Кровь на разбитом зеркале

Два дня спустя.. Итэр стоит на одном из зелёных холмов Гандхарвы, вдыхая свежий лесной воздух. Лёгкий ветер колышит траву и поднимает с земли опавшие листья, и те кружась, вновь опадают. Но не смотря на прекрасную погоду, которая по идее должна вселять бодрость и надежду на светлое будущее, грудь будто сдавливает, мешая свободно дышать. Свою подружку он попросил отыскать немного персиков зайтуна к завтраку, и та согласно кивнув, улетела. Но на самом деле голода нет, только безнадёжное гнетущее чувство, что преследует его на всём пути по Сумеру. Да, Итэр решился спустя время отсутствия снова вернуться сюда. Теперь нужно прийти в деревню Аару, где его ждут остальные «заговорщики». Они должны победить и сломить учёных Академии, которые уже давно перешли дозволенную им черту. Должны освободить Нахиду. Должны вернуть людям жизнь. Должны.. Итэр прикладывает пальцы к вискам. Голова снова болит. И дело не в походах под дождем. —Эй! Смотри, что нашла Паймон!—спутница радостно подлетает к нему, но замечая измученный вид Путешественника, останавливается, и её лицо меняется,—А, Итэр? Всё хорошо? —Да.. —он быстро встряхивается, возвращая себе всю ту же бодрость и безмятежность,—Ты нашла персики? Прекрасно,—путник забирает у неё из рук сладкий фрукт, вертя в ладони. —Ага.. —Паймон мнется, собираясь с мыслями,—Итэр. —М?—он отрывается от уже надкушенного персика, устремляя взгляд на свою подружку. —Ты волнуешься?—тихо спрашивает она, будто боясь спугнуть своим вопросом. —Немного,—отвечает он, пожимая плечами. Ещё как. Больше, чем когда-либо. Неужели меня настолько пугает эта миссия? Нет, дело в чём-то другом.. —Главное не паникуй! Паймон уверена, они там уже всё обсудили и просчитали, нам остаётся только выполнить свою часть плана,—она улыбается, съедая за два укуса персик приличного размера. Итэр только кивает. Её слова поддержки хоть и приятны, но на деле ничего стоящего не имеют. —Идём. Нам ещё предстоит долгий путь,—он спускается с холма, бросая недоеденный фрукт в траве. Он так и не смог спокойно поесть. В деревню Аару они приходят только в обед, когда солнце в пустыне испепеляет особенно беспощадно. Паймон всю дорогу ноет и проклинает жаркий климат, Итэр тоже не в настроении, но не показывает этого. Достигнув главной площади, они видят у ворот дома старосты Кандакию в полной боевой готовности. Её тяжёлая одежда так и переливается искрами на солнечных лучах. В голове Итэра проскальзывает мысль, что в сиянии луны она смотрелась бы ещё лучше. —Кандакия!—выкрикивает Паймон,—Привет! —О, а вот и вы. Привет. Мы только вас и ждём,—она улыбается, открывая перед ними массивную дверь здания главы деревни. Похоже, у неё хорошее настроение. Войдя в помещение, Итэр заводит разговор, постепенно переходя к делу. —Ты не выглядишь тоскливой или утомлённой. Вы придумали что-то интересное? —О, да, я полна сил. Аль-Хайтам всё продумал до мелочей, но лучше вам услышать это от него. Идём. В гостиной накрыт стол. Ну, как накрыт.. Подъеден уже. Видимо, они ждали их очень усердно. За столом сидят аль-Хайтам, Дэхья и Сайно, они увелеченно беседуют, но затихают, когда на пороге показываются двое важных членов сегодняшнего собрания. Бывший генерал махаматра поворачивает голову в их сторону, приветствуя кивком головы. Секретарь сдержанно здоровается, а Дэхья встречает с распростёртыми объятиями. —Ну, наконец-то!—произносит она,—А то мы тут уже всё вино выпили.. —Кхм,—аль-Хайтам прерывает её, многозначительно кашлянув,—Итак, Итэр.. —он осматривает «летающее существо»,—..Паймон, хорошо, что вы здесь. Пока вас не было мы прояснили некоторые детали и теперь можем изложить основу нашего плана. —Основу?—переспрашивает Путешественник. —Да, мы хотели, чтобы вы дополнили её. Уверен, у тебя будет что сказать,—с этими словами аль-Хайтам начинает подробный пересказ их недавних диалогов и обсуждений. Сайно и Дэхья так же принимают активное участие, объясняя свои точки зрения. Но Итэр обращает внимание, что бывший генерал как-то недоверчиво косится или отвечает уклончиво, нередко возражая подходу аль-Хайтама. Может быть, эта некая вредность, остатки давнишнего соперничества или может, он действительно сомневается в благополучном конце этой миссии? Хотя, признаться, Итэр тоже не полон оптимизма, особенно после всех событий, но он всё равно идёт вперёд и понимает: это нужно сделать сейчас. Никто не знает, что в следующий раз задумают эти одержимые «мудрецы» из Академии. После того, как им, вроде как удается всё расставить по полочкам, собрание объявляется закрытым, и участники расходятся, погруженные в свои размышления. Только аль-Хайтам не торопиться уходить, и Итэр решает подойти к нему. Тот сразу же переходит к делу, кратко рассказывая про свою задумку с капсулами знаний и созывая Путешественника пройти к нему на «базу». —Ты уверен в этом?—он погружается в раздумья, прикладывая пальцы к подбородку и мысленно воссоздавая описанную картину у себя в голове.—Если у нас не получится, вся информация обо мне будет в Акаше, и тогда наши шансы стремительно упадут вниз. —Я понимаю твои сомнения, но это сработает, доверься мне также, как я доверяю тебе. Итэр только вздыхает, но кивает в знак согласия. Спорить сейчас действительно бессмысленно, у них не так уж много вариантов, и если есть хоть мизерный шанс на успех—надо действовать. Нельзя его упустить. Тем более что план аль-Хайтама звучит логично и внушительно. Ну, а чего ещё ожидать от секретаря Верховного мудреца? Итэр размышляет над всем, пока идёт через пустыню в назначенное место. Задумавшись, он не сразу разбирает голос Паймон. —О, а вот кажется и та самая база Пустынников. Давай заберемся повыше,—она указывает на выступ в скале, и вышедший из некого транса Итэр, рассеянно кивает. От внимательных глаз спутницы не ускользает его вялость. —Эй! Ну, ты чего? У нас тут такие грандиозные свершения намечаются, а ты ходишь, как овощ!—она складывает руки на груди, хмуро осматривая его, но Итэр только посмеиваясь, рассказывает ей о выдуманном плохом сне этой ночью. На это спутница даёт советы о вкусной еде перед тем, как лечь в кровать. Кажется, что этот ответ её убедил и развеял всякие сомнения. Только действительно ли Паймон ему поверила? Забравшись на указанный уступ, они сразу замечают аль-Хайтама около прилавка с капсулами знаний, а ещё.. Учёные из Академии? —Что они здесь делают?—в недоумении шепчет Паймон, оглядываясь по сторонам. —Узнаем,—Итэр подходит к секретарю. —Опережая ваши расспросы, сразу хочу сказать, что эти люди нам не враги, они помогают мне с усовершенствованием плана,—спокойно поясняет аль-Хайтам. —Но зачем им это?—спрашивает Паймон. —У них есть на то причины,—уклончиво отвечает он,—Давайте перейдём к делу. Он подробно объясняет, какую роль сыграют капсулы знаний в их плане. Итэр задаёт вопросы, уточняет, аль-Хайтам терпеливо излагает. Вскоре обсудив моменты, Путешественник соглашается прибегнуть к небольшому эксперименту по внесению некой «веры в успех» в одну из капсул знаний. —У тебя ещё остались вопросы?—спрашивает секретарь, заворачивая использованные предметы в ткань. —Нет,—но на самом деле «да», если на чистоту, то он не совсем понимает смысла этой задумки, хоть аль-Хайтам и объяснил довольно подробно. Итэр просто не хочет докучать лишними вопросами, поэтому решает просто довериться ему. А есть ли у него выбор? После базы Пустынников их путь лежит на Караван-рибат, где должны быть Сайно и Рахман. И да, поднявшись на террасу, они сразу замечают их, а ещё замечают хмурый взгляд бывшего генерала. Итэр подозрительно щурится: нет, конечно для него такое выражение лица обычно, он с таким каждый день ходит, но кажется, что теперь эта хмурость в глазах становится ещё более глубокой. Подойдя ближе, Путешественник замечает ещё и растерянный вид Рахмана. Ясно одно—что-то точно не так. —О, Итэр,—Пустынник здоровается,—Как хорошо, что ты здесь. Пожалуйста, поговори со своим другом, а то у меня не получается. —А что случилось-то?—Паймон напряжённо зависает в воздухе, оглядывая этих двоих. Между ними словно растягивается необъяснимая пауза, наполненная осуждениями и препирательствами с обеих сторон. Они явно о чём-то не могут договориться. —Я против этой затеи,—кратко и твёрдо произносит Сайно. Итэр с пару секунд молчит, всматриваясь в вертикальные зрачки и красно-оранжевую радужку. Не смотря на всю решительность его голоса, от него не ускользает задумчивость и мимолётные искры сомнений в его глазах. Он мнется, не уверен, а это значит—на него можно чуть надавить. Итэр вступает с ним в диалог, где ему приходится использовать всё своё мастерство убеждения. Сайно действительно упрям, но в конце концов он сдается. На самом деле его просто волнует благополучие людей, которые ввязываются в это дело, и это кажется Путешественнику милым. Своих мыслей он, разумеется, не озвучивает. Им удается обхитрить незнающих обычных стражников и таких же членов администрации, запудрив мозги проблемой о наличии большого скопления последователей царя Дешрета в месте, недалёком от Караван-рибата. Через ещё два дня.. Итэр и Паймон приближаются к месту встречи, где их уже ждут солдаты в полной боевой готовности, как вдруг слышат голос. —Стой,—это Сайно,—Ты же мой помощник, помнишь? Мы должны прийти вместе. Итэр кивает, но перед этим ещё осматривает его, в особенности глаза. И убеждается—теперь он точно готов. —Вы рано,—произносит бывший генерал, когда они уже подходят к ожидающим солдатам. —Таким образом мы хотим показать вам своё глубочайшее уважение,—гордо высказывает вышедший вперёд глава отряда. Сайно, если говорить честно, плевать на их слова, какими они бы не были, поэтому он просто кивает, смеривая их в некоторой степени тяжёлым взглядом. Вскоре в поле зрения попадает подошедший Рахман со своими друзьями Пустынниками. И тут начинается самое главное предоставление. Как говорится в их «сценарии»: одна сторона играет преступников с коварными умыслами, пока другая изображает истребителей нарушителей порядка, параллельно обдуривая третью сторону, которая охотно верит во всё происходящее, принимая за реальность сценку из «спектакля». Вскоре представление заканчивается и «побежденные» Пустынники уходят под стражей, а Рахмана так вообще несут под руки, поскольку Сайно неплохо так огрел его по голове. И где же его забота о благополучии союзников?.. Закончив с делами в пустыне, Итэр и Паймон возвращаются в Караван-рибат на поиски Дэхьи. Они находят её около таверны, за столиком на свежем воздухе. Переговорив с ней и рассказав об одной выполненной части миссии, вся компания отправляется к Тигнари за сведениями о «докторе». Нет точной гарантии, что лекарь прямо так и поверит им и начнёт выкладывать информацию, но попытаться всё равно нужно. Прогулявшись по извилистой тропе до места назначения, они приходят в Пардис Дхяй где и находят его, после чего сразу переходят к делу. Сначала Тигнари сомневается, и это понятно, ведь он не получает подробностей, из-за того, что они просто не могут их дать. Однако стоит упомянуть в разговоре имя «Сайно», как учёный быстро встряхивается и выкладывает им всё о встрече с Дотторе и даже про свою пациентку Хайпасию не умалчивает, рассказывая, как Предвестник просил разрешения увезти её в Снежную, на что получил твёрдый отказ. —Имя Сайно действительно творит чудеса,—с усмешкой высказывает Дэхья,—Но ты не боишься, что мы могли всё это выдумать? —За некоторое время, проведенное с вами, я успел понять, что вы люди надёжные. Я вам доверяю,—без сомнений отвечает Тигнари. —Хм, вот как. Лестно,—всё так же усмехается она. Обговорив ещё некоторое детали, Дэхья и Итэр приходят к выводу, что им в любом случае нужно отправиться в Порт-Осморт и проследить за отплытием второго Предвестника от берегов Сумеру. Придя на назначенное место они видят расставленных по краям дороги фатуи, а по набережной спокойненько прогуливаются двое сержантов, о чём-то увлечённо беседуя. Итэр вызывается шпионить за ними, пока Дехья и Паймон будут сидеть в укрытии и наблюдать за обстановкой и в случае чего подавать ему знаки. Прячась в кустах, он медленно пробирается за ними, не пропуская ни единого слова мимо ушей. Когда сержанты доходят до корабля, Путешественник, пригнувшись, быстро проскальзывает между удачно подвернувшимися бочками, спешно направляясь к укрытию. Место Дэхья выбрала отличное, с такого ракурса они могут спокойно наблюдать за врагами, а те, в свою очередь, ничего не будут подозревать. По крайней мере на то расчет. —Ох!—Паймон резко перемещается в сторону. Итэр с беспокойством смотрит на её лицо, искаженное страхом. —Что такое?—спрашивает путник. —Он.. Он нас заметил,—выговаривает Дэхья. Путешественник устремляет взгляд на корабль, на котором должен отчалить Дотторе. И в самом деле, Предвестник смотрит прямо на них и при этом непринуждённо машет им рукой. Итэр оглядывается и в шоке распахивает глаза: солдатов фатуи ни где нет, хотя они буквально только что сторожили двух сержантов. И к слову, их тоже.. —Это была ловушка.. —шепчет Дэхья. —Хайпасия!—в страхе выкрикивает Паймон. Встревоженная и нервная компания бегом возвращается в Пардис Дхяй. Подходя к главному входу, они уже с расстояния улавливают звуки ожесточенной борьбы. Тигнари отчаянно расстреливает врагов, попадая в их слабые места даже без прицела. Вот как выглядит истинный лекарь, защищающий свою пациентку. Итэр и Дэхья спешат на помощь. Слаженно работая, они довольно быстро расправляются со всеми незваными гостями. После победы у них завязывается небольшая беседа. После выяснения всех обстоятельств, Итэр и Паймон отправляются в главное здание, где должна находится Хайпасия, пока Тигнари и Дэхья будут контролировать ситуацию снаружи. Чуть ли не бегом поднимаясь по ступенькам, Итэр сжимает в ладони рукоятку меча, а сердце так и колотится в бешеном ритме. Что если её уже там нет? Что если Дотторе уже успел её забрать? Что.. Останавливаясь перед кроватью около стены, Путешественник с облегчением выдыхает. Она здесь. Наконец он может позволить себе на короткий промежуток времени расслабиться и осмотреться по сторонам. Помещение выглядит как обычно, ничего в нём не изменилось, все горшки с цветами на месте, все тумбочки всё так же ровно прибиты к стенам, а содержимое шкафов всё так же аккуратно выставлено за стеклянными дверцами. Это хорошо, это очень хорошо.. Но одно его всё же настораживает: Хайпасия совсем не двигается. Итэр подходит к ней, невесомо касаясь её плеча. —Ну, что там?—раздается обеспокоенный голос Паймон. —Она просто крепко спит,—отвечает он и слышит в своём голосе неприкрытое облегчение от осознания этого. —Фух, всё в порядке.. —произносит она, оглядываясь по сторонам,—Похоже, сюда никто не заходил. Итэр кивает, всё ещё рассматривая лежащую без движения Хайпасию, но вдруг всё вокруг застилает серая пелена. Путник сначала думает, что это у него темнеет в глазах, но потом понимает, что это что-то другое, ведь никакого дискомфорта не ощущается, да и падать без сознания он не собирается. Итэр вглядывается в пространство, которое напоминает некую иллюзию или сон, оно кажется размытым, как будто кто-то нацепил повязку на его глаза, и смотреть на мир он может теперь только через просветы темной ткани. —Думаете, всё обошлось?—в тишине раздается чей-то голос. Кажется, что прямо за спиной. Итэр знает, кому он принадлежит, но не может поверить.. —Сказитель?!—его лицо приобретает оттенок ожесточенности, пока взгляд бегает по пространству и находит самого обладателя голоса, бегающего под потолком. —Что?! Сказитель, что он здесь делает?—на фоне слышатся возгласы Паймон, но Путешественник сейчас не придаёт им значения. —Что-то мне подсказывало, что наша встреча произойдет довольно скоро,—как ни в чём не бывало продолжает Куникудзуси. —Ох, где же он?—взволнованно спрашивает спутница. Паймон его не видит? Значит это.. призрак? Нет.. Это случилось, потому что я прикоснулся к Хайпасии? Он.. живёт в её сознании? —Мне ведома каждая твоя мысль,—звучит голос Скарамуччи,—Неужели не помнишь? Я уже «видел» тебя, когда ты впервые оказался в Пардис Дхяй и коснулся Хайпасии. —Что ты с ней сделал?—Итэр хмуро наблюдает за хаотичными перемещениями Сказителя по пространству. —Мне не нужно было ничего делать. Ей выпала огромная честь, возможность связать свое сознание с моим. —С-с кем ты там разговариваешь? Н-неужели со Сказителем? Аха-ха, не может быть.. —Паймон нервно теребит край своей одежды пальцами. Видно, она сильно нервничает. Скарамучча так же не обращает внимания на «белую леталку», продолжая разговор. —Тебе, должно быть, очень любопытно. Скажу правду: в этот раз я сам решил войти в её сознание, поскольку почувствовал твоё прикосновение. —Почему?—Итэр всё так же хмур и немногословен. С той последней встречи в Инадзуме остался неприятный осадок, чувство незаконченности. Итэр хочет это закончить. —Да вот, стало интересно поглядеть на твои бесполезные старания,—насмехается он, складывая руки на груди, даже толком не видя его лица, Путешественник уже представляет его самодовольную ухмылку. Но что-то мне подсказывает, что ты пришёл не за этим. Может, хочешь выговориться? Очень на тебя похоже, ты никогда не умел держать язык за зубами. Итэр не забывает слова Куникудзуси и понимает, что тот сейчас слышит все его мысли, поэтому делает максимально безучастный вид, поднимая на него голову. —Я больше не Сказитель. Моё обожествление почти закончено. Осталось только ещё несколько штрихов,—он всё ещё висит где-то в воздухе этого пространства, встречаясь взглядом с Итэром,—Тебе ясно? Даже если вы спасёте малую властительцу Кусанали, её силе никогда не сравниться с моей. Скарамучча резко перемещается, посылая молнии по помещению, заставляя Путешественника вздрогнуть и машинально схватиться за рукоятку меча. И Предвестник явно доволен произведённым эффектом. —Хочешь натравить на меня маленькую девчушку, пусть даже и Архонта? Похоже, Академия зря времени не теряет..—думает путник, не обращая внимания на его слова. —Для учёных Божество мудрости лишь совокупность их верований. Потому они способны создать Архонта, но продолжают поклоняться ему,—он на миг замолкает, прежде чем продолжить:—Люди так противоречивы в своих верованиях. Их отношение к богам—смесь преклонения с богохульством. Просто смешно. Итэр наконец выравнивается, убирая меч. Раз уж ты слышишь все мои мысли, я задам тебе вопрос. —Говори,—он оборачивается через плечо, устремляя на него заинтересованный взгляд. Мне кажется, или ты стал немного добрее?—Итэр чуть смягчает взгляд, но чётко продолжает смотреть в его глаза. Скарамучча несколько в замешательстве выгибает бровь, но после заливается в смехе. —Неужто? Я просто в хорошем расположении духа, вот и решил перекинуться с тобой парой слов. Итэр усмехается: парой слов? Ты сказал сейчас гораздо больше. Сказитель только хмыкает, не комментируя, тогда путник вычитывает новую мысль: К добру ли это? Куникудзуси переводит на него взгляд. —На что ты намекаешь? Академия собирается внедрить в твоё сознание капсулы знаний Архонта. Это очень опасная затея,—он делает паузу,—И даже если их замысел удастся, и ты обретёшь божественную мудрость.. Есть риск, что ты потеряешь своё собственное «я». И станешь для Академии новой «великой властительницей Руккхадеватой». Не слишком ли высока цена?—заключает Итэр. Всё это время Скарамучча прячет своё лицо за полами шляпы, задумываясь(?) —Ха, ты так говоришь, словно и правда за меня переживаешь,—говоря это, он не поднимает на него взгляд. Предвестник действительно не понимает мотивов Путешественника. Зачем он это ему поясняет? Тем более, что Сказитель сам прекрасно знает, на что идёт,—Впрочем, ты ошибаешься. Я отличаюсь от тебя, и от всех остальных людей. Стать божеством мне было предначертано судьбой,—он исчезает и появляется уже где-то под куполом здания, шагая по пустоте, как по самой твёрдой опоре,—До сегодняшнего момента моя жизнь состояла из ряда незначительных поступков, ведущих к этому финалу,—он вновь появляется на полу, рядом с Путешественником,—Я словно чистый лист бумаги. Сам по себе он бесполезен. Смысл ему придаёт лишь то, что его заполняет,—говоря это, его взгляд блуждает в бездушной оболочке, не выражая ничего,—Прошлого «меня» уже нет. Все болезненные воспоминания и тоскливые человеческие чувства остались позади. Покончить с ними нужно было уже давно. Интересно смотреть на вас и вашу тщетную борьбу. Разве стоит этот мир того, чтобы защищать его с таким рвением?—он поворачивается к Итэру, встречаясь с его глубоким и хмурым взглядом. По неизвестной причине от этого взгляда ему становится плохо. Но он продолжает смотреть в эти янтарные глаза, полные чистой веры и благородия, утопая в них. В миг Сказитель появляется прямо перед его лицом с расстоянием буквально в несколько сантиметров. Он поднимает на него свой взгляд, режущий, как заточенное лезвие. Этот взгляд может разрубить кого угодно. Кого угодно, но только не Итэра. Только Итэр может смотреть в его глаза так смело, так нагло, так решительно. Только Итэр может настолько стойко смотреть в его глаза. Только взгляд Итэра может сделать ему больно. —Тебе не понять,—кратко поясняет Путешественник, продолжая сверлить его взглядом. Прямо сейчас у него желание взять этого глупца за плечи и как следует встряхнуть, чтобы всё большое скопление дури вылетело из этой маленькой головы и дало наконец Скарамучче место, чтобы опомниться и забыть все свои масштабные, но по существу никчемные затеи. Жаль только, что тот Куникудзуси, который сейчас перед ним—всего лишь образ его сознания, а не настоящее тело, к которому можно было бы прикоснуться. И судя по изменившемуся выражению лица Сказителя, он сейчас читает и эти мысли Итэра, чему последний даже рад. —Твое сознание связано с моим. Твои чувства мне известны. Так же, как и твёрдость твоих убеждений. Я прочитываю твоё сознание вдоль и поперек,—как бы напоминает Сказитель, чтобы путник не забывался и не думал сейчас о чём-то «лишнем».—И раз мы так хорошо сегодня пообщались, предлагаю тебе отбросить своё бессмысленное сочувствие и желание всех защитить. Ведь истина скрыта от твоих глаз. Скарамучча отворачивается, не в силах больше терпеть этот пронизывающий светом янтарь очей. Не в силах понять, почему, даже обретя такое могущество, Итэр не боится смотреть в его глаза. Не в силах понять одну простую истину: даже если Итэр будет истекать кровью от его руки, в этих глазах, наполненных светом, он навсегда останется лишь ничтожным существом, чьё больное сознание давно сломано, а обломки втоптаны в грязь. Каким бы могуществом он не обладал, он никогда не станет Итэру ровней. —Это нужно для твоего же блага. И для блага всех остальных. Люди—существа, которые находят счастье только в неведении. Если ты так считаешь, почему продолжаешь поддерживать связь с сознанием Хайпасии? Твои нынешние способности позволяют тебе с лёгкостью разорвать эту связь. —Верно,—произносит он, всё так же стоя спиной к Путешественнику,—но я очень привязался к ней. На моём месте ты бы поступил точно так же. Хайпасия заглянула в моё сознание и увидела моё прошлое. А значит, она достойна называться моей первой последовательницей. Божество не может существовать без почитателей. Хайпасии повезло, что мой взор пал на неё. Её появление—ознаменование начала становления моей божественной силы. А её почтение станет фундаментом моей славы. Даже так?—с лёгкой насмешкой спрашивает Итэр. —Ты всё ещё сомневаешься в моих словах? Ничего. Скоро ты узнаешь, чьё могущество ставишь под сомнение. Раз уж тебе так важна твоя последовательница, ты должен позаботиться о её безопасности. —Кто собрался навредить моей верной почитательнице?—Скарамучча наконец оборачивается через плечо, но так и не устремляет на него взгляд. Судя по всему, Доктор не желает, чтобы Хайпасия оставалась на лечении в Сумеру. Тебе не кажется это подозрительным? —Доктор собрался навредить моей первой почитательнице?—Сказитель складывает руки на груди, строя серьёзное лицо. Ты не злишься? —Ха-ха.. —Сказитель вновь отворачивается,—Ха-ха! Забавно. Тебе никогда не говорили, что сеять раздор не твоё?—он поворачивается, прикрывая глаза и не убирая наигранной усмешки на своих губах.—Доктор всегда был жалким заносчивым человечишкой. Вот и сейчас воображает, будто смеет вмешиваться в дела нового божества,—он хмыкает, устремляя невидящий взгляд в окно,—Ты решил обратить мой гнев на Доктора с помощью этих смешных амбиций? Какая наивность. Но так уж и быть, я окажу тебе честь. Как и Хайпасии.. Впрочем, нет большей чести, чем стоять здесь и вести со мной беседу,—Скарамучча исчезает и снова появляется под потолком,—Я вознагражу тебя за то, с каким трепетом ты внимал мои речам. Это лицо.. Что ты задумал?—он поднимает на Предвестника взгляд. Сказитель ухмыляется. —Дары богов могут быть как добрыми, так и злыми. Божества очень непредсказуемы. После его слов небосвод пронзает несколько фиолетовых молний. Итэр на секунду прикрывает глаза, а когда открывает, то Куникудзуси уже нет, а пространство вокруг принимает свой естественный оттенок. На улице резко меняется погода, превращая солнечный день в дождливый и опасный из-за непрекращающихся молний. —О-ох! Гроза?!—волнительно произносит Паймон. Итэр, увлекшись Скарамуччей, уже успел и забыть про существование консервы. —Гроза? Неужели её вызвал Сказитель.. —Значит, этим невидимкой был Сказитель? Вы так долго разговаривали! —Да.. Он стал спокойнее, но при этом ещё безумней.. А на улице тем временем непогода всё разыгрывается. Итэр вспоминает про Дэхью и Тигнари, оставшихся снаружи, и быстрее бежит к ним. Уже на месте он видит наемницу с беспокойным выражением лица и лекаря, скривившегося на траве. Оказывается, в него ударила молния, а девушка пытается как можно быстрее помочь ему дойти до спасительного убежища. Вместе они добираются до здания, из которого недавно выбежал Путешественник. Усадив Тигнари рядом с кроватью Хайпасии(к слову она так до сих пор и не очнулась), они пережидают непогоду здесь же до самого вечера, скрашивая время рассказами Итэра о неожиданной встречи со Сказителем. Дождавшись окончания шторма, они перемещаются на Большой базар где встречаются с остальными участниками операции, обсуждая с ними следующие шаги. В их план добавляются новые участники—Нилу и Исаак. На утро Итэр вместе с аль-Хайтамом проникают в Академию. Там их «ловит» Верховный мудрец Азар, а дальше дело за малым, притвориться секретарю сумасшедшим, накинуться на главу, подменяв капсулу знаний на фальшивку, и попасть Итэру в одиночную камеру. Далее Нилу у входа в Академию отвлекает стражников и учёных своим блестящим выступлением, а потом Исаак, переодетый в Кусанали заманивает солдатов на Большой базар, где их «запечатывают» Дэхья и Рахман с компанией Пустынников. А на плечах Путешественника лежит самая сложная и важная задача—установить связь с Нахидой. Чем он и занимается уже целые полчаса. —Наконец,—произносит он. —Нашел?—Паймон подлетает к нему. —Сигнал слабый, но это лучше, чем ничего. Итэр сосредотачивается на волнах энергии, исходящих из этого места и вскоре чувствует, как сознание начинает мутнеть. Придя в себя, он осматривается по сторонам: везде сплошная тьма и только маленькая точка просвечивается вдали. Путник бежит к ней, ступая по черной пустоте. Это Нахида, сжатая в маленький комок, висит в этом безграничном пространстве. Итэр хочет подбежать к ней, дотронуться до хрупкого плеча, разбудить, но внезапно его движения прерывает стена, выросшая перед ним. Он врезается в неё, с досадой потирая нос. Он кричит её имя, но эти возгласы эхом разлетаются по бездушной тьме. Нахида, как в бреду, повторяет неразборчивые предложения, повторяя по кругу фразы. Итэр ловит слова, Итэр ловит её отчаяние в голосе, Итэр понимает и хочет ей помочь, но не знает как, не знает, как разрушить барьер, отделяющий его от сознания Нахиды. Бессилие захватывает его, но он упрямо отгоняет все навязчивые мысли, твердящие: «всё было зря». Нет, он не верит, что на этом всё закончится. Путешественник прикладывает руку к волшебной перегородке, которую успел возненавидеть всей душой, с силой надавливая. Он не знает, что творит, не знает, откуда в нём сейчас столько решительности, но эта внутренняя энергия буквально переполняет его, выплескиваясь на этот барьер, мешающий ему достичь своей цели. Сгусток неведомой силы в руке уничтожает стену, и та рассыпается на бесчисленные осколки, как зеркало, по которому треснули кулаком. —Нахида!!!—снова кричит он, и на этот раз его слышат. —А.. —Кусанали открывает глаза, осматриваясь по сторонам и фокусируя взгляд на Итэре. —Нахида?—с взволнованным лицом он подбегает к ней. —Итэр? Ты меня.. разбудил? Спасибо! Что ты здесь делаешь?—малая властительца быстро встряхивается, придавая себе бодрый вид. —Мы здесь, чтобы спасти тебя. Ты в порядке? —В порядке, только.. Думая обо всём, что случилось, я чувствую настоящую злость,—она закрывает глаза, прикладывая руку к груди. —..Тебе давно следовало разозлиться,—произносит Итэр, улыбаясь. На этом пребывание в потустороннем мире заканчивается, сознание снова мутнеет, а когда краски начинаются вырисовываться перед глазами, он уже видит маячущую Паймон. С радостью рассказав ей, что самая важная часть выполнена, они затихают в ожидании остальных союзников. А настоящая радость приходит, когда Дэхья является к ним с ключом в руке. Пара щелчков, и вот, они снова на свободе. И пока в Академии мудрец Азар ломает голову, каким таким образом ложные сведения были занесены в Акашу, Нахида, Итэр и Паймон пробираются в самые недры этого проклятого здания, где Дотторе собирал для Скарамуччи материалы, чтобы закончить его «обожествление». Пройдя несколько головоломок с механизмами и победив солдатов фатуи, они всё же добираются до главного зала, где должен располагаться Сказитель во всей своей красе. Придя на место, они видят «торс» большого механизма, в голове которого находится Куникудзуси. Его глаза закрыты и он никак не реагирует на их появление, тогда Нахида пробует выставить руку и своей силой забрать его Сердце Бога, пока он не очнулся. Но стоит тонким стеблям лозы приблизиться к нему, как неожиданно веки Сказителя дёргаются и мощная волна, исходящая из этого механизма, ударяет по незваным гостям, откидывая их в сторону. —Кто бы мог подумать, что мир будет с таким нетерпением ждать моего «рождения». Ну, вот, опять началось..—думает Итэр, слушая сумасшедшие речи великого философа Скарамуччи. —..Я помню вас,—произносит Куникудзуси, соизволив опустить голову и взглянуть на пришедших,—божество мудрости Буер, Путешественник.. —а присутствие Паймон он просто игнорирует. —Он.. так же мудр и могущественен, как великая властительница Руккхадевата?—в страхе спрашивает спутница. —Нет, я не ощущая той божественной силы, исходящей от властительницы,—успокаивает она Паймон,—Похоже, мудрецы ещё не успели влить в него всё содержимое капсул знаний Архонта. И всё же, никаких сомнений.. теперь он стал настоящим божеством. Её слова звучат как вердикт. Итэр поудобнее перехватывает родную рукоять меча, морально готовясь к ожесточенной схватке. —Мы опоздали? Сказитель уже.. стал божеством?—Паймон вся трясется и прячется за спину Путешественника. —«Сказитель».. —раздается голос сверху,—Это прозвище давно устарело. После вознесения к божественности я ощущая себя столь же древним, как земля и небо,—он показательно протягивает руку вперёд,—Сейчас..—он сжимает её в кулаке,—..звавший себя Куникудзуси кажется мне таким ничтожным.. Итэр поднимает голову, в попытке разглядеть в его глазах какие-либо эмоции, но они будто пусты, и лишь блеклая искра горечи мимолётно проскальзывает в бездонной радужке его очей. —..и безобразным. На этих словах его глаза окончательно превращаются в бездушные сверкающие аметисты. И все его последующие речи наполняются лишь сущим безумством. И где там мудрость? Даже Архонт не знает. Двумя словами: начинается битва. Нахида принимает в ней участие, но всю основную работу приходится делать Путешественнику. Он уворачивается от размашистых ударов механических рук, переворачивается на спину, падает на колени и снова встаёт, кидаясь на врага со всей ожесточенностью и решительностью. В один момент широкая ладонь накрывает его, вдавливая своим весом в каменный пол. Итэр выставляет руки, и, скрипя зубами, оказывает сопротивление. Сила бурлит в нем нескончаемым потоком, и он ждёт, накапливает её в себе, прежде чем выплеснуть её на врага. Мощной волной и целым фонтаном энергии механическая рука отскакивает в сторону. Пол под ногами трескается, ломается, и Итэр теряет опору, переворачиваясь в воздухе. Приземление выдаётся не самым удачным, его придавливает весом обломка, но он, приложив усилия, откидывает его в сторону, в то время как к роботу Сказителя уже приставляется последняя часть, тем самым создавая полноценную конструкцию. Итэру не нужно много времени, он уже стоит перед ним, сжимая в ладони рукоять так сильно, что она должна уже сломаться надвое под его железной хваткой. С помощью необычного механизма Нахиды, который по своему внешнему виду очень напоминает Паймон, они обманывают Сказителя иллюзией, загоняя его в ловушку. А что же потом? О, а эти мгновения останутся в памяти Итэра на всю жизнь. Это искаженное в страхе лицо, эти распахнутые белые зрачки, эти жалостливые мольбы, когда к нему приходит осознание, что самую дорогую вещь у него сейчас просто забирают, а он ничего не может с этим сделать. Итэру хорошо знакомо это чувство. Чувство потери. Сердце Бога оказывается в руке у Нахиды, и этот момент окончательно доламывает и без того сломанного Скарамуччу. Трубки, прикрученные к его телу обрываются, и он падает головой вниз, закрывая глаза. Итэр может подбежать, схватить его, не дать ему со всей силы приложиться о каменный пол, но он просто стоит на месте, безучастно наблюдая, как побежденный враг с грохотом падает, поднимая клубы пыли вокруг себя. И только потом, только после этого он походит к нему, осматривая тело, рядом с которым уже расплывается бордовая лужа крови. Всё время взгляд Итэра будто бездушный, лишенный всякого чувства, пока он выглядывает детали: дрожащие ресницы ещё живого Куникудзуси, скупую слезу, наполненную горем и отчаянием, стекающую по бледной щеке и сжатую в кулак ладонь. Что он чувствует сейчас? Сожалеет ли о содеянном? Кто знает. Путешественник отворачивается от него с настроем вернуться к Нахиде, но резко замирает, слыша своё имя, шёпотом сорванное с чужих уст. —Итэр, я.. Он поворачивает голову, но Сказитель уже почти не подаёт признаков жизни, только слабое дыхание говорит о том, что это некое существо ещё живое. —Мне добить его?—мёртвым голосом спрашивает путник. Зрачки Паймон тут же расширяются и она в отчаянии размахивает руками. —Итэр! Ты что такое говоришь?! Да, конечно, он наделал много бед, но лишать жизни очень жестоко! Скарамучча же ещё жив, да..? —Жив. Ему повезло, человек уже был бы в загробном мире. С помощью Акаши я пришлю за ним учёных. Итэр,—серьезно обращается к нему Нахида,—Я лично позабочусь, чтобы после выздоровления ему выставили приговор по всей строгости. Путешественник только кивает и кидает на Скарамуччу последний взгляд, прежде чем двери зала захлопнуться за его спиной. Далее в их планах лежит посещение Ирминсуля, загрязнённого запретным знанием. Победив несколько монстров и прогулявшись по пространству, наполненному иллюзиями, они добираются до висящего в воздухе судна. Там их тоже встречают недоброжелатели. Избавившись от них, Итэр встаёт за штурвал, придерживаясь заданному курсу. Вскоре перед глазами всё снова расплывается, а потом он оказывается в до боли знакомом пространстве. Дерево Ирминсуля. Потом ответив на все вопросы Паймон и коротко пообщавшись с Нахидой, они доходят до подножия, где по всему простору разрастаются массивные корни древа. —Мы на месте,—произносит Кусанали. Путешественник ставит руки в боки, осматривая местность. —Да.. Это место из моих воспоминаний.. —Мы.. Мы здесь, чтобы отыскать великую властительницу Руккхадевату, верно?—уточняет спутница. Итэр кивает,—Но здесь только.. Перед их глазами предстаёт точная копия Нахиды, только с немного другим оттенком кожи и свечением вокруг её одеяния. —Это.. я? Мы похожи, как две капли воды.. —задумчиво произносит Кусанали,—Ты и есть.. Великая властительница Руккхадевата? —Да, это я. Ты не ожидала увидеть меня такой?—улыбаясь, отвечает «вторая» Нахида. —Не верю своим глазам.. Они же как близнецы.. —Путешественник в изумлении осматривает «их». —Ирминсуль и земли вокруг воспроизведены здесь такими, какими они было много лет назад, но не забывайте, что это всего лишь пространство сознания,—произносит.. Руккхадевата?—Поскольку у нас одна и та же сущность, мы кажется совершенно одинаковыми. —Но.. почему наша сущность едина?—в полнейшем замешательстве спрашивает Нахида. —Потому что ты—это я, а я—это ты,—поясняет она,—Ты моё перевоплощение. —Перевоплощение.. —шепотом повторяет Кусанали. Итэр стоит молча, не вмешиваясь в их разговоры. Их диалог длится достаточное время, пока великая властительница Руккхадевата всё разъясняет Нахиде. Сказать, что она в шоке—ничего не сказать. А потом выясняется, что излечить Ирминсуль можно, только если стереть все воспоминания в этом мире о Руккхадевате раз и навсегда. Кусанали отказывается это принимать, при этом прекрасно понимая, что другого выхода нет. Ещё несколько бесконечно долгих, но в тоже время мимолётных мгновений они стоят в обнимку, пока Нахида роняет слезы на одежду и шмыгает носом, отчаянно цепляясь за одежду властительницы, но та всё равно безнадёжно испаряется в белых искрах дымки, до конца держа всю ту ж мягкую улыбку на своих губах, пока её образ окончательно не исчезает, сливаясь с пустотой воздушного пространства. Итэру до невозможности больно наблюдать за этим прощанием, но он смотрит до конца, впитывая в себя каждое мгновение чистой горечи расставания. Первая встреча и сразу прощание навсегда. Сознание уже привычно мутнеет, а открыв глаза, он снова оказывается на базе. Рядом Нахида, вся в слезах. —Вроде ничего не произошло, но мне так горько на душе.. Почему?— захлебываясь, спрашивает она. —Ой! Нахида, что с тобой?—Паймон подлетает к ней, взволнованно осматривая её. Итэр стоит в замешательстве. Они забыли, а я помню.. Может, потому что я из другого мира?.. Его размышления прерывает внезапные звуковые волны, разносящиеся по помещению. Почему.. Почему так хочется спать?.. Это последняя его мысль, а дальше только пустота и тьма. Он засыпает. Несколько дней спустя.. —Эй! Итэ-эр, вставай! Коллеи уже завтрак приготовила,—он открывает глаза и первое что видит—это Паймон, маячущая рядом с его кроватью. —Доброе утро,—произносит Итэр, потирая заспанные глаза. —Доброе, как ты себя чувствуешь? —Нормально. После пробуждения, они ещё обсуждают недавние события, после чего спускаются к Коллеи, поев её выпечки и поздравив с полнейшим выздоровлением. Далее у Тигнари они выясняют всё, что случилось после победы над Академием, и какая судьба ждёт тех учёных. Потом они обнаруживают приглашение Нилу на праздник в честь возвращения Сайно на должность генерала махаматра. Далее их путь лежит на Большой базар, где они лично встречаются с танцовщицей. Выясняется, что Итэр и Паймон единственные, кто откликнулся на приглашение, поэтому она просит их проведать всех остальных получателей. Что они и делают. Далее от Дуньярзады они узнают, что каким-то чудом в один миг все болеющие элеазаром вылечились. Дэхья заявляет, что будет и дальше работать наёмником, а аль-Хайтам в Академии поражает всех своим отказом на приглашение стать Верховным мудрецом. В общем, у всех всё прекрасно. Через два дня вся компания (и даже Сайно) собирается на Большом базаре. Все веселятся, разговаривают, Паймон пожирает всё со стола, пока Итэр стоит в стороне и с улыбкой наблюдает за всем происходящим. Но постепенно к нему приходит сонливость, и он точно ощущает, что прямо сейчас упадёт прямо тут и заснёт. Сознание уже в которой раз мутнеет, и перед ним предстаёт малая властительница Кусанали с просьбой отблагодарить собравшихся от своего имени, на что получает отказ в виде того, что она должна сделать это сама. Тогда хитрая Нахида вселяется в его тело и делает это «сама». А когда она уходит, Путешественник чувствует незабываемое облегчение и вместе с тем приходит и голод. Он буквально набрасывается на еду, поразив тем самым Паймон. Наконец Итэр смог спокойно и полноценно поесть. Через ещё несколько часов.. В храме Сурастаны Нахида рассказывает Итэру о том, что случилось, когда он заснул и обо всех сведениях о его сестре, которые она нашла в воспоминаниях Ирминсуля, сразу говоря, что информация может быть не точной. И действительно, здесь многое не сходится, что заставляет Путешественника погрузиться в глубокие раздумья. Но в конце концов он отбрасывает эти размышления и переходит к другому вопросу, менее важному, но тому, который его интересует. —Что со Сказителем? —Он до сих пор без сознания. Так что я спрятала его, словно маленькое пёрышко. Я понимаю, что у тебя есть опасения на его счёт, но я решила, что его, так скажем, «наказанием» будет служение мне, ведь он, как «бывший Архонт» будет полезен. —Ясно. —А ещё.. У меня есть небольшая просьба,—неловко выговаривает Нахида. —Говори,—Итэр тут же встряхивается, переводя на неё взгляд. —Я сейчас уйду в Академию, а ты не мог бы зажечь в его комнате вот эту пиалу?—она вытаскивает из свёртка фарфоровую чашу с рисунком лотоса. Он слегка удивляется просьбе, но ничего не говорит, принимая предмет из её рук. —Спасибо, его комната.. —она указывает направление, после чего отдаёт ему ключ. Итэр, простившись с ней, наблюдает, как она скрывается за дверьми храма. Он остаётся в этом огромном помещении один. Путешественник идёт по намеченному маршруту. Он заходит в узкий неприметный проход, который не сразу бы заметил. Там совершает ещё несколько поворотов, с мыслью: «только бы не заблудиться». В этом туннеле нет ни окон, ни дверей, а пространство освещают только тусклые лампы на стенах. Наконец извилистой дорогой он приходит к единственной двери в конце коридора. Вот что значит в понимании Нахиды «спрятать, словно маленькое пёрышко». В одной руке он держит пиалу, пока второй поворачивает ключ в замке. Последний щелчок и, надавив на ручку, Итэр оказывается в довольно просторном помещении. Стены светлые, изрисованные причудливыми узорами, какие были на коконе, в котором учёные держали Нахиду. Наверно, эти орнаменты обладают силой удерживания или чем-то вроде того, чтобы не позволить Сказителю вырваться. Пространство освещают эти же узоры. Надо бы поинтересоваться у Нахиды, что ещё они могут. В середине комнаты стоит кровать, рядом с ней тумбочка. Подойдя ближе, Путешественник различает темную макушку на подушке. Скарамучча лежит, будто при смерти. Он где-то на грани сна с реальностью, сквозь его стиснутые зубы просачивается неразборчивое бормотание, тонкие брови то и дело сдвигаются к переносице, но глаза закрыты, что говорит о его бессознательном состоянии. Итэр склоняется над кроватью, вглядываясь в болезненно бледное лицо. Его голова перемотана повязкой, а на виске красуется бордовое пятно от просачивающейся крови, одет он в белый лёгкий халат, который явно ему не по размеру. Путешественник ставит пиалу на тумбочку и зажигает свечу. По помещению разносится приятный запах эфирных масел, смешанных с ароматом древесины и ладана. Итэр вдыхает благовония, чувствуя некую облегченность и успокоение. Удивительно, ещё кажется недавно он терпеть не мог этот запах, каждый раз падая в обморок от нескольких глотков воздуха, пропитанного смолой и цветами. Путешественник присаживается на край постели, не отрывая взгляда от Куникудзуси и ловя себя на мыслях, что без своей широкополой шляпы он выглядит будто неполноценно. Это невольно заставляет улыбку проскользнуть на розовых губах, но вскоре она исчезает, и он вновь возвращается к гнетущим размышлениям. Итэр не может заставить себя сочувствовать. Он просто сидит и смотрит на него: на кожу, мертвого оттенка, на сухие и синеватые, как у покойника, губы, на залегшие, под черными ресницами тени, на темные и растрёпанные волосы, которые ещё недавно были гладко уложены. Ещё недавно он сквозь сознание Хайпасии разглагольствовал ему о своих свершениях и планах с таким уверенным и по-настоящему безумным видом. Ещё недавно он отзывался о людях, как о ничтожных тараканах. Ещё недавно он заливался в своём ненормальным смехе. Ещё недавно в его бездонных глазах танцевали вспышки убийственных молний. Ещё недавно он был живым. А сейчас он лежит здесь, бледный, уставший, сломанный и раненный. Беспомощный. И всё, что он можно делать—это сжимать пальцами простынь, мучаясь от кошмаров, ведь даже сон не принимает его в свои объятия, ведь даже там он гонимый и презренный. Руккхадевата ушла из этого мира, стерев воспоминания о себе, но перед этим рассеяв благодать и исцеление. Всем жителям Сумеру приснились сладкие сны, все жители спали так спокойно, как никогда раньше. Они видели прекрасные картины перед глазами, такие чистые и ясные, как лучи солнца, заглянувшие во тьму. И только один не мог уснуть в ту ночь. И только один не может заснуть и сейчас, блуждая в потёмках на границе сна с реальностью. Только один, признанный гонимым не может провалиться в долгожданное забвение, не может отдохнуть, потому что этой благодати не заслуживает. Гонимый собственной матерью из родного дома, гонимый людьми, гонимый друзьями, гонимый отовсюду, из каждого укромного уголка Тэйвата, где он хочет заснуть и не проснуться больше, чтобы его никто не нашёл. А вскоре он снова станет марионеткой, но на этот раз в руках Нахиды. Он будет вещью, которой будут пользоваться, а потом, когда он снова станет ненужным, его снова выбросят на улицу, так же, как и в прошлый раз. Так же, как и всегда. Он снова станет тем, чьё имя каждый раз смывается очищающим дождём. Его имя никто никогда не произносит с теплотой. Нет ему покоя в этом мире. Нет ему покоя нигде. И никого это не волнует. Почему же так пусто внутри? Итэр смотрит на Скарамуччу задумчиво, но в то же время бездушно. Он не ощущает ничего, и эта пустота разрывает на куски. Путешественник склоняется над его лицом, как бы задавая ему немой вопрос: «почему плохо тебе, а страдаю я?». Разумеется, ему никто не ответит, но, кажется, что от его пронзительного взгляда Куникудзуси может очнуться. Но нет, он всё так же пребывает в бессознательном состоянии, и ни один мускуле не дёргается на бледном лице. Итэр протягивает руку, накрывая тыльную сторону его ладони. Скарамучча обжигает почти загробным холодом. Путешественник лёгким движением скользит по коже, чуть переплетая с ним пальцы. Он слышит его слабое дыхание, слышит неразборчивый шёпот на его губах. Слова размыты, непонятны. Да и пытался ли вообще кто-нибудь разобрать этот бред, сорванный с его уст? Итэр только вздыхает, понимая, что сейчас он ничего от Скарамуччи не добьётся. Нужно дождаться момента, когда тот придёт в сознание. Он отстраняется, с намерением убрать руку, но внезапно распахивает глаза, когда чувствует, как его ладонь слабо, почти невесомо сжимают. Путешественник вновь поворачивается к нему, но Сказитель всё так же лежит с закрытыми глазами, не двигаясь. Итэр убирает руку, думая, что скорее всего ему это только показалось. —Спи спокойно,—тихо произносит он, прежде чем дверь за его спиной закроется, и пара щелчков в замке ознаменуют его окончательный уход.