этот мир глазами, полными восхищения, а не настороженностью, которая теперь его постоянная спутница. Подумать о чем-то приятном, светлом. К примеру о том, что происходит сейчас. Он неплохо поладил со Скарамуччей. Их отношения можно назвать дружескими. Его это устраивает, но вот.. Всё больше у Путешественника возникает сомнений. Взгляды, которые иногда кидает ему Странник, он не всегда может прочесть. Что они значат? И его поведение тоже иногда бывает трудно понять. Но есть в Куникудзуси что-то родное, то, что так тянет. Отдалённо он напоминает ему сестру. Такая же своенравная и упрямая. Люмин.. Мысли о ней приносят боль. Нет, они не похожи. Скарамучча теперь другой, он не желает власти и могущества. И он всегда был чутка наивен.. А вот сестра.. Она не такая, и Итэр понятия не имеет, что она задумала. Хотя, почему он так уверен в Куникудзуси? Может быть это всего лишь очередная маска, притворство. И всё же что-то подсказывает, что это не так. Он не хочет предаваться сомнениям. Смотря на небо, Итэр не может отделаться от странного чувства.